СОЦИАЛЬНАЯ ГЕОПОЛИТИКА

СОЦИАЛЬНАЯ ГЕОПОЛИТИКА

(Работа написана на основе тезисов доклада, сделанного 25 апреля 1998 года в клубе «Ультрафиолет» при комитете геополитики ГД РФ)

Сейчас в России о геополитике не говорят только ленивые. Однако почти все рассуждения крутятся вокруг некой геополитики вообще, и часто создаётся странное впечатление. Либо рассуждающие, вроде Петрушки из «Мёртвых душ», просто ухватились за возможность произносить модное и красиво звучащее слово, не понимая и не задаваясь желанием понять, что оно, собственно означает. Либо это настолько новое направление политической мысли, что в нём ещё не появились концепции, теории, идеи. Такое положение вещей прямо связано с текущим господством в стране сторонников идеологического либерализма, которые отрицают государства или ставят интересы индивидуума над интересами государства, и потому чужды геополитике как таковой, но стараются не чураться модных западных слов, особенно, когда речь идёт о словах, запретных в советские времена. Возможно, либералы и вовсе не касались бы этой темы, но их вынуждают обращаться к разговорам о геополитике представители среднего звена чиновно-полицейских учреждений нынешней власти, которые не отрицают и не могут отрицать государства, создавшего традицию таких учреждений, и у которых по этой причине нарождаются взгляды прагматического патриотизма. Однако циничный и невнятный либеральный патриотизм, под влиянием чиновных патриотов набирающий влияние в чиновно-полицейских учреждениях власти, сосредотачивается на поисках заумной, по большей части бессодержательной демагогии о государственной политике. Часто он лишь используется для оправдания права среднего звена представителей чиновно-полицейских учреждений на расширение своей доли власти и собственности внутри либерального режима диктатуры коммерческого интереса. Патологическая неспособность представителей чиновных и силовых учреждений власти и их пишущей обслуги разработать некую либерально-патриотическую «национальную идею», о необходимости которой они шумят столько лет, объясняет и их неспособность внести собственное, сколько-нибудь осмысленное понятийное содержание в слово геополитика.

Те немногие в России, кто всё же могут излагать геополитические концепции, находятся вне официозных учреждений действующей либеральной власти. Но они обсуждают концепции, как подобострастные ученики Запада, ограничиваясь лишь тем, что было разработано в Англии, в Германии и в США. Наиболее деятельными пропагандистами среди них оказываются патриоты евразийцы, – сторонники возрождения Российской империи в том или ином евразийском виде. А особенный восторг у евразийцев вызывает концепция англичанина Маккиндера, в которой первостепенное значение имеет хартленд: срединная территория Евразии или недавняя составная часть царской и Советской империй. Точнее сказать, евразийцы сосредотачиваются только на поверхностном обсуждении концепции Маккиндера, рассматривая её, как догму, как единственный стоящий источник геополитической премудрости, и представляют дело так, де, она обосновывает для всего мира изначальные, мистические права России на евразийское господство. На основе концепции Маккиндера евразийцы требуют, чтобы государственная власть России удерживала влияние в Средней Азии любой ценой, как бы дорого, каких бы жертв это не стоило русским. Евразийцы являются традиционными народными почвенниками, и их не интересует ни современная промышленная экономика, ни вопросы уровня жизни русского государствообразующего этноса, ни обусловленность государственной политики историческим развитием русских общественных и социально-производственных отношений. Они являются схоластами, не задумывающимися о практических проблемах и противоречиях, и откровенно не желающими об этом задумываться.

Чем все без исключения новоявленные российские геополитики объединены, так это неспособностью взглянуть на великодержавное могущество, которого достигла Российская империя, как на следствие самостоятельного геополитического проекта русского государства, в основании которого лежит выдающаяся, самостоятельная геополитическая концепция. Слепота в данном вопросе всех, кто рассуждает о геополитике, включая всевозможных народных патриотов, представляется уникальным, из ряда вон выходящим явлением. Ибо Петр Великий завершил создание чрезвычайно централизованной русской государственной власти и задал ей очень жёсткое и чёткое стратегическое целеполагание на сотни лет развития, – в чём согласны все серьёзные историки. Такое целеполагание невозможно и немыслимо без концептуального видения сверхзадач государственной политики, прямо обусловленного сложным и опасным географическим положением страны. Только концептуальное видение сверхзадач государственной политики передаётся от поколения к поколению внутри кругов, осуществляющих государственную власть, объединяет их для деятельного и преемственного управления страной. А именно такая особенность, такая преемственность целей и задач управления и наблюдалась в Российской империи со времени Петра Великого.

Чтобы в полной мере оценить значение Петра Великого, как геополитического концептуалиста, и суть его концепции, сначала разберёмся с основными геополитическими концепциями Запада, выясним причины их появления.