Шарлатан, ученый и шоумен
Шарлатан, ученый и шоумен
Я завершаю эту главу на печальной ноте: мы платим неблагодарностью многим из тех, кто помогал нам развиваться; тем, благодаря кому выжили наши предки.
Непонимание выпуклого прилаживания, антихрупкости и одомашнивания случайности мы сделали частью своих институций – пусть неявно и ненамеренно. В медицине эмпириками – или эмпирическими скептиками – называют знахарей, то есть тех, кто опирался на практику. Их имен мы не знаем, так как чаще всего они не писали книг. Многие их достижения уничтожены, скрыты от внимания общественности или попросту выпали из поля зрения архивистов; памяти об эмпириках почти не сохранилось. Члены ученого сообщества и теоретизирующие теоретики обычно пишут книги; те, кто «чует нутром», как правило, заняты практикой, им достаточно эмоционального возбуждения от открытия, они зарабатывают или теряют деньги и обсуждают свои успехи в пивной. Их опыт часто формализуют ученые; историю пишут люди, желающие убедить вас в том, что логические рассуждения обладают полной (или почти полной) монополией на производство знаний.
Мое последнее замечание в этой главе касается тех, кого кличут шарлатанами. Из этих людей одни и правда были жуликами, другие обманывали, но в меньшей степени, третьи не были шарлатанами вовсе; многие работали на границе между наукой и обманом. Долгое время официальная медицина конкурировала с толпами ярких шоуменов, мошенников, колдунов и ведьм, а также с не имевшими лицензии практиками всех мастей. Кое-кто все время странствовал, переезжал из города в город и лечил больных на глазах зевак. Иногда «шарлатаны», не устававшие твердить заклинания, делали хирургические операции.
В эту категорию входили врачи, которые не принадлежали к доминировавшей в греко-арабском мире школе рациональной медицины, развившейся в эллинистическом мире Малой Азии и позднее перешедшей на арабский язык. Римляне были скопищем прагматиков, теория была им чужда; арабы обожали все философское и «научное» – и возвели на пьедестал Аристотеля, которого до той поры никто, кажется, и в грош не ставил. Мы мало, очень мало знаем о школе эмпирической медицины скептика Менодота из Никомидии. Куда больше нам известно о рационалисте Галене. Для арабов медицина была сугубо научным мероприятием, невозможным без логики Аристотеля и методов Галена; практику арабы презирали[77]. В этой среде эмпирики были чужеродным телом.
Административное регулирование медицины связано с опасением, что ученое сообщество не выдержит конкуренции с эмпириками и потеряет доходы. Нет ничего удивительного в том, что знахари приравнивались к ворам, как следует из длинного названия трактата елизаветинских времен: «Краткое рассуждение или же обоснование определенных стратагем, коими действовали наши лондонские эмпирики, дабы опустошить кошельки бедных пациентов».
Слово «шарлатан» было синонимом «эмпирика» или «знахаря». «Эмпириком» называли того, кто полагался на эксперимент и опыт и выводил из них истину. Другими словами, пробы и ошибки, а также прилаживание – все это считалось чуждым настоящему медику как профессионально, так и социально, и интеллектуально. До сих пор эмпирическая медицина не считается чем-то «разумным».
К счастью для нас, эмпириков поддерживали широкие массы, так что вырвать практическую медицину с корнем никто не смог. Мы не видим проделанной эмпириками работы, однако она наложила на медицину глубокий отпечаток.
С наступлением нового времени академизация – и институционализация – медицины привела в итоге к расцвету ятрогении. Положение стало меняться лишь недавно. В свете истории члены ученого сообщества были не лучше тех, кого они звали шарлатанами, – просто ученые лекари маскировали свой обман более убедительными рассуждениями. Проще говоря, они были организованными знахарями. Я надеюсь, что на этом фронте грядут перемены.
Я соглашусь с тем, что большинство не принадлежавших к ученому сообществу медиков-практиков были мошенниками, шарлатанами, жуликами или кое-кем еще похуже. Но не стоит делать отсюда неверные выводы. Формалисты, защищая свою кормушку, всегда играли на одной и той же логической ошибке: если среди «неофициальных» медиков есть шарлатаны, значит, все знахари – жулики. Этот довод можно услышать и сегодня, но утверждение «все, что не доказано, не является официальной наукой» (лохи в это верят) не тождественно утверждению «то, что не является официальной наукой, не доказано (и не действует)». Борьба «легитимных» докторов с их антиподами расставляет точки над «i», особенно если мы обратим внимание на то, как врачи молчаливо (и вынужденно) копируют средства и лекарства, которые разработали и ввели в оборот эмпирики. Это происходит по чисто экономическим причинам. Официальная медицина извлекает выгоду из коллективных проб и ошибок эмпириков. В итоге появляются новые лекарства и методы лечения, признанные ученым сообществом.
Теперь, читатель, отвлечемся на минуту и воздадим должное тем, кто этого заслуживает, – людям, которые сделали для нас так много, а в ответ получили черную неблагодарность и умерли, не зная того, что они герои.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.