Эпилог[87]

Эпилог[87]

Мы сохраняем участие в капитале наших основных компаний, независимо от того, какова рыночная стоимость их активов. Такое отношение «на стороне страны до самой смерти» в сочетании с полной стоимостью этих пакетов акций означает, что уже нельзя ожидать, что они будут «повышать» стоимость Berkshire в будущем так же резко, как в прошлом. Другими словами, до сих пор наши финансовые результаты зависели от двух факторов: превосходный уровень доходов с рыночной стоимости активов объектов наших инвестиций; дополнительная прибыль, которую мы получили, когда рынок «корректировал» стоимость этих компаний, увеличивая в среднем их стоимость относительно других. По первому пункту всё останется неизменным, и мы продолжим получать прибыль со стоимости активов объектов наших инвестиций. Но прибыль от коррекции уже реализована, что означает, что впредь нам придётся довольствоваться «однократным погружением в атмосферу».

Теперь мы сталкиваемся с другим препятствием: в нашем небесконечном мире высокие темпы роста неизбежно приводят к саморазрушению. В начале, когда уровень роста не высок, это правило может не действовать. Но высокий уровень роста ставок со временем «обгоняет якорь».

Карл Саган очень забавно описал этот феномен, приводя свои размышления о судьбе бактерии, размножающейся делением на две каждые 15 минут. Саган говорит: «Это значит четыре удвоения в час и 96 удвоений в день. Несмотря на то что бактерия весит всего одну триллионную грамма, через день вся масса расплодившихся бактерий будет весить, как гора. Через два дня больше, чем Солнце, и совсем скоро все во Вселенной будет состоять из бактерий». Но беспокоиться не о чём, заверяет Саган, что-нибудь обязательно воспрепятствует такому непомерному росту. «Либо у них закончится пища, либо они сами заразят друг друга, либо постесняются размножаться на людях».

Даже в трудные времена мы с Чарли Мунгером (вице-председателем Berkshire и моим партнёром) не думали о Berkshire, как о бактерии. Также к нашему великому прискорбию мы не нашли способ удваивать капитал компании каждые 15 минут. Однако нам ничуть не стыдно заниматься размножением — финансовым — на людях. И тем не менее размышления Сагана верны.

Толстый кошелёк — это враг отличных инвестиционных результатов. Сейчас собственный капитал Berkshire оценивается в 11,9 млрд. долл., а когда мы с Чарли начали управлять компанией, её капитал составлял всего 22 млн. долл. Несмотря на то, что в мире полно достойных предприятий, мы не видим практической пользы в их поглощении, если они не принесут существенной прибыли Berkshire. Сейчас мы рассматриваем возможность покупки, только если считаем, что сможем задействовать при поглощении не менее 100 млн. долл. Остановившись на таком минимуме, количество новых инвестиций Berkshire заметно сократилось.

Тем не менее, мы будем придерживаться именно такого подхода, который принёс нам успех, стараясь не снижать стандарты. Тед Уильяме в книге «История моей жизни » (The Story of My Life by Ted Williams) объясняет, почему: «Мой довод таков: если вы хотите научиться хорошо бить по мячу, вам нужен хороший мяч. Это первое правило. Если я буду отбивать мячи, летящие вне моей „счастливой зоны“, я никогда не ста-ну игроком, выбивающим 344 очка. Мой средний результат будет 250». Мы с Чарли согласны с этим и потому предпочитаем ждать возможности нанести удар из «счастливой зоны».

Мы по-прежнему будем игнорировать политические и экономические прогнозы, которые нередко слишком дорого обходятся многим инвесторам и предпринимателям. Тридцать лет назад никто не мог предвидеть такого развития войны во Вьетнаме, государственного контроля над ценами и заработками, два нефтяных кризиса, отставку президента, развал Советского Союза, обвал индекса Dow на 508 пунктов за один день или колебания доходности казначейских векселей в диапазоне от 2,8% до 17,4%.

Но, что удивительно, ни одно из этих событий не заставило Бена Грэхема изменить своим инвестиционным принципам. Не считал он лишним заключать договоры о покупке хороших предприятий по приемлемым ценам. Представьте, как бы отразилась на нас боязнь неизвестного, которая заставила бы нас отложить или изменить распределение капитала. Свои лучшие поглощения мы совершили в то время, когда предчувствия очередной глобальной перемены были в самом разгаре. Страх — враг чудака, но друг фундаменталиста.

Мы уверены, что и в ближайшие 30 лет в мире будут происходить различные катаклизмы. Мы не собираемся предсказывать их или стараться извлечь выгоду. Если мы обнаружим компанию, похожую на одну из тех, что купили в прошлом, никакие внешние факторы не отвратят нас от решения о покупке.

Помимо ещё более умеренных доходов мы можем обещать вам, что если вы станете акционером Berkshire, то будете получать такие же дивиденды, как и мы с Чарли. Если у нас трудности, они отразятся и на вас, если наше дело процветает, процветаете и вы вместе с нами. И мы не откажемся от этих правил, которые позволяют нам быть на самом гребне волны, а не захлёбываться под водой.

