Джон Чивер (1912–1982)

Джон Чивер (1912–1982)

«Когда я был моложе, – вспоминал Чивер в 1978 г., – я вставал в восемь, работал до полудня, затем делал перерыв, вопя от гордости за самого себя, затем возвращался к работе до пяти дня, потом пил, трахался, ложился спать и с утра начинал все с начала». На исходе 1940-х, когда Чивер с женой и дочерью поселился на девятом этаже на восточной стороне Манхэттена, его привычки несколько изменились, стали более рутинными и деловыми. «По утрам, – рассказал Блейк Бейли в опубликованной в 2009 г. биографии писателя, – он облачался в свой единственный костюм, спускался на лифте в подвал, а там раздевался до трусов и в этом виде работал до полудня. Затем он снова надевал костюм, возвращался в свою квартиру и обедал». На том рабочий день заканчивался. Во второй половине дня Чивер гулял с дочерью по городу, а на обратном пути заглядывал в бар Menemsha на 57-й улице, если ему хотелось пропустить глоточек.

С годами часы утренней работы все сокращались, а время выпивки наступало все раньше. К 1960-м Чивер повадился возвращаться из подвала уже к 10.30 и бродил по дому, притворяясь, будто читает газеты или книги, а сам поджидал момента проскользнуть незамеченным в буфетную и плеснуть себе джину. Дневник, который он начал вести в конце 1940-х и продолжал на протяжении трех десятилетий, отражает постоянную борьбу с алкоголизмом и попытки «достичь хоть какого-то равновесия между творчеством и жизнью». Типичный для Чивера день обрисован в записи 1971 г.:

«Мой лучший час – между пятью и шестью утра. Еще темно. Запевают первые птицы. Я всем доволен и всех люблю. Неудовлетворенность я почувствую ближе к семи, когда в комнату хлынет свет. Я не готов встретить день – не готов встретить его трезвым, хочу я сказать. Иногда мне хочется сразу пробраться в буфетную и налить себе выпивку. Я повторяю заклинание, которое я сочинил три года назад, когда описывал человека, постоянно думающего о бутылке. Помимо всего прочего, эта ситуация еще и склонна повторяться. Часы от семи до десяти, когда я позволю себе выпить, – самые ужасные. Я мог бы принять успокоительное, но не делаю этого… Я хотел бы помолиться, но кому – Богу воскресной школы, провинциальному царьку, чьи ритуалы и возможности мне толком не известны? Я страшусь машин, самолетов, кораблей, змей, бродячих собак, падающих листьев, лестниц-стремянок и воя ветра в каминной трубе. Доктор Геспаден, я боюсь ветра в трубе! До обеда я сплю, охмелев, и обычно просыпаюсь, вновь всем довольный и всех любя, хотя и не приступаю к работе. Кульминация дня, его сердцевина – купание. Затем – уже приближается вечер – я пьян и мирен. Сплю и мечтаю до пяти».

Дневник отражает также сексуальные тревоги Чивера. Он 40 лет был женат, спал с любовницами, но боролся с гомосексуальными порывами и несколько раз вступал в связь с мужчинами. Его сексуальный аппетит был ненасытен (актриса Хоуп Лэндж после короткого романа с Чивером назвала его «самым неутомимым любовником, какого она знала»), но перемежался нередкими периодами импотенции. Вероятно, причиной тому был алкоголизм в сочетании с чувством вины и треволнениями в браке. Все это отвлекало Чивера от работы, тем более что он искренне верил в необходимость сексуальной разрядки. Он полагал, что его организму требуется не менее «двух или трех оргазмов еженедельно», что благодаря сексу повышается сосредоточенность в работе и даже улучшается зрение: «Со стояком я прочту мелкий шрифт молитвенника, а когда висит, с трудом читаю газетные заголовки».

Иногда Чивер сам от себя уставал, но все же считал, что внутренние бури каким-то образом связаны с его творческим даром, что он обладает внутренним источником жизненных сил, который питает его прозу, но выплескивается в виде и распутства, и пьянства. Порой он сомневался даже, в самом ли деле творчество дает благой выход его энергии или же, потакая своему воображению и записывая его плоды, он лишь сам себе причиняет вред. «Я пытаюсь уверить себя, что для человека моего склада творчество не должно быть саморазрушительным, – записал он в дневник в 1968 г., – я думаю и надеюсь, что это не так, однако в глубине души я не убежден».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.