§ 3. Отношения по поводу недвижимости в жилищной сфере как особый объект уголовно-правовой охраны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

§ 3. Отношения по поводу недвижимости в жилищной сфере как особый объект уголовно-правовой охраны

В данном параграфе мы рассмотрим более подробно особенности объекта и предмета преступления, которое в работе именуется как мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере.

Общественные отношения по поводу недвижимости в жилищной сфере всегда носили исключительный характер. Причиной этого феномена надлежит считать специфику лежащей в основе понятия «недвижимости» предмета собственности. «…Она, применительно к жилой недвижимости, является средством выражения экономических накоплений граждан, наиболее крупным предметом собственности, а, равно, предметом первой физиолого-социальной потребности человека…»[106], как биосоциального существа. Закон не может игнорировать все эти тенденции общественного уклада жизни, в связи с чем общественные отношения по поводу недвижимости в жилищной сфере выступают, в его трактовке, как особый объект уголовно-правовой охраны.

Собственность как социально-экономическая категория охватывает отношения присвоения материальных благ в производственной или потребительской сфере (в зависимости от того, идет ли речь о средствах производства или предметах потребления) и вместе с тем в распределительной сфере (соответственно реализации людьми своих способностей к труду на основе выбора рода деятельности или профессии). Обладание и распоряжение материальными благами, получившими в законе наименование «имущество» (в настоящей работе — недвижимое жилое имущество), выступает гарантией экономической свободы и благосостояния граждан.

Как уже ранее отмечалось в работе, особый статус недвижимости в жилищной сфере покоится на положениях Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., Конституции РФ, Гражданского и Жилищного кодексов РФ. Но распространенность подобных мошеннических действий, их повышенная степень общественной опасности требуют более пристального внимания со стороны законодателя. По данным ГИАЦ МВД России, в 2002 г. совершено 79 296 мошенничеств (4,6 % от всех зарегистрированных преступлений), 2003 г. — 69 346 (5,0 %), 2004 г. — 87 471 (5,3 %), 2005 г. — 126 047 (6,7 %), 2006 г. — 179 553 (7,6 %), 2007 г. — 223 590 (5,8 %), 2008 г. — 192 490 (6 %), 2009 г. — 188 723 (6,3 %), 2010 г. — 160 081 (6 %), 2011 г. — 147 468 (6,01 %), 2012 г. — 161 969 (9,8 %). Необходимо учитывать, что рассматриваемый вид преступлений отличается высокой латентностью. Как показали проведенные расследования, в отдельных регионах России вне поля зрения правоохранительных органов остается до 55 % совершенных мошеннических действий.

Отдельные авторы отмечают, что наиболее криминогенными являются сделки, связанные с приобретением, долевым участием в строительстве или продажей жилья, где совершено 70 % от общего количества изученных преступлений[107]. По различным оценкам до 10 % совершаемых на рынке недвижимости сделок носят преступный характер (в основном в сфере купли-продажи и аренды жилья)[108]. Как утверждают специалисты, в период с 2003 г. по 2008 г. количество зарегистрированных мошенничеств в сфере жилищного строительства возросло более чем в 2,5 раза[109]. По данным правоохранительных органов, ежегодно в столице регистрируется от 200 до 250 случаев мошенничества с квартирами[110]. Ущерб, который причиняется собственникам жилых помещений при их утрате, весьма высокий, требующий тщательной оценки.

Следует помнить, что ущерб причиняется не только конкретному собственнику, но и в целом обществу, государственным институтам. Как отмечают специалисты, цена преступности, продуцируемой на рынке недвижимости, не может измеряться только материальным ущербом, который в настоящее время близок к размеру 10 млрд рублей в год. Последствия данной преступности затрагивают все сферы жизнедеятельности современного общества и в первую очередь отрицательно сказываются на его криминологической безопасности[111].

