Выборы - следующий шаг к двоевластию

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Выборы - следующий шаг к двоевластию

1.

Что показали результаты первого тура выборов Президента РФ?

Они показали, что страна политически расколота на два противоборствующих лагеря, а прохождение во второй тур Ельцина и Зюганова лишь отразило это состояние наглядно и убедительно.

Стоящие за Ельциным силы раздули в СМИ шумиху, де, борьба идёт между реформаторами и консерваторами. Это чистейшей воды ложь. Сейчас нынешний режим, лишь олицетворяемый Ельциным, становится столь же чуждым реформам, как и его главные на сегодня противники - коммунисты. Суть раскола не между реформаторами-демократами и консерваторами-коммунистами. Политический раскол произошёл между теми, кто вынужден выживать за счёт производства материальных благ в промышленности и в сельском хозяйстве, с одной стороны, и теми, кто связан с интересами роста коммерческого капитала посредством спекуляции и ростовщичества, отмывания через коммерцию наворованного, награбленного, полученного в виде всевозможных взяток – с другой.

Чтобы убедиться в этом, достаточно спросить себя, за кого в своей подавляющей массе голосовали коммерсанты, ростовщики, бандиты, коррумпированные чиновники, то есть “новые русские”? Разве можно ошибиться в ответе? Конечно, за Ельцина. Потому что именно их интересы в первую голову выражает нынешний режим, который породил их и держится на них, хочет он этого или нет, осознаёт это или пребывает в неведении.

А кто голосовал за Зюганова? В основном те, кто был связан с советским производством или работает в сфере приходящего в упадок производства сейчас. Именно против них направлена вся мощь информационной, пропагандистской войны олигархических сил. Кого у нас официозные средства массовой информации и культуры подают в качестве тупых, глупых и ленивых людей, не желающих приспосабливаться к новой жизни? Только промышленных предпринимателей, “красных директоров”, рабочих, сотрудников научно-технологических учреждений, работников села, - мол, среди них есть редкие исключения, но, в основном, они-де испорчены коммунистическим режимом.

Получается так, что торгаши спекулянты и ростовщики банкиры, казнокрады и бандиты, взяточники чиновники и сутенёры являются без исключения реформаторами и демократами. А вот те, кто связан с производительными силами огромных регионов, названных помощником Президента Г.Сатаровым “маргинальными”, оказываются тупыми и реакционными консерваторами, голосующими за возврат страны “к тоталитарному прошлому”, в том числе представители ВПК, передовой естественной науки, преподаватели школ, вузов, множество врачей и т.д.

2.

Не будем голословными, обратимся к цифрам. В Москве за Ельцина проголосовало больше 60% принявших участие в голосовании. А в регионах ему не удалось заручиться поддержкой и трети избирателей, не говоря уже о вожделенных 50-ти процентах голосов, которые нужны для победы уже в первом туре. При этом не стоит забывать важнейшие факты. В Москве у Ельцина были достаточно прочными позиции и зимой, тогда как в производительных регионах в январе его поддерживали от 5 до 7% имеющих право голоса. Рост числа проголосовавших за него в регионах вызван соответствующей обработкой населения с помощью телевидения, а так же тем, что была использована популярность экс-генерала Лебедя для дезориентации части сторонников народно-патриотических сил, то есть коммунистов.

Случаен ли подобный расклад настроений? Отнюдь не случаен. Что за ним стоит?

75-80% всего частного капитала страны находятся сейчас в Москве, но это произошло вовсе не за счёт неких прогрессивных особенностей столичных дельцов от бизнеса. Главной основой такой колоссальной концентрации частного капитала в одном городе России стало посредничество чиновников, воров и дельцов Москвы в торговых сделках по вывозу на Запад ценного сырья, добываемого в далёких от столицы регионах. Иной причины появления прослойки столичных нуворишей нет. Их капиталы делались не на организации производства, а на спекуляции вывозимыми из регионов нефтью, газом, золотом, ртутью, медью, алюминием, драгоценными камнями и т. д. Затем жадные толпы взяточников, бандитов, воров всякого рода и звания изымали часть этих капиталов в свою пользу. Так возник особый слой асоциальных дельцов, которые стремятся любой ценой сохранить столь выгодное им положение дел, для чего создали собственный режим власти, диктатуру коммерческого космополитизма. Нынешняя власть, как паутиной охвачена, пронизана их спекулятивно паразитическими интересами. По большому счёту, им дела нет до того, что в России разрушаются производительные силы, за счёт которых живут многие десятки миллионов людей. И свою недееспособную власть они отстаивают с ожесточённым остервенением хищников, терзающих страну, как свою жертву.

