Следствия: рак пятится назад

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Следствия: рак пятится назад

Патентная схема, закрепленная в статье 1 Конституции США, была одной из немногих конституционных статей, принятых без обсуждения85. Делегаты Конституционного собрания, должно быть, чувствовали, как позже сформулировал Марк Твен, что «страна без бюро патентов и хороших патентных законов всего лишь рак, который не может двигаться никуда, кроме как в сторону и назад»86. В конце концов, похожая схема существовала в итальянской Венеции с XV в. и в Англии с начала XVIII в.87 Дело было в том, что права частной собственности на изобретения (в отличие от таких альтернативных форм поощрения, как субсидия или премия) были недорогим способом продвижения новаторских идей для федерального правительства, обремененного долгами революционной войны. Впрочем, сегодня голоса все громче говорят о том, что краб движется назад. Один судья федерального округа мелодраматично описал кризис качества патентов как «похожий на перестановку стульев на палубе “Титаника” – оркестр играет, как если бы все было в порядке, но корабль по-прежнему направляется в пасть к морскому дьяволу»88.

О кризисе качества патентной системы говорят все политики, независимо от принадлежности к той или иной партии. По оценкам министра торговли, USPTO тратит «более 55 % экспертных ресурсов на изучение заявок, которые не заслуживают патента»89. Было бы хорошо, если бы эксперты регулярно отвергали эти нападки. Но, продираясь сквозь очередь заявок, чиновники чуть ли не механически проставляют печати на бумагах, проходящих через их столы. Существует множество примеров патентов, которые можно назвать как угодно, но только не «неочевидными». Выданный пятилетнему мальчику патент «Способ качания на качелях» – вот типичный пример такой ситуации90. Мальчик (и его отец-адвокат) заявили способ качания, «при котором пользователь, находящийся на обычных качелях, прикрепленных двумя цепями к горизонтальной в должной мере ветке дерева, вызывает движение из стороны в сторону с помощью поочередного натяжения то одной, то другой цепи». В ответ на публичные насмешки комиссар по патентам назначил пересмотр и отменил патент, но как много времени на это ушло.

Выдача патента позволяет изобретателю подавать иск о нарушении прав против любого, кто «без разрешения производит, использует, предлагает на продажу или продает любое запатентованное изобретение», но не обязывает производить продукт самому. Вне зависимости от качества патенты основываются на презумпции действительности, что затрудняет их оспаривание в суде и, наоборот, дает некоторым держателям патентов возможность судиться. Адам Джаффе и Джош Лернер резюмируют проблему в книге «Инновации и недовольство ими» (Innovation and Its Discontents): «Бюро выдает патенты на старые идеи, потому что располагает неадекватными ресурсами экспертизы и не слишком хорошо умеет искать информацию о существующих технологиях, особенно в новых, быстроразвивающихся отраслях. А когда патенты выдаются идеям, которые не новы, у других компаний нет иных путей, чем рискованная и дорогая перспектива оспаривания патента в федеральном суде»91.

Удвоение числа выданных патентов в 1990-е привело к сопутствующему удвоению числа связанных с ними судебных процессов. Например, Apple столкнулась с увеличением числа направленных против нее исков о нарушении патентов с семи в 2006 г. до двадцати одного в 2008-м92. Microsoft, по имеющимся сведениям, получает в год в среднем 35–40 патентных исков стоимостью $100 млн93. К тому же агрессивные держатели патентов способны подрывать рынки одним только предположением о нарушении их прав и требованием лицензионных выплат вместо дорогого судебного разбирательства. И компании выплачивают миллионы долларов за лицензии держателям сомнительных патентов, которые угрожают судом.

Закон об ущербе от нарушения патентных прав только поощряет жадных истцов. Подающий иск производитель автомобильных стеклоочистителей хочет получить компенсацию от цены всей машины; производитель поворотной петли взыскивает ущерб по цене ноутбука или пианино, в которых используется эта петля. В результате штрафы нередко превышают размеры ущерба. Канцелярия судов США подсчитала, что средний штраф, накладываемый федеральным судом, составляет $1 694 000 и является третьим по величине после исков о нарушении антимонопольных законов и законов об использовании асбеста94. По оценкам PricewaterhouseCoopers, в 2003 г. средний ущерб достигал $29 млн, а средний штраф – $3 млн95. Отдельные дела бывают более шокирующими. В 2006 г. Rambus Technologies присудили выплатить $307 млн по делу о динамической оперативной памяти (штраф впоследствии был сокращен до $133 млн)96. TiVo выиграла $74 млн в суде против EchoStar за нарушение технологии TiVo, позволяющей зрителям записывать одну телевизионную программу во время просмотра другой97.

