Два принципа политической борьбы

Два принципа политической борьбы

I.

Если потребительский рынок разбалансирован в сторону отсутствия самого необходимого, то уж рынок партийных программ, уставов, знамён и символик всяческого вида разбалансирован в сторону переизбытка их. Бедняга избиратель! Не обойтись ему без головной боли: что делать в предстоящих выборах, за кого голосовать?! Если уж искушённый в кухонной политике московский интеллигент с трудом пытается сообразить, чем собственно отличается партия Социалистическая от Социал-демократической партии, то провинциальному избирателю можно лишь посочувствовать.

Если отбросить всю словесную шелуху из устных выступлений и выступлений в печати, из интервью наших нынешних политически активных деятелей, то в остатке окажется, все они так или иначе крутятся вокруг двух основополагающих принципов общественной жизни:

а/ это принцип абсолютной свободы личности, принцип абсолютного либерализма;

б/ это принцип корпоративности, социальной солидарности, социальных взаимопомощи и ответственности.

В нашей заново складывающейся политической традиции выборов представительной власти, тех, кто отстаивает приоритет свободы личности, как основы политического, экономического и культурного подъёма, относят к либеральным демократам с разными оттенками либерализма в их убеждениях. Тех же, кто отстаивает приоритет корпоративности в качестве движущей силы социально-экономического и общественного прогресса, огульно относят к ортодоксам, коммунистам, консерваторам, националистам и так далее. Хотя консерватизм здесь вовсе ни при чём, — он может защищать как один, так и другой принцип в зависимости от конкретной исторической ситуации и от конкретных проблем, которые вынуждено преодолевать общество в своём развитии.

Всё в природе построено на борьбе противоположностей, и только в результате такой борьбы возможно всяческое движение и развитие. В случае же человеческого общества, общественное развитие и социальный прогресс определяются наличием борьбы разных политических принципов, главным образом — борьбой вышеуказанных двух принципов. Сама логика природных закономерностей развития заставляет все возникающие политические партии формироваться вокруг того или иного из этих двух принципов. Партийная же традиция политической борьбы за экономические и политические интересы определённых социальных групп заставляет каждую партию следовать в отстаивании своего принципа до конца. В такой способности отстаивать партийный принцип проявляется в глазах общественности порядочность деятелей той или иной партии, её политический имидж.

Небесполезно отметить, что в американской традиции политической борьбы за исполнительную и законодательную власть члены республиканской партии или республиканцы являются знаменосцами второго принципа, то есть принципа национальной корпоративности и солидарности личностных индивидуумов, тогда как члены демократической партии или демократы проповедуют преимущества либеральной свободы личности. Однако лишь в периоды серьёзных кризисов американцы ясно и определённо указывают на ту или иную партию, которой они готовы доверить выведение страны из кризисного состояния. В остальное время, одна партия контролирует исполнительную власть, а другая – законодательную, а затем их положение меняется на обратное.

Когда массовый избиратель конкретной страны отдаёт предпочтение той или иной партии, то есть, когда та или иная партия приходит к власти, это значит, что большинство активных граждан этой страны поставили “добро” на проведение в жизнь принципа победившей партии и основанной на этом принципе программы. Однако на самом деле проведение в жизнь партийной программы зависит от того, насколько высок был процент активно голосовавших избирателей, насколько ясно они представляли себе принципы противоборствовавших партий, насколько действенную поддержку они оказывают победившей партии в выполнении ею предвыборных обещаний. Чем меньше партий и чем больше семейных, социальных традиций, связанных с поддержкой той или иной партии, тем интереснее избирателю голосовать, тем легче он ориентируется в идеях и взглядах кандидатов. Это вполне сравнимо со спортивным азартом хорошо знающих свою команду болельщиков. А самыми зрелищными играми являются игры с двумя борющимися командами, в первую очередь потому, что эти игры вовлекают наибольшее число людей в предельно понятное и привлекательное противоборство, основанное на инстинктивном стремлении каждого человека оказаться со своими для борьбы с чужими.

