1.  История современных концепций 100%-ного резервирования

1.  История современных концепций 100%-ного резервирования

Мы видели, что недоверие к банковской практике с частичным резервированием восходит по крайней мере к XVI—XVII вв., когда над этой проблемой размышляли теоретики Саламанкской школы. В XVIII в. это был Давид Юм и в первые десятилетия после основания Соединенных Штатов теоретики, работавшие в традиции Джефферсона—Джексона. В XIX в. влиятельная группа экономистов работала в этом направлении в континентальной Европе. Во Франции это были Чернуски и Модесте, в Германии – Михаэ-лис, Хюбнер, Гейер и Телькампф. Далее, в XX столетии ряд выдающихся экономистов, таких как Людвиг фон Мизес и по крайней мере четверо лауреатов Нобелевской премии по экономике (Фридрих Хайек, Милтон Фридмен, Джеймс Тобин и Морис Алле) в разные моменты поддерживали идею обязательного резервирования 100% средств, положенных в банк на вклад до востребования.

Предложение Людеига фон Мизеса

Людвиг фон Мизес был первым экономистом XX в., который предложил организовать банковскую систему со 100%-ным резервированием по вкладам до востребования. Эта рекомендация содержалась в первом издании его книги «Теория денег и фидуциарных средств обращения», вышедшем в 1912 г. В конце книги, в разделе, который был без изменений воспроизведен во втором издании 1924 г., Мизес сформулировал следующий вывод: «Фидуциарные средства обращения незначительно отличаются по своей природе от денег. Их предложение воздействует на рынок точно так же, как предложение настоящих денег. Изменения их количества влияют на объективную меновую ценность денег в точности таким же образом, как изменения количества настоящих денег. Следовательно, логически к ним должны быть применимы те же правила, которые действуют в отношении настоящих денег. И в их случае должны быть предприняты те же попытки, направленные на ограничение настолько, насколько это возможно, человеческого воздействия на меновое отношение между деньгами и другими экономическими благами. Возможность вызывать кратковременные возмущения менового отношения между благами высших и низших порядков посредством эмиссии фидуциарных средств обращения и связанные с этим опасные последствия в виде расхождения динамики естественной и денежной ставками процента приводят нас к этому выводу. Очевидно, что единственный способ устранить человеческое воздействие этого рода на кредитную систему состоит в запрете дальнейшей эмиссии фидуциарных средств обращения. Необходимо восстановить базовые положения Закона Пиля. Они должны быть реализованы более последовательно и полно, чем это было сделано в Англии в то время. Законодательное запрещение должно быть распространено на расширение кредита в форме банковских остатков». Мизес добавляет к этому: «Было бы ошибочным предполагать, что современная организация обмена обязательно сохранится. Она несет в себе зародыш своего собственного разрушения – развитие фидуциарных средств обращения должно с необходимостью привести к ее распаду»[880]. Мизес вновь предложил модель идеальной банковской системы в опубликованной в 1928 г. книге «Денежная стабилизация и циклическая политика» (Geldwertstabilisierung und Konjunkturpolitik). Мизес пишет: «Важнейшей предпосылкой любой циклической политики вне зависимости от того, насколько скромны ее цели, является отказ от всяких попыток понизить процентную ставку посредством банковской политики до уровня ниже того, который устанавливается рынком. Это означает возвращение к теории денежной школы, которая пыталась пресечь расширение фидуциарного кредита и тем самым всякое дальнейшее создание фидуциарных средств обращения. Однако это не означает возврата к предложению старой денежной школы, которая ограничивала свои рекомендации банкнотами. Напротив, это предполагает принятие новой программы, базирующейся на теории старой денежной школы, но распространяемой, в свете сегодняшнего состояния научного знания, на эмиссию фидуциарных средств обращения, в том числе и в форме банковских депозитов. Банки будут обязаны в каждый момент времени поддерживать металлическое обеспечение всех банкнот – кроме суммы уже выпущенных банкнот, которые не покрыты металлом, – равное общей сумме эмитированных банкнот и открытых депозитов. Это будет означать полный пересмотр законодательства о центральном банке... Посредством одного этого решения циклическая политика будет на самом деле направлена на исключение [возможности возникновения] кризисов»[881].

Два года спустя, 10 октября 1930 г., Мизес выступил перед Финансовым комитетом Лиги Наций с меморандумом «Пригодность методов определения изменений покупательной способности для проведения международной валютной и банковской политики» («The Suitability of Methods of Ascertaining in the Purchasing Power for the Guidance of International Currency and Banking Policy»). Перед монетарными и банковскими экспертами Мизес выразил свои идеи следующим образом: «Золотой стандарт характеризуется тем, что не позволяет банкам увеличивать количество банкнот и остатков на счетах без обеспечения золотом сверх общего количества, которое находится в обращении в тот момент, когда система [золотого стандарта] вводится в действие. Закон Пиля 1844 г. и различные банковские законы, более или менее основанные на нем, представляли собой попытку учредить чистый золотой стандарт этого рода. Эти попытки не удались, потому что соответствующие ограничения касались только банкнот и не распространялись на остатки по банковским счетам, против которых могли выписывать чеки. Основатели денежной школы не смогли увидеть принципиальное сходство между платежом чеком и платежом банкнотой. В результате этого упущения те, кто отвечал за соответствующие законодательные акты, не достигали своей цели»[882]. Позже Мизес пояснил, что банковская система, опирающаяся на золотой стандарт и 100%-ный коэффициент резервирования, порождает тенденцию к некоторому снижению цен, что выгодно большинству граждан, поскольку это увеличивает их реальные доходы не посредством номинального увеличения доходов, а вследствие снижения цен на потребительские товары и услуги при относительно постоянных номинальных доходах. Мизес находит такую денежно-банковскую систему много более совершенной, чем современная, находящаяся в тисках хронической инфляции и повторяющихся бумов и спадов. Говоря об экономической депрессии, охватившей в то время мир, Мизес делает следующий вывод: «Причина зла коренится не в ограничении [фидуциарной эмиссии], а в предшествующей экспансии. Действия банков заслуживают критики не за то, что они наконец прекратили кредитную экспансию, а за то, что они позволили ей начаться»[883].

Спустя 10 лет после выступления в Лиге Наций Мизес еще раз выступил в поддержку 100%-ного коэффициента резервирования в первом немецком издании его всеобъемлющего трактата по экономической теории, появившегося под заголовком «Экономическая наука: теория деятельности и обмена» (Nationaldkonomie: Theorie des Handelns und Wirtschaftens). Здесь Мизес еще раз вернулся к своему утверждению: суть учения денежной школы предполагает требование 100%-ного резервирования всех фидуциарных средств обращения, не только банкнот, но и банковских депозитов. Более того, защищая в этой книге тезис об отмене центрального банка, Мизес указывает на то, что, даже если полностью запретить эмиссию новых фидуциарных средств обращения (банкнот и депозитов), все равно, пока существует этот институт, будет сохраняться постоянная опасность того, что «неотложные» нужды государственного бюджета будут использованы как политическое оправдание эмиссии новых фидуциарных средств обращения для облегчения финансирования государственных нужд. Тем самым Мизес неявно ответил тем теоретикам чикагской школы, которые в 1930-х годах предлагали установить для банковской деятельности требование 100%-ного резервирования, но с тем, чтобы денежная база осталась фидуциарной, а ответственность за эмиссию и контроль за денежной массой продолжал бы нести центральный банк. Мизес не считал это лучшим решением. В этом случае даже при поддержании 100%-ного коэффициента резервирования деньги все равно в конечном счете будут зависеть от центрального банка, оставшись объектом разного сорта давления и влияния. Особенно опасной является возможность, остающаяся у государства, эмитировать деньги в случае собственных финансовых затруднений. Согласно Мизесу идеальным решением было бы установление свободы банковской деятельности (т.е. банковская система без центрального банка), подчиненной традиционным принципам права (т.е. со 100%-ным коэффициентом резервирования)[884]. В этой книге Мизес дополнил свою защиту 100%-ного резервирования возражениями не только против существования центрального банка, но также и против системы свободной банковской деятельности с частичным резервированием. Хотя подобная система в значительной мере ограничила бы эмиссию фидуциарных средств обращения, она была бы неспособна полностью устранить ни кредитную экспансию, ни повторяющиеся бумы и спады, которые являются ее неизбежным следствием[885].

В 1949 г. издательство Йельского университета опубликовало первое английское издание экономического трактата Людвига фон Мизеса под названием «Человеческая деятельность: трактат по экономической теории» (Human Action: A Treatise on Economics). Здесь Мизес повторил свою аргументацию, сформулированную им в немецком издании, но здесь он специально остановился на плане Ирвинга Фишера, который предлагал введение 100%-ного резервирования, что Мизес полностью поддержал. Однако Фишер попытался соединить эту меру с сохранением центрального банка и с принятием индексной денежной единицы. Согласно Мизесу предложение воссоздать 100%-ное резервирование, но сохранить при этом центральный банк является недостаточным: «Но даже если план 100%-ного резерва был бы принят на основе чистого золотого стандарта, он не смог бы полностью устранить изъяны, присутствующие в любом виде государственного вмешательства. Для того чтобы предотвратить любое дополнительное расширение кредита, необходимо поместить банковскую деятельность в условия общих принципов коммерческого и гражданского законодательства, заставляющего каждого индивида или фирму выполнять все свои обязательства в полном соответствии с условиями договора»[886]. Мизес вновь повторил идею требования 100%-ного резервирования в приложении («Реконструкция денежной системы») к английскому переизданию 1953 г. его книги Theory of Money and Credit. Он явным образом формулирует свою мысль: «Главное, чего государство не должно быть более в состоянии делать, это увеличивать количество денег в обращении и количество денег на чековых счетах, не полностью, т.е. не на 100%, обеспеченных вкладами, сделанными публикой». Кроме того, в этом же приложении Мизес дал описание процесса перехода к идеальной системе, имея в виду следующую цель: «Ни одному банку не должно быть разрешено расширять общий объем своих чековых депозитов или сальдо указанных депозитов по любому индивидуальному клиенту, будь то частный гражданин или министерство финансов США, иначе, кроме как получая от населения вклады либо наличными деньгами в форме банкнот, являющихся узаконенными средствами платежа, либо чеками, выданными на другой отечественный банк, подчиняющийся этому же ограничению. Это означает жесткий 100%-ный резерв по всем будущим депозитам, т.е. по всем депозитам, еще не существующим в первый день реформы»[887].

Позже мы вернемся к процессу перехода к идеальной банковской системе. Тем не менее отметим, что здесь Мизес, как и в 1928 г., предлагает схему перехода, в свое время реализованную применительно к банкнотам в соответствии с Законом Пиля (который требовал, чтобы только вновь создаваемые банкноты были обеспечены металлом)[888].

Фридрих Хайек и его предложения о 100%-ном резервировании

Фридрих Хайек, без сомнения, самый блестящий ученик Мизеса, в первый раз написал о 100%-ном резервировании в возрасте 25 лет в статье «Денежная политика Соединенных Штатов в период после преодоления кризиса 1920 г.» (“Die Wahrungspolitik der Vereinigte Staaten seit der Uberwindung der Krise von 1920”). Эта статья была написана по итогам его научной командировки в США. В ней он резко критиковал денежную политику, которую в то время начал проводить Федеральный резерв. Она была нацелена на поддержание стабильности покупательной способности доллара на фоне быстрого роста производительности. Федеральный резерв уже тогда начал генерировать значительную кредитную экспансию, которая в конце концов привела к Великой депрессии. В одном из примечаний, имеющихся в этой содержательной статье, мы находим первое в работах Хайека упоминание о 100%-ном резервировании. Он пишет: «Как мы уже подчеркивали, теоретики старой английской денежной школы лучше ухватили суть проблемы, чем большинство экономистов, работавших после них. Денежная школа рассчитывала также предотвратить циклические колебания посредством предложенного ими регулирования эмиссии банкнот. Но поскольку они приняли во внимание последствия только банкнотной эмиссии и пренебрегли рассмотрением депозитных денег, то ограничения, налагаемые на банковский кредит, всегда можно было обойти расширением передачи средств [заемщикам] посредством записей на банковских счетах. Поэтому Закон Пиля и устав центрального банка, созданный в соответствии с ним, не смогли достичь этой цели. Проблема предотвращения кризисов будет окончательно решена, если базовая концепция Закона Пиля трансформируется в предписание банкам иметь 100%-ное золотое покрытие и банковских депозитов, и банкнот»[889].

