14. ЗВАНЫЙ УЖИН

14. ЗВАНЫЙ УЖИН

Помню, в тот вечер Изабель появилась перекрашенная в новый цвет, нечто среднее между венецианской блондинкой и рыжей. Получилось довольно удачно и даже освежило ее. Я представлял себе, как начну флиртовать с ней, раздувая затухающий огонь нашего супружества… Дурацкая идея! На самом деле Изабель всегда планировала визиты к парикмахеру в соответствии с вечерними выходами в свет. И это был как раз такой случай: нас пригласили друзья. Или, скорее, знакомые. Они устроили то, что принято называть званым ужином, собрав традиционный и типично парижский коктейль из ультрабогатых представителей крупной буржуазии или ведущих биржевых игроков, разбавленных некоторым количеством известных лиц из СМИ или адвокатуры, плюс небольшая квота гомосексуалистов-снобов и вышедших в тираж звезд. Высший пилотаж в искусстве светской беседы. На таких вечеринках обязательно говорят о том, что дворцы Маврикия (имеется в виду остров Маврикий) уже не стоит посещать, о ближайших президентских выборах в США и, конечно же, о ситуации на рынках.

На этот раз хозяином был один из вице-президентов HSBC, крупной банковской группы со штаб-квартирой в Гонконге. Декорации? Двухуровневая квартира с видом на площадь Звезды, приобретенная благодаря удачной продаже пакета опционов — этих призов, вручаемых в награду самым достойным. Они позволили нам разбогатеть в девяностые.

Изабель обожала такие вечеринки с большим количеством занятных историй, которые на них рассказывают, и нарядами от известных модельеров.

Я был addicted[29] меньше, хотя и получал удовольствие, накачиваясь изысканными винами. В этот раз, кстати, хорошее вино лилось рекой: и Cheval Blanc (спасибо, Бернар Арно[30]), и Chassagne-Montrachet (благодарю вас, господин герцог[31])!

Беседа текла плавно и без помех. Нас было человек пятнадцать, в том числе важный чиновник из AMF — Управления по финансовым рынкам Франции, занятный оксюморон! — еще два банкира, один из которых, выпускник Политехнической школы и представитель Societe Generale по фамилии Мюстье, курировал Кервьеля[32], но при этом ухитрился выкрутиться. Присутствовали также темпераментный директор крупного еженедельника и итальянский адвокат из Рима в сопровождении очаровательного создания, вяло пытавшегося выдать себя за его жену. Меня эта трогательная ложь восхищала, тогда как присутствовавшие на ужине старухи скрипели зубами. Еще там было несколько гостей, чей послужной список я не запомнил.

В разгар ужина дежурная тема, естественно, не заставила себя ждать. Как водится, именно журналист с хорошо подвешенным языком попал пальцем в небо. С привычным для него лукавым выражением лица он повернулся к хозяину, стенавшему по поводу трудных времен, и, кося под дурачка, заявил: — Ну, нас-то, по крайней мере, все это не слишком затронуло… От французской исключительности иногда есть толк, согласны?

Как и мои коллеги, собравшиеся сегодня за столом, я не грешил особым оптимизмом по поводу рыночной ситуации, однако в голове, словно средство для промывки мозгов, крутилась декларация о позиции Банка, решительно заявленная Номером Один: "Нам предстоит пережить сильный шторм, однако этот абсолютно иррациональный кризис доверия долго не продлится". Подчиняясь павловскому рефлексу, я без колебаний поддержал журналиста:

— Конечно, ведь Франция — не Уолл-стрит, банки и страховщики вели себя разумно, и скелетов в шкафах у нас нет.

В этот момент слово взял Жан-Пьер Мюстье. Произнесенные им слова навечно врезались в мою память, настолько провидческими они оказались.

— Послушайте, — произнес он тихо и так спокойно, что даже стало страшно, — не надо морочить друг другу голову. Нет никакой французской исключительности, как нет бюджетного профицита. Мы вот-вот врежемся в стену и отчаянно жмем на клаксон…

Одна из дам, недавно побывавшая под ножом пластического хирурга, вспомнила, вероятно, подвиги Мюстье в Societe Generate и перебила его:

— Извините, месье. Вы, безусловно, очень компетентный человек, но далеко не все так думают. Наши финансовые круги гораздо осторожнее американских….

Он взорвался:

— Да что вы об этом знаете, мадам? Вы работаете в Дилинговом зале? Вы аудитор? Нет? Так вот, имейте в виду, правда заключается в том, что затронута половина французских банков! Если не больше. Dexia!

На грани банкротства. Natixis! Шарль Мило все проглядел! Как и Дюпон[33]! Если бы не государство, они бы уже рухнули! BNP Paribas! Посмотрим, как они выкарабкаются из своих китайских авантюр…

— Ну, а вы? Societe Generate! — приняла вызов дерзкая спорщица.

— А мы, мадам, — совсем другое дело! Наши инвестиции были абсолютно оправданными. "Росбанк" — это вам о чем-нибудь говорит? Нет, конечно. Однако если взять аналитиков, то все они поняли нашу стратегию…

— Ну уж теперь, после аферы Кервьеля, всем известно, как у вас обстоят дела с контролем!

По непонятным мне причинам эта дама твердо намеревалась добить несчастного. Может, она была мелким акционером его учреждения?

— Вообще-то страховые компании меньше пострадали от нынешней неустойчивой ситуации, правда же? — тонким голоском пробормотал президент AMF, некий Прада, которого долгие годы водили за нос все кому не лень, так что, похоже, сейчас он пытался воспользоваться случаем и подсобрать информацию.

Мюстье было уже не остановить:

— Вы шутите, полагаю? Кастри[34] собственной персоной ездил в Россию, но управился там гораздо хуже нас, что бы ни думала мадам. Некоторые полагают, что за свою новую русскую страховую компанию "Ресо" они явно переплатили… В любом случае уже несколько месяцев подряд АХА рассказывает на рынках невесть что. Вот они-то как раз очень сильно затронуты ипотечными делами…

Бросив взгляд на журналиста, хозяин вечера встал на защиту страховщика:

— Никак не могу согласиться с вами. Анри — выдающийся руководитель, и было бы безумием утверждать…

— Утверждать — что? Что АХА вложилась под залог собственных средств? Что в случае краха — впрочем, эта гипотеза действительно выглядит абсурдной — компания будет в опасности?..

Тогда я впервые услышал, как это запретное слово прозвучало на званом ужине. Мне вдруг тоже захотелось внести свою маленькую лепту. Впрочем, я не испытывал излишней нежности к главе АХ А, который ни разу не снизошел до разговора со мной.

— Но ведь, насколько мне известно, дело не только в этом. Похоже, сам Кастри не был в курсе рисков, взятых на себя его американским филиалом. Правда, после этого он мог проявить побольше твердости и разрубить узел одним махом…

— А другие компании? — с трудом выдавил из себя итальянский адвокат, у которого, скорее всего, имелись акции Generali[35].

— Что я могу вам сказать? Aviva потеряла за один день двадцать процентов из-за дурных слухов, циркулировавших на ее счет. Zurich Financial Service за три года лишилась семидесяти процентов своей стоимости и никак не может выплыть, несмотря на шоковую терапию, которой подверг компанию ее американский президент. Что же касается Allianz, ее положение немногим лучше. Они тоже испили чашу в Штатах, причем не только в связи со злоупотреблением ипотечным кредитованием. Единственная хорошая новость: им удалось спихнуть огромные долги банка Dresdner, продав его банку Commerz. Чьи акции я вам, впрочем, советую немедленно продавать, если они у вас есть…

— Все настолько плохо? — спросило создание, сопровождавшее адвоката.

— Знаете что? Если вы играете на бирже и пока потеряли не более двадцати пяти процентов вашей ставки, вам остается одно: продавайте! Причем немедленно! Потому что, поверьте, американские горки на финансовых рынках еще не закончились! Стоит каким-нибудь ценным бумагам подняться, и сразу же банк — или хедж-фонд, какая разница, — начинает их продавать, чтобы поправить свое положение. Вот почему эти забавы продлятся еще некоторое время…

Итальянский адвокат помолчал, отхлебнув Montrachet. Он был в ужасном состоянии, по налившемуся кровью лицу градом катил пот.

Эта маленькая реприза в конце концов стала меня забавлять. Я решил воспользоваться передышкой для новой атаки. Раз атмосфера сгущается, почему бы и мне не подлить немножко масла в огонь? Изабель бросила на меня испепеляющий взгляд, едва я открыл рот:

— Знаете, даже в Нью-Йорке акулы Blackstone[36] вот-вот будут вынуждены ликвидировать свои позиции. Однако поскольку они не до такой степени загнаны в угол, как остальные, то растянут процесс на несколько месяцев, и это подтолкнет рынки к падению… И в результате окончательно подорвет дух инвесторов.

Очаровательная девица при побагровевшем итальянце казалась искренне обеспокоенной. Она обратилась ко мне с надеждой в голосе:

— Но вы же только что говорили, что Франция не Уолл-стрит, разве не так?

— Я просто пытался проявить учтивость, дорог; мадам. Реалии рынка не всегда совместимы с хорошим пищеварением!

— Что же тогда делать?

— Ничего, мадам. Мы находимся на борту "Титаника", и айсберг уже на горизонте. Поэтому предлагаю вам спокойно насладиться ужином и проследить за своей экипировкой, когда будете садиться в спасательную шлюпку…