Они в принципе не способны заниматься производством и свои капиталы не будут вкладывать в развитие производства в России. В общем и целом, их капиталы направляются на Запад, в надёжные банки, на скупку недвижимости, потому что там организованно производство, а потому экономика на подъёме, нет угрозы социального взрыва, который вызревает в России, - то есть эти “новые русские” становятся самыми настоящими рантье. Они просто не в состоянии разрешать проблемы экономического кризиса в России, а потому завели её в хронический политический кризис. Этот кризис не имеет иного разрешения, кроме как посредством революционного политического насилия, которое в наших условиях осуществимо только через политическое восстание производительных регионов и захват ими столицы для того, чтобы установить режим защиты и продвижения промышленных капиталистических интересов.

Тот, кто полагает, что режим диктатуры коммерческого космополитизма может быть заменён каким-то иным режимом в случае “демократической” победы во втором туре выборов коммуно-патриотов, то бишь Зюганова и иже с ним, тот наивен в политике, будто легкомысленная старшеклассница. И Ельцин, и Черномырдин, и командующий московским военным округом, и спецслужбы высказывались по этому поводу яснее ясного. Отдавать власть они не собираются при любом исходе выборов. Но им необходимы шоры легитимности. Иначе придётся обнажать суть режима, как диктатуры, то есть власти не связанной никакими законами, готовой вновь использовать вооружённые формирования армии и ОМОНа для подавления массовых выступлений недовольства, как это уже было 3-4 октября 1993 года. А использование вооружённой силы создаст сложности в отношениях с западными покровителями и может спровоцировать появление в производительных регионах собственных политических, собственных силовых средств отстаивания жизненных интересов, то есть подтолкнуть возникновение двоевластия.

Зарождение предпосылок политического двоевластия и отразили результаты первого тура выборов Президента, когда блок народно-патриотических сил, вообще-то крайне реакционных и политически бесперспективных, в результате предвыборной борьбы за последние полгода оказался символом абсолютного, враждебного неприятия созданных диктатурой коммерческого космополитизма экономических и политических отношений в России. Этот блок стал как бы единственной надеждой спасти производительные силы страны, тем самым спасти самостоятельность государства, удержать его от катастрофы. Но так ли это?

3.

Могут ли неокоммунисты при своём предположительном возвращении к власти стать политической силой, способной организовать и осуществить выведение страны из экономического и политического кризиса? Или выражаясь иначе, смогут ли они сменить правящий класс нынешнего режима и быстро укрепить государство, без чего рассуждения о государственном контроле над экономикой есть бессодержательный трёп людей не умных и безответственных?

Для ответа на этот вопрос придётся поставить другой. Есть ли у неокоммунистов или коммуно-патриотов концепция бытия государства в грядущем мире, которая привлечёт самые деятельные и прогрессивные силы производительных регионов страны для того, чтобы ими заменить нынешний правящий класс России?

Всякая политическая идеология строится на определённых аксиоматических положениях. Коммунистическая идеология возникла и развилась на следующих аксиомах.

Во-первых, на аксиоматическом положении о непримиримом антагонизме интересов предпринимателей промышленного производства и наёмных рабочих. Идее вообще-то ложной, ибо и предприниматели, и рабочие являются, каждый на своём месте, участниками производственного процесса и материально заинтересованы в высокой конкурентоспособности своей товарной продукции, в прибыльности и развитии производства. Между ними, действительно, идёт жёсткая борьба интересов при разделе прибыли, порой принимающая крайние формы, но она естественная, способствует непрерывному совершенствованию производственных отношений, превращая их в национальные общественно-производственные отношения. Что доказал и доказывает весь мировой опыт.

Во-вторых, на аксиоматическом положении о естественном праве пролетариата на диктатуру, как следствии неизбежного преобладания численности пролетариата в индустриальном обществе. Это положение казалось справедливым только в первой половине века, когда в ряде стран происходила бурная индустриализация за счёт массового раскрестьянивания. Но в результате научно-технической революции оно стало в восьмидесятых годах ХХ века не менее ложным, чем предыдущая идея о классовом антагонизме в сфере промышленного производства. А вернее сказать, оно оказалось очевидно ложным из-за объективной действительности в наиболее развитых странах мира, в которых рабочий класс устойчиво сокращается в численности и заменяется на производстве и в общественной жизни мелкобуржуазным средним классом, у которого абсолютно иная социальная психология, в общем-то чуждая психологии пролетариата. Конкретное же бытиё, согласно никем не оспоренному положению Гегеля, определяет политическое сознание населения той или иной страны.