Спустя 12 лет в своей примечательной работе «Денежный национализм и международная стабильность» (Monetary Nationalism and International Stability), опубликованной в 1937 г., Хайек вновь пишет о реорганизации банковской системы на началах 100%-ного резервирования. К тому времени теоретики чикагской школы уже выдвинули похожее предложение. Правда, в качестве резервных денег они предлагали использовать бумажные деньги центрального банка. В отличие от них, Хайек заявил, что идеальным решением была бы комбинация 100%-ного резервирования с возвратом к чистому золотому стандарту. При этом все банкноты и депозиты были бы обеспечены золотом на 100%, и возникла бы мировая устойчивая денежная система, способная успешно противостоять манипуляциям правительств и «денежному национализму». Хайек пишет в заключение: «Неоспоримая привлекательность этого предложения связана именно с тем его свойством, благодаря которому он может показаться несколько нереалистичным, с тем, что оно фактически означает... отказ от депозитной банковской деятельности в том виде, в каком мы ее знаем сегодня»[890].

Почти через 40 лет Хайек вновь взялся за денежно-банковскую тематику в своей знаменитой книге «Частные деньги» (Denationalization of Money). Несмотря на то что современные приверженцы свободной банковской деятельности с частичным резервированием старались использовать эту книгу для обоснования своей модели, нет сомнений в том, что Хайек, предлагающий в ней сочетание свободной банковской деятельности и частной эмиссии денежных единиц, в конечном счете хочет получить модель банковской системы, в которой торжествует требование 100%-ного резервирования. Хайек пишет, что огромное большинство банков «будет вынуждено довольствоваться чужими валютами. Таким образом, они должны будут следовать тактике “банковского дела со 100-процентным обеспечением” и держать достаточный резерв по всем своим обязательствам, подлежащим оплате по требованию». Кроме того, Хайек подвергает здесь резкой критике современную банковскую систему: «Сторонники явления, оказавшегося таким вредным, а именно банковской системы с частичными резервами, не предполагающей ответственности отдельного банка за деньги (т.е. чековые депозиты), которые он создал, не вправе сетовать, если поддержка правительственной монополии, сделавшей его существование возможным, будет ликвидирована»[891].

Предложение Мюррея Ротбарда: чистый золотой стандарт со 100%-ным коэффициентом резервирования

В 1962 г. была опубликована ставшая классической статья профессора Ротбарда «В защиту доллара, на 100% обеспеченного золотом» (“The Case for a 100-Percent Gold Dollar”). Статья вышла в сборнике «В поисках денежной конституции» (In Search of a Monetary Constitution[892]) под редакцией Леланда Йигера, куда помимо статьи Ротбарда вошли работы и других ученых (Джеймса Бьюкенена, Милтона Фридмена, Артура Кемпа и др.). В этой статье Ротбард впервые выдвинул свое предложение о чистом золотом стандарте, основанном на свободе банковской деятельности со 100%-ным резервированием, подвергнув критике авторов, которые поддерживали возврат к иллюзорному золотому стандарту, предполагающему сохранение частичного резервирования и центрального банка. Вместо этого, по мнению Ротбарда, единственное последовательное и стабильное в долгосрочном плане решение состоит в свободе банковской деятельности с обязательным 100%-ным резервированием, ликвидации центрального банка и установлении чистого золотого стандарта. Согласно Ротбарду в результате можно будет избежать циклически повторяющихся бумов и спадов, генерируемых частичным резервированием. Кроме того, его схема освобождает банковскую систему от различного рода вмешательств, вызванных особенностями политической или финансовой ситуации, – возможность, заложенную в схеме чикагской школы 1930-х годов, предполагающей наряду со 100%-ным резервированием сохранение центрального банка.

