Федеральный резерв: инфляция, контролируемая Морганом
Федеральный резерв: инфляция, контролируемая Морганом
Федеральная резервная система, наконец, дала Америке центральный банк. Усилия крупных банкиров в конце концов увенчались успехом. В соответствии с принципами централизованной банковской системы, сформулированными в законе Пиля, Федеральный резерв получил монополию на эмиссию всех банкнот, национальные банки, так же как и банки штатов, могли эмитировать только депозиты, а депозиты должны были погашаться банкнотами Федерального резерва и по крайней мере номинально, золотом. Все национальные банки «заставили» стать членами Федеральной резервной системы («принуждение», к которому они так давно стремились), что означало: резервы национальных банков должны храниться в форме депозитов до востребования, или чековых счетов, в Федеральном резерве. Федеральный резерв теперь стал выступать в роли кредитора в последней инстанции, и, имея за спиной престиж, власть и ресурсы Министерства финансов США, он мог проводить инфляцию более последовательно, чем банки Уолл-стрит в условиях Национальной банковской системы. Кроме того, он мог проводить политику инфляции даже в периоды спадов для спасения банков. Федеральный резерв мог теперь попытаться оградить экономику от рецессий, в ходе которых ликвидируются необоснованные инвестиции, сделанные во время инфляционного бума, и попытаться осуществлять инфляцию постоянно.
В новых условиях даже национальным банкам не нужно было держаться за золото, они могли положить золото в сейфы Федерального резерва и получить резервы, на основе которых могли скоординированно в национальном масштабе раздувать денежную массу и строить пирамиду кредитной экспансии. Более того, теперь, когда резервы были централизованы в сейфах Федерального резерва, резервы банка можно было использовать более «экономно», как выражались апологеты централизованной банковской системы, т.е. на базе данного объема резервов золота можно было создавать больший объем инфляционного кредита, больше банковских «фальшивых денег». Теперь в американской экономике существовало три перевернутые инфляционные пирамиды банковского кредита: Федеральный резерв создавал пирамиду своих банкнот и депозитов сверх находящегося в его распоряжении централизованного запаса золота; национальные банки строили пирамиду из банковских депозитов сверх своих резервных депозитов в Федеральном резерве; а банки штата, которые решили не присоединяться к Федеральной резервной системе, могли держать свои депозиты в национальных банках и на их базе строить пирамиду из своих кредитов. Находясь у основания пирамиды, Федеральный резерв мог контролировать инфляцию, определяя величину резервов для банков — членов системы.
Чтобы придать дополнительный импульс денежной инфляции, вновь созданная Федеральная резервная система наполовину понизила средний минимум обязательных резервов для бывших национальных банков. Если до учреждения Федерального резерва национальные банки должны были резервировать в среднем 20% от открытых депозитов до востребования, и соответственно строить пирамиду из инфляционных денег и кредитов в соотношении 5:1, то Федеральный резерв вдвое снизил минимальные резервные требования к национальным банкам (до 10%), в 2 раза повысив верхнюю границу банковской инфляции в стране (до соотношения 10:1).
Создание Федеральной резервной системы удачно совпало с началом Первой мировой войны в Европе. Существует общепринятое мнение, что только благодаря новой системе США смогли вступить в войну и не только финансировать свои собственные военные нужды, но и предоставлять значительные займы союзникам. За время войны Федеральный резерв приблизительно удвоил денежную массу в США и соответственно цены также выросли в 2 раза. Для тех, кто считает, что вступление США в Первую мировую войну было одним из самых ужасных событий XX в., повлекшим за собой катастрофические последствия как для США, так и для Европы, возможность вступления США в войну едва ли является убедительным аргументом в пользу Федерального резерва.
И по форме и по содержанию Федеральная резервная система представляет собой удобное партнерство государства с крупными банками, банковский картель, созданный и поддерживаемый государством, о котором давно мечтали крупные банкиры. Многие критики Федерального резерва не устают указывать на то, что согласно закону Федеральной резервной системой владеют частные банкиры, но на самом деле это лишь юридическая формальность. Прибыли от операций Федерального резерва (и соответственно возможные прибыли составляющих его банков) изымаются Министерством финансов путем налогообложения. Выгода для банкиров от существования Федерального резерва заключается не в получении юридической прибыли от проводимых им операций, а самой сути операций — выполнении функции координации и поддержки банковской кредитной инфляции. Эти выгоды затмевают любую возможную прямую выгоду от банковских операций Федерального резерва.
