2. Радость и тягость труда
2. Радость и тягость труда
Только экстровертный, не приносящий непосредственного удовлетворения труд является темой исследования каталлактики. Отличительная черта этого вида труда то, что он выполняется ради цели, находящейся вне процесса его выполнения и связанной с ним отрицательной полезности. Труд сам по себе причина отрицательной полезности. Но помимо этой отрицательной полезности, которая является утомительной и которая заставляла бы человека экономить труд, даже если его работоспособность была бы неограниченной и он был бы в силах выполнять неограниченный объем работ, иногда возникают особые эмоциональные феномены чувства радости или тягости, сопутствующие выполнению определенных видов работ.
И радость, и тягость, сопутствующие труду, находятся с отрицательной полезностью труда в разных плоскостях. Поэтому радость труда не может ни облегчить, ни устранить отрицательную полезность труда. Нельзя также путать радость труда с непосредственным удовлетворением, доставляемым определенными видами работы. Она представляет собой сопутствующее явление, порождаемое либо промежуточным удовлетворением от труда его продукта или вознаграждения, либо побочными обстоятельствами.
Люди подчиняются отрицательной полезности труда не ради радости, сопутствующей труду, а ради ее промежуточного удовлетворения. На самом деле радость труда почти всегда предполагает отрицательную полезность соответствующего труда.
Источниками радости труда могут быть:
1. Ожидание промежуточного вознаграждения за труд; предвкушение удовольствия от его успеха и дохода. Работник смотрит на свою работу как на средство достижения преследуемой цели, и успешное течение работы доставляет ему наслаждение, так как приближает его к поставленной цели. В системе общественного сотрудничества эта радость проявляется в удовлетворении от способности удерживать свои позиции в общественном организме и оказывать услуги, которые по достоинству оцениваются окружающими, либо покупающими их результат, либо оплачивающими затраченный труд. Работник радуется, поскольку обретает самоуважение и сознание того, что он самостоятельно содержит себя и свою семью, не завися от милости других людей.
2. В процессе работы работник получает эстетическую оценку своих навыков и производимого продукта. Это не просто созерцательное наслаждение человека, видящего вещи, выполненные другими людьми. Это гордость человека, который может сказать: я знаю, как сделать эти вещи, это моя работа.
3. Выполнив задание, работник получает удовлетворение от осознания того, что ему удалось успешно преодолеть все связанные с ним труды и заботы. Он счастлив, что избавился от чего-то трудного, неприятного и тягостного, что освободился на некоторое время от тягости труда. Его чувства можно выразить словами: Это я уже сделал.
4. Некоторые виды работы удовлетворяют специфические желания. Существуют, например, занятия, отвечающие эротическим желаниям как сознательным, так и подсознательным. Эти желания могут быть как нормальными, так и извращенными. Так что фетишисты, гомосексуалисты, садисты и другие извращенцы иногда могут находить в своей работе возможность удовлетворения своих странных потребностей. Некоторые профессии особенно привлекательны для таких людей. Под сенью профессиональных покровов пышным цветом расцветают жестокость и жажда кровопролития.
В разных видах работы существуют разные условия для радости труда. В 1-м и 3-м классах они могут быть более однородными, чем во 2-м классе. Очевидно, что в 4-м классе они присутствуют реже.
Радость труда может совершенно отсутствовать. Психические факторы могут полностью ее исключать. С другой стороны, можно намеренно стремиться к увеличению радости труда.
Знатоки человеческой души всегда стремились к повышению радости труда. Большую часть достижений организаторов и вождей наемных армий можно отнести на этот счет. Задача, решаемая ими, была не очень трудна, поскольку профессия солдата удачи обеспечивает удовлетворение 4-го класса. Однако это удовлетворение не зависит от лояльности солдата. Оно доступно и тем, кто бросает своего полководца в трудной ситуации и восстает против него, переходя на службу к новому лидеру. Таким образом, одна из задач работодателей солдат удачи состояла в поддержании чести мундира и лояльности, которые могли бы удержать наемников от соблазнов. Разумеется, не все властители заботились о таких тонких материях. В армиях и военно-морских флотах XVIII в. единственным средством обеспечения повиновения и предотвращения дезертирства были жестокие наказания.
Современный индустриализм также намеренно не стремился к увеличению радости труда. Он полагался на улучшение материального положения работников как в роли получателей заработной платы, так и в роли потребителей и покупателей товаров. Ввиду того, что люди, ищущие работу, толпились у ворот заводов и фабрик, и все стремились приобрести как можно больше потребительских товаров, казалось, что нет нужды прибегать к каким-то особым хитростям. Выгоды, обеспечиваемые массам капиталистической системой, были настолько очевидны, что никто из предпринимателей не считал необходимым выступать перед рабочими с прокапиталистической пропагандой. По существу, современный капитализм представляет собой производство для нужд широких масс. Покупателями товаров в целом выступали те же самые люди, которые в качестве наемных работников участвовали в их производстве. Растущий объем продаж предоставлял работодателю надежное доказательство улучшения уровня жизни масс. Его не заботили чувства персонала в качестве работников. Он стремился обслуживать их исключительно в качестве потребителей. Даже сегодня, перед лицом постоянной и фанатичной антикапиталистической пропаганды, отсутствует всякая контрпропаганда.
Антикапиталистическая пропаганда представляет собой систематическую программу замены радости труда на тягость труда. Радость труда 1-го и 2-го классов до некоторой степени зависит от идеологических факторов. Рабочие радуются своему месту в обществе и своему активному участию в производственной деятельности. Если кто-то порочит эту идеологию и заменяет ее другой, представляющей наемных рабочих угнетенными жертвами безжалостных эксплуататоров, то он превращает радость труда в чувство недовольства и тягости.
Ни одна идеология, какое впечатление она бы ни производила, не может повлиять на отрицательную полезность труда. С помощью убеждения и гипнотического внушения ее невозможно ни устранить, ни облегчить. С другой стороны, словами и теориями ее нельзя и увеличить. Отрицательная полезность труда представляет собой безусловную данность. Непринужденная и беззаботная реализация энергии и жизненных функций в условиях бесцельной свободы всем нравится больше, чем жесткие ограничения целенаправленных усилий. Отрицательная полезность труда точно так же мучит и человека, самоотреченно посвящающего себя работе. Он также стремится уменьшить объем работы, если это можно сделать без ущерба для ожидаемого промежуточного вознаграждения, и он испытывает радость труда 3-го класса.
Однако радость труда 1-го и 2-го, а иногда и 3-го класса можно уничтожить с помощью идеологического воздействия и заменить ее тягостью труда. Рабочий начинает ненавидеть свою работу, если его удается убедить в том, что он подчиняется отрицательной полезности труда не вследствие собственной более высокой оценки предусмотренного вознаграждения, а просто вследствие несправедливости общественного устройства. Введенный в заблуждение лозунгами социалистических пропагандистов, он не способен осознать, что отрицательная полезность труда выступает неизбежным явлением человеческого существования, некой конечной данностью, которую невозможно устранить приемами и методами социальной организации. Он становится жертвой марксистского заблуждения о том, что в социалистическом обществе работа будет доставлять радость, а не причинять боль[Энгельс Ф. Анти-Дюринг//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 305.].
Замена радости труда на тягость труда не оказывает влияния ни на оценку отрицательной полезности труда, ни на оценку результата труда. Поскольку люди работают не за радость труда, а ради промежуточного вознаграждения, то и спрос на труд и предложение труда остаются без изменений. Меняется только эмоциональное отношение работника. Его работа, его положение в системе общественного разделения труда, его взаимосвязи с другими членами общества и с обществом в целом предстают перед ним в новом свете. Он жалеет себя как беззащитную жертву нелепой и несправедливой системы. Он становится сварливым ворчуном, неуравновешенной личностью, легкой жертвой разного рода шарлатанов и критиканов. Испытывая радость от выполнения своих обязанностей и преодоления отрицательной полезности труда, люди становятся бодрыми, их энергия и жизненная сила усиливаются. Изнывая на работе от скуки, люди становятся угрюмыми и нервными. Сообщество, в котором господствует тягость труда, представляет собой сборище озлобленных, вздорных и раздраженных, вечно всем недовольных людей.
Однако на фоне волевого источника преодоления отрицательной полезности труда роль радости и тягости труда является случайной и излишней. Нельзя ставить вопроса о том, чтобы заставить людей работать только ради радости труда. Радость труда не может заменить промежуточное вознаграждение труда. Единственное средство побудить человека работать больше и лучше это предложить ему более высокое вознаграждение. Бесполезно соблазнять его радостью труда. Попытавшись придать радости труда определенную функцию в системе производства, диктаторы Советской России, нацистской Германии и фашистской Италии обнаружили, что их надежды не оправдались.
Ни радость, ни тягость труда не могут повлиять на количество труда, предлагаемого на рынке. Это очевидно в том случае, если эти чувства присутствуют с одинаковой интенсивностью во всех видах труда. Но то же самое относится и к радости или тягости, обусловленным специфическими чертами конкретной работы или специфическим характером работника. Возьмем, к примеру, радость труда 4-го класса. Стремление определенного сорта людей иметь работу, предлагающую возможность получения такого рода специфического удовлетворения, ведет к снижению ставок заработной платы в этой сфере. Но именно этот результат заставляет других людей, менее склонных к подобным весьма сомнительным удовольствиям, отдавать предпочтение другим секторам рынка труда, где они могут заработать больше. Таким образом, возникает противоположная тенденция, нейтрализующая первую. Радость и тягость труда выступают психологическими явлениями, не влияющими ни на субъективные оценки индивидами отрицательной полезности и промежуточное вознаграждение труда, ни на цену труда на рынке.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.