Если еще раз вернуться к объекту преступного посягательства и его предмету, можно выделить несколько особенностей. По общему мнению многих специалистов, видовым объектом мошенничества с недвижимым имуществом в жилищной сфере являются общественные отношения, обеспечивающие права собственника по владению, пользованию и распоряжению жилой недвижимостью. Непосредственным объектом в данном случае являются отношения, обеспечивающие права собственника или иного лица на жилое помещение. Данные особенности, по нашему мнению, должны быть отражены в предмете и методе уголовно-правового регулирования, которое в этом случае неразрывно связано с основными положениями гражданско-правового регулирования и с жилищными отношениями.

Вызывает интерес само понятие «жилищная сфера», которая характеризует особую область существования человека, т. е. там, где он находится значительную часть своего времени, где реализует различные потребности и т. п. В специальной литературе нет большого расхождения между позициями ученых и практиков по поводу содержания данного понятия, но за несколькими моментами. Так, многие авторы отмечают, что если раньше жилищная сфера включала исключительно нормы использования жилищного фонда, то современным законодательством понятие жилищной сферы явно расширено. Жилищная сфера, как часть экономической и хозяйственной сфер, является одной из наиболее важных сторон рыночной жизни страны. Она включает строительство и реконструкцию жилища, сооружения и элементы инженерной и социальной инфраструктуры, управление жилищным фондом, его содержание и ремонт[112]. Однако, как отмечает С. И. Круглик, приведенное определение жилищной сферы достаточно полно отражает суть процессов создания и потребления жилья и по своему содержанию близко понятию «жилищный сектор», широко используемого за рубежом[113]. Но как совершенно справедливо отмечает этот автор, единое представление о жилищной сфере как об объекте исследования в области управления в научных и специальных источниках в настоящее время отсутствует, а жилищная сфера зачастую отождествляется с жилищно-коммунальным хозяйством (жилищно-коммунальным комплексом, жилищно-коммунальной сферой), ее исследуют как элемент социальной сферы. Понимание жилищной сферы только как области народного хозяйства, по его мнению, подчеркивает ее экономическую составляющую, однако не вполне отражает ее социально-правовую сущность.

На наш взгляд, заслуживает внимания и поддержки следующее определение жилищной сферы: «жилищная сфера — это многогранная, сложная система, область концентрации не только особых экономических, но и особых социальных интересов, обусловленных первейшей значимостью жилья в жизни людей»[114]. Более того, автор данного определения полагает, что жилищная сфера мегаполисов предстает как система социально-экономических отношений, складывающихся в городском сообществе по поводу приобретения, владения и пользования жильем.

Но не следует забывать о том, что в жилищной сфере при сделках с недвижимостью действуют не только нормы Жилищного кодекса РФ, но и нормы ГК РФ, определяющие порядок перехода права собственности на жилую недвижимость. Таким образом, в данной сфере действует смешанный правовой режим, что является еще одной важной особенностью. В предмет нашего исследования вошли мошенничества, совершаемые в жилищной сфере, но не связанные с земельными отношениями, обслуживанием жилых помещений и их ремонтом.

Можно также согласиться и с тем, что жилищная сфера — это особого рода жилищные отношения, которые под воздействием норм права становятся правоотношениями. По нашему мнению, — это тождественные понятия, которые характеризуются особым предметом и методом правового регулирования.

В пособии недвижимость в жилищной сфере рассматривается применительно к жилым помещениям, хотя в жилищном праве под ней понимаются и иные объекты[115], которые, однако, не входили в предмет исследования. При этом следует сказать, что отдельные специалисты полагают, что Жилищный кодекс РФ к решению вопросов недвижимости характеризуется непоследовательностью. Имеющиеся определения конкретных объектов недвижимости нечетки и сформулированы без учета правил формальной логики и сложившихся доктринальных подходов. Часто используются термины, никак не определенные и противоречащие ранее введенным понятиям. Классификация объектов недвижимости не обеспечивает их четкого разграничения, некоторые объекты накладываются друг на друга. Одним словом, вопросы недвижимости в новом Жилищном кодексе РФ решены неудовлетворительно[116]. Но автор является тем не менее сторонником того, что жилищная сфера — это определенная сфера общественных отношений, которая имеет самостоятельный статус и должна охраняться уголовным законом, как и все иные сферы общественных отношений на уровне видового объекта.

Вместе с тем некоторые ученые полагают, что объектом подобных преступлений являются вещные права человека, закрепленные в Конституции РФ и иных нормативных актах. Но все-таки право собственности не появляется у человека с его рождением и не дано ему от Бога. Оно, это право должно опираться на юридические и материальные основания (оно приобретается в соответствии с установленными процедурами и должно касаться конкретных объектов недвижимости). Поэтому вряд ли могут быть признаны объектом преступления естественные права человека, уголовно-правовая норма как таковая, норма права в ее реальном бытии, защищенный правом интерес, нравственные чувства народа в средней мере их развития и т. д. В то же время «…все, что касается общественной жизни людей, так или иначе заключается в специфике общественных отношений между ними, посягая на которые преступник подрывает основу человеческого и общественного бытия…»[117] Но нельзя согласиться и с позицией А. Безверхова, который полагает, что «…если нельзя в качестве объекта признать естественные права человека в их непосредственном виде, то жилая недвижимая собственность, как опосредованное выражение естественного права на кров, дом, жилье и есть объект преступного посягательства…»[118] Объект и предмет преступного посягательства, как отмечается в науке уголовного права, — не одно и то же.

Жилищная сфера, как объект уголовно-правового регулирования предполагает и наличие специфического предмета преступления. В данном случае речь идет о сочетании юридических и физических свойств объекта недвижимости, что законодателем трансформировано в понятие предмета мошенничества, именуемого «правом на чужое имущество». Речь идет о жилых помещениях, правами на которые и самими этими помещениями фактически незаконно завладевает мошенник.

По мнению С. В. Гриненко, жилая недвижимость как товар обладает следующими свойствами, отличающими его от других товаров: она неоднородна, т. к. жилье отличается по размеру, местоположению, времени постройки, внутренней планировке, отделке и коммунальным удобствам; она недвижима, т. к. прочно связана с землей, жилище переместить из одного места в другое практически невозможно; она долговечна, длительное время находится на рынке, требует вложений для поддержания; она дорогая, требуются большие средства для приобретения[119]. Такой подход нам интересен, действительно, жилая недвижимость прежде всего товар на рынке жилья, и мы рассматриваем мошенничество именно с позиций недвижимости в жилищной сфере, как специфического товара.

С экономических позиций жилая недвижимость представляет собой вещественный предмет материального мира, который извлечен трудом человека из природной среды, приобрел в результате этого стоимость, выраженную в цене, и свойство удовлетворять потребности людей (потребительная стоимость). Вместе с тем в уголовно-правовой теории и судебной практике воспринимается мысль криминалистов имперского периода, которые выделяли кроме экономической стороны имущества его физические признаки (имущество обладает местом в пространстве, что позволяет воздействовать на него) и юридические свойства, в силу которых имущество, как правило, является для субъекта чужим[120].

Отметим, что жилое недвижимое имущество граждан, как предмет материального мира, применительно к различным общественным отношениям, будучи включенными в их структуру, может выполнять различные функции. Мы считаем, что в одних случаях оно служит своеобразным внешним материальным свидетельством наличия конкретных общественных отношений. А вот в других ситуациях «…указанные предметы являют собой свидетельство объективных условий надлежащего функционирования тех или иных социальных организмов, играют роль необходимых материальных предпосылок осуществления (реализации) общественных отношений. Собственность в ряде случаев играет роль необходимого повода для возникновения и поддержания определенных социальных взаимосвязей между людьми и государством (жилой фонд, земля, лес, полезные ископаемые, природные богатства и т. д.)…»[121]

Правоотношения по поводу недвижимости в жилищной сфере представляют собой общественные отношения, урегулированные нормами права, возникающие: 1) в связи с созданием объектов жилой недвижимости:

— строительством новых объектов жилой недвижимости;

— переводом зданий, строений сооружений из категории нежилой недвижимости в категорию жилой недвижимости;

2) в связи с использованием объектов жилой недвижимости по их целевому назначению;

3) в связи с реализацией всех видов вещных прав в отношении объектов жилой недвижимости: куплей-продажей жилой недвижимости; меной жилой недвижимости; дарением жилой недвижимости; рентой жилой недвижимости; наймом жилой недвижимости; безвозмездным пользованием жилой недвижимостью; реализацией иных прав владения, пользования и распоряжения жилой недвижимостью, предусмотренных действующим законодательством, а также не противоречащих действующему законодательству.