С самого начала руководящим органом Федерального резерва является Совет Федерального резерва в Вашингтоне, члены которого назначаются президентом с одобрения Сената. Совет наблюдает за 12 «децентрализованными» региональными Федеральными резервными банками. Их руководители назначаются частными банками соответствующего региона, но кандидатуры должны пройти утверждение вашингтонского Совета.
С момента создания Федерального резерва и до «реформ» 1930-х годов основной контроль над Федеральным резервом находился в руках не Совета, а Управляющего (теперь называемого Президентом) Федерального резервного банка Нью-Йорка, главного человека Уолл-стрит в системе Федерального резерва[56].
Основным инструментом контроля со стороны Федерального резерва за денежным обращением и банковской системой являются проводимые им «операции на открытом рынке», т.е. покупка и продажа государственных ценных бумаг США (или в действительности любых других активов по его желанию) на открытом рынке (Как это происходит, мы рассмотрим ниже.). Поскольку рынок государственных облигаций находился на Уоллстрит, Управляющий Федерального резервного банка Нью-Йорка практически единолично контролировал операции на открытом рынке этого банка, и следовательно, самого Федерального резерва. Однако с 1930-х годов имеющая ключевое значение политика Федерального резерва в отношении операций на открытых рынках определяется Федеральным комитетом открытого рынка, находящимся в Вашингтоне и состоящим из 12 человек — семи членов Совета управляющих и пяти президентов Федеральных резервных банков, ротация которых осуществляется по весьма непростой схеме.
Процесс учреждения и функционирования государственного регулирования картельного типа состоит из двух важных этапов. И в ходе нашего анализа ни одним из них нельзя пренебрегать. Этап первый заключается в принятии закона и установлении структуры. На втором этапе для управления созданной системой подбирается соответствующий персонал: какой смысл, например, для крупных банкиров учреждать картель, а затем увидеть, что управление им попало в «чужие» руки. Однако традиционные историки, не приспособленные для анализа властной и правящей элиты, обычно не справляются со второй ключевой задачей — показать, кто именно будет руководить новой системой.
При рассмотрении процесса создания и первых лет функционирования Федерального резерва, становится очевидно, что и кадровую и денежно-финансовую политику Федерального резерва определяла империя Морганов.
Доминирование Морганов отразилось не только в составе первого Совета Федерального резерва. В то время из семи членов Совета двое становились ими автоматически благодаря служебному положению — министр финансов и контролер денежного обращения, регулятор национальных банков, который является чиновником Министерства финансов. Министром финансов в администрации Вильсона был его зять Уильям Мак-Аду, неудачливый бизнесмен и железнодорожный магнат из Нью-Йорка, который подружился с Дж. П. Морганом и ею партнерами, когда тe вытаскивали ею из финансовой ямы. Оставшуюся часть своей финансовой и политической жизни Мак-Аду провел в окружении Моргана. Контролером денежного обращения являлся давний знакомый Мак-Аду Джон Скелтон Уильямс. Уильямс был банкиром из Виргинии, директором Hudson & Manhattan Railroad, принадлежавшей Мак-Аду и контролируемой Морганом, и президентом компании Seaboard Airline Railway, также входящей в сферу интересов Моргана.
Эти чиновники Министерства финансов были надежными людьми Моргана в Совете Федерального резерва, но они были членами Совета только в силу своего служебного положения. Управляющим (сейчас это Председатель) первого Совета был Чарльз Хэмлин, которого Мак-Аду назначил заместителем министра финансов, как и Уильямса. Хамлин был адвокатом из Бостона, который женился на представительнице богатой семьи Пруин из города Олбани, имеющей давние связи с New York Central Railroad, которую контролировал Морган. Другим членом Совета Федерального резерва, который сменил Хамлина на посту Управляющего, был Уильям Хардинг, протеже сенатора от Алабамы Оскара Андервуда, тесть которого Джозеф Вудворд был вице-президентом
First National Bank of Birmingham в Алабаме и главой компании Woodward Iron Company, в правление которой входили люди и Моргана, и Рокфеллера. Тремя другими членами правления были Пол Варбург, Фредерик Делано, дядя Франклина Рузвельта и президент Wabash Railroad, контролируемой Рокфеллером, а также профессор экономики из Университета Беркли Адольф Миллер, который был женат на представительнице богатой семьи Спрагов из Чикаго, тоже имеющей связи с Морганом[57].
