2. Какие обстоятельства вынесли Б.Ельцина на самый верх власти?

2. Какие обстоятельства вынесли Б.Ельцина на самый верх власти?

К концу «брежневского» правления стали накапливаться признаки глубокого идеологического кризиса власти советского государства. Они проявлялись в постепенном таянии веры в коммунистическое мировоззрение у молодых поколений и у части номенклатуры, в духовном и культурном "застое" страны, в разложении социальной этики, в упадке морали и нравственности, в росте паразитизма дотационных республик с быстро растущими в численности отсталыми этническими группами, представления которых сохраняли средневековые феодальные и даже дофеодальные пережитки, чуждые промышленному производству, чуждые урбанизации и индустриализации. Это вызывало падение темпов роста производительности труда, застой в производственных отношениях и производительных силах Советского Союза. Основания государственной власти начали подтачиваться противоречиями между требованиями экономической и политической целесообразности ускорить промышленное развитие через его коренную научно-технологическую модернизацию посредством совершенствования социальной культуры наиболее образованных слоёв горожан и внутренними коммунистическими мифами системы власти. Учреждения текущего управления теряли ясность в понимании политической стратегической цели, а с потерей такого понимания терялась их согласованность действий при осуществлении правительственных решений, разрушалась и рушилась их мораль государственных служащих, что происходило хотя и медленно, однако неудержимо и основательно.

Причина идеологического кризиса была внутренней и объективной. В шестидесятых-семидесятых годах завершалось раскрестьянивание русской деревни, русская деревня умирала. В промышленные города, как старые, так и строящиеся в осваиваемых землях восточной части страны, сокращался приток пролетариата из крестьянской среды государствообразующего этноса. А именно из русского, сохраняющего крестьянское общинное мировосприятие, пролетариата со второй половины двадцатых годов создавался организуемый коммунистическим мировоззрением и коммунистической партией основной слой социальной поддержки, как самой советской государственной власти, так и её политической стратегии построения мировой коммунистической империи. Русский пролетариат, то есть первое поколение русских крестьян в индустриальном городе, стал сокращаться, тем самым сокращая социальную опору советского коммунистического режима диктатуры пролетариата, при котором не могли сложиться и не сложились никакие другие политические силы.

Горбачёвская Перестройка была отчаянной и вынужденной мерой руководства страны, попыткой эволюционно преобразовать режим и найти опору власти в новых, непролетарских слоях советского народа через пробуждение их политической активности. Однако в процессе раскручивания руководством компартии политической спирали Перестройки, невнятной по целям и задачам, создавшая Советский Союз Россия изнутри расшатывалась гласностью и демократизацией, пока не очутилась в состоянии разрастающейся анархии, остановить которую не удавалось никакими решениями и политическими поворотами кремлёвских правителей. В социально деклассированной России не оказалось силы, готовой подхватить советскую власть и удержать её. Ибо в Советской России не было, не сложилось непролетарского идеологически и политически организованного слоя горожан государствообразующего этноса!

Поскольку при господстве коммунистического режима диктатуры пролетариата в течение двух-трёх поколений единственным законным мировоззрением было коммунистическое, а все другие подавлялись и искоренялись, постольку при Перестройке обнажился глубокий и всеохватный духовно-мировоззренческий кризис русского городского населения. Русские горожане коммунистическим мировоззрением были основательно оторваны от традиционного народного православного мировоззрения, а с упадком веры в коммунистический идеал потеряли духовную опору и в том и в другом. Всеохватная деморализация и деклассирование новых, образованных поколений русских горожан порождали распад социальных связей и системы власти России, что стало причиной распада сначала советского блока, а затем и самого Советского Союза. Но и быстрый крах недавней военно-промышленной и геополитической Сверхдержавы не разрешил внутриполитических противоречий.

Перед Россией встала острейшая историческая задача – любыми мерами, любыми средствами выявить отвечающее настроениям горожан политическое мировоззрение, и на его основе объединить готовые бороться за него слои горожан в политический класс, срочно поставить на ноги соответствующую его мировоззренческим и политическим интересам новую центральную власть. Иначе страну ждала катастрофа, историческая гибель.

Мучительным поиском новой идеологии, которая смогла бы осуществить такую неотложную задачу, политическая борьба в 1989 году пришла к естественному и единственному исходу. В обстановке растерянности от разъедающего авторитет советской власти массового безверия городской интеллигенции в коммунистическое мировоззрение и нарастающих признаков подступающей анархии в умах и поступках масс людей на поверхность политики прорвалась единственная притягательная в то время и для той обстановки идеология. А именно – Западная буржуазная идеология гуманитарного либерализма. Её пропагандисты подняли знамя либерального идеологического насилия, притягательного для образованных слоёв городского населения, объединяющего умы таких слоёв абстрактными Правами Человека и идеалами равенства, свободы, братства. Они обещали через политический поворот к идеологическому господству гуманитарного либерализма и, будто бы порождаемому им, социально ориентированному капитализму быстро достичь гармонии и процветания всего населения страны. Ничтоже сумняшеся они играли, главным образом, на иждивенческих настроениях, привитых коммунистическими утопиями, в качестве примера указывая на Швецию, на другие богатые буржуазно-капиталистические государства с большими социальными программами.

