ВВЕДЕНИЕ, в котором автор представляется читателю как «летучая рыба»

ВВЕДЕНИЕ,

в котором автор представляется читателю как «летучая рыба»

Последние существа, которые соберутся постигать природу воды, — рыбы. Но это справедливо и для людей, плавающих в волнах денег. Поскольку деньги буквально пронизывают всю нашу жизнь, требуется неимоверное усилие или счастливый случай, чтобы вникнуть в то, что кажется естественным и само собой разумеющимся.

Эта книга о деньгах, о том, что происходит с ними сейчас, и о том, с какими драматическими изменениями мы столкнемся в ближайшее время.

Ценность денег определяют игроки «глобального казино», которых меньше всего интересуют подлинные интересы человеческого сообщества: ежедневно через иностранные рынки обмена валюты проходят 2 триллиона долларов, что в сто раз больше, чем объем торговли всех мировых фондовых бирж. Пропорции беспрецедентны: только 2 % этих иностранных обменных сделок касаются реальной экономики, т. е. отражают движение товаров и услуг, а 98 % являются спекулятивными. Игра в этом «казино» вызвала международные финансовые кризисы, сотрясавшие Мексику в 1994–1995 годах, Азию в 1997-м и Россию в 1998 году. Сложившееся критическое положение сигнализирует о разрушении денежной системы века индустриализации. Если срочно не будут приняты меры, с 50-процентной вероятностью в следующие пять — десять лет наступит глобальный крах денежной системы, от которого лишь несколько шагов до всемирной депрессии.

Век информатизации принес с собой новые виды валют, например «корпоративные деньги»[1] для путешествующей элиты. Фактически неизвестная мегакорпорация выпускает собственные «сетевые деньги» для торговли в Интернете. Даже Алан Гринспен, председатель Федеральной резервной системы США, предвидит возникновение «новых частных рынков валюты в XXI столетии».

•    Непомерны суммы вознаграждений, выплачиваемых представителям так называемых сливок общества. Это началось с кинозвезд и спортивных знаменитостей, а теперь распространилось и на юридическую, деловую, медицинскую элиту. В 60-х годах прошлого века жалованье подобных лиц было в тридцать раз больше, чем у среднего рабочего. Сейчас оно больше в двести раз. Что это — рассвет общества, где победитель получает все, или же последний вдох перед закатом индустриального века?

•    Около 1900 местных сообществ во всем мире, включая более чем сто в США, выпускают собственную валюту, независимую от национальной системы денег. Одни общины, например Итака (штат Нью-Йорк), выпускают бумажную валюту; другие — в Канаде, Австралии, Великобритании или во Франции — дополнительные электронные деньги, не привязанные к официальным национальным валютам.

•    Преимущество бартерных сделок, в которых деньги не используются как средство обмена, в том, что при них оборот происходит в три раза быстрее. Журнал Barter News оценил общий мировой бартер в 1997 году в 650 миллиардов долларов.

Приведенные выше примеры иллюстрируют необратимость процесса изменений и в нашей денежной системе, и в нашем обществе. Мы находимся в переходном периоде, в котором равновероятны как большие неприятности, так и большие успехи. Причем опасности, ожидающие нас, не только финансовые; некоторые из появляющихся денежных технологий могут сделать общество более жестоким, чем любой из нас в состоянии себе представить. Но возможны и большие положительные перемены. Сегодня более чем когда-либо внимание людей обращено на критические проблемы; обсуждаются желательные перемены, такие, как переход к более значимым видам труда, поощрение сотрудничества и общинности, коренная перестройка финансовой системы. Все это не теория — реальная жизнь уже демонстрирует такой поворот к новому. Объединение положительных новшеств может обеспечить достойную жизнь всем народам еще при жизни нынешнего поколения.

Позвольте представиться

За последние 25 лет в силу счастливого стечения обстоятельств я на самых разнообразных примерах убедился в том, что деньги не только представляют собой систему соглашений между людьми, но и, будучи созданы нами, стали управлять обществом помимо нашей воли. Получение такого знания не было частью какого-либо плана. Просто получилось так, что, строя свою карьеру, я осмыслил семь разных идей о сути денег и, скомбинировав их, превратился в необычного исследователя сегодняшней денежной системы, став похожим на рыбу, научившуюся летать после того, как она несколько раз выпрыгнула из воды. И теперь моя задача — сообщить остальным рыбам, что вода на самом деле не единственная реальность, она «относительна». Я узнал это, побывав там, наверху, — в воздухе.

Вот хронологическая последовательность событий, изменивших мои взгляды на деньги как управляемую и управляющую систему.

1. Моя первая книга— диссертация, защищенная в Кембридже, — была посвящена применению нелинейного программирования в глобальном управлении валютными средствами транснациональных корпораций. Написанная в 1968–1969 годах, она была издана в 1970-м. Считается, что это первая книга, в которой исследованы возможности применения теории систем к международным финансам[2]. В ней показано, как оптимизировать валютное управление в корпорациях, работающих в большом количестве стран с различными валютами, используя плавающие курсы[3]. В то время это было редкое явление, ограниченное некоторыми экзотическими валютами Латинской Америки.

В августе 1971 года президент Никсон решил изменить глобальную денежно-кредитную систему, отделив стоимость доллара США от его золотого стандарта. Дело в том, что перед этим вьетнамская война в сочетании с социальными программами «великого общества» президента Джонсона вызвала массовый отток долларов во всем мире, и некоторые иностранные банки планировали обменять избытки своих долларов на золото. Своим односторонним решением президент Никсон открыл эру универсальных плавающих курсов, которые сохраняются и сегодня. Методы регулирования, предложенные мной для некоторых слабых валют, были внезапно определены как единственная систематическая методика, возможная для взаимодействия со всеми основными мировыми валютами. В то время я был неоперившимся консультантом по управлению в Нью-Йорке, и Центральный банк США приобрел исключительные права на мои разработки. Мы достигли согласия, договорившись о том, что я обучу группу сотрудников банка, а затем в течение пяти лет переключусь с этой специфической области деятельности на другую.

Это дало мне стимул заняться кое-чем иным.

2. Я перешел к системному анализу в сферах, далеких от плавающих обменных курсов. Одним из моих клиентов стала крупнейшая горнодобывающая компания в Перу, а задача состояла в том, чтобы разработать компьютерные модели максимизации валютных доходов за счет концентрации средств добывающих производств и на мировом уровне. Так как сектор горнодобывающей промышленности был позже национализирован, я работал непосредственно с перуанским правительством. Технически это оказался очень успешный проект[4]. В дальнейшем около двух третей всего валютного дохода страны было оптимизировано по моим моделям. Однако, узнав, что на дополнительные доходы от моего проекта правительство Перу планирует купить истребители «Мираж», вместо того чтобы позаботиться о насущных нуждах народа, я подумал, что смотрел на проблему слишком узко. В итоге в 1975 году я бросил это дело и решил изучить латиноамериканские проблемы более широко.

3. На сей раз я взял творческий отпуск. Как профессор по международным финансам Лувенского университета, самого старого университета моей родной Бельгии, я имел возможность изучать то, что лежало вне общих тенденций, наблюдаемых мною в Латинской Америке, которые проявлялись в тревожном росте внешнего долга всех стран региона. В то время я написал книгу, предсказавшую латиноамериканский долговой кризис (написана в 1975–1978 годах, издана в 1979 году). Этот долговой кризис разразился, как я и предвидел, в начале 80-х[5].

4. Когда я завершил это исследование, мне предложили возглавить компьютерный отдел Центрального банка Бельгии. Это учреждение, отвечающее за управление национальной валютой, родственно Федеральной резервной системе США. Поскольку я только что обнаружил, что латиноамериканский долговой кризис был вызван коренным структурным недостатком денежно-кредитной системы как таковой, я воспринял свою новую работу как идеальный повод разобраться, можно ли улучшить систему изнутри. Мой первый проект в банке обещал стать шагом в нужном направлении; это была разработка и внедрение новых международных денег Европейского сообщества (сокращенно ЭКЮ) для плавного перехода к введению в январе 1999 года евро, единой европейской валюты. Поучительным для меня стал также опыт работы в должности президента электронной платежной системы страны, считающейся наиболее содержательной и эффективной платежной системой в мире[6]. И все же мне понадобилось несколько лет работы и откровенный разговор с тогдашним президентом Банка международных расчетов в Базеле[7], чтобы понять, что центральные банки имеют целью сохранение существующей системы, а не улучшение ее; любые инициативы по ее реформированию могут поступать только от частного сектора. Поняв это, я укрепился в решении оставить Центральный банк. Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы был более терпеливым, то, возможно, не сдался бы так легко.

5. Я решительно перешел в частный сектор, где назревали изменения. Побывав «начальником игры», теперь я стал «браконьером», как соучредитель одного из первых крупных офшорных валютных торговых фондов. С начала 1987 года по май 1991-го я был и его генеральным директором, и валютным продавцом. В это время крупнейший из аналогичных фондов (фонд Gaia II) был оценен рейтинговым агентством Micropal как лучший среди 75 страховых валютных фондов и 1800 офшорных фондов. После оплаты всех расходов инвесторы получили 275 % прибыли за три года. Системы биржевой игры (валютные спекуляции — операции банковских учреждений и фирм с целью получения прибыли от изменения валютных курсов во времени или на различных рынках, а также преднамеренное принятие валютного риска. — Науч. ред.), которые мы постоянно использовали, позволяли нам держать руку на пульсе 22 главных мировых валют, одновременно сохраняя позиции в каждой из них. Я узнавал много, когда спекулятивные системы работали хорошо, и еще больше, когда они не работали. Конечно же, у меня бывали и неудачи.

Я прекратил торговать, когда понял, что исторически сложившиеся модели теряют стабильность, а мировая денежная система входит в новые, неизведанные области.

6. Начав работу над этой книгой, я вернулся к преподаванию. Преподавание и поныне остается для меня лучшим способом собственного обучения. Именно поэтому я стал работать научным сотрудником в Институте устойчивых ресурсов и сельского хозяйства Калифорнийского университета в Беркли, где читал лекции по устойчивой экономике (стабильной, не подверженной кризисам; об этом см. главу 4 второй части). Кафедра психологии государственного университета в Сономе предоставила мне возможность преподавать психологию архетипов, и таким образом я смог проверить некоторые из наименее знакомых мне психологических аспектов денежной системы. Этот материал я использую в книге «Душа денег»[8].

7. Моя работа провела меня по всем сторонам света, где я стал свидетелем необыкновенных перепадов от нищеты и голода к богатству и роскоши. Получив обширный опыт, я писал свою книгу не как результат абстрактно-невозмутимых рассуждений, а глубоко прочувствовав: деньги не только проникли в каждую клеточку живого организма нашей жизни; они управляют нами, «заводя» эмоциональную систему, будто человек — это автомобиль, в котором накоротко замкнуты провода в замке зажигания. Я испытал целую гамму переживаний — ив тех случаях, когда, развлекаясь, играл материалом как частное лицо, и в тех, когда работал с ним профессионально. Даже привыкнув иметь дело с деньгами, научившись держаться от них на профессиональной гиперрациональной дистанции, я неоднократно испытывал то горькое унижение, то замешательство — наряду с высшим кайфом.

После серии событий личного плана, особенно на протяжении последних шести лет, мне в конце концов удалось подняться над своим материальным «я», поставив во главу угла всех моих построений ценность человеческого духа, а не чей-то финансовый успех. Найдите источник, из которого можно черпать благодарность, красоту и тихую радость, чтобы идти по жизни с верой и надеждой, и вы увидите, что это стоит не меньше способности превращать в золото все, к чему прикасаешься, — способности, которой обладают торговцы, индустриальные тузы или технические гении. Я был потрясен, обнаружив такой парадокс: именно нехватка денег может открыть перед человеком калитку, за которой начинается духовный путь. С кем-то то же самое произошло в результате излечения от смертельной болезни, с кем-то — после потери близкого человека. Психологи называют это смертью личности, когда из пепла рождается некое новое качество. Я это называю «вхождением в контакт с тайной жизни», но теперь уже готов признать, что, скорей всего, никогда полностью этого не пойму — ни умом, ни интуицией.

Обобщив свой профессиональный опыт, обогатившись подобными духовными переживаниями, я атаковал мировую денежно-кредитную систему с разных сторон. Мне стали доступны точки зрения и многонациональных корпораций, и развивающихся стран, — к моему удивлению, оказалось, что и то и другое очень отличается от академического взгляда на банковское дело и валютные спекуляции. Во многих случаях разные взгляды полностью противоречили друг другу! Выяснилось, что, хотя многие специалисты накопили немало знаний и хорошо разбираются в той или иной частной стороне проблемы, комбинация их взглядов довольно необычна. И вот наконец я приступаю к попытке свести воедино все мнения, все взгляды на столь таинственный предмет, как деньги, используя то, что узнал о них сам.

Вообразите величественный старый лес. Что можно там увидеть? Если бы рядом с вами был экономист, вы смогли бы узнать о ценности пород деревьев; энтомолог показал бы вам муравьев и других насекомых; ботаник поведал бы о необычных растениях в подлеске, зоолог — о животных, обитающих в лесу, а орнитолог показал бы вам редких птиц, гнездящихся высоко в ветвях. Каждая из этих точек зрения вносит свой вклад и предлагает собственное понимание явления. Однако подлинное величие и удивительная сложность леса могут быть замечены только тогда, когда множество точек зрения соединятся, являя наблюдателю лес как целое, как живую, развивающуюся систему.

Подобно этому, книга «Будущее денег» соединяет взгляды нескольких дисциплин, занятых изучением денег: системного анализа, экономики, истории, социально-политических наук и даже психологии. Лишь из точки их пересечения открывается подлинная перспектива, и у наблюдателя возникает представление о новых потенциальных возможностях денег, о способности денег при надлежащем их использовании создавать и поддерживать мир для каждого, где кооперативный и соревновательный дух смешиваются в гармоничную, самоорганизующуюся систему. Я буду называть это устойчивым изобилием.

В этой книге описаны решения, позволяющие улучшить вашу собственную финансовую ситуацию независимо от того, на каком финансовом полюсе вы находитесь — среди зажиточных или среди нуждающихся и отчаявшихся. Неважно, какой подход вы предпочитаете— соревновательный, кооперативный или комбинированный, — путь, указанный на этих страницах, сделает вас сильнее.

Устойчивое изобилие — не просто теоретическая возможность, но конкретная действительность, и каждый человек имеет право знать, где искать примеры. Посреди небывалых потрясений вроде тех, что произошли на трех континентах в последнее десятилетие, наряду со всеобщей неуверенностью в настоящем и будущем идет незаметная, тихая кредитно-денежная революция. Далее будет показано в терминах, понятных обывателю, почему и как происходят эти глобальные финансовые кризисы, и рассказано о рождении более чем 1900 дополнительных валют, появлявшихся независимо от действий национальных банков и процветающих в более чем дюжине стран. Вы получите доказательства того, что новые типы валют эффективны в поддержании занятости людей и устойчивости общества и что, работая в тандеме с традиционными национальными деньгами, эти новые валюты могут стать лекарством для современных болезней кредитно-денежной системы.

Желая определить мою академическую «метку», меня часто спрашивают, к какой денежно-кредитной школе я принадлежу: кейнсианской, чикагской или какой-то еще? Скажу прямо: я с большим уважением отношусь к каждой из этих школ, но, по правде говоря, чувствую себя некомфортно в пределах какой-либо одной из них.

Свое первое образование я получил в области электротехники, и появление в сфере моих интересов системного анализа было совершено не финансами. Впоследствии моя теоретическая подготовка была подкреплена опытом написания и защиты диссертации в Кембридже. Итак, к лучшему или худшему, но моя увлеченность системным анализом в наибольшей степени оформила стиль моего мышления.

В этой книге я буду помещать в рамках короткие сообщения из моего собственного опыта, подобные этому, или интересные рассказы для лучшей иллюстрации темы. Если вы их пропустите, это не нанесет вреда пониманию смысла, но… вы много потеряете, если не узнаете неожиданных мелочей.

В рамках я также буду приводить истории в разной форме — от полностью реальных до весьма сомнительных. Это газетные статьи, письма другу, мои путевые заметки и даже сказки для моего семилетнего крестника. Они неотъемлемая часть текста, хоть и помещены в рамки. Чаще они связаны с темой раздела, в котором появились, но иногда будут совершенно самостоятельными.

Каждый раздел этой книги можно представить как шаг к пониманию целостности системы денег. Часть первая объясняет тайны любой официальной национальной денежной системы. Часть вторая дает представление о недавно появившихся денежных системах. Вся книга рассматривает жизнь денег в окружающем мире, описывая, как различные денежные системы влияют на общество. Наконец, следующая книга — «Душа денег» — расширит ваши знания о деньгах, исследуя связанные с ними коллективные эмоции и то, как люди воображают себе мир денег. Она завершит наше путешествие по денежным системам, живущим своей собственной жизнью, независимо от того, какие представления о них бродят в тех или иных головах.

Да, я стремился донести до людей идеи, вызревшие в академических сферах и живущие в финансовых башнях из слоновой кости, сохранив их концептуальное звучание. Да, я использовал сноски и текст в рамках, чтобы объяснить некоторые сложности, не существенные для понимания главного. И все же то, что получилось, не научный трактат о деньгах, как таковых. Не потому, что я не мог охватить все аспекты темы, а потому, что изначально имел другую цель, намереваясь осветить только то, что важно для понимания читателем стоящего перед нами выбора: как преобразовать мир денег, чтобы в следующие два десятилетия сформировать надежное будущее для всех нас.