4. Рациональность и иррациональность, субъективизм и объективность праксиологических исследований

4. Рациональность и иррациональность, субъективизм и объективность праксиологических исследований

Человеческая деятельность всегда необходимо рациональна. Понятие рациональная деятельность избыточно и в качестве такового должно быть отброшено. В приложении к конечным целям деятельности понятия рациональный и иррациональный неуместны и бессмысленны. Конечная цель деятельности всегда состоит в удовлетворении определенных желаний действующего человека. Поскольку никто не в состоянии заменить свои собственные субъективные оценки субъективными оценками действующего субъекта, бессмысленно распространять свои суждения на цели и желания других людей. Никто не имеет права объявлять, что сделает другого человека счастливее или менее неудовлетворенным. Критик или говорит нам, что, по его мнению, он бы имел в виду, если бы был на месте другого, или с диктаторской самонадеянностью беспечно распоряжается желаниями и устремлениями ближнего своего, заявляя, какие условия этого другого человека больше подходят ему, критику.

Иррациональной обычно называют деятельность, если она направлена на достижение идеального или высшего удовлетворения в ущерб материальным и осязаемым выгодам. В этом случае говорят, например (иногда одобрительно, иногда с осуждением), что человек, жертвующий жизнью, здоровьем, богатством во имя высших благ преданности религиозным, философским и политическим убеждениям или свободе и процветанию своего народа, движим иррациональными соображениями. Однако стремление к подобным высшим целям не более и не менее рационально или иррационально, чем стремление к другим человеческим целям. Ошибочно полагать, что удовлетворение первичных жизненных потребностей более рационально, естественно или оправданно, чем стремление к другим вещам и удовольствиям. Нужно признать, что потребности в пище и тепле объединяют человека с другими млекопитающими, и, как правило, люди, которым недостает пищи и крова, сосредоточивают свои усилия на удовлетворении этих неотложных потребностей, мало заботясь о других вещах. Инстинкт выживания, сохранения собственной жизни и использование любой возможности для активизации своих жизненных сил является основным признаком жизни и присутствует в каждом живом существе. Но для человека подчинение этому инстинкту не является неизбежной необходимостью. В то время как животные безусловно подчиняются инстинкту сохранения жизни и размножения, во власти человека овладеть даже этими инстинктами. Он может управлять и сексуальными желаниями, и тягой к жизни. Человек может отказаться от жизни, если условия ее сохранения кажутся ему неприемлемыми. Человек способен умереть ради чего-то или покончить жизнь самоубийством. Жизнь для человека результат выбора, ценностного суждения.

То же самое относится и к желанию жить в достатке. Само существование аскетов и тех, кто отказывается от материальных выгод ради верности своим убеждениям и сохранения чувства собственного достоинства и самоуважения, служит доказательством того, что стремление к более осязаемым удовольствиям не является неизбежным, а скорее есть результат выбора. Разумеется, подавляющее большинство предпочитает жизнь смерти и богатство бедности.

Нельзя считать естественным и потому рациональным лишь удовлетворение физиологических потребностей, а все остальное искусственным и потому иррациональным. Именно тот факт, что человек в отличие от животных занят поисками не только пищи, крова и сексуальных партнеров, но и других видов удовлетворения, и составляет характерную черту человеческой природы. И, кроме общих с млекопитающими, человек имеет специфические человеческие желания и потребности, которые мы можем назвать высшими[Об ошибках, содержащихся в железном законе заработной платы см. с. 563 и далее; о неправильном понимании мальтузианской теории см. с. 625–631.].