Таким образом, если не считать двух людей Моргана, которые входили в состав Совета благодаря своему служебному положению, то мы увидим, что в Совет Федерального резерва в Вашингтоне при его создании входили: один надежный человек Моргана, два компаньона Рокфеллера (Делано и глава близкого союзника Рокфеллера Kuhn, Loeb), а также два человека неопределенной аффилированности — известный банкир из Алабамы и экономист с неясными семейными связями в кругах Моргана. Хотя состав Совета более или менее отражал расклад сил на решающем совещании на острове Дже-кил, он вряд ли мог гарантировать безусловный контроль Моргана над национальной банковской системой.
В действительности этот контроль был гарантирован клановой принадлежностью человека, выдвинутого на важнейший пост Управляющего Федерального резерва Нью-Йорка, к тому же обладающего личными качествами, которые позволили ему захватить всю власть, какую только могла предоставить структура Федерального резерва. Этим человеком, железной рукой правившим Федеральной резервной системой с момента ее создания до своей смерти в 1928 г., был Бенджамин Стронг[58].
Фактически вся предшествовавшая жизнь Бенджамина Стронга была подготовкой к принятию власти в Федеральном резерве. Стронг был давним протеже безгранично влиятельного Генри Дэвисона, партнера номер два банка Моргана, возглавляемого самим Дж. П. Морганом, и преуспевающим руководителем всемирной империи Моргана. Стронг был соседом Дэвисона по шикарному в то время пригороду Нью-Йорка Энглвуду, (штат Нью-Джерси), где его самыми близкими друзьями, кроме Дэвисона, стали два других компаньона Моргана — Дуайт Морроу и главный протеже Дэвисона как компаньона Моргана Томас Ламонт. Когда Морганы создали в 1903 г. Bankers Trust Company для работы на новом растущем трастовом рынке, Дэвисон назначил Стронга секретарем компании, а к 1914 г. Стронг женился на дочери президента фирмы и сам впоследствии стал президентом Bankers Trust. Кроме того, Дэвисоны какое-то время занимались воспитанием детей Стронга после смерти его первой жены, более того, Стронг служил личным ревизором у Дж. П. Моргана во время паники 1907 г.
Стронг активно публично выступал в поддержку первоначального плана Олдрича и принимал участие в длительном совещании по этому плану в августе 1911 г. вместе с сенатором Дэвисоном, Вандерлипом и несколькими другими банкирами на яхте Олдрича. Стронг был сильно разочарован предлагаемой структурой Федерального резерва, так как он хотел видеть «настоящий центральный банк... управляемый советом директором из Нью-Йорка, непосредственно из гущи событий», т.е. центральный банк, открыто и откровенно управляемый из Нью-Йорка, в котором доминирующее положение занимал бы Уолл-стрит. После уикенда, проведенного за городом, Дэвисон и Варбург уговорили Стронга изменить свое мнение и согласиться занять должность управляющего Федерального резервного банка Нью-Йорка. Можно предположить, что Дэвисон и Варбург убедили его в том, что Стронг как глава Федерального резервного банка сможет создать, пусть и не так открыто, банковский картель своей мечты с Уолл-стрит во главе. Точно так же, как на острове Джекил, Варбург смог убедить своих соратников уступить политическим реалиям и прикрыться вывеской децентрализации.
