Джон Ло и банковское дело во Франции XVIII в.

Джон Ло и банковское дело во Франции XVIII в.

История денег и банковского дела во Франции XVIII в. тесно связана с шотландским финансистом Джоном Ло и его «системой». Ло убедил французского регента Филиппа Орлеанского в том, что идеальный банк — это банк, который использует получаемые им вклады, поскольку это увеличивает количество денег в обращении и «стимулирует» экономический рост. Система Ло, подобно вообще всякому экономическому интервенционизму, базировалась на трех взаимосвязанных факторах. Во-первых, на пренебрежении традиционными принципами права и морали и прежде всего требованием постоянного хранения 100 % денег, помещенных на депозит. Во-вторых, на логической ошибке, оправдывающей нарушения принципов права ради быстрого достижения некоей благой цели. В-третьих, на том факте, что всегда будут существовать деятели, рассматривающие предлагаемые реформы как возможность получить гигантские прибыли. Комбинация трех этих факторов позволила такому политическому мечтателю, как Ло, запустить свою «банковскую систему» во Франции начала XVIII в. Как только банк заслужил доверие народа, он начал выпускать банкноты на суммы, далеко превышающие наличные вклады, и расширять кредитование за счет вкладов. Количество банкнот в обращении очень быстро увеличивалось, вызвав искусственный экономический подъем. В 1718 г. банк был национализирован (став королевским банком) и начал печатать еще больше банкнот, выдавать еще больше кредитов. Это поощрило биржевую спекуляцию в целом и, в частности, спекулятивную куплю-продажу акций Компании Луизианы и Запада (Compagnie de la Lousiane ou d’Occident), или Миссисипской торговой компании, основанной Джоном Ло, для стимулирования торговли и расширения колонизации этой французской территории в Америке. К 1720 г. абсурдные масштабы финансового пузыря стали очевидны. Ло отчаянно пытался стабилизировать цену акций компании и ценность банковских бумажных денег: банк и торговая компания были объединены, а акции новой компании объявлены узаконенным платежным средством, монеты потеряли часть веса в попытке восстановить их соотношение с банкнотами и т. д. Однако все было тщетно, и инфляционный пузырь лопнул, неся финансовый крах не только банку, но и многим французским инвесторам, доверившимся ему и торговой компании. Убытки были столь велики, а страдания так сильны, что целых сто лет во Франции считалось бестактностью произносить слово «банк», на некоторое время ставшее синонимом «мошенничества»[173]. Чума инфляции вновь опустошила Францию несколькими десятилетиями позже, о чем свидетельствуют денежный хаос и безудержный выпуск ассигнатов во времена Революции. Все эти явления глубоко запечатлелись в коллективной памяти французов, которым и сегодня известно о серьезной опасности инфляции бумажных денег, и потому они сохраняют традицию накапливания значительных количеств золотых монет и слитков. Наряду с Индией Франция является одной из стран, граждане которых владеют самыми большими частными запасами золота.

Несмотря на злополучный банковский эксперимент и связанные с ним события, Джон Ло внес определенный вклад в теорию денег. Хотя мы и не можем принять его инфляционистские и протокейнсианские взгляды, вслед за Карлом Менгером следует признать, что Ло первым сформулировал ясную теорию стихийного, эволюционного происхождения денег.