Два варианта модернизации

Два варианта модернизации

Но для нас Россия — центр вселенной. Она прошла рыночные реформы и получила билет на участие в гонке. Теперь надо решать, что и как делать, чтобы занять достойное место.

Уже более трехсот лет Россия одержима комплексом отсталости и стремлением ее преодолеть, встать вровень с передовыми странами Европы. И дело не в мощи государства, не в военной силе, а в благосостоянии граждан, в благоустроенности городов, в том, что видит россиянин, попадая в Европу, чему завидует, что хочет перенести к себе на родину. Военная сила и политическое влияние, по которым Россия порой добивалась первых позиций, могли быть лишь неадекватной и временной заменой, не способной, однако, снять этот комплекс.

Другое порождение комплекса отсталости — ощущение неспособности ее преодолеть и желание доказать, прежде всего самим себе, что нам этого и не нужно, что материальный достаток не столь важен: у нас больше ценится духовность, альтруизм, бескорыстие, которые находятся в конфликте с увеличением богатства. У нас свой особый путь. Однако мы, по существу, весь XX век пытались идти особым путем и убедились в его несостоятельности.

И теперь снова, после первого этапа рыночных реформ, стоит вопрос о преодолении отсталости, о новой модернизации. Есть три стратегии.

1. Модернизация сверху, усилиями государства, посредством создания мобилизационной экономики. Россия проходила его дважды: при Петре I и при Сталине. Оба раза достигалось военное и политическое могущество, но временное, посредством закрепления социально-экономической отсталости, закрепощения граждан. Петровский цикл кончился поражением в Крымской войне, сталинский — крахом коммунистического режима в 1991 году. Еще одна попытка такого рода сегодня невозможна, хотя для многих соблазнительна.

2. Модель догоняющего развития, реализованная в Японии, в странах Юго-Восточной Азии, отчасти в Китае. Эта модель представляется еще более соблазнительной и по причине успехов, достигнутых при ее использовании, и потому, что она кажется альтернативной как модернизации сверху, так и либеральному варианту.

Эта модель предполагает изначальную техническую отсталость; дешевизну рабочей силы как условие конкурентоспособности по издержкам; усвоение технологий, созданных в западных странах; наращивание экспорта продукции, произведенной посредством этих технологий. Ее особенность — ограничение внутреннего спроса, поддержание сравнительно низкого жизненного уровня, экономия на образовании и других вложениях в человеческий капитал с целью поддержания высокого уровня накопления. Государство играет очень важную роль в реализации такой модели, содействуя экспорту продукции, импорту технологий и защищая внутренний рынок от иностранной конкуренции[120].

3. Либеральная модель или модернизация снизу, которая основывается на частной инициативе и предоставлении ей максимальной экономической свободы, а также на ограничении функций государства теми функциями, которые либо только оно и может выполнять, либо выполняет их заведомо лучше рынка. Это западная, в каноническом виде — даже американская модель.

Для России в ее нынешнем состоянии реальный выбор ограничен двумя последними моделями, ибо первая уже испытана и исчерпана — это модель деградации.

Модель догоняющего развития кажется наиболее привлекательной и, видимо, в некоторых деталях, может быть, будет использована. Но она для нас и опасна. Усиление роли государства в нынешних российских условиях (не на поле рыночной экономики и не после традиционного аграрного строя, а после командной экономики, в которой государство уже играло подавляющую роль) чревато воспроизведением прежних приемов, только с меньшим успехом.

Еще важнее то, что модель догоняющего развития приводила к успеху в индустриальную эпоху, когда можно было обеспечить рост за счет массового производства стандартной продукции с меньшими издержками и ее продажи на рынках развитых стран, причем это уже не эпоха фордовской индустрии, а иной, более поздней фазы индустриализма — с компьютерами, чипами, видео- и аудиотехникой. Кризис в Японии, длящийся уже десять лет, связан с исчерпанием возможностей догоняющего развития. То же можно сказать и об азиатских тиграх после 1997–1998 годов. Главный урок: дальнейшее развитие не может идти в рамках традиционных для этих обществ институтов, за счет массового применения дешевой рабочей силы. Свобода как условие творчества, образованность становятся главным ресурсом.

Отсюда и предпочтительность, более того, острейшая, жизненная необходимость для России либеральной модели развития — единственной, способной вывести страну на передовые рубежи.

Это трудно, ибо предполагает смену традиционной для нашей страны социальной парадигмы: сильное государство, бесправный и бедный народ, власть, предлагающая питаться духом вместо материального достатка. И сегодня, поскольку народ беден, а бюрократия сохраняет огромное влияние, консервативные настроения распространены повсеместно.

Но есть благоприятные и еще не утраченные возможности.

Их три:

• условия свободы и демократии, пусть несовременные, но реальные, созданные третьей русской революцией, либеральными реформами;

• научный и образовательный потенциал, сравнимый с развитыми постиндустриальными странами;

• готовность Президента Путина продолжать либеральные реформы в экономике.

Эти возможности надо использовать. И постоянно для этого распространять убеждение: свобода — это развитие; права и свободы человека вместе с образованием — сегодня созидательная сила, прямо обеспечивающая рост богатства и укрепление нематериальных ценностей.