Сразу после вступления в должность управляющего Федерального резервного банка Нью-Йорка в октябре 1914 г. Стронг, не теряя времени, начал прибирать к рукам власть над Федеральной резервной системой. На организационном собрании ФРС был создан не предусмотренный законом Совет управляющих региональных Федеральных резервных банков. На первом же заседании совета Стронг захватил над ним контроль, став одновременно и председателем совета и председателем его исполнительного комитета. Даже после того, как У. П. Дж. Хардинг, два года спустя став управляющим Федерального резерва, распустил совет, Стронг сохранил доминирующее положение в Федеральном резерве, официально являясь единственным агентом по операциям на открытом рынке всех региональных Федеральных резервных банков. Влияние Стронга еще более укрепилось после вступления США в Первую мировую войну. До этого момента министр финансов в соответствии с законом и традицией, существовавшей со времен президента Джэксона, хранил государственный резерв в хранилищах, являющихся подразделениями Министерства финансов. Однако под давлением условий военного времени Мак-Аду осуществил давнишнюю мечту Стронга — стать единственным финансовым агентом Министерства финансов. С этого времени Министерство финансов начало размещать свои средства в Федеральном резерве.
Этим дело не ограничилось: мероприятия военного времени ускорили необратимую национализацию золотых запасов американцев, централизацию золота в руках Федерального резерва. Эта централизация имела двойной эффект: она мобилизовала больше банковских резервов, позволяя расширить масштабы инфляции банковского кредита и координировать ее на национальном уровне, и отучила простых американцев от привычки использовать золото в повседневной жизни, заставив пользоваться заменяющими золото бумажными деньгами и чековыми счетами. В 1917 г. Закон о Федеральной резервной системе был изменен, разрешив Федеральному резерву эмитировать банкноты в обмен на золото, в то время как до этого он мог обменивать свои банкноты лишь на краткосрочные векселя. А с сентября 1917 г. по июнь 1919 г. США де-факто выходили из золотого стандарта по крайней мере в части погашения золотом долларов для иностранцев. Экспорт золота был запрещен, а валютообменные сделки контролировались правительством. В результате этих мер золотой фонд Федерального резерва, который составлял 28% национального золотого запаса США в момент вступления страны в войну, к концу войны увеличился втрое и составлял 74% золотого запаса страны[59].
Содержание денежной политики Бенджамина Стронга представляло собой то, что можно было ожидать от представителя элиты империи Моргана. Как только в Европе разразилась война, Генри Дэвисон отбыл в Англию и, используя давние тесные связи Морганов с Англией, быстро смог добиться для Моргана статуса единственного агента на время войны по закупкам военного снаряжения для Англии и Франции. К тому же Морганы стали единственными андеррайтерами всех британских и французских облигаций, которые должны были быть размещены в США для оплаты огромного импорта оружия и других товаров из США. Банк J. P. Morgan and Company сделал огромную ставку на победу Британии и Франции, и Морганы, возможно, сыграли решающую роль в вовлечении якобы «нейтральных» Соединенных Штатов в войну на стороне Англии[60].
Возвышение Моргана во время Первой мировой войны сопровождалось относительным ослаблением Kuhn, Loeb. Kuhn, Loeb, наряду с другими известными германо-еврейскими инвестиционными банкирами Уолл-стрит, были на стороне Германии, и, разумеется, выступали против вступления Америки в войну на стороне Англии и Франции. В результате Пол Варбург был выведен из Совета Федерального резерва, того самого института, для создания которого он так много сделал. Из всех проанглийских финансовых кругов только Рокфеллеры, союзники Kuhn, Loeb и непримиримые конкуренты англо-голландской компании Royal Dutch Shell Oil в борьбе за мировые нефтяные рынки и ресурсы, были среди тех немногих, кто не проявлял энтузиазма по поводу вступления Америки в войну.
Во время Первой мировой войны Стронг, воспользовавшись своим влиянием в банковской системе, быстро удвоил денежную массу, для того чтобы финансировать военные расходы США и обеспечить победу Англии и Франции. Все это было лишь прелюдией к инспирированной Морганами финансовой и денежной политике 1920-х годов. В 1920-е годы Стронг тесно сотрудничал с управляющим Банком Англии Монтэгю Норманом. Он проводил в Америке политику денежно-кредитной инфляции, чтобы помочь Англии занять ведущие позиции в новой системе выхолощенного золотого стандарта, в рамках которой к тому же Великобритания и другие европейские страны установили завышенные курсы своих валют по отношению к доллару или золоту, что привело к хроническому падению экспорта и оттоку золота из Англии. Соединенные Штаты пытались этому противодействовать путем долларовой инфляции, чтобы остановить приток золота из Великобритании в США.