Глава XI. Кого «защищают» таможенные тарифы?

Глава XI. Кого «защищают» таможенные тарифы?

Простое описание экономической политики правительств всех стран мира заставит, что проверено не раз, любого серьезного студента, изучающего экономику, вскинуть руки в отчаянии. Он вполне может спросить о том, какой же смысл обсуждать усовершенствования и достижения экономической теории, если наиболее популярные мысли и реальная политика правительств, естественно в полной мере связанных с международными отношениями, еще даже не дошли до уровня Адама Смита? Ибо современные тарифы и торговая политика не только столь же плохи, как имевшиеся в XVII и XVIII веках, но даже несравненно хуже. Реальные доводы в пользу тех тарифов и других торговых барьеров остаются теми же, в равной мере относится и к псевдодоводам.

С момента опубликования книги «Благосостояние народов» прошло уже более двух столетий, доводы в пользу свободной торговли излагались тысячи раз, но, возможно, никогда этого не удавалось сделать с большей простотой, прямотой и убедительностью, чем это было изложено в самой книге. Смит обосновал свои доводы на одном главном утверждении: «В любой стране интересам большинства населения всегда соответствует и должно соответствовать приобретение товара по его минимальной цене». «Это утверждение является настолько очевидным, – продолжает Смит, – что будет нелепым предпринимать какие-либо усилия для его доказательства; никогда оно не было бы поставлено под вопрос, если бы не заинтересованная софистика торговцев и производителей, сбивающая с толку здравый смысл человечества».

С другой точки зрения, свободная торговля рассматривалась как один из аспектов специализации труда:

«Принцип поведения любого благоразумного главы семейства таков: никогда не производить дома то, что будет дороже сделать самому, чем приобрести. Портной не пытается самостоятельно делать обувь, а покупает ее у сапожника. Сапожник не пытается шить одежду, он обращается к портному. Фермер не пытается делать ни того, ни другого, а нанимает различных ремесленников Каждый из них находит в своих интересах использовать свой промысел таким образом, чтобы иметь некоторое преимущество по отношению к соседям и покупать при помощи части своей продукции или, что то же самое, за часть своей продукции в ценовом выражении, все то, что им необходимо. То, что является благоразумным в отношении каждой частной семьи, редко бывает глупостью в масштабах великого королевства».

Но что же привело людей к предположению, что то, что является благоразумным для семьи, может оказаться глупостью применительно к великому королевству? Это была целая сеть ошибок, из которой человечество до сих пор не может выбраться. И главной из них была центральная ошибка, которой посвящена эта книга. Она заключалась в рассмотрении лишь непосредственного воздействия тарифа на отдельные группы и игнорировании его долгосрочного воздействия на все сообщество.

2.

Американский производитель шерстяных свитеров идет в Конгресс или Государственный департамент и сообщает в соответствующем комитете или соответствующим ответственным работникам, что произойдет национальная катастрофа, если они отменят или снизят тариф на свитеры, произведенные в Англии. Сейчас он продает свитера по цене 30 долларов за штуку, но английские производители могли бы продавать свитеры такого же качества по 25 долларов. Поэтому, чтобы ему не разориться, необходима пошлина в размере 5 долларов. Естественно, он думает не о себе, а о тысячах мужчин и женщин, которые у него работают, и о тех людях, которым их расходы обеспечивают занятость. Стоит только лишить их работы, и пойдет цепная реакция растущей безработицы и падения покупательной способности. И если этому предпринимателю удастся доказать, что при отмене или снижении тарифа он действительно лишится своего дела, его аргументация против таких действий будет рассматриваться Конгрессом как решающая для принятия решения.

Но в данном случае природа ошибки обусловлена тем, что рассматривается только этот конкретный производитель и его рабочие, или только американские производители свитеров. Учитываются только те результаты, которые видны сразу же, и упускаются те, которые не видны, поскольку их появление не допускается.

Лоббисты тарифного протекционизма постоянно выдвигают аргументы, которые фактически не являются корректными. Но давайте предположим, что факты в этом случае являются именно такими, как их изложил производитель свитеров. Пошлина в 5 долларов за свитер необходима для него, чтобы сохранить свое дело и обеспечить занятость для рабочих, производящих свитеры.