Мы также можем обещать, что наши успехи, прежде всего, будут отражаться на акциях Berkshire: мы никогда не обратимся к вам с просьбой инвестировать с нами или вложить деньги куда-либо. Хочу также отметить, что в Berkshire большая часть инвестиционного портфеля принадлежит членам наших семей и большей части друзей, наших с Чарли партнёров в последние четыре десятилетия. Такой расклад — лучшая мотивация.

Наша прибыль складывается из усилий всех руководителей принадлежащих нам компаний. Кейси Стенгел однажды сказал, что управлять бейсбольной командой, значит, «получать деньги за „возвращения на базу“, сделанные твоими игроками». В Berkshire я придерживаюсь той же формулы.

Гораздо лучше иметь кусочек бриллианта Надежды, чем целый фальшивый бриллиант, а все наши компании как раз и являются редкими драгоценными камнями. Более того, мы не собираемся ограничиваться этими несколькими украшениями, а будем собирать целую коллекцию.

Цены на акции всегда будут колебаться (иногда значительно), и экономика будет переживать взлёты и падения. В долгосрочной перспективе, мы верим, стоимость нашей компании будет неуклонно расти хорошими темпами.

Я думаю, будет правильно, если я закончу описанием управления Berkshire в настоящем и будущем. Согласно первому принципу владельца, мы с Чарли являемся партнёрами по управлению Berkshire. Всю тяжёлую работу в нашем деле мы возлагаем на руководство наших дочерних компаний.

Мы с Чарли в своей работе занимаемся вопросами распределения капитала, заботой и обслуживанием наших ключевых управленцев. Большинство этих управляющих счастливы, когда их оставляют в покое и дают спокойно заниматься своим делом, обычно мы так и поступаем.

Это накладывает на них определённые обязательства в принятии деловых решений и передаче полученной ими прибыли в штаб-квартиру компании. Присылая её нам, они таким образом ограждают себя от возможных соблазнов принимать решения о распределении прибыли, которые могли бы возникнуть, будь они ответственны за это. Более того, мы с Чарли имеем гораздо больше возможностей для инвестирования этих фондов, чем любой управляющий смог бы найти в своей сфере деятельности.

Большинство наших управляющих уже сами по себе обеспеченные люди, поэтому от нас зависит формирование атмосферы, которая побудила бы их работать именно в Berkshire, не считая стимулов в виде игры в гольф и рыбалки. Мы работаем с ними так, как хотели бы, чтобы работали с нами, если бы мы поменялись местами.

Что касается распределения капитала — это то, чем мы с Чарли любим заниматься и что приносит нам бесценный опыт. В практическом смысле возраст не играет никакой роли в этом деле: вам не нужна хорошая координация или натренированные мускулы, чтобы таскать мешки с деньгами (слава небесам). До тех пор пока наш мозг будет действовать эффективно, мы с Чарли будем заниматься своей работой так же, как мы занимались ею раньше.

После моей смерти ситуация с собственностью в Berkshire изменится, но не сильно. Во-первых, только 1% моих акций будет продан, чтобы покрыть расходы на акты завещания и налоги. Во-вторых, весь баланс моих акций перейдёт моей жене Сьюзан, если она переживёт меня, или в фонд семьи, если не переживёт. В любом случае Berkshire сохранит за собой контрольный пакет акций и будет распоряжаться им, руководствуясь той же философией и стремлениями, которые сейчас являются нашей стратегией.

При таком стечении обстоятельств семья Баффеттов не будет привлечена к управлению деятельностью компании, а только к поиску и выбору руководителей, которые будут этим заниматься. То, кем будут эти управляющие, зависит от даты моей смерти. Но я уже сейчас могу предугадать, какой будет структура управления: мои обязанности будут выполнять два директора — один будет заниматься инвестициями, другой управлять хозяйственной деятельностью. Если возникнет вопрос о поглощении компаний, то оба управляющих будут объединяться, чтобы принять необходимые решения. Оба исполнительных лица будут отчитываться перед советом директоров, который отвечает перед держателем контрольного пакета акций, чьи интересы будут соответствовать вашим[88].

Моя семья будет и в дальнейшем участвовать в решении вопроса назначения руководителей. Поскольку акции Berkshire составляют практически всю мою собственность и будут играть очень большую роль в активах моей жены и активах фонда ещё долгое время после моей смерти, вы можете быть уверены, что я тщательно продумал вопрос преемственности управления. Вы также можете быть уверены, что принципы, которым мы следуем сейчас, будут направлять руководителей, последующих за мной.

Чтобы не заканчивать наше повествование разговором о смерти, я хочу заверить вас, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Мне нравится управлять Berkshire, а если удовольствие продлевает жизнь, то рекорд Мафусаила может быть побит[89].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.