Применительно к средствам, избираемым для достижения целей, понятия рационального и иррационального подразумевают оценку целесообразности и адекватности применяемых процедур. Критик одобряет или не одобряет избранный метод с точки зрения его соответствия рассматриваемым целям. Человеческий разум не отличается непогрешимостью, и человеку часто свойственно ошибаться в выборе и применении средств. Деятельность, не соответствующая цели, не оправдывает ожиданий. Она противоречит намерениям, но тем не менее рациональна, т.е. результат разумного пусть и ошибочного обдумывания и представляет собой попытку хоть и неудачную достичь определенной цели. Врачи, 100 лет назад применявшие определенные приемы для лечения рака, от которых отказалась современная медицина, были с точки зрения сегодняшнего дня плохо информированы и потому неэффективны. Но они не действовали иррационально; они делали все, что было в их силах. Возможно, еще через 100 лет в распоряжении врачей окажутся более эффективные методы лечения этого заболевания. Эти врачи будут более эффективными, но не более рациональными, чем наши врачи.

Противоположность деятельности не иррациональное поведение, а реактивная реакция органов тела и инстинктов, которая не контролируется волевыми актами человека. На одно и то же раздражение при определенных условиях человек может отвечать как реактивной реакцией, так и действием. Если человек отравлен ядом, его органы реагируют включением защитных сил; дополнительно он может осуществить действие, применив противоядие.

По отношению к проблеме, связанной с противопоставлением рационального и иррационального, между естественными и общественными науками не существует различий. Наука всегда должна быть рациональной. Наука это попытка достигнуть мысленного понимания путем систематического упорядочивания всего имеющегося знания. Но, как было сказано выше, разложение объектов на составные элементы рано или поздно неизбежно достигает предела, дальше которого не может продолжаться. Человеческий разум даже не может представить род знания, не ограниченного конечной данностью, недоступной для дальнейшего анализа и сведения. Научный метод, который доводит разум до этой точки, абсолютно рационален. Конечную данность можно назвать иррациональным фактом.

Сейчас становится модным бранить общественные науки за рационализм. Самыми популярными упреками, выдвигаемыми против экономической науки, являются игнорирование иррациональности жизни и реальности и попытки втиснуть бесконечное разнообразие явлений в сухие рациональные схемы и тощие абстракции. Более абсурдных обвинений невозможно себе представить. Как и любая другая отрасль науки, экономическая теория может развиваться только до тех пределов, где действуют рациональные методы. Затем она останавливается, обнаружив, что натолкнулась на конечную данность, т.е. явление, которое не может (по крайней мере на современном этапе развития знания) быть разложено далее[Позже мы увидим (с. 49–58) как с конечной данностью обращаются эмпирические социальные науки.].

Теории праксиологии и экономической науки действительны для любой человеческой деятельности безотносительно к лежащим в ее основе мотивам, причинам и целям. Для любого вида научного исследования первичные ценностные суждения и первичные цели человеческой деятельности заданы, они недоступны для дальнейшего анализа. Праксиология занимается методами и средствами, выбираемыми для достижения таких первичных целей. Ее предмет средства, а не цели.

В этом смысле мы говорим о субъективизме общей науки о человеческой деятельности. Она принимает первичные цели действующего человека в качестве начальных данных, оставаясь нейтральной по отношению к ним, и воздерживается от вынесения ценностных суждений. Единственная норма, которую она применяет, соответствие избранных средств преследуемым целям. Когда эвдемонизм говорит счастье, когда утилитаризм [19] и экономическая наука говорят полезность, мы должны истолковывать эти понятия с субъективной точки зрения как то, к чему стремится действующий человек, потому что в его глазах это желательно. Именно в этом формализме заключается прогрессивность современного смысла эвдемонизма, гедонизма и утилитаризма в противоположность старому материальному значению, а также прогрессивность субъективной теории ценности в противоположность объективной теории ценности. В то же время именно в этом субъективизме лежит объективность нашей науки. Вследствие своего субъективизма и принятия ценностных суждений действующего человека в качестве начальных данных, не допускающих их дальнейшего критического исследования, сама эта наука возвышается над всеми спорами партий и фракций, безразлична к конфликтам всех школ догматизма и этических теорий, свободна от оценок и предвзятых идей и мнений, характеризуется всеобщностью и является абсолютно и откровенно человеческой.