Мы намеренно избрали из имеющихся самый неблагоприятный пример с точки зрения отмены тарифа. Мы не приводили доводы в пользу введения нового тарифа с целью появления новой отрасли промышленности, а именно в пользу сохранения тарифа, который уже способствовал появлению отрасли промышленности и не может быть аннулирован, не нанеся кому-либо ущерба.

Тариф отменен; производитель выходит из бизнеса; тысяча рабочих теряет работу; несут ущерб все постоянные заказчики. Это непосредственный результат, лежащий на поверхности. Но существует и множество других результатов, которые, хотя и весьма сложны для определения, однако, действуют также немедленно и в не меньшей степени реально. Ибо теперь свитеры, стоившие в розницу по 30 долларов за штуку, можно приобрести за 25 долларов. Потребители имеют возможность приобретать свитеры такого же качества дешевле, а намного лучшего качества – по той же самой цене. Если они покупают свитер такого же качества, то теперь они не только получают свитер, но вдобавок к этому у них остается 5 долларов, чего не было бы при ранее существовавших условиях, на которые можно купить что-то еще. Приобретая импортный свитер за 25 долларов, покупатели способствуют занятости в свитерной промышленности Англии, что и предсказывал американский производитель. Пятью оставшимися долларами они помогают занятости в любых других отраслях промышленности Соединенных Штатов.

Но на этом результаты не заканчиваются. Покупая английские свитеры, они обеспечивают англичан долларами, на которые те могут в США покупать товары. Это фактически (если проигнорировать такие сложные варианты, как «плавающие» обменные курсы, займы, кредиты и т.д.) является единственным способом для англичан, которым они могут использовать эти доллары. Поскольку мы позволили англичанам продать нам больше, теперь они могут купить больше у нас. А они в конечном итоге вынуждены покупать у нас больше, чтобы их долларовые активы не оставались постоянно без использования. Таким образом, позволяя больший импорт английских товаров, мы с необходимостью приходим к большему экспорту американских товаров. И хотя теперь меньше людей занято в американской свитерной отрасли, но большее число людей занято, причем с гораздо большей производительностью, скажем, в сфере производства стиральных машин и самолетов. Занятость в Америке в итоге не снизилась, но общее производство в Америке и Англии возросло. Итак, в каждой стране повысилась занятость, причем люди выполняют ту работу, которая получается у них лучше всего, вместо того чтобы вынужденно заниматься непроизводительной или некачественной деятельностью. Потребители в обеих странах становятся богаче. Они имеют возможность покупать качественный, но более дешевый товар. Американские потребители лучше обеспечиваются свитерами, а английские – стиральными машинами и самолетами.

3.

А теперь давайте рассмотрим этот вопрос с другой стороны, и в первую очередь проанализируем влияние введения тарифа. Предположим, что тариф на трикотажные изделия иностранного производства отсутствовал, что американцы привыкли приобретать импортные свитеры беспошлинно, но был выдвинут довод в пользу того, что введением пятидолларовой пошлины на ввозимые свитеры мы могли бы создать свитерную промышленность.

В этом доводе, на этой стадии рассуждения, нет ничего логически неверного. При помощи такого средства стоимость английских свитеров для американского потребителя может быть сделана настолько высокой, что американские промышленники сочли бы выгодным заняться новым бизнесом. Но при этом американские потребители были бы вынуждены субсидировать отечественного производителя. С каждого американского свитера они были бы вынуждены платить налог в размере 5 долларов, который собирался бы с них через более высокую цену новой свитерной отраслью.

Американцы, никогда не работавшие ранее в свитерной отрасли, найдут в ней для себя работу. До этого момента – все верно. Но в итоге не будет роста ни промышленности страны в целом, ни общей занятости. Потому что американскому потребителю придется платить за свитер такого же качества на 5 долларов больше – именно на эту сумму у него останется меньше денег, которые он мог бы потратить на что-то еще. Ему придется в чем-то сократить свои расходы на 5 долларов. Для того чтобы одна отрасль могла появиться и вырасти, сотня других вынужденно будет сокращаться. Для того чтобы 50 тысяч человек могли быть заняты в производстве шерстяных свитеров, на столько же человек меньше должно быть занято во всех других отраслях.

