4. Деньги из ничего

4. Деньги из ничего

Отказывает государству в роли создателя денег и так называемая счетная теория, которую именуют еще "бухгалтерской". Согласно ее положениям, любые хозяйственные дела требуют расчетов. Неважно, как ведутся эти расчеты — с помощью золотых монет, счетных палочек или по гроссбуху. Причина появления денег по этой теории — в необходимости считать.

"Счетная" теория денег была широко распространена в конце XVII века. Чарльз Давенант писал: "Золото и серебро так далеки от того, чтобы быть единственными вещами, заслуживающими названия сокровища или богатства данной нации, что поистине золото представляет собою не более как счетные марки (counters), при помощи которых люди привыкли вести счета в своих деловых отношениях". Что характерно для приведенного отрывка? Упоминание о государстве в нем отсутствует, но идеи "государственной" теории сохранились. Место государя занял его величество обычай. Такая ссылка хороша, если показать, как этот обычай складывается.

Об учетной функции денег упоминал В. И. Ленин в одной из своих ранних работ. "Продукт отдельного производителя, предназначенный на чужое потребление, может дойти до потребителя и дать право производителю на получение другого общественного продукта только принявши форму денег, т. е. подвергшись предварительно общественному учету как в качественном, так и в количественном отношениях" (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 425). Из пяти функций денег можно вывести их функцию общественного учета, как из аксиом геометрии выводятся все ее теоремы. Ведь уже как мера стоимости деньги имеют идеальное, общественное существование.

"В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных дел, в стоимость не входит ни одного атома вещества природы", — пишет К. Маркс в "Капитале". На подобное высказывание не мог решиться Даже самый законченный идеалист — не хватало научного мужества. И потому экономисты XVIII–XIX веков — А. Буагильбер, Джон Ло, Ш. Монтескье и другие — бурно обсуждали один характерный исторический факт. Вот как описывает его Тюрго:

"Негры из Мандигоса, которые сбывают золотой песок арабским купцам, приравнивают все товары к некой фиктивной шкале, части которой называются макутами, при этом они говорят купцам, что они им дают столько-то макут в золоте. Так же макутами они исчисляют те товары, которые получают сами и ведут свой торг с купцами по этому счету".

Существует мнение, что и гривна русская существовала только как счетная единица, равно как и некоторые западно-европейские монеты. Один из первых русских историков-экономистов M. Чулков писал: "Прежде россияне, не имея крупной монеты, кроме одних копеек, всегда, когда оных начтут до ста, делали рубежи… зарубки на палках для знаку, сколько начтено сотен копейками, отчего после и звание рубль произошло, что по окрестностям не невероятно, понеже и ныне по всей России безграмотные люди при многочисленном счете всегда делают зарубки на палках и сотню означают крестом".

Многочисленные свидетельства использования в хозяйственных операциях несуществующих денежных единиц обобщены в "Капитале" лаконично: "Свою функцию меры стоимости деньги выполняют лишь как мысленно представляемые, или идеальные деньги". Идеальные, мысленно представляемые отношения распространены в экономической и социальной сферах. Деньги — один из частных примеров тому. Отношения дружбы пли служебной подчиненности, экономической зависимости или многолетней вражды никаким образом не возьмешь в руки, не пощупаешь. Как и любое отношение между людьми, их можно описать и далее пользоваться этим описанием.

При всей нечеткости исходных идейных позиций, свойственной буржуазной политической экономии, изменить их могут любые внешние, даже не очень значительные воздействия. Применