IX. Кредит

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

IX. Кредит

Во все времена, и особенно в последние годы, мечтали о том, чтобы сделать богатство всеобщим посредством всеобщего кредита.

Я думаю, без преувеличения можно сказать, что с февральской революции парижская печать выбросила в общество более 10 тыс. брошюр, предлагавших такое решение социальной задачи.

Но это решение, увы, основывается на чистейшем оптическом обмане, если только оптический обман может служить основанием.

Обыкновенно начинают с того, что смешивают деньги с продуктами, потом бумажные деньги со звонкой монетой, и из этих-то двух смешений стараются вывести действительный факт.

При решении этого вопроса надо, безусловно, забыть о деньгах, о монете, процентных бумагах и других орудиях, при помощи которых продукты переходят из рук в руки, а надо иметь перед глазами только самые продукты, составляющие действительный предмет займа.

Когда земледелец занимает 50 фр., чтобы купить себе плуг, то на самом деле ему дают взаймы не эти 50 фр., а плуг.

Когда торговец занимает 20 тыс. фр. для покупки дома, то долги его составляют не 20 тыс. фр., а дом.

Деньги являются здесь только для того, чтобы облегчить сделку между несколькими сторонами.

Пьер, может быть, не хочет давать взаймы свой плуг, а Жак готов, может быть, дать взаймы свои деньги. Что делает тогда Гильом? Он занимает деньги у Жака и на них покупает плуг у Пьера.

На самом же деле никто ни у кого не занимает денег ради денег. Деньги занимают для того, чтобы с помощью их приобрести известные продукты.

Следовательно, ни в одной стране не может быть передано из рук в руки больше продуктов, чем сколько их есть на самом деле.

Сколько бы ни было в обращении наличной монеты и бумажных денег, все кредитующиеся, взятые вместе, не могут получить больше плугов, домов, инструментов, съестных припасов, материалов, чем сколько кредиторы могут снабдить ими.

Тут надо твердо помнить, что каждый заемщик имеет своего заимодавца, что каждый заем предполагает ссуду. А если это так, то какую пользу могут принести кредитные учреждения? А ту пользу, что они облегчают сношения между должниками и кредиторами, дают им возможность сойтись между собой, столковаться. Но все-таки они никак не могут вдруг увеличить количество предметов, занятых и розданных взаймы.

А между тем для достижения цели наших реформаторов требуется именно такое значение, потому что они помышляют не более не менее как о том, чтобы доставить плуги, дома, орудия, съестные припасы, сырые материалы всем, кто их желает иметь.

Что же придумали они для этого? Чтобы займы были обеспечены государством.

Вникнем глубже в этот вопрос, потому что здесь есть что-то такое, что видно, и что-то такое, чего не видно. Постараемся разглядеть и то и другое.

Предположите прежде всего, что во всем мире существует только один плуг, а желают иметь его два земледельца.

Пьер – единственный владелец плуга во всей Франции. Жан и Жак хотят занять его. Жан своей честностью, состоятельностью, хорошей репутацией вполне обеспечивает этот заем. Ему верят, у него есть кредит. Жак не внушает доверия к себе или внушает его менее Жана. Понятно, что Пьер отдаст свой плуг взаймы Жану.

Но вот под внушениями социалистов в это дело вмешивается государство и говорит Пьеру: «Отдайте свой плуг Жаку, я ручаюсь за уплату, а моя гарантия вернее, чем гарантия Жана, потому что он один отвечает за свой долг, тогда как я, государство, хотя, правда, и не имею ничего, но зато располагаю достоянием всех плательщиков; в случае надобности я заплачу тебе их же деньгами и капитал, и проценты».

Вследствие этого Пьер отдает свой плуг Жаку; это то, что видно.

А социалисты, потирая руки, говорят: «Посмотрите, как удался наш план! Благодаря вмешательству государства бедный Жак имеет плуг; ему незачем теперь руками копать землю, и вот он на пути к благосостоянию. Это благо для него и выгода для всей нации вообще».

Но нет, господа, тут нет никакой выгоды для всей нации, потому что вот чего не видно.

Не видно того, что плуг достался Жаку только потому, что он не достался Жану.

Не видно того, что если теперь Жак пашет, вместо того чтобы копать землю заступом, то Жан принужден будет копать ее, вместо того чтобы пахать.

А следовательно, увеличение займа, которого хотели социалисты, оказывается простым перемещением его.

Кроме того, не видно того, что это перемещение заключает в себе две глубокие несправедливости: несправедливость по отношению к Жану, который заслужил кредит своей честностью и трудолюбием, но оказывается лишенным его, и несправедливость по отношению к плательщикам, принужденным платить долг, который их вовсе не касается.

Но, может статься, скажут, что государство доставляет Жану ту же легкость пользования кредитом, как и Жаку? Но ведь на свете только один свободный плуг, и никак нельзя дать взаймы двух плугов. И вот остается здесь все тот же аргумент, а именно, что благодаря вмешательству государства будет заключено займов больше, чем выдано ссуд, так как в данном случае плуг представляет собой совокупность всех свободных капиталов в стране.

Правда, я свел всю эту операцию к ее простейшей форме. Но приложите тот же аргумент ко всем правительственным кредитным учреждениям, как бы они ни были сложны, и вы убедитесь, что все они приводят только к одному результату – к перемещению кредита, но не к увеличению его. В данной стране и в данное время существует всегда только известное количество свободных капиталов, и все они находят себе помещение. Принимая на себя гарантию за несостоятельных должников, государство может сильно увеличить число заемщиков и поднять этим размер процентов (всегда в ущерб плательщикам); но чего оно не может сделать, так это увеличить число заимодавцев и общую сумму ссуд. Но я не желал бы, чтобы навязали мне заключение, от которого Бог да сохранит меня. Я говорю, что закон не должен искусственно благоприятствовать займам, но я не говорю, что закон должен искусственно препятствовать им. Если в нашей ипотечной или какой-нибудь другой системе замечаются препятствия к расширению или правильному применению кредита, то пусть устранят их, ничего не может быть лучше и справедливее этого. Но в этом все, чего во имя свободы могут требовать у закона реформаторы, достойные этого имени.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.