Более того, поскольку патентное законодательство позволяет (с некоторыми ограничениями) получать судебные запреты, истец может добиться полного прекращения использования изобретения ответчиком. Такая стратегия особенно эффективна для захвата бизнеса конкурента. Требование огромной компенсации или запрета может быть справедливым, но стоящие на кону суммы делают такие иски привлекательными и для тех, кто хочет нажиться на судебном процессе. Потенциальный размер компенсаций ущерба и презумпция действительности вкупе с благосклонными судами (такими как суд восьмого округа в Техасе, который выносит 78 % решений в пользу патентных истцов в сравнении с 59 % – средним показателем по стране) поощряют тех, кто использует патенты для подобного извлечения выгоды98.

Такие сутяжные компании неофициально называют патентными троллями – эти фирмы стремятся получить патент не для того, чтобы реально производить товар, а только с целью возбуждения дел о нарушении прав или выбивания лицензионных выплат из конкурентов. Тролли и их адвокаты оправдывают свои действия, выдавая себя за поборников патентной системы. Некоторые идут дальше и утверждают, что они помогают развиваться экономике, действуя как посредники, собирающие портфель патентов и тем самым снижающие стоимость их лицензий. Конечно, агрессивный судебный троллинг сам по себе не является индикатором того, что речь идет о держателе патента, не соответствующего стандартам. И все же искушение возбудить иск в комбинации с некачественными патентами оказывает влияние на рост числа судебных процессов, с которыми нелегко справиться. В любом случае судебный бум вне зависимости от причин наносит болезненный удар, несоразмерный любому росту патентной активности. По оценке Американской ассоциации прав интеллектуальной собственности, судебные издержки по делу, где на кону стоит более $25 млн, достигают $3 млн для каждой стороны только на этапе рассмотрения и $5 млн при доведении до вердикта99. Это $10 млн только на один суд! А в деле стоимостью менее $1 млн издержки при рассмотрении составляют $350 000 и доходят до $600 000 на финише100. И это в среднем!

Хотя данные варьируют, тенденция ясна: патентные дела влетают в копеечку. Выплата держателю патента отчислений за лицензию зачастую является для ответчика более простым и дешевым решением. Большие издержки, как правило, становятся препятствием для компаний или университетов, желающих оспорить действие несправедливых патентов в своей области. А для тех, кто хочет судиться, чтобы получить компенсацию за нарушение патентного права (и не имеет других издержек, поскольку не имеет никакого производства), это просто цена ведения бизнеса.

В конечном счете рост числа судебных процессов перенаправляет денежные потоки из области исследований и разработок в непродуктивные разбирательства. Находящийся в Вашингтоне и ориентированный на изучение свободного рынка Центр изучения передовых правовых и экономических стратегий Phoenix подсчитал, что выдача патентов, не отвечающих стандартам, ежегодно обходится в $21 млрд, перенаправляемых из расходов на научные исследования, или 7 % совокупного бюджета, выделенного на исследования и разработки, всех американских компаний. А если учесть еще и фактор судебных издержек, то потери составят $25,5 млрд101. Как пишет помощник главного юрисконсульта IBM Мэнни Шектер: «До суда доходит менее 4 % из примерно 3000 подаваемых ежегодно патентных исков. К тому же в эти 4 % не входит огромное число мировых сделок, заключаемых до подачи иска. Таким образом, налог на инновации, накладываемый некорректными патентами, исчисляется буквально миллиардами долларов каждый год»102. Экономисты Бессен и Мейрер указывают, что чем активнее компания ведет научные исследования, тем более вероятен риск возбуждения иска против нее, по сути своеобразной научно-исследовательской пошлины103. Низкокачественные патенты, особенно в информационных отраслях и там, где невысока цена входа, могут создать незаслуженные монополии и риск неоправданного застоя. Разве Test.com изобрел онлайновое прохождение тестов? Но не имеющее достаточного времени и интеллектуальных ресурсов Бюро патентов по-прежнему не может найти информацию, доказывающую отсутствие новизны. А Test.com уже добрался до университетов, включая Университет Регис и Университет Тулсы, требуя от них лицензионных выплат.

Некоторые новаторы сегодня предпочитают вовсе воздерживаться от защиты патента. Например, eBay построила свой многомиллиардный аукционный бизнес без единого патента. (Компания получила свой первый патент, только когда стала публичной)104. Если эта тенденция получит продолжение, процесс патентной экспертизы будет оторван от рыночных инноваций, что приведет к его коммерческой бесполезности (и по сути политической неправомочности). Если патенты действительно должны продвигать инновации в конкретных секторах, то чем дольше изобретатели вынуждены ждать получения патентной защиты, тем больший вред наносится экономике.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.