отступление четвертое: О РОЛИ ЛИЧНОСТИ В ЭКОНОМИКЕ

отступление четвертое:

О РОЛИ ЛИЧНОСТИ В ЭКОНОМИКЕ

Сегодня часто обсуждается вопрос: а был бы кризис в России, не случись событий 23 марта? На мой взгляд, нет сомнений в том, что причины кризиса в России обусловлены главным образом слабостью и непоследовательностью политики правительства В. Черномырдина в области укрепления доходной части бюджета и проведения структурных преобразований. Именно поэтому бюджетно-долговой кризис в России был неизбежным. Вопрос заключался только в том, когда он проявится, и что станет толчком к его развитию.

Вместе с тем, В. Черномырдин, будучи российским премьер-министром в течение пяти лет, стал определенным символом политической и экономической стабильности и предсказуемости в стране не только для российских, но и для иностранных инвесторов. Для многих он являлся наиболее вероятным и желательным преемником Б. Ельцина на посту Президента России. Опыт многих других стран неоднократно демонстрировал, что сохранение политической стабильности в государстве, переизбрание на выборах лидеров, имеющих репутацию гарантов стабильности, позволяло преодолевать кризисные ситуации. Отставка такого руководителя существенным образом воздействует на психологические ожидания и оценки участников рынка, порождая неуверенность и беспокойство. Если отставка такого лидера обуславливается в глазах общества его очевидными ошибками или происходит его замена на другого человека, с планами и действиями которого могут связываться более позитивные ожидания, то психологические настроения могут иметь и противоположную направленность.

В случае с назначением С. Кириенко на должность премьер-министра, в первые дни, казалось, речь шла об обновлении кадрового потенциала Правительства, об ускорении реформ, об обеспечении политической преемственности. Но слова оказались лишь словами, и это стало всем очевидно.

Сначала, и очень быстро, не оправдались надежды на сохранение политической преемственности в стране. Президент не только не высказал свое отношение к кандидатуре В. Черномырдина как возможного политического преемника, но, напротив, сильно дистанцировался от него. Сам же В. Черномырдин не смог быстро осознать изменение своей роли в обществе, не смог превратиться в публичного политика и ушел в политическое небытие настолько стремительно, что к началу лета его политический имидж стал схожим с имиджем М. Горбачева – политик со старыми заслугами и ошибками, но в целом человек прошлого, не имеющий политического будущего.

Несколько позднее не оправдались и надежды на ускорение экономических преобразований. В Правительство пришли абсолютно новые люди, которые не сумели четко сказать, что и как они собираются делать, и которые не могли предъявить результаты своей предшествующей деятельности в качестве «визитной карточки». Характерными чертами нового Правительства стали отсутствие собственной концепции деятельности, полное недоверие к накопленным идеям и проектам, отсутствие политической воли и решимости действовать адекватно ситуации, то есть быстро и жестко. Все это не вызвало энтузиазма у иностранных инвесторов. Да и в стране стало понятно, что новый состав Правительства не оставляет надежд на какие-либо существенные перемены в экономической политике.

Нельзя обойти вниманием и те проблемы, которые создала отставка Черномырдина для Банка России. Хорошие личные отношения С. Дубинина и В. Черномырдина ни для кого не были секретом. Премьер видел в Председателе Банка России квалифицированного специалиста, к советам и рекомендациям которого он часто прислушивался. В свою очередь он обеспечивал своеобразное политическое прикрытие для Банка России в его непростых взаимоотношениях с палатами Федерального Собрания, с Администрацией Президента. Безусловно, «платой» за это было согласие Центрального банка время от времени помогать Правительству решать его бюджетные проблемы.

Новый российский премьер, по всей видимости, не желал видеть рядом с собой никого из влиятельных игроков старой команды, предпочитая окружать себя людьми, которых он лично знал или карьеру которых он лично обеспечивал, назначая на высокие посты. В этой ситуации сохранение на своем посту Председателя Банка России, к тому же старого соратника бывшего премьера, похоже, создавало непростую атмосферу человеческих отношений, но сменить Председателя Банка России было не во власти премьер-министра. К сожалению, зачастую проблемы личных отношений усугубляли проблемы делового сотрудничества, которое оставляло желать лучшего.

Месяц, ушедший на утверждение С. Кириенко в Государственной Думе, оказался полностью потерянным для проведения осознанной экономической политики, более того, за этот период не удалось даже сформировать команду, с которой можно было бы связать надежды на продолжение реформ. На формирование персонального состава Правительства ушло еще две-три недели. Еще более месяца понадобилось для формирования политической и экономической программы действий.

Тем временем ситуация в экономике страны постепенно обострялась. Стали ощущаться последствия снижения мировых цен на экспортную продукцию, финансовое положение экспортеров медленно ухудшалось. Повысившиеся вслед за доходностью ГКО процентные ставки по банковским кредитам стали недоступными для предприятий реального сектора. Начавшийся было подъем российской экономики стал терять финансовую поддержку. Такая экономическая задача является чрезвычайно тяжелой для любого правительства, в любой стране. Ее преодоление требует глубочайшего понимания всех тонкостей механизмов государственного воздействия на экономику, практически не оставляет шанса на ошибку. К сожалению, российская экономика столкнулась с этими проблемами, имея во главе Правительства людей, стаж работы которых в органах государственного управления исчислялся месяцами. Их способности и потенциальные возможности не могли заменить знаний и опыта. Времени на обучение Правительства история России не оставляла[51].

Обсуждение реальных проблем российской экономики было заменено обсуждением полуавантюрных предложений по спасению всего и вся. Правительство всерьез и вслух обсуждало проекты документов по всеобщему прощению взаимных долгов и по снижению в два-три раза внутренних цен на газ, тарифов на электроэнергию и услуги железных дорог. Наметившееся было улучшение со сбором налогов в первом квартале 1998 года (рост на 27% по сравнению с аналогичным периодом 1997 года) сменилось существенным падением налоговых поступлений в апреле-мае.

Одним из наиболее болезненных последствий смены Правительства была более чем двухмесячная задержка с подписанием Заявления об экономической политике, которое служит основой для предоставления кредитов МВФ. Подготовка такого документа осуществлялась ежегодно в ходе переговоров с миссиями МВФ, приезжавшими в Москву. Переговоры по Заявлению 1998 года были трудными, поскольку критическое отношение сотрудников МВФ к реальным действиям и достижениям российских властей нарастало. В конце 1997 года систематическое невыполнение Россией целевых показателей в налогово-бюджетной сфере уже привело к неполучению очередного транша кредита от МВФ. На 1998 год Правительство не хотело брать на себя слишком жестких обязательств по этим вопросам, но это приходилось «компенсировать» большими обязательствами по мерам, которые затрагивали интересы отраслевых лобби. Все это тормозило процесс переговоров, но к 20 марта проект Заявления был практически полностью согласован (за исключением одного вопроса) и лежал на столе у В. Черномырдина в ожидании подписи. Было согласовано с МВФ, что этот документ будет подписан до конца марта, и Совет директоров МВФ рассмотрит его на первом заседании в апреле, что не только открывало бы дорогу для получения денег, но и служило бы определенным «знаком качества» российской экономической политики в глазах инвесторов. Заняв кресло премьер-министра, С. Кириенко, не обращая внимания на неоднократные обращения Минфина и Банка России об экстренной необходимости подписания этого документа, сначала отложил его рассмотрение до своего утверждения в Государственной Думе, затем принял решение внимательно его изучить и попытаться заменить согласованные ранее меры на те предложения, которые рассматривались при разработке экономической программы действий Правительства. Неоднократно из уст правительственных чиновников звучали обещания о его подписании в ближайшие дни, но каждый раз этого не происходило – без объяснения причин. Во второй половине мая во время приезда очередной миссии МВФ Минфин неожиданно заявил о том, что согласованный в программе уровень доходов бюджета не может быть достигнут. Потребовался новый тур переговоров и согласование позиций: Минфин предлагал сокращение расходов, МВФ считал, что это приведет к наращиванию бюджетной задолженности, и пытался убедить в необходимости найти пути повышения доходов бюджета.

В результате процесс подписания документа затянулся до середины июня, а Заявление содержало более жесткие обязательства Правительства по некоторым вопросам, нежели в марте, поскольку ухудшение экономической ситуации в России было очевидно, и сотрудники МВФ выдвигали новые требования по принятию реальных действий, которые должны предшествовать рассмотрению Заявления на Совете директоров МВФ. Рассмотрение программы Советом директоров МВФ было назначено на 18 июня, а 15 июня Б. Немцов подписывает Постановление Правительства, изменяющее ранее принятое решение, которое являлось одним из предварительных действий правительства перед получением кредита. В такой ситуации М. Камдессю принял решение об отмене заседания и проведении новых консультаций. Кредит МВФ был выделен только 25 июня.

Первыми нерешительность нового российского Правительства и его инертность в принятии решений заметили и по-своему оценили международные финансовые рынки: с конца апреля котировки обращающихся там российских ценных бумаг перестали расти. На Россию стали смотреть более внимательно, из «тихой гавани» она постепенно переходила в разряд стран, наиболее подверженных угрозе кризиса. Основания для этого были объективные и более чем веские: неулучшающаяся ситуация с федеральным бюджетом, нарастание задолженности по выплате пенсий, ухудшение условий внешней торговли.

В начале мая руководство Банка России начало самым серьезным образом обсуждать предложения по модернизации текущей политики. Необходимость подготовки к противостоянию тем кризисным явлениям, приближение которых начинало ощущаться со всей очевидностью, была понятна всем. Основная часть предложений касалась только тех действий, которые мог самостоятельно предпринять Банк России, а именно: усиление контроля за движением валютных средств резидентов, перевод системы банковского надзора в режим оперативного наблюдения и превентивных действий по обеспечению стабильности банковской системы и интересов вкладчиков и кредиторов банков[52] и, конечно, политика валютного курса. В отношении последней было принято решение внести Президенту предложение о переходе к плавающему курсу рубля сразу после окончания майских праздников.

Из квартального обзора текущей ситуации в России, подготовленного МВФ

(июнь 1998)

Официальные органы и сотрудники МВФ полностью совпали во мнении о том, что в условиях неустойчивости на финансовом рынке четко выраженной целью денежно-кредитной политики должно стать сохранение стабильности обменного курса. Говоря конкретнее, ЦБР, несмотря на переход к коридору колебаний вокруг фиксированного обменного курса в начале 1998 года, намерен продолжать политику постепенного скольжения обменного курса в пределах коридора колебаний с целью удержания реального обменного курса на более-менее постоянном уровне (если основываться на ожидаемых темпах инфляции в России и за рубежом)… Только в тех случаях, когда оттоки (капитала. – С.А.) приобретут значительный и устойчивый характер, ЦБР будет прибегать к использованию более широкого диапазона гибкости, предусмотренного новым валютным режимом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.