Но новая отрасль будет зримой. Число занятых в ней, объем инвестированного капитала, рыночная ценность ее продукции, выраженная в долларах, могут быть легко подсчитаны. Соседи смогут видеть, как рабочие каждый день идут на работу и возвращаются с фабрики, производящей свитеры. Результаты будут очевидными и прямыми. Но сокращение сотни других отраслей, потерю 50 тысяч рабочих мест где-то еще будет не так просто обнаружить. Даже самые искусные статистики не смогут определить точно, кто попал под сокращение рабочих мест в других отраслях – а точнее, сколько мужчин и женщин было освобождено от работы в каждой отдельной отрасли, какой объем бизнеса был потерян в каждой отдельной отрасли, – и все это вследствие того, что потребители были вынуждены платить больше за приобретаемые свитеры. Ибо потери, распыленные по всем другим сферам производственной активности в стране, будут сравнительно незначительны для каждой из них в отдельности. Невозможно точно определить, как каждый потребитель потратил бы свои дополнительные 5 долларов, если бы ему предоставили возможность сохранить их целыми. Таким образом, подавляющее большинство людей, скорее всего, пребывало бы в иллюзии, что новая отрасль обошлась нам бесплатно.

4.

Важно обратить внимание на то, что новый тариф на свитеры не поднял бы заработную плату в Америке. Разумеется, он дал бы американцам возможность работать в свитерной отрасли, имея практически средний уровень американской заработной платы (для рабочих такой квалификации), вместо того чтобы конкурировать в этой отрасли с британским уровнем заработной платы. Но, в целом, в результате введения этой пошлины не произошло бы роста заработной платы в Америке, ибо, как мы видели, в итоге не возрастет количество имеющихся рабочих мест, спрос на товары и производительность труда. Фактически в результате введения тарифа производительность труда снизится.

И это приводит нас к реальному воздействию тарифного барьера. Оно заключается в том, что не только все зримые выгоды от его внедрения компенсируются менее очевидными, но от этого ничуть не менее реальными убытками. Он приводит в итоге к чистым убыткам для страны. Вопреки продолжающейся веками заинтересованной пропаганде и чистым заблуждениям, тариф сокращает американский уровень заработной платы.

Давайте рассмотрим более подробно, как это происходит. Мы уже видели, что потребитель, платя больше за защищенный тарифом товар, имеет ровно на столько же меньше, чтобы покупать другие товары. То есть здесь нет чистой выгоды для промышленности в целом. Но в результате искусственного барьера, воздвигнутого против товаров иностранного производства, американский труд, капитал и земля используются менее производительно. Итак, в результате тарифного барьера средняя производительность американского труда и капитала снижается.

Если посмотреть на это с точки зрения потребителя, то мы обнаружим, что он может меньше приобрести на свои деньги. Благодаря тому, что он платит больше за свитеры и другие защищенные тарифами товары, он может меньше купить других товаров. Таким образом, его общая покупательная способность снижается. В зависимости оттого, какой финансовой политике следуют, итоговое воздействие тарифов сказывается либо в снижении заработной платы в денежном выражении, либо в росте цен на товары. Но совершенно очевидно, что тариф, хотя он и может вызвать рост заработной платы в сравнении с тем, какой она была бы в защищенных отраслях, должен в итоге, когда все виды занятости приняты во внимание, сокращать реальные заработные платы – сокращать их в сравнении с тем, какими они были бы в ином случае.

Лишь умы, испорченные поколениями запутывающей пропаганды, могут рассматривать данный вывод как парадоксальный. Какого еще результата можно ожидать от политики намеренно наименее эффективного, даже из того, что мы знаем, использования наших ресурсов капитала и рабочей силы? Какой еще результат можно ожидать от намеренно воздвигаемых искусственных препятствий на пути торговли и транспортных перевозок?

