Не надо обслуживания, пожалуйста, мы же корейцы

Не надо обслуживания, пожалуйста, мы же корейцы

Из-за устоявшихся сомнений в том, что владельцы южнокорейских семейных компаний готовы к переменам, глобальные рынки и сегодня оценивают ценные бумаги этой страны с большими скидками. Впрочем, надо признать, кое-какая работа по выводу туманной отчетности семейных компаний на свет Божий уже ведется. И это весьма позитивный момент, учитывая, что вплоть до 2011 года южнокорейский бизнес вообще не предоставлял стандартных ежеквартальных сводных финансовых отчетов, которые во всех развитых странах давно считаются чем-то само собой разумеющимся. И хотя некоторые корейские компании по-прежнему ведут дела по старинке – то есть «подмазывая» политиков ради получения финансирования и выгодных контрактов, – взятки и подкупы в повседневных рабочих отношениях стали значительно более редким явлением и сегодня рассматриваются не как риск для самой компании, а как риск для страны в целом.

И наконец, некоторых владельцев семейных компаний Южной Кореи по-прежнему считают создателями империи, которых куда больше интересует вопрос доли бизнеса в мировом рынке, нежели задача получения прибыли для акционеров. Южнокорейские гиганты действительно выплачивают дивиденды намного неохотнее тайских компаний, но именно по этой причине у них так много наличности, которая направляется на научные исследования и разработки. И вышесказанное отнюдь не значит, что Южная Корея может вечно рассчитывать на сильную обрабатывающую промышленность. Но в том, что она и сегодня обладает достаточным потенциалом для успешной эксплуатации своей стратегии глобального экспорта и что эта ситуация сохранится довольно долго, сомнений нет.

При этом стране может сильно навредить неравномерность ее экономического развития. Сегодня вызывает немалую тревогу то, что крупные корейские компании видят благоприятные возможности практически только за рубежом, а стагнация в сервисном секторе остается для такой большой экономики, как южнокорейская, поистине аномальной. Несмотря на глобальный триумф Samsung и Hyundai, корейские банки и телекоммуникационные компании не сумели добиться особого успеха даже на внутреннем рынке. Председатель одного из крупнейших корейских банков недавно весьма откровенно признался мне, что отечественные банки в подавляющем большинстве не в состоянии идти в ногу с инновационными продуктами и эффективными услугами их международных коллег. Вот почему из сорока крупнейших корейских конгломератов займы в корейских банках берут лишь очень немногие. Данная ситуация негативно сказывается и на малых и средних компаниях страны, которые в итоге лишены простого доступа к международному капиталу.

Иногда создается впечатление, что Южная Корея страдает культурной слепотой, не позволяющей ей разглядеть ценность сервисного сектора. Вежливые и гостеприимные, как любой другой народ мира, корейцы, кажется, испытывают общенациональное предубеждение против того, чтобы платить за нематериальное. Лучшим отелем в Сеуле считается Shilla, и с 1997 года, когда я посетил город впервые, у него так и не появилось ни одного достойного конкурента – несмотря на то что за прошедший период доход на душу населения в стране вырос почти в два раза. Когда я спросил местного бизнесмена, как такое возможно, он ответил, что корейцы не желают платить за услуги и, приезжая в Сеул, предпочитают останавливаться у родственников или друзей. А еще в Корее совершенно не принято давать чаевые гостиничному персоналу.

Надо признать, правительство Южной Кореи все больше осознает, какие серьезные политические риски связаны с однобоким развитием с явным перевесом в пользу обрабатывающей промышленности. Эта нация представляет собой в высшей степени эгалитарное общество, в котором все сильнее доминируют несколько крупных промышленных конгломератов. На первых порах ей удавалось обеспечивать рост экономики и одновременно сдерживать увеличение пропасти между богатыми и бедными – сначала благодаря земельным реформам, то есть справедливому разделу земель, прежде принадлежащих крупным местным землевладельцам или японцам после Второй мировой войны, а затем благодаря граничащим с фанатизмом усилиям в области всеобщего образования. С 1950 по 1980 годы Южная Корея была безусловным лидером по уровню охвата населения средним образованием среди развивающихся стран мира; на сегодня у нее также самый высокий показатель по уровню начального образования (и третий по уровню высшего). И этим, согласитесь, все сказано. Расходы на эту статью в государственном бюджете значительно превышают расходы на любую другую статью, в результате чего необычно высокий процент корейцев имеет подготовку, необходимую для присоединения к армии «белых воротничков». Вполне возможно, именно эти целенаправленные усилия по обеспечению равноправия позволяли корейцам достигать консенсуса в обществе, когда у страны возникала потребность в радикальных переменах – например, в период крайне неприятных переговоров с МВФ во время кризиса 1998 года.

Но в последние годы, когда здешние конгломераты стали глобальными и прибыльными, расслоение общества стало усиливаться. Кроме того, по мнению многих корейцев, богатство все больше концентрируется в руках нескольких семей – представителей большого бизнеса, преуспевающих на мировом рынке. Поэтому в то время как южнокорейский средний класс вовсю грешит показным потреблением, в среде супербогатых корейцев царят совершенно иные настроения. Ни один корейский миллиардер не «стоит» дороже 10 миллиардов долларов, а на их совокупный собственный капитал приходится всего 4 процента от экономики страны – это один из самых низких показателей среди развивающихся стран. И если эти люди и живут в сказочной роскоши, то делают они это максимально осмотрительно и осторожно, не кичась своим богатством.