Тем не менее главным вкладом Ротбарда мы считаем солидное юридическое обоснование, которым он снабдил свое предложение. Он дополняет экономический анализ настоящим юридическим исследованием, хотя и имеющим междисциплинарный характер, показывая, что банковская деятельность на началах 100%-ного резервирования является логическим следствием применения традиционных принципов права к банковскому делу. В этом отношении наше собственное исследование представляет собой не более чем развитие оригинального тезиса Ротбарда. Он, в частности, сравнивает банкира, ведущего бизнес с частичным резервированием, с преступником, виновным в незаконном присвоении: «Он изымает деньги компании, чтобы инвестировать их в некое начинание для собственной выгоды. Подобно банкиру, он видит возможность получить прибыль посредством использования чужих активов. Преступник, присвоивший имущество компании, знает о том, что аудитор, проверяющий счета, придет в компанию, скажем, 1 июня. Он искренне намерен погасить «ссуду» до наступления этого срока. Предположим, ему это удается. Действительно ли в этом случае никто не понес никакого ущерба и все только выиграли? Я не согласен с этим – кража произошла, и эта кража должна преследоваться в законном порядке, она не может быть предана забвению. Позвольте заметить, что сторонники [нынешней] банковской деятельности предполагают, что дела идут не так, только когда все [вкладчики], решив вернуть свою собственность, обнаруживают, что там, куда они ее поместили, ее нет. Но я настаиваю на том, что это ошибочная логика. Кража происходит в тот момент, кода преступник забирает деньги компании, а не в более поздний момент, когда факт этого «заимствования» оказывается раскрытым»[893]. Хотя Ротбард правильно излагает юридический аспект проблемы, он следует англосаксонской правовой традиции. Вместе с тем, как мы установили в начальных главах книги, европейская континентальная традиция, восходящая к римскому праву, обеспечивает его позицию более сильными аргументами[894].

Морис Алле и европейские сторонники 100%-ного резервирования

В Европе сторонником требования 100%-ного резерва был французский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1988 г. Морис Алле.

Как пишет Алле: «Кредитный механизм, в том виде, каким он является сегодня, основанный на частичном покрытии вкладов, создающий деньги из ничего, выдающий в виде долгосрочных ссуд ресурсы, заимствованные на короткие сроки, существенно усиливает потрясения, описанные выше. Действительно, все крупные кризисы в XIX—XX вв. имели своей причиной существенное расширение кредита, монетизацию простых векселей и спекуляции, которые разжигала и делала возможными эта экспансия»[895]. Морис Алле часто цитирует Людвига фон Мизеса и Мюррея Ротбарда, а его экономический анализ банковской системы с частичным резервированием и его роли в провоцировании экономических кризисов безупречен и в значительной мере основывается на австрийской теории экономического цикла. Однако в конце Алле настаивает на сохранении центрального банка в качестве института, который в конечном итоге будет нести ответственность за контроль над денежной базой и следить за ее ростом, который должен быть зафиксирован на уровне 2% в год[896], поскольку он считает, что выгоды от экспроприации, связанной с возможностью создавать деньги, должно получать исключительно государство, а не банкиры. Поэтому его предложения о 100%-ном резервировании не вытекают логически из требования применить к банковской деятельности традиционные принципы права, как это имеет место у Ротбарда. Наоборот, схема Алле представляет собой попытку помочь государству в проведении стабильной денежной политики, предотвращая эластичную и разрушительную кредитную экспансию, которую из ничего генерируют все системы частичного резервирования. В этом смысле Морис Алле просто следует старой традиции некоторых представителей чикагской школы, предлагавших 100%-ное резервирование с тем, чтобы государственная денежная политика была более эффективна и предсказуема.

Поддержка 100%-ного резервирования как традиция старой чикагской школы

Традиция чикагской школы требовать установления 100%-ного коэффициента резервирования восходит к 16 марта 1933 г., когда Генри Саймонс, Ллойд Минтс, Аарон Директор, Фрэнк Найт, Генри Шульц, Пол Дуглас, Альберт Харт и другие соавторы распространили анонимный 6-страничный документ под названием «Реформа банковской системы и денежного обращения» (Banking and Currency Reform)[897]. Затем Альберт Харт расширил эту программу до статьи «“Чикагский план” банковской реформы» (“The ‘Chicago Plan’ of banking Reform”), которая была опубликована в 1935 г. В этой статье Харт явным образом указал на Мизеса как на интеллектуального отца их предложения[898]. В ноябре 1935 г. Джеймс Энджел опубликовал подробнейшую статью, в которой отстаивал свою позицию и анализировал различные аспекты этого плана. Вслед за его статьей «План 100%-ного резерва» (“The 100-Percent Reserve Plan”)[899] в 1936 г. вышла статья Генри Саймонса «Правила против администрирования в денежной политике» (“Rules versus Authority in Monetary Policy”)[900].

