Психология торговой площадки

Психология торговой площадки

В 2001 году вопрос о завершении фондового праздника был уже неактуальным. Пузырь по «хай-текам» с треском лопнул еще в 2000-м, последствия падения рынка начали сказываться на бизнесе, интерес к трейдингу также сильно пострадал. Я уже приводил слова моего друга Аарона Рейнгласса, любящего повторять, что похмелье бывает не от вина, а потому, что человек прекращает пить. Можно сказать, в 2001 году торговые площадки быстро протрезвели. Впрочем, отрезвление пришло и к трейдерам.

Психология бычьего рынка отличается от психологии рынка, переживающего падение цены. При подъеме рынок воодушевлен и насыщен парами оптимизма, замешанного на алчности и предвкушении грядущих материальных благ. Аппетит к риску на медвежьем рынке теряется, все подавлены, охвачены страхом и унынием. В 2001 году случились две важные вещи. Одна из них привела к изменению психологии рынка на локальном уровне, другая – в масштабе всей страны. Оба события заслуживают того, чтобы о них были написаны книги, я лишь вкратце остановлюсь на них и расскажу о том, как они затронули дух рынка и изменили судьбы многих из нас.

Коллективное сознание рынка довольно хрупко и ему легко можно навредить. В феврале 2001 года мой исполняющий брокер на площадке индекса S amp;P 500 и близкий друг Бобби Голт (Bobby Gault) ждал приезда своей семьи в доме, который построил на острове Бивер, который находится между Верхним полуостровом и побережьем озера Мичиган. Он поехал туда первым, чтобы привести в порядок закрытый на суровую мичиганскую зиму дом. Утром того дня я услышал по радио об исчезновении чартерного самолета, взлетевшего из чикагского аэропорта Мидуэй. Самолет направлялся на остров Бивер, и я подумал о том, знакомы ли Голты с семьей, находившейся на борту самолета.

В то утро мы должны были обсудить с нашим финансовым директором Эдом Арана (Ed Arana) открытые позиции и уровень риска по ним. Перед встречей мне позвонил с площадки Боб Новак (Bob Nowak), вместе со своим партнером Стивом Бауэром (Steve Bauer) ведавший исполнением ордеров на площадке. «Проблема с семьей Боба!». После нескольких секунд молчания я спросил: «Они были в том самолете, что летел на Бивер?». Новак ответил утвердительно. Я онемел. Голт был талантливым брокером, но дело не в этом. Мы дружили семьями, я был многим обязан ему на личном уровне.

Меня всего трясло, я ходил из угла в угол, не находя себе места. Я сделал несколько звонков, попытавшись выяснить, можно ли послать самолет к острову или помочь поискам каким-то иным образом. Потом Голт рассказал, что видел, как самолет подлетал к небольшой взлетно-посадочной полосе острова и догадался, что что-то не так. Попытавшись зайти на посадку, самолет развернулся и начал удаляться. Голт подумал, что сильный ветер заставил пилотов принять решение о посадке в лучше оборудованном аэропорту Шарлево в 30 милях от острова. Он ошибся. Самолет, успев отлететь на несколько миль от аэропорта, упал в лес. Оба пилота погибли. Бобби участвовал в поисках тел пассажиров. В 2 часа ночи береговая охрана приостановила поисковую работу из-за плохой видимости. Они сказали Голту, что шансы на то, что его близкие живы, невелики.

Мы в Чикаго думали только о Голте. Погода стояла ужасная, все полеты в направлении Шарлево были отменены. Новость повергла торговую площадку в шок. Бобби Голт был отличным трейдером и одним из самых красивых парней на СМЕ. Его знали все. Со своей женой Миртой он познакомился здесь, когда она несколько лет назад работала на площадке евродолларового фьючерса. Новость о катастрофе на неделю изменила психологию рынка. Волатильность снизилась, головы трейдеров были заняты другим.

Конкуренция внутри биржевых фьючерсных сообществ очень высока, тем не менее, трейдеры в какой-то мере являются одной большой семьей. Если трейдер теряет ребенка или супругу, вся площадка приходит ему на помощь, всеми возможными способами стараясь приглушить горечь утраты. В этот раз мы впервые столкнулись с трагедией потери целой семьи. Даже самые агрессивные трейдеры отреагировали на ситуацию.

Мучимый ощущением бессилия, я из офиса компании пытался дозвониться до Голта и предложить помощь. Этот человек был мне очень близок. В течение десяти лет мы каждый день обедали вместе, обсуждая все наши проблемы, отношения в семье и работу. Мне было известно, что Мирта и дети были для него важнее всего на свете.

Узнав о моем состоянии, в кабинет зашел Эд Арана. Он тоже был знаком с Голтом; будучи отцом трех детей, он хорошо понимал возможные последствия для биржи. Эд предложил лететь на остров, но из-за непогоды все аэропорты на севере штата были закрыты. Я считал, что мы во что бы то ни стало должны добраться до Бобби. Вся площадка была озабочена происходящим. В тот день объемы сильно упали, событие изменило настрой участников рынка.

Итак, сообщество приступило к действиям. Кенни Джонсон (Kenny Johnson), локал и один из крупнейших провайдеров ликвидности на площадке индекса S amp;P 500, на пару с другом владел частным самолетом, воспользовавшись которым мы могли попасть на место событий. Мы уже собирались ехать в аэропорт Мидуэй, когда пришло известие об одном выжившем в крушении… потом нашли еще одного. В конце концов, мы узнали о том, что Мирта и все трое детей живы, к несчастью, пилоты оказались не столь удачливыми.

В течение этих нескольких часов большинство людей на СМЕ испытали те же эмоции, что и я: ужас от новости о гибели целой семьи и радостное возбуждение при известии о том, что они выжили и находятся вместе с Бобби. За всю жизнь мне больше не приходилось испытывать подобных перепадов эмоционального состояния. В последующие дни все средства массовой информации пестрили сообщениями о чудесном спасении семьи Голта. Больше всего мне запомнился визит Голта с женой и детьми на торговую площадку. Охваченный единым порывом, фондовый квадрант СМЕ устроил им овацию. Бобби стоял на своем рабочем месте, подняв младшего Алекса над головой. Толпа рукоплескала. Самые прожженые трейдеры, от которых меньше всего можно было ожидать внешних проявлений сентиментальности, заливались слезами. Мне никогда не позабыть этого!