1.7.2. Многоуровневая правда

1.7.2. Многоуровневая правда

Другим препятствием на пути к согласию является неумение видеть различные горизонты ценностей и приходить к одному. Всякое решение, оптимизированное в каких-то рамках — социальных или в границах временного отрезка, — по выдвижении за них может оказаться неоптимальным. Почти всегда можно выделить несколько временных интервалов, для каждого из которых оптимальным будет свое решение, отличное от предыдущего. Условно говоря, то, что выгодно в горизонте года, чревато потерями через три года и совсем отличается от того, что хотели иметь через десять лет. Для бизнеса это прописная истина, и там стратегии всегда рассчитаны на определенный срок.

А вот пример из советского спорта, где за этим не уследили. В некоторых видах подготовка велась так, что наши юниоры держали первые места в мире, а через пару-тройку лет, перейдя в категорию взрослых, куда-то растворялись. Объяснение в том, что тренеры молодежных сборных выжимали из своих подопечных все, собирали почести и то, что к ним прилагалось, а дальнейшее волновало их лишь постольку-поскольку. Другой пример — эмиграция. Не секрет, что если она и приносит счастье, то второму поколению переселенцев, а первое ждет тернистый путь на чужбине. И как однако жертвенны соотечественники, массово ставящие благо детей выше своего! Вообще, такого рода компромиссы — повседневная работа каждого из нас. Боремся мы с вредной привычкой — выбираем между удовольствием сейчас и положительным эффектом потом. Заставляем детей учить то, что им неинтересно, — верим в задел на будущее.

Хронометраж много значит для текущей политической ситуации в России. Многим ясно, что в стране назрели перемены либерального типа. И есть консенсус в отношении того, что если не девертикализировать систему правления, то в перспективе (5–7 лет, а может, и раньше) нас ждут потрясения. Бизнес это так же хорошо понимает, однако здесь и сейчас выбирает годы относительной стабильности вместо гарантированной встряски с непредсказуемым исходом.

На тот же разнобой в длине дыхания завязан нерв международных экономических отношений. Баланс глобального и локального (глокализм), отношение к миграции, право на государственный протекционизм — отношение к таким вопросам определяется горизонтом планирования. Экономисты, естественно, за либерализацию, мотивируя ее плюсами нестесненной конкуренции, в результате которой все раньше или позже выиграют, начав специализироваться на том, что у них получается лучше всего. Для оппонентов все дело заключается в этом «раньше или позже». Если процесс растянется во времени, все тяготы переходного периода падут на ныне живущих, а желанные плоды отойдут будущим поколениям. Таким образом, экономисты по умолчанию ставят будущее выше настоящего, но ведь и обратная точка зрения имеет право на существование.

Словом, формируя повестку, сообществу нужно выработать единство взглядов на то, какой временной горизонт взять под прицел. Как ни странно, за исключением мегаобъединений, вроде государств или этнических групп, обычно у клубов в этом пункте сильных противоречий не возникает: люди либо договариваются, либо принимают решение как данность.

Однако конфликт интересов случается не только во временном, но и в социальном срезе, где он куда менее управляем. Договариваясь о чем-то, люди могут подразумевать оптимумы в рамках разных социальных общностей, при том что они могут не совпадать. Один отстаивает свою личную выгоду, другой — интересы семьи или близкого круга, третий печется о профессиональной или имущественной касте, четвертый говорит от имени этноса или землячества, пятый радеет за все отечество. Венчает эту пирамиду правозащитник, выступающий от имени мировой морали, но также равно ценящий слезу ребенка и, тем самым, замыкающий контур. Поистине уровней много, но различают ли их ораторы и слушатели?!

Идеальны решения, в результате которых гармонизируются эффекты на всех уровнях социума. О каких-то рецептах такого сопряжения говорить трудно, кроме как о том, что следует как минимум держать под прицелом разноуровневость и различать установки ораторов в этом ключе. Так, апелляция к притянутым за уши интересам отдаленного значения — типичное манипуляторское действие, и надо быть настороже, чтобы его разоблачить. Теледебаты часто заходят в тупик, когда спикеры скрещивают разнокалиберные категории нравственности. Каждый убедителен в выбранной им системе отсчета, только выводы нельзя сопоставить.