Возведение тарифа по своему эффекту подобно возведению реальной стены. Показательно то, что протекционисты традиционно используют военную терминологию. Они говорят об «отражении вторжения» иностранной продукции. А средства, предлагаемые ими в фискальной сфере, подобны используемым на поле сражений. Возводимые с целью отражения этого «вторжения» тарифные барьеры подобны противотанковым ловушкам, траншеям и проволочным заграждениям, сооруженным для отражения или замедления предпринимаемого иностранной армией вторжения.

И подобно тому, как иностранная армия вынуждена использовать более дорогие средства для преодоления препятствий – более мощные танки, миноискатели, инженерные подразделения для обеспечения проходов в проволочных заграждениях, определения брода и возведения мостов, – так и для преодоления тарифных препятствий требуются более дорогие и эффективные транспортные средства. С одной стороны, мы пытаемся сократить стоимость перевозок между Англией и Америкой, Канадой и Соединенными Штатами, разрабатывая более быстрые и производительные самолеты и корабли, лучшие дороги и мосты, лучшие локомотивы и грузовики, а с другой – мы компенсируем эти инвестиции в повышение эффективности транспортировки тарифами, которые делают коммерчески еще более сложным вопрос транспортировки товаров, чем это было ранее. Мы делаем транспортировку свитеров на доллар дешевле, а затем увеличиваем тариф на два доллара, чтобы не допустить отгрузки свитеров. Сокращая объем грузов, который может быть с выгодой перевезен, мы снижаем ценность инвестиций, направленных на повышение эффективности транспорта.

5.

Тариф был описан как средство выигрыша производителя за счет потребителя. До известной степени это верно. Те, кто поддерживает тариф, имеют в виду лишь интересы производителей, сразу же выигрывающих от введения отдельных пошлин. Они забывают об интересах потребителей, которые сразу же нарушаются из-за вынужденных выплат этих пошлин. Но было бы неверным рассматривать тему тарифа как конфликт между интересами производителей в целом и интересов потребителей в целом. Это верно, что тариф бьет по всем потребителям как таковым, но ошибочно то, что от него выигрывают все производители как таковые. Наоборот, как мы только что видели, он помогает защищенным производителям за счет всех остальных американских производителей, и в особенности тех, которые имеют сравнительно большой потенциальный экспортный рынок.

Этот последний пункт, возможно, будет понятнее, если мы приведем несколько утрированный пример. Предположим, мы делаем тарифный барьер настолько высоким, что он становится абсолютно запретительным, вследствие чего вовсе прекращаются поступления импортных товаров из окружающего мира. Допустим, в результате этого цена на свитеры в Америке вырастет всего на 5 долларов. В этом случае американские потребители, заплатившие на 5 долларов больше за свитер, потратят в среднем на 5 центов меньше на каждую из остальных 100 американских отраслей промышленности. (Эти цифры взяты лишь для иллюстрации принципа, естественно, такого симметричного распределения потерь не будет; более того, вне сомнений, и сама свитерная отрасль пострадает еще от протекции от других отраслей. Но эти усложнения можно пока оставить в стороне.)

Из-за полной изоляции американского рынка зарубежная промышленность не получит в обмен доллары и потому лишится возможности покупать американские товары. В результате американская промышленность пострадает прямо пропорционально объему своих предыдущих продаж за рубеж. В первую очередь наиболее пострадают такие отрасли, как производители хлопка-сырца, меди, швейных машин, сельскохозяйственного оборудования, печатных машин, гражданских самолетов и т.д.

Более высокий тарифный барьер, который, однако, не является запретительным, приведет к тем же самым результатам, но лишь в меньшей степени.

Следовательно, воздействие тарифа заключается в изменении структуры американского производства. Он меняет количество видов занятости, виды занятости и относительный размер отраслей. Он делает отрасли, которые у нас сравнительно неэффективны, крупнее, а те, что сравнительно эффективны, меньше. В итоге, таким образом, сокращается эффективность американского производства, так же как и сокращается эффективность в тех странах, с которыми в ином случае мы имели бы больший объем торговли.

В долгосрочной перспективе, несмотря на все доводы за и против, тариф не имеет никакого отношения к вопросу о занятости. (Верно, внезапные изменения тарифа, как в сторону его повышения, так и понижения, могут создать временную безработицу, вызвать соответствующие изменения в структуре производства. Такие внезапные перемены могут даже вызвать депрессию.) Но тариф имеет отношение к вопросу о заработной плате. В долгосрочной перспективе он всегда ведет к снижению реальной заработной платы, поскольку снижает производительность, объемы производства и благосостояние.

