Почему все в России давалось с трудом

Почему все в России давалось с трудом

Если учесть, что в 1992 году Россия приступила к реформам, имея пустую казну, рухнувшую экономику и полностью нарушенные экономические связи, то не удивительно, что первые попытки добиться стабилизации и роста не удались. Стартовые условия в России были, пожалуй, еще хуже, чем в вышедших недавно из-за «железного занавеса» странах Центральной и Восточной Европы. Расчет тогда был на то, что после снятия денежного навеса и исправления структурных деформаций, свойственных советской плановой экономике, удастся обеспечить устойчивый подъем. Не удалось.

После нескольких первых лет, полных безуспешных попыток и разочарований, в начале 1997 года в правительство была назначена новая динамичная команда (из предыдущего состава остался практически один Черномырдин). У Чубайса было ясное представление о том, каким должно стать российское общество и как этого добиться, и ему удалось привести с собой в правительство многих единомышленников для реализации этих планов. Но, как и в случае с первым либеральным правительством Гайдара в 1992 году, времени на эту попытку было отведено совсем немного: уже через полгода после прихода команды Чубайса в правительство представившаяся было возможность действовать исчезла. «Младореформаторы» чего-то смогли добиться (например, в деле ликвидации неплатежей и введения контроля в бюджетной сфере), но главные их цели остались все так же безнадежно далеки.

В главе 2 я подробно остановился на причинах, по которым Россия так обескураживающе медленно двигалась к своей цели построения правового государства с рыночной экономикой, способного занять достойное место в сообществе наций. В первую очередь дело было не столько в экономическом и политическом развале, сколько в распаде КПСС, в результате которого образовался колоссальный властный вакуум. Центральная власть фактически перестала существовать, хотя ее формальные признаки и сохранились. Не восстановилась она полностью и до сих пор, несмотря на усилия соратников Путина, иногда, впрочем, довольно неуклюжие. Причем даже и это объяснение не является до конца исчерпывающим.

Возможно, все дело в том, что задача, перед которой оказалась страна, была просто слишком велика. В России наверняка найдутся фаталисты, которые скажут, что на их стране лежит проклятие исторических масштабов и что наследие советской эпохи всего лишь звено в цепи «проклятий». Более объективные наблюдатели, видимо, с пониманием отнесутся к уникальному характеру всех многообразных задач, стоявших и стоящих перед страной, и посчитают, что с таким объемом работы не справиться никакому, даже самому просвещенному, руководству, не говоря уж о неопытном российском.