Что обращает на себя внимание, так это заметная разница между высокими ценностями, которые декларируют люди, и их поведенческими решениями. Вот бы измерить дистанцию между первым и вторым! На таких измерениях может основываться фундаментальный показатель общественного здоровья. В первом приближении: чем ниже уровень лицемерия, тем общество благополучней. (То же самое в случае меньшего разрыва между писаными законами и неформальными нормами.)

Чисто теоретически нужно оперировать выигрышами и проигрышами, начиная с индивида и заканчивая всеми зависящими от его выбора кругами. Умей мы это оценить, хотя бы приближенно, дальше можно взвешивать и принимать решение. В теории благосостояния предложены критерии сбалансированного выбора[24], правда, следовать им сложно, поскольку требуются измерения, и также из-за нетранзитивности (напомним, это случаи, когда, например, из трех вариантов нет одного лидера, и каждый кому-то проигрывает, а над кем-то берет верх).

Некоторые начальные подходы к гармонизации очевидны. Например, сравнить между собой средние результаты индивидов в составе каждой из групп, которую затрагивает некое решение. Также можно сопоставить суммарный выигрыш (или проигрыш) групп с результатом того индивида, который принимает решение. И тут и там возникает богатый спектр раскладов. Не будем истязать себя разбором всех их, ограничимся практически значимыми и понятными. Чистый случай, когда выигрыш индивида от принимаемого им решения не затрагивает другие социумы, — очевидно, человек вправе поступать, как ему заблагорассудится.

Но что, если какая-то группа теряет от решения индивидуума больше, чем он приобретает? Данный расклад типичен для нас, и он без колебаний решается — сами знаете, в чью пользу. Победа всегда на стороне концентрированного интереса, предъявленного власть имущими. И, хотя победители частным образом чтут Толстого с Достоевским, у них великолепно получается разносить по разным полкам высокую мораль и практическое поведение. Быть может, в этом наша российская проблема — в школьной дидактической подаче великие моралисты чересчур высоко задрали планку. До нее человеку не дотянуться, а в промежутке опереться не на что. Жесткие режимы правления сознательно не поощряют нравственность среднесоциального радиуса действия, чувствуя, что она помешает им разделять и властвовать. Как итог, нам нечем руководствоваться в ситуациях, когда последствия нашего решения выходят за рамки ближнего круга. У нас вакуум в срединной, клубной зоне морали, где больше всего ощущается нужда в ориентирах.

Наконец, еще одна, третья по счету координатная ось, по которой могут располагаться локальные всплески благосостояния, связана с неопределенностью и риском. У людей разная склонность к риску. Не говоря о том, что, как показали эксперименты по экономической психологии, они по-разному оценивают их — и по большей части неверно[25]. Надо сразу сказать, что попытка дотошно учесть риски привнесла бы в работу клубов космические сложности. И если бы не счастливое свойство людей не углубляться в эту тему, оставаясь в рациональном неведении, сообщество часто ждал бы тупик.

На самом деле ситуации, когда мы имеем дело с управлением рисками, нередки для каждого из нас. Касается ли это выбора института с меньшим или большим проходным баллом или перехода дороги в неположенном месте, люди как-то определяются. Одни предпочитают скромнее, но с гарантией, другие — рискнуть, но выжать максимум. Если у каждого своя склонность к риску, то как договориться? Вопрос освещен в экономической теории и в учебниках по бизнесу (в главах об инвестировании), что, однако, не делает практические решения простыми даже для профессионалов и оставляет им простор для интуиции и для ошибок. Трудность в том, что оценка рисков не вполне формализована, эта методика предполагает множество допущений и во многих случаях не подкреплена доступной статистикой. Какие-то угрозы, порой сильные, и вовсе остаются неучтенными. Учитывая сложность задачи, для обычных людей лучшим способом договориться будет не замечать ее — как, собственно, они и поступают. Не можешь оценить риски — действуй, будто их не существует.