Таким образом, все основные ошибки, связанные с тарифом, проистекают от центральной ошибки, которой посвящена эта книга. Они являются результатом того, что во внимание принимается только непосредственное влияние уровня ставки тарифа лишь на одну группу производителей, а о долгосрочном воздействии как на потребителей, взятых в целом, так и на всех других производителей забывается.

(Я слышу вопрос от читателя этой книги: «А почему бы не решить эту проблему, защитив тарифом всех производителей?» Но ошибка здесь заключается в том, что тариф не может помочь всем производителям одинаковым образом, как и бессилен совсем помочь местным производителям, чей товар уже продается лучше аналогов иностранного производства: именно эти эффективные производители в первую очередь пострадают от изменения покупательной способности, вызванной изменением тарифа.)

6.

По вопросу о тарифе мы должны иметь в виду одну меру предосторожности. Это та же самая мера, которую мы сочли необходимой при анализе воздействия оборудования. Бесполезно отрицать то, что тариф приносит или, по крайней мере, может приносить выгоду определенным интересам. Верно и то, что эта выгода происходит за счет всех остальных. Но выгода действительно есть. Если одна отрасль может получить протекционистскую защиту, то одновременно с тем, что ее владельцы и занятые в ней рабочие могут пользоваться преимуществами свободной торговли, покупая любую другую продукцию, и сама отрасль будет выигрывать, даже по нетто-балансу. Однако при попытке расширить сферу охвата тарифными преимуществами даже люди в защищенных отраслях, как производители, так и потребители, начинают страдать от протекционистской защиты других людей, а в итоге могут даже стать беднее, чем они были, когда ни у них, ни у остальных не было защиты.

Но мы не будем отрицать, как это часто делали полные энтузиазма сторонники свободной торговли, возможность выгодности этих тарифов для определенных групп. Мы не будем делать вид, например, что снижение тарифа поможет всем и не принесет вреда никому. Верно то, что это снижение поможет в итоге стране, но кто-то пострадает. Группы, ранее пользовавшиеся высокой защищенностью, пострадают. Это фактически одна из причин того, почему, в первую очередь, появление таких защищенных интересов не является положительным явлением. Но четкость и беспристрастность мышления вынуждают нас видеть и признавать правоту некоторых отраслей, представители которых утверждают, что отмена тарифа на их продукцию лишит их бизнеса и оставит их рабочих (по крайней мере, временно) без работы. А если их рабочие владели специализированной квалификацией, они могут или постоянно оставаться безработными, или до тех пор, пока им не удастся переквалифицироваться, сохранив соответствующий уровень. Определяя воздействие тарифов, как и в случае определения воздействия оборудования, мы должны стремиться учитывать все основные воздействия, как в краткосрочной, так и долгосрочной перспективе, на все группы.

В качестве послесловия к этой главе я должен добавить то, что содержащиеся в ней аргументы не направлены против всех тарифов, включая пошлины, собираемые в основном для пополнения государственного дохода или предназначенные для поддержания жизнеспособности оборонных отраслей; не направлены они и против всех аргументов в пользу тарифов. Они направлены против ошибки, которая заключается в полагании того, что тариф в итоге «обеспечивает занятость», «повышает заработную плату» или «защищает американский стандарт жизни». Никаких таких функций он не выполняет, а в отношении заработной платы и уровня жизни выполняет прямо противоположную функцию. А изучение пошлин, взимаемых на другие цели, уведет нас слишком далеко от рассматриваемого нами вопроса.

Нет для нас необходимости здесь изучать воздействие импортных квот, валютного регулирования, двусторонних договоров и других средств сокращения, изменения структуры или ограничения международной торговли. Эти средства имеют в целом такое же воздействие, как высокие или запретительные тарифы, а часто даже еще худшее воздействие. Они представляют собой намного более сложные темы, но их итоговое воздействие можно определить, используя тот же самый вид рассуждений, который мы использовали в этой главе в отношении тарифных барьеров.