Из всех чикагских теоретиков ближе всех к тезису о 100%-ном резервировании как о чем-то большем, чем просто предложение в сфере экономики, подошел Генри Саймонс. Он отметил необходимость рассматривать эту проблему в связи с институциональной сетью правил, которые жизненно важны для функционирования рыночной экономики. Саймонс утверждал: «Демократическая система свободного предпринимательства для своего эффективного функционирования и выживания предполагает и требует наличия стабильной системы определенных правил, положенных в основание законодательства и изменяющихся очень постепенно, с тщательным учетом законных интересов участников экономической игры»[901]. Тем не менее Генри Саймонс отстаивает требование 100%-ного резервирования в сочетании с базовым предложением об установлении полного государственного контроля над количеством денег в обращении и их ценностью. Он объявил об этом предложении годом ранее в брошюре, озаглавленной «Позитивная программа для экономической свободы: некоторые предложения по либеральной экономической политике», опубликованной в 1934 г. Как следует из этой брошюры, в то время Саймонс уже полагал, что депозитные банки, которые поддерживают «100%-ные резервы, просто не могут разориться и не могут ни создавать, ни разрушать действующую денежную систему. Эти институты будут принимать вклады так же, как склады принимают товары. Их доход будет проистекать исключительно от платы за услуги – возможно, весьма невысокой платы за перевод средств посредством чеков или тратт... Эти предложения, касающиеся банковского дела, определяют способы устранения вредной эластичности кредита, которая имеет место в системе частной коммерческой банковской деятельности и установления полного контроля со стороны центрального правительства над количеством фактически обращающихся денег и их ценностью»[902].

За Саймонсом[903] последовали Фриц Леман со своей статьей «Стопроцентные деньги»[904] и Фрэнк Грэхэм, который в сентябре 1936 г. опубликовал статью под заголовком «Деньги частичного резервирования и предложение о 100%-ных резервах»[905].

Этот набор предложений дополняет книга Ирвинга Фишера, внесшего свой вклад в виде книги «Стопроцентные деньги»[906]. После Второй мировой войны эта тема вновь была поднята в уже упоминавшейся книге Саймонса. Она затрагивалась также в книге Ллойда Минтса «Денежная политика для конкурентного общества»[907]. Кульминацией этого потока публикаций стало появление в 1959 г. работы Милтона Фридмена «Программа стабилизации денежной системы»[908]. Как и его предшественники, Милтон Фридмен рекомендовал замену действующей ныне системы на такую, в которой бы действовало требование 100%-ного резервирования[909]. Единственное отличие состояло в том, что Фридмен предложил выплачивать процент на эти резервы и в любопытном примечании упомянул систему с полной свободой банковской деятельности, отстаиваемую Гэри Беккером как один из способов решения этой задачи[910].

Ближе всех к признанию юридически-институциональной потребности в установлении 100%-ного резервирования подошел Генри Саймонс[911].

Но в целом теоретики чикагской школы выдвигали тезис о необходимости 100%-ного резервирования, руководствуясь исключительно практическими соображениями. Они считали, что это облегчит государству проведение более предсказуемой денежной политики. Теоретиков чикагской школы можно упрекнуть в наивности– они приписывали государству и желание, и возможности такого администрирования денежной системы, чтобы при любых обстоятельствах денежная политика оставалась стабильной[912].

Эта наивность схожа с той, которую демонстрируют современные сторонники свободы банковской деятельности с частичным резервированием, когда они полагаются на способность стихийных процессов сальдирования межбанковских обязательств и механизмов клиринга остановить одновременное расширение кредита большинством банков. Эти теоретики не понимают, что, хотя свободная банковская деятельность с частичным резервированием накладывает больше ограничений, чем нынешняя система, она не предотвращает ни создания фидуциарных средств обращения, ни, что является логическим следствием этого, не обеспечивает защиты рынка от экономических кризисов. Поэтому мы должны заключить, что единственным эффективным способом избавить общество от привилегий избранных и экономических циклов является система свободной банковской деятельности, подчиняющаяся общим принципам права, т.е. требованию 100%-ного резервирования[913].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.