В связи с особой значимостью жилищной сферы, как самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны, отмеченной повышенной степенью общественной опасности, распространенностью и учитывая объективные данные, полученные в ходе анализа социологических опросов и материалов уголовных дел, можно сделать вывод о криминологической обусловленности уголовной ответственности за мошенничество в целом и в жилищной сфере в частности. Подобные преступления причиняют существенный вред, учитывая стоимость и социальную ценность объектов жилой недвижимости. Деяниям такого рода нельзя противодействовать с помощью норм иных отраслей права, они процессуально доказуемы. Нормы УК РФ в этой части не противоречат Конституции РФ и другим нормативным актам в данной сфере.

Возникает вопрос с качественными признаками объектов жилой недвижимости, которые можно признать предметом преступления.

Можно сказать о различных подходах в понятиях. Например, согласно п. 2 ст. 288 ГК, к жилым относятся помещения, предназначенные для проживания граждан. Но такое общее понятие не может, по нашему мнению, использоваться в качестве предмета преступления. По мнению А. В. Борисенко, жилое помещение — это помещение, предназначенное для проживания, законченное строительством и принятое в установленном законом порядке в эксплуатацию, подлежащее кадастровому и техническому учету (инвентаризации)[122]. Однако в этом определении сделан крен в сторону технических параметров в ущерб социально-юридическим. Но другая позиция этого автора очень близка нашему пониманию предмета преступления. Он отмечает, что следует признать равнозначными понятия «жилая недвижимость» и «недвижимость в жилищной сфере»[123]. По мнению И. В. Жеребчикова, который выделяет недвижимость в целом, недвижимое имущество — это ценные объекты природного и искусственного происхождения, имеющие прочную связь с землей, закрепленную правовым актом, состоящие из совокупности разнородных вещей, образующих единое целое и использующиеся по одному жизненно необходимому, социально значимому и полезному назначению, составляющие имущественный интерес граждан и юридических лиц[124]. Как представляется, в этом определении много оценочных понятий, и нет конкретики о праве собственности на объекты недвижимости.

Наряду с понятием жилое помещение, новое жилищное законодательство закрепляет виды жилых помещений (ст. 16 ЖК РФ) и их понятия. К жилым помещениям относятся: жилой дом, часть жилого дома; квартира, часть квартиры; комната.

Жилым домом признается индивидуально-определенное здание, которое состоит из комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком здании (п. 2 ст. 16 ЖК РФ).

Квартирой признается структурно обособленное помещение в многоквартирном доме, обеспечивающее возможность прямого доступа к помещениям общего пользования в таком доме и состоящее из одной или нескольких комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в таком обособленном помещении (п. 3 ст. 16 ЖК РФ).

Комнатой признается часть жилого дома или квартиры, предназначенная для использования в качестве места непосредственного проживания граждан в жилом доме или квартире (п. 4 ст. 16 ЖК РФ).

Жилые помещения — объекты не только жилищных прав, но и гражданских прав. Жилые помещения могут выступать объектом различных гражданско-правовых сделок. Собственник жилого помещения, реализуя свое право по владению, пользованию и распоряжению жилым помещением, может отчуждать жилое помещение (например, путем совершения дарения, купли-продажи, мены) сдавать помещение в аренду, закладывать жилое помещения во исполнение определенного обязательства.

По данной проблеме было принято немало решений и определений Конституционного Суда РФ[125]. Однако вопрос с признанием помещения жилым не решен окончательно до настоящего времени.

По нашему мнению, к недвижимости в жилищной сфере следует относить все помещения, пригодные для постоянного или временного проживания человека, принадлежащие на праве собственности или аренды физическим или юридическим лицам и зарегистрированные в установленном порядке.

