3. Взаимодействие права и морали в международных отношениях

3. Взаимодействие права и морали в международных отношениях

Взаимодействие международного права и международной морали, их диалектическое единство не исчерпываются общностью основных принципов поведения международных акторов. В основе этого единства лежат их генетическая общность (т. е. общность социальных основ происхождения, обусловленность особым родом общественных отношений); функциональная общность (регулятивное назначение); общность международного права и международной морали в плане их нормативно-ценностной природы: и право, и мораль представляют собой обязательные правила поведения, приобретающие роль юридического или нравственного долга и ответственности за его нарушение, отражающие существующий уровень развития международной системы, человеческой цивилизации в целом.

Вместе с тем нравственное и правовое единство не означает тождественности международного права и международной морали. В одних принципах преобладают юридические элементы (например, в принципе суверенного равенства государств), в других, напротив, – моральные элементы (например, в принципе сотрудничества). Единство означает лишь тождественность их идейного содержания. В рамках объективно обусловленного единства мораль и право характеризуются существенными различиями, которые необходимо учитывать при анализе той роли, которую они играют в регулировании международных отношений. Суммируя выводы специалистов, указанные различия можно свести к следующим основным положениям.

Во-первых, правовые нормы носят фиксированный характер, записанный в соответствующих уставах, соглашениях, международных договорах и т. п. С этим тесно связан и институциональный характер права вообще и международного права, в частности: оно тесно связано с государственными институтами и межправительственными организациями (ООН и ее организации, Совет Европы, другие региональные организации). Система международного права охватывает, таким образом, такие элементы, как правовое сознание, правовые нормы, правовые отношения и правовые институты. В отличие от нее, в механизме нравственного регулирования международных отношений последний элемент (т. е. институты) отсутствует. Вместе с тем, здесь надо иметь в виду и специфику международной морали. Она «также непосредственно связана с государством: она создается и реализуется в процессе межгосударственного отношения (конечно, данная особенность относится лишь к одной разновидности международной морали – межгосударственной)» (см.: 2, с. 57). Следует однако оговориться, что эта «институциональность» достаточно условна, относительна, ибо в конечном итоге институты, продуцирующие международные моральные нормы (государства, межправительственные организации) не являются некими специализированными органами по выработке и распространению всеобщих нравственных правил взаимодействия на мировой арене.

В конечном итоге и государства, и международные организации опираются на нравственные нормы, складывающиеся в самой практике международного общения, основой которых являются вырабатываемые в процессе всей истории человеческой цивилизации универсальные образцы поведения и взаимодействия социальных общностей и индивидов. С другой стороны, в разработке и развитии норм международной морали бесспорной выглядит и роль такого социального института, как наука (хотя в данном случае речь идет об ином смысле самого термина «институт»).

Во-вторых, международная мораль и международное право различаются по сферам своего действия: моральные нормы носят всеохватывающий характер, в то время как право имеет в каждый данный момент ограниченную сферу применения. «Во многом международные отношения регулируются одновременно нормами как права, так и морали. Например, военная агрессия является и нарушением общепризнанных правовых норм, и моральным преступлением. Однако моральные нормы шире и эластичнее, чем нормы правовые».

Действительно, и моральные, и правовые нормы связаны с системой ценностей, принятой в той или иной социальной общности и определяющей выбор средств для обеспечения ее потребностей и интересов. Для того, чтобы эти средства были адекватными и гарантировали достижение поставленных целей, они должны согласовываться с обязательными в системе международных отношений образцами или, иначе говоря, с такими способами поведения, которые признаны как нормальные или допустимые в определенной обстановке. Полностью они могут быть понятными только в той социокультурной среде, в которой они сформировались. В то же время это не означает невозможности их передачи или заимствования. Содержащийся в них универсальный элемент способствовал тому, что некоторые из них были закреплены и формализованы в нормах международного права.

Закрепление общепринятых образцов поведения имеет большое практическое значение: от степени согласованности с ними поведения общности зависит ее успех в системе международных отношений, ими определяется предсказуемость действий актора и, в конечном счете, динамическое равновесие самой международной системы. Однако далеко не все универсальные образцы поведения могут быть формализованы в международно-правовых нормах. Значительно большая их часть закрепляется в нормах международной морали. В принципе каждая этническая, территориальная или функциональная общность имеет свои специфические образцы поведения и собственные системы ценностей, которые не подвержены влиянию международного права. В то же время она способна модифицировать некоторые из них под воздействием существующих и вновь возникающих в международной жизни правил и норм этического поведения. Необходимость их усвоения и применения во взаимодействии с другими международными акторами (что может быть достигнуто только при условии определенной трансформации таких правил и норм с учетом собственных образцов поведения и ценностей) особенно возрастает в современных условиях взаимозависимости и кризисных явлений в развитии человеческой цивилизации. Но если моральные нормы допускают и даже предполагают такую трансформацию, то правовым нормам это противопоказано: они рассчитаны на внешнее поведение актора, носят преимущественно рациональный характер, их пределы четко изучены и направлены на достижение стандартов такого поведения.

В-третьих, международное право и международная мораль различаются с точки зрения форм, методов, средств и возможностей воздействия на поведение международного актора, а следовательно, – и возможностей регулирования системы международных отношений. Правовое регулирование предполагает использование средств принуждения (международный суд, военные, экономические и политические санкции, исключение из членов межправительственных организаций, разрыв дипломатических отношений и т. п.). Основной регулятор в соблюдении нравственных норм международного поведения – мировое общественное мнение, причем его влияние на участника международных отношений может оказаться более эффективным, чем воздействие международного права. В то же время специфика международного права состоит в том, что в отличие от внутригосударственного законодательства, его нормы носят, как правило, рекомендательный характер, применяются с согласия его субъектов. Случаи обязательного и насильственного применения норм международного права относительно редки и всегда вызывают проблемы.

Различия международно-правовых и моральных норм могут служить источником возникновения противоречий между ними (см. об этом: 2, с. 73–75). Это не отменяет их единства и взаимодействия как регуляторов системы международных отношений и вместе с тем требует глубокого понимания особенностей, которые присущи каждому из них. В данной связи необходимо остановиться на специфике этического измерения международных отношений.