Радикальное крыло этих пропагандистов либерализма стало объединяться в группу самоотверженных революционеров. Они искали приемлемого и понятного массам популярного лидера и быстро нашли его в личности Бориса Ельцина. Они-то и совершили буржуазно-демократическую революцию в России. Сначала идеологически и широкой пропагандой своих взглядов повернули большинство депутатов народно-представительного Верховного Совета РСФСР к буржуазно-представительным идеалам организации новой власти. А после путча ГКЧП 19 августа 1991 года, оказавшись единственной идейно организованной политической силой, объявили незаконными все учреждения прежней исполнительной власти. При поддержке наиболее деятельного населения Москвы они решительно распустили советские учреждения и представили в глазах масс выразителем воли народов России только представительный Верховной Совет. То есть они захватили всю полноту политической власти.

Политическую власть они подхватили довольно просто. Их с растущим воодушевлением поддержала основная часть московской гуманитарной интеллигенции – журналисты, писатели, виднейшие деятели культуры, что оказало заметное влияние на массовые настроения в стране. А вот удержать политический авторитет подхваченной власти, показывать её способность принимать решения и воплощать их в жизнь оказалось сложнейшей проблемой. Потому что в России того времени уже не было правящего класса как такового, исчезал прежний, советский централизованный аппарат управления, панические настроения и безволие охватили органы правопорядка и чиновничество. Страна неотвратимо распадалась на множество практически независимых от Центра образований, в которых пробуждались настроения защищать только местные интересы, быстро набирали влияние сторонники автономного сепаратизма.

Чтобы восстанавливать управляемость населением огромной по территории страны, надо было приспосабливаться к ходу событий, считаться с естественным правом на власть самых сильных индивидуумов и групп, тех, кто доказывали это право в обстоятельствах охлократического безвластия. Иных способов восстанавливать зачатки новой власти не было. Либеральные революционеры, близкое окружение Б.Ельцина, чтобы удержать формальную власть в буржуазно-представительном Верховном Совете, под давлением естественных обстоятельств вынуждены были подстраиваться под ту политическую линию, которая обслуживала единственно возможный путь длительного становления естественного правящего класса, – невольно и даже вопреки своим намерениям повторяя ход развития событий всякой буржуазно-демократической революции. Никто из них не понимал этого, и большинство не хотели понимать. Они обманывали себя и других, провозгласив "курс реформ", невнятную политику перехода к сказочно идеализированным рыночной экономике и народно-демократическому самоуправлению, хватаясь за самые бредовые проекты осуществления такого перехода всего за несколько лет.

Политический прагматизм партийно-хозяйственного номенклатурщика Б.Ельцина и ряда других региональных избранников в среде Верховного Совета вынудил их подчиниться самодовлеющим и безальтернативным требованиям обстоятельств. Они начали создавать аппарат исполнительных учреждений при представительном собрании и привлекать к этому связанных с практической деятельностью профессионалов: хозяйственников, военных и чиновников, – и окружать себя ими. Сначала это насторожило и обидело, а затем оттолкнуло часть либеральных гуманитарных идеалистов, которые стали обвинять своего вождя в отходе от их идеализма. Другого вождя они не имели, а жёсткая политическая борьба с прокоммунистическими организациями, которые проповедовали реваншистскую месть в отношении всех либералов, волей-неволей заставляла их продолжать оказывать Ельцину пропагандистскую и политическую поддержку. Но тем самым они укрепляли его положение главного руководителя исполнительных учреждений, куда постепенно и во всё большем числе потянулись прежнее чиновничество и прежняя номенклатура, соглашавшиеся признать над собой руководство не столько "реформаторов-лаборантов", сколько именно Ельцина.

С этого времени политическое влияние собственно либеральных гуманитарных идеалистов начало неуклонно слабеть. В передовом политическом отряде борцов за коренные, революционные изменения в стране их вытесняли либералы-экономисты, либералы прагматики, откровенно нацеленные на продвижение к либеральному монетаристскому капитализму, видя в нём единственное спасение от давления на буржуазно-представительную власть охлократической анархии. Этим было обусловлено стремительное возвышение Гайдара и его команды, решительно поддержанное Ельциным ради личного политического выживания.