Борьба партий в чём-то тот же спорт. Только ставки в этой борьбе чрезвычайно высоки. Чем больше болельщиков этой борьбы, чем больше активных, вовлечённых в неё избирателей, тем управляемее политическая и экономическая ситуация, тем быстрее победившие лидеры справляются с проблемами или кризисами страны.

Многопартийность есть первый признак недостаточно развитой политической культуры общества, потому что она создаёт политические условия для рассредоточения национальных усилий в преодолении периодически возникающих кризисов развития государственного и общественного организмов, создаёт предпосылки для низкой культуры исполнительной деятельности наделённых исполнительскими полномочиями органов. Многопартийность в реальности отвлекает общество от подлинной, максимальной концентрации на решении проблем и кризисов, так или иначе, притормаживает скорость преодоления их, она позволяет оказаться у власти политической партии, которая опирается на меньшинство избирателей. И как это ни парадоксально звучит, но именно многопартийность уменьшает собственно политическую активность избирателей, уменьшает социально направленную активность граждан. Тем самым она создаёт наилучшие условия для неустойчивости общества в периоды кризисов и для установления однопартийных или авторитарных диктатур.

Встаёт законный вопрос: как нам, в нашей конкретной исторически обусловленной ситуации, не отстать от цивилизации, сохранить шансы догнать её, интегрироваться в Европейский Союз для использования его ресурсов и вписаться в цивилизационное развитие в ХХI веке? Ясно одно, — выживет только та политическая стратегия, которая будет работать на опережение, будет максимально использовать складывающиеся политические тенденции в наиболее передовых державах мира, ассимилировать их, эти тенденции, причём только в наиболее перспективных формах.

II.

Большевизм и коммунистическая диктатура заслужили крах не потому, что они изначально плохи. Они всего лишь стояли на крайне радикальных интернациональных обобщениях принципа корпоративной солидарности, когда экономическая, а потому и политическая свобода личности объявляются главным врагом и мирового экономического прогресса, и политического прогресса человечества, и надзора за экологическими кризисами. Такая позиция определённой партии вообще-то говоря даже благо для общественного развития, ибо через её борьбу с принципом свободы личности проявляются пути разрешения каких-то сложных и запутанных социальных проблем, потенциально взрывоопасных не только в масштабах отдельной страны, но и в мировом масштабе. Но большевизм утверждал свой интернационально-корпоративный принцип не через открытую политическую борьбу, но через её уничтожение, через подавление права противоположного принципа, а так же и принципа национально-корпоративного, отстаивать свои видения путей становления мировой цивилизации. Исчезла открытая борьба двух противоположных политических начал, из-за чего наше общество в своём развитии остановилось на уровне начала ХХ века, деградировав даже в сравнении с тем, каким оно стало после реформ П.Столыпина, — деградировав и исторически, и морально, и культурно. В нынешнем российском парламенте, к примеру, словно ожили идеи и политические движения первых лет первой Государственной Думы Российской империи.

Сейчас много слышится заявлений, способных прошибить слезу своей умильной наивностью. Де, Европа интегрируется, а у нас республики разбегаются по сепаративным квартирам. Но Западная и Центральная Европа в своей передовой общественной культуре живёт уже в 90-х годах двадцатого столетия, когда общественное развитие в отдельных странах невозможно без интеграции с соседними национальными обществами. Тогда как мы живём ещё идеями становления общественной жизни, какими они были где-то в первой трети столетия. Европу уже давно не волнует то, что было в 20-х, 30-х годах. Тогда как для наших граждан, за редким исключением, те десятилетия более живая реальность, чем нынешний кризис в Персидском заливе. Диктатура большевиков законсервировала наше общественное сознание на уровне первых десятилетий века, и мы должны осознать это в той мере, какая необходима для самой разумной организации политической системы новой России.

Поэтому вопрос ускоренного формирования и становления общественного национально-демократического сознания имеет для нас наиважнейшее значение. Чем быстрее будут продвигаться процессы общественно-политического развития России, тем раньше будет остановлен экономический распад и создадутся действительные предпосылки для экономического подъёма. А ускорить процессы общественного развития нельзя без самой ожесточённой политической борьбы двух вышеуказанных принципов. Если окажется невозможным управлять организацией такой борьбы, она станет развиваться сама собой.

октябрь-ноябрь 1990г.