Следует поддержать замечание Ю. Я. Великомыслова о том, что жилые помещения — объекты не только жилищных прав, но и гражданских прав. Жилые помещения могут выступать объектом различных гражданско-правовых сделок. Собственник жилого помещения, реализуя свое право по владению, пользованию и распоряжению жилым помещением, может отчуждать жилое помещение (например, путем совершения дарения, купли-продажи, мены) сдавать помещение в аренду, закладывать жилое помещение во исполнение определенного обязательства[126]. Более того, существуют нормативно-правовые акты, которыми регламентируется порядок признания объекта недвижимости жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания, и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу, в котором названы признаки жилого помещения[127]. Правы те специалисты, которые утверждают, что сложившаяся правоприменительная практика, официальные разъяснения, изложенные Конституционным Судом РФ, не позволяют считать понятия «жилище», «жилое строение» и «жилое помещение» идентичными, так как жилище может быть пригодным и для временного проживания в отличие от жилого помещения, которое рассчитано на постоянное проживание[128].

По мнению Д. В. Карпухина, необходимо отметить, что, во-первых, при отнесении помещения к жилому следует учитывать не только три формальных критерия жилого помещения, сформулированных в ЖК РФ (объект недвижимости, изолированность, пригодность для проживания), но и отнесение данного помещения к жилищному фонду, т. е. прохождение процедуры государственного учета, технической инвентаризации и паспортизации. Во-вторых, возможность регистрации граждан в строениях, расположенных на дачных участках, не означает, что данное строение является жилым по вышеизложенным основаниям. В-третьих, объекты недвижимости (больницы, кемпинги, пансионаты, гостиницы, отели, дачи и т. д.), несмотря на то, что по формальным критериям подпадают под определение жилого помещения, не могут являться таковыми, так как не включены в состав жилищного фонда и предназначены для временного проживания граждан в связи с их отдыхом и лечением, а не для постоянного проживания с целью удовлетворения потребности в жилье. В-четвертых, анализ действующего законодательства и правоприменительной практики позволяет разграничить трактовки правовых понятий «жилое помещение», «жилое строение», «жилище». Два последних не имеют четкой юридической формулировки, однако в контексте сопоставления с определением «жилое помещение» и сложившейся правоприменительной практики могут иметь следующие толкования. Жилое строение — это объект недвижимости, используемый и пригодный для временного проживания. Жилище — это объект недвижимости, используемый и пригодный как для постоянного, так и для временного проживания[129]. Важно помнить разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по данному вопросу. Как отмечено в постановлении, судам надлежит иметь в виду, что порядок признания помещения жилым помещением и требования, которым должно отвечать жилое помещение, а также порядок признания жилого помещения непригодным для проживания устанавливаются уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти в соответствии с Жилищным кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами (ч. 3, 4 ст. 15 ЖК РФ).

Подробный анализ отношений, которые будучи урегулированными нормами права, именуются правоотношениями в жилищной сфере и входят в предмет уголовно-правового регулирования, позволил разработать и предложить их классификацию по основанию возникновения:

1) правоотношения, возникающие в связи с созданием объектов жилой недвижимости, в связи со строительством новых объектов жилой недвижимости; в связи с переводом зданий, строений сооружений из категории нежилой недвижимости в категорию жилой недвижимости;

2) правоотношения, возникающие в связи с использованием объектов жилой недвижимости по их целевому назначению;

3) правоотношения, возникающие в связи с реализацией всех видов вещных прав в отношении объектов жилой недвижимости, в связи с куплей-продажей и совершением иных сделок; безвозмездным пользованием жилой недвижимостью; при реализации иных прав владения, пользования и распоряжения жилой недвижимостью, предусмотренных действующим законодательством. Не менее важно подчеркнуть специфические признаки правоотношений, складывающихся по поводу создания, оборота и использования недвижимости в жилищной сфере, как объекта уголовно-правовой охраны от противоправных и общественно опасных посягательств:

— особое положение правоотношений по поводу собственности на жилую недвижимость, что обуславливает важность механизма их уголовно-правового регулирования;

— волевой характер подобных правоотношений, который проявляется, во-первых, в том, что пределы возможного правомерного поведения субъектов правоотношений в данной области зависят от их психофизических качеств, но устанавливаются волей законодателя;

— комплексность правоотношений в области создания, оборота и использования объектов жилой недвижимости. Идеальная модель правоотношения состоит из субъекта правоотношения, объекта правоотношения, субъективных юридических прав и субъективных юридических обязанностей по поводу правоотношения. Так как анализируемый вид общественных отношений урегулирован различными отраслями права (в том числе конституционным, гражданским, жилищным), мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере нарушает целый ряд норм права различной отраслевой принадлежности.

Определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, в том числе и в жилищной сфере, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов[130].

В практике часто возникает проблема с тем, считать ли жилым помещением комнату в общежитии, садовый домик. Это также может повлиять на квалификацию преступлений в сфере недвижимости.

Следует отметить, что закрепивший общие начала правового регулирования жилищных отношений при становлении различных форм собственности в жилищной сфере Закон Российской Федерации от 24 декабря 1992 г. № 4218-1 «Об основах федеральной жилищной политики» определил жилищный фонд как совокупность всех жилых помещений независимо от форм собственности (статья 1) и предоставил гражданам, имеющим в собственности жилые строения, расположенные на садовых и дачных земельных участках и отвечающие требованиям нормативов, предъявляемым к жилым помещениям, право переоформить их в качестве жилых домов с приусадебными участками на праве частной собственности в порядке, установленном законодательством (ч. 3 ст. 9). Тем самым, как отмечает И. С. Иксанов, кандидат юридических наук, консультант «Юридического центра», в жилищное законодательство была введена норма, характеризовавшая расположенные на садовых земельных участках строения — с учетом изменившегося потребительского назначения этих строений — в качестве жилых, а следовательно, не исключавшая возможность постоянного проживания в них и допускавшая их правовую трансформацию в жилые дома, в которых граждане могут быть зарегистрированы по месту жительства[131].

Закон Российской Федерации «Об основах федеральной жилищной политики» утратил силу с 1 марта 2005 г. в связи с введением в действие Жилищного кодекса Российской Федерации. Данный Кодекс конкретизировал конституционно-правовое понятие «жилищный фонд» (ст. 40, ч. 3, Конституции Российской Федерации) и определил в ст. 19, что жилищный фонд подлежит государственному учету в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Во исполнение данного предписания было издано Положение о государственном учете жилищного фонда в Российской Федерации (утверждено постановлением Правительства Российской Федерации от 13 октября 1997 г. № 1301), согласно пункту 2 которого, государственному учету подлежат независимо от формы собственности жилые дома, специализированные дома (общежития, гостиницы-приюты, дома маневренного фонда, специальные дома для одиноких престарелых, дома-интернаты для инвалидов, ветеранов и другие), квартиры, служебные жилые помещения, иные жилые помещения в других строениях, пригодные для проживания.

В отличие от прежнего порядка государственного учета жилищного фонда, основанного на критерии функционального назначения строения, действующая в настоящее время система государственного учета жилищного фонда, исходя из нового гражданского и жилищного законодательства Российской Федерации, в качестве критерия называет фактическую пригодность жилого строения для постоянного проживания и таким образом не исключает возможность отнесения пригодных для проживания жилых строений, расположенных на садовых земельных участках, к индивидуальному жилищному фонду. Однако, как показывает практика, сделать это им будет непросто. С одной стороны, конечно, существует решение Конституционного суда, который признал отказ в регистрации на территории садоводческого товарищества противоречащим Конституции. С другой стороны, есть практика, которая показывает, что получение регистрации на дачной земле связано с большими трудностями. Для этого от собственника потребуется, во-первых, доказать, что построенный дом является единственным местом его проживания. Во-вторых, стоящий на дачной земле дом должен быть признан капитальной постройкой, пригодной для круглогодичного проживания. Для этого придется доказать соответствие постройки определенным параметрам, таким, например, как наличие адреса и существование подъездных путей, по которым к коттеджу можно добраться в любое время года[132].

Такая же ситуация сложилась и с помещениями в общежитиях. Специалисты апеллируют к решениям Конституционного и Верховного Судов РФ, согласно которым граждане, проживающие в общежитиях, имеют правовые основания к включению комнат в общежитиях в жилой фонд и последующей их приватизации[133]. Так, согласно Определению Конституционного Суда РФ от 24 января 2008 г. № 39-О-О, суды, разрешая вопрос о правомерности распространения на то или иное жилое помещение особого правового режима, не должны ограничиваться лишь формальным подтверждением целевого назначения данного помещения и обязаны проверять факты, обосновывающие в каждом конкретном случае такое распространение[134]. Из указанных положений, по мнению отдельных специалистов, можно сделать вывод, что суд, хотя и не наделен правом изменения правового статуса общежитий, но вправе и обязан проверять обоснованность распространения на жилое помещение статуса общежития, в том числе при разрешении исковых требований о приватизации общежития[135].

Неоднократно по данному вопросу высказывался Верховный Суд РФ. Например, он указал на то, что при применении ст. 7 ФЗ РФ № 189 от 29 декабря 2004 г. «О введении в действие ЖК РФ» при решении вопроса о приватизации не имеют правового значения доводы о том, что договор социального найма не оформлен, не исключен из специализированного жилищного фонда, поскольку право граждан на приватизацию не может ставиться в зависимость от бездействия органов местного самоуправления договоров социального найма, а также оформления уже изменившегося в силу закона статуса дома (Определение Верховного Суда РФ от 2 сентября 2008 г. № 5-В08-69; Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал 2006 г.; Определение Верховного Суда РФ от 3 апреля 2007 г. № 57-В07-2)[136]. Самое последнее Постановление Конституционного суда РФ по данному вопросу от 11 апреля 2011 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности статьи 7 Федерального закона “О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации” в связи с жалобой граждан А. С. Епанечникова и Е. Ю. Епанечниковой» вновь заставило многих вздохнуть с надеждой на возможность изменения ситуации к лучшему[137].

Тем не менее остается некая неопределенность с этим вопросом. Полагаем, что в настоящее время жилые помещения в общежитиях, интернатах, домах переселенческого фонда, дачные домики в садовых товариществах не обладают статусом жилых помещений, рассматриваемых в рамках предмета жилищного мошенничества. Поэтому мошенничество с данными объектами следует рассматривать как мошенничество — хищение, а не как приобретение права на чужое недвижимое имущество. Иное положение с комнатами в коммунальных квартирах. Здесь вопрос решен кардинально. Указанные противоречия получили оценку в решениях Верховного Суда РФ, который со ссылкой на положения ст. 19 Конституции РФ по одному из рассмотренных дел указал, что право на бесплатную приватизацию занимаемых гражданами жилых помещений должно быть предоставлено законом в равной мере всем нанимателям и членам их семей (с их согласия), независимо от того, является ли предметом договора найма отдельная квартира либо изолированное жилое помещение в коммунальной квартире.

В окончательном виде законодательный запрет на приватизацию комнат в коммунальных квартирах устранен с принятием Постановления Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. № 25-П, который подтвердил право граждан на приватизацию занимаемых ими в коммунальных квартирах жилых помещений без каких-либо предварительных условий, независимо от воли собственника коммунальной квартиры, других нанимателей, а также независимо от приватизации других жилых помещений в тех же квартирах (хотя вопрос о праве преимущественной покупки освободившейся жилплощади пока остается дискуссионным). Конституционный Суд РФ указал, что предоставляемые государственными и муниципальными жилищными органами жилые помещения в коммунальных квартирах и в отдельных квартирах, несмотря на определенные объективные отличия, по сущностным правовым признакам не различаются, поскольку в отношении их действуют единые основания предоставления жилья и они имеют общий правовой режим. Таким образом, в судебной практике утвердилась правовая позиция, согласно которой комнаты в коммунальных квартирах, занимаемые по договору найма, могут являться самостоятельным объектом приватизации и переходить в собственность граждан. Данное обстоятельство позволяет считать их предметом мошенничества в жилищной сфере.

В специальной литературе есть разные точки зрения на особенность уголовно-правового регулирования жилищной сферы и противодействия мошенническим действиям. По мнению В. Л. Волкова, под мошенничеством в сфере оборота недвижимого имущества необходимо понимать два различных преступления. Первое — хищение денежного эквивалента стоимости объекта недвижимости при добровольном под влиянием обмана со стороны виновного вступлении потерпевшего в гражданско-правовую сделку по поводу оборота недвижимого имущества. В данном случае ответственность должна наступать в соответствии со ст. 159 УК «Мошенничество», из которой необходимо исключить требование об ответственности за приобретение права на чужое имущество. Второе — деяние, не являющееся хищением в его классическом понимании, содержание которого состоит в приобретении виновным права собственности и иных вещных прав на чужое недвижимое имущество в свою пользу или в пользу иного лица в результате сделки, в которую потерпевший добровольно вступает под влиянием обмана со стороны виновного. Деяние, представляющее собой, по сути, причинение потерпевшему имущественного ущерба способом обмана. Поэтому нужна специальная норма[138].

В данном случае, посыл правильный о том, что необходима специальная норма, но как представляется, она должна касаться жилой недвижимости, находящейся на правах собственности, в силу ее особого социального и юридического статуса, о чем было ранее подробно указано. Выделение дополнительной статьи, в которой не признается хищением действие, фактически связанное с завладением жилой недвижимостью (в сочетании с правом на владение, пользование и распоряжение ею), считаем не совсем верным, т. к. теряется суть мошенничества как хищения.

По мнению И. В. Жеребчикова, необходимо включить в главу 21 УК РФ ст. 1661 УК, предусматривающей ответственность за неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом с корыстной целью при отсутствии признаков хищения[139]. Данное предложение не позволяет четко отграничивать хищения от иных преступлений против собственности. Более того, автор предполагает, что ответственность должна наступать за завладение с корыстной целью при отсутствии признаков хищения, что фактически невозможно представить, т. к. корыстная цель является важнейшим субъективным критерием, отличающим хищение от иного преступления[140].

Аналогичное предложение, но без упоминания о корыстной цели содержится у С. Ю. Арзуманова, который полагает, что подобная статья содержалась в системе норм УК РСФСР, однако УК РФ такой нормы не предусмотрел, хотя подобные деяния характеризуются значительной степенью общественной опасности, особенно при завладении объектами жилой недвижимости, с последующим воспрепятствованием проживанию в них законных владельцев, ответственных квартиросъемщиков или иных лиц, имеющих право на проживание[141]. Однако в предлагаемой статье нет акцента о значимости недвижимости в жилищной сфере.

Упомянутый нами И. В. Жеребчиков предлагает ввести в часть 2 ст. 159 УК в целях совершенствования уголовно-правовой охраны недвижимого имущества квалифицирующий признак об ответственности за преступления, посягающие на недвижимое имущество, совершаемые в сфере продажи и аренды жилья, изложив его в следующей редакции «мошенничество, совершенное в отношении недвижимого имущества и прав на него в жилищной сфере»[142].

Однако законодатель пошел по иному пути. В соответствии с Федеральным законом от 29.11.2012 г. № 207-ФЗ ч. 4 ст. 159 УК дополнена новым квалифицирующим признаком: «мошенничество, повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение». Хотя автор не является сторонником такого решения, было бы лучше включить в УК РФ самостоятельную норму об ответственности за мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере[143]. Более того, возникли новые проблемы, о которых будет сказано позже.

Нельзя согласиться и с предложением других ученых о включении в УК РФ специальной нормы, предусматривающей ответственность за неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом без признаков хищения[144]. Такая норма, во-первых, игнорирует особый статус недвижимости в жилищной сфере. Во-вторых, хищение на самом деле происходит, но с определенной спецификой, которая предполагает завладение правом собственности на чужое недвижимое имущество в жилищной сфере.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.