Спрашивается, каким образом неокоммунисты будут создавать политическую технологию смены правящего ныне класса для замены его другим, прогрессивным, если их базовые идеи исторически устарели, доказали непригодность в обстоятельствах конца двадцатого столетия? Все их программы поверхностны и эклектичны, в них сквозит намерение наполнить старые мехи новым вином, а потому они не осуществимы в принципе. Г.Зюганов предпринимает попытки обосновать жалкий и старый идейный багаж коммунистов представлениями о некоем особом характере российского народа, якобы предрасположенного к коммунистическим воззрениям, используя этот аргумент в качестве едва ли ни главного в политической пропаганде. Но эти попытки в ныне имеющих место обстоятельствах всеохватного кризиса страны не менее преступны своей безответственностью, чем деятельность царящего в России режима диктатуры коммерческого космополитизма. Хрен редьки не слаще!

4.

После выборной кампании, когда неизбежно последует новая волна обвального разочарования в Б.Ельцине, а стоящие за ним олигархи пойдут на любые меры ради политической линии углубления диктатуры коммерческого космополитизма, тогда вновь реальная политическая поддержка режима снизу станет резко уменьшаться. Политически слабеющий режим не в состоянии будет утверждать интересы олигархических кланов иначе, как через рост влияния спецслужб и силовых ведомств, через превращение милиции в подобие мафии. Но в этом случае надзор подлинных хозяев страны за деятельностью силовых структур может быть обеспечен только через тех генералов, которые вызывают у них полное доверие, то есть по существу дела антинациональных, либерально-патриотических генералов, генералов не способных понять и воспринять передовые интересы и требования производительных сил, производительных регионов России.

Чистка верхов начальников силовых ведомств из предположения вполне может стать реальностью. Следствием же будет рост отчуждения офицерского корпуса от отдающих приказы ставленников режима. За временной передышкой кажущейся стабилизации руководство режима вновь столкнётся с проблемой, что оно не способно управлять огромной страной. В то же время за периодом растерянности и подавленности населения производительных регионов, политическая потребность в двоевластии вновь заявит о себе лавинообразным объединением непримиримых к режиму движений, осуществляясь под лозунгами с политическими требованиями спасения отечественного производства.

Но на данной ступени развития буржуазной революции в России единственно прогрессивной и спасительной для производительных регионов страны является концепция Национальной Реформации, то есть концепция построения этнократического общества, соответствующего требованиям к производственным отношениям со стороны производительных сил современной промышленной капиталистической цивилизации. Только на её основе возможной будет действительная, а не голословная, разработка политической технологии выведения страны из грядущего и неумолимо приближающегося резкого углубления общегосударственного кризиса. Сложность её восприятия в производительных регионах в то, что она подразумевает осуществление революционной смены правящего класса, духовной революции, социальной революции, как главнейших предварительных условий для поворота к политике подтягивания корпоративной этики производственных отношений до императивных нужд современного промышленного производства, то есть до современных производительных сил. А духовная, социальная революция на конкретно-историческом этапе развития России конца ХХ столетия не может быть иной по форме, кроме как революцией Национальной.

В конечном итоге политическая сила на основе такой концепции обязательно появится в России. И появится она, как Третья сила, призванная разрубить гордиев узел противоречий в идеях коммуно-патриотов о продолжении эволюционного развития дряхлеющей патриотической государственности ради высвобождения могучей энергии идей о государственности национальной. Но к власти она придёт вследствие вызревающих сейчас представлений о хроническом двоевластии полярных интересов столицы и регионов, являя себя в качестве силы, решительно борющейся за диалектическое отрицание, как нынешнего режима диктатуры коммерческого космополитизма, так и неокоммунистической реакционности. Той реакционности, которая не сможет воспользоваться политическим двоевластием коммерческого и промышленного интересов, так как, вольно или невольно, стоит к ХХI веку задом, будучи не в состоянии оторваться помыслами от традиций политической архаики невозвратного прошлого.

19 мая 1996г.