Глава II Человек – человеку: долг

Глава II

Человек – человеку: долг

Команда Билла Клинтона только устраивалась на новом месте, а руководитель его предвыборной кампании Джеймс Карвилл уже успел прославиться. “Раньше, задумываясь о реинкарнации, я видел себя в новой жизни президентом, папой римским или великим бейсболистом, – откровенничал он в интервью Wall Street Journal, – но теперь я мечтаю стать рынком облигаций”. На фоне устойчивого роста цен на облигации с ноября прошлого года – он и вдохновил знаменитое теперь изречение Карвилла – новый президент пообещал снизить дефицит федерального бюджета. “Инвесторы не из тех ребят, кто делают поблажки, – заметил министр финансов Ллойд Бентсен. – Поверят ли они в серьезность намерений президента? Будет ли новая администрация упорствовать в достижении своей цели? Похоже, что пока они верят”. Если рынок облигаций продолжит подъем, уверял председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен, “то лучшего стимула для экономики и представить нельзя”¹. Чем объяснить почтительность и трепет этих опытных высокопоставленных чиновников перед лицом рынка, где покупаются и продаются государственные долговые расписки?

Если возникновение банковского кредита мы считаем первой в цепи великих революций на пути восхождения денег, то рождение облигации, без всяких сомнений, – это революция под номером два. Государства и крупные корпорации, если они нуждаются в займах, выпускают облигации в надежде привлечь средства широкого круга людей и учреждений, а не только банков. Взять хотя бы облигацию правительства Японии с десятилетним сроком погашения номиналом в 100 тысяч иен и фиксированной “купонной” выплатой в 1,5 %. Она лишь песчинка в громадной горе государственного долга островной державы, с конца 1980-х годов накопившей обязательств на 838 триллионов иен. Облигация – закрепленное на бумаге обещание правительства Японии выплачивать ее держателю, кем бы он ни был, 1,5 % от 100 тысяч иен каждый год в течение ближайших десяти лет. Вдобавок владелец облигации волен продать ее кому угодно по рыночной цене на момент заключения сделки. Сегодня, к примеру, она составляет ровно 102 333 иены. Почему? Так повелел рынок облигаций.

Облигации правительства Японии сроком на 10 лет и прилагающиеся к ним купоны.

Взяв начало в городах-государствах на севере Италии почти восемь веков назад, в наши дни рынок облигаций приобрел поистине колоссальные размеры. Совокупный объем облигаций, торгующихся на международном рынке, примерно равен 18 триллионам долларов, а аналогичный показатель для облигаций на внутренних рынках (вроде японских облигаций в руках японских же инвесторов) – 50 триллионам! Хотим мы того или нет (в подавляющем большинстве случаев мы об этом просто-напросто не знаем), рынок облигаций касается каждого по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, именно туда вкладывается значительная часть тех средств, что мы копим в надежде на безбедную старость. Во-вторых, правительства крупных стран считаются самыми надежными должниками, а рынок облигаций огромен, и в итоге именно он диктует экономике долгосрочные ставки процента. Они взлетают вверх, чуть только цены на облигации опускаются, и изрядно расстраивают миллионы заемщиков.

А дело происходит так. Предположим, кто-то располагает 100 тысячами иен и думает, куда бы поместить свои сбережения. Покупка государственной облигации гарантирует не только сохранность основной суммы, но и стабильный доход в течение нескольких лет. Если точнее, держатель облигации получает заранее зафиксированный процентный доход, или “ купонную выплату” в 1,5 %, то есть полторы тысячи иен на облигацию с номиналом в сто тысяч. А вот рыночная ставка процента, или текущая доходность, находится делением купонной выплаты на рыночную цену облигации, в нашем случае 102 333 иены. Итого: 1500 ? 102333 = 0,0147 = 1,47 %[17]. Теперь представьте, что участники рынка облигаций испугались огромного объема государственного долга Японии. Может, инвесторы засомневались в платежеспособности Японии. Или их насторожило состояние национальной валюты (купленные ими облигации деноминированы в иенах, и в иенах же по ним начисляются проценты). Или еще что-нибудь. В любом случае они постараются поскорее избавиться от жгущих руки облигаций, и цена последних снизится. Обеспокоенные возросшей возможностью отказа Японии от своих обязательств и удешевления иены покупатели уже не будут готовы платить первоначальную цену. Для простоты допустим, что цена облигации зависнет на отметке 80 тысяч иен. Тогда доход окажется равным 1500 ? 80000 = 1,88 %. Вот так, словно по мановению волшебной палочки, долгосрочные процентные ставки в экономике Японии подскочат более чем на 0,4 процентных пункта, с 1,47 % до 1,88 %. Те, кто вложил свои сбережения в облигации в расчете на безбедную старость, потеряют примерно 22 % – именно на столько упала цена облигаций. Те же, кто собирался взять кредит, сделают неприятное открытие: после описываемых событий его стоимость вырастет на 0,41 % годовых в абсолютном выражении, или, как говорят бывалые игроки, на 41 базисный пункт. По словам Билла Гросса, управляющего самым большим в мире фондом облигаций Pacific Investment Management Company (или PIMCO), “рынок облигаций настолько могуществен именно потому, что на него так или иначе опираются все другие рынки. Стоимость кредита – ставка процента (по стандартной облигации) – определяет цену акций, недвижимости, а в конечном счете и всех остальных классов активов”.

Рынок облигаций – чуткий прибор, ежедневно демонстрирующий миру степень доверия к экономическим действиям того или иного правительства, и поэтому он играет в судьбах политиков значительную роль. Кнут здесь важнее пряника, и безответственные руководители страны могут не рассчитывать на пощаду. Подъем ставки процента всего на 50 базисных пунктов, а следовательно, и рост затрат на обслуживание обязательств – огромная палка в колеса погрязшего в долгах правительства. Хуже того, вокруг правительственной шеи тут же начинает затягиваться петля обратной связи, без которой невозможно представить современный финансовый мир. Связь такая: увеличение выплат по долгу ведет к дальнейшему росту дефицита бюджета. Залезшие на лоб брови рынка облигаций продолжают подъем. Люди сбрасывают облигации. Ставка процента растет. И так далее. Весьма скоро правительство встает перед невеселым выбором. Вариант первый: отказаться от части обязательств и таким образом подтвердить худшие подозрения рынка. Вариант второй: снизить расходы в других секторах экономики и умиротворить держателей облигаций ценой гнева электората и лоббистов. Вариант третий, и последний: залатать дыру в бюджете, увеличив налоги. Четвертого не дано. И если изначально рынок облигаций помогал правительству, это вовсе не означает, что в куда более тяжелые времена он не будет диктовать условия экономической политики.

Как же вышло, что эти “бонды”, как их называют люди практики, в своем могуществе сравнялись, а затем и обогнали знаменитого мистера Бонда из книг Яна Флеминга? Кто, если уж на то пошло, выдал им лицензию на убийство?