Критика капитализма

Критика капитализма

Мелкобуржуазный характер критики капитализма со стороны Сисмонди не следует понимать примитивно. Едва ли лавочник или кустарь представлялся Сисмонди венцом творения. Но он не знал другого класса, с которым мог бы связать свои надежды на лучшее будущее человечества. Он видел бедствия промышленного пролетариата и немало писал о его тяжелом положении, но совершенно не понимал его исторической роли. Сисмонди выступил в эпоху, когда формировались идеи утопического и мелкобуржуазного социализма. И хотя он не был социалистом, эпоха придала сисмондистской критике капитализма социалистический характер. Сисмонди оказался родоначальником мелкобуржуазного социализма, прежде всего во Франции, но в известной мере и в Англии. Маркс и Энгельс отметили это уже в 1848 г., в «Манифесте Коммунистической партии».

Сисмонди поставил в центр своей теории проблему рынков, реализации и кризисов и тесно связал ее с развитием классовой структуры буржуазного общества, с тенденцией к превращению масс трудящихся в пролетариев. Тем самым он попал в самую точку, ухватил противоречие, которое превратилось затем в опасный недуг. Сисмонди не разрешил проблему кризисов. Но уже тем, что он ее поставил, он сделал большой шаг вперед по сравнению со своими современниками. Оценивая вклад Сисмонди в науку, В. И. Ленин писал: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками».[160]

И противовес школе Смита — Рикардо, считавшей ключевой проблемой капитализма накопление и игнорировавшей проблему реализации, Сисмонди выдвинул на передний план противоречие между производством и потреблением, а в связи с этим проблему рынка и реализации. Для Рикардо и его последователен экономический процесс был бесконечной серией состояний равновесия, а переход от одного такого состояния к другому совершался путем автоматического «приспособления». Сисмонди, напротив, фиксировал внимание на этих переходах, т. е. экономических кризисах. Как известно, тезис об автоматическом приспособлении спроса к предложению и невозможности общего перепроизводства получил в истории политэкономии название «закона рынков Сэя» или просто «закона Сэя». Сисмонди был решительным его противником.

Модель капитализма у Сисмонди заключается в следующем. Поскольку движущей силой и целью производства является прибыль, капиталисты стремятся выжать возможно больше прибыли из своих рабочих. Вследствие естественных законов размножения предложение труда хронически превышает спрос, что позволяет капиталистам удерживать зарплату на голодном уровне. Покупательная способность этих пролетариев крайне низка и ограничивается небольшими количествами предметов первой необходимости. Между тем их труд способен производить все больше и больше товаров. Внедрение машин лишь усиливает диспропорцию: они повышают производительность труда и одновременно вытесняют рабочих. В результате неизбежно получается, что все больше общественного труда занято производством предметов роскоши богатых. Но спрос последних на предметы роскоши ограничен и неустойчив. Отсюда почти без промежуточных звеньев Сисмонди выводит неизбежность кризисов перепроизводства.

Общество, в котором существует более или менее «чистый» капитализм и преобладают два класса — капиталисты и наемные рабочие, обречено на жестокие кризисы. Спасения Сисмонди ищет, подобно Мальтусу, в «третьих лицах» — промежуточных классах и слоях. Только для Сисмонди, в отличие от Мальтуса, это прежде всего мелкие товаропроизводители — крестьяне, кустари, ремесленники. Кроме того, Сисмонди полагал, что развитие капиталистического производства невозможно без обширного внешнего рынка, который он трактовал односторонне: как сбыт товаров более развитых стран в менее развитые. Наличием внешних рынков объяснял он тот факт, что Англия еще не задохнулась под бременем богатства.

Сисмонди отвергал положение А. Смита о том, что общественный интерес будет наилучшим образом обеспечен, если каждому члену общества предоставить возможность максимально свободно преследовать свою личную экономическую выгоду. Свободная конкуренция, указывал Сисмонди, имеет гибельные экономические и социальные последствия: обнищание основной массы населения при концентрации богатства в руках немногих, тяжелые экономические кризисы. В связи с этим он выступал с программой социальных реформ, для проведения которых, впрочем, требовал «только постепенных и косвенных мер со стороны законодательства, только осуществления в отношениях между хозяином и рабочим полной справедливости, которая возлагала бы на первого всю ответственность за зло, которое он причиняет второму».[161] Реформы, которые рекомендовал Сисмонди, сводятся к введению социального обеспечения за счет предпринимателей, ограничению рабочего дня, установлению минимума заработной платы. Он писал также о желательности участия рабочих в прибыли предприятия. Для своего времени эти меры были прогрессивны, а порой казались опасно социалистическими. Как известно, подобные реформы оказались впоследствии приемлемы для капиталистов и отнюдь не подорвали их господство.

Но во многом Сисмонди смотрел не вперед, а назад. Спасения от бед капитализма он искал в искусственном сохранении старых порядков, в недопущении концентрации богатства в рунах немногих лиц. Сисмонди, конечно, не хотел возвращения к средним векам, к феодализму. Но он желал, чтобы бесчеловечное шествие капитализма было остановлено путем насаждения общественных институтов, которые под видом нового вернули бы «добрые старые времена». Чтобы создать рабочим обеспеченность, он предлагал ввести систему, напоминающую старые ремесленные цехи. Он хотел бы возродить и Англии мелкую земельную собственность. Этот экономический романтизм был утопическим и по сути реакционным, так как он отрицал прогрессивное существо развития капитализма и черпал свое вдохновение не в будущем, а в прошлом.

Но многих отношениях Сисмонди был передовым мыслителем. Это проявляется прежде всего в его понимании исторического процесса как смены менее прогрессивного общественного строя более прогрессивным. Споря с Рикардо и его последователями, не видевшими никаких иных перспектив общественного развития кроме капитализма, Сисмонди задавал своим оппонентам вопрос: на основании того, что капитализм прогрессивнее формаций, которые он сменил, «можно ли заключить, что мы достигли теперь истины, что мы не откроем основного порока в системе наемного труда… как мы его открыли в системах рабства, феодализма, цеховых корпорации… Придет, без сомнения, время, когда наши внуки будут считать нас варварами за то, что мы оставили трудящиеся классы без защиты, такими же варварами, какими они, так же, как и мы, будут считать нации, обратившие эти классы в рабство».[162] Из этого замечательного высказывания видно, что Сисмонди предвидел смену капитализма каким-то более высоким и гуманным общественным строем, черты которого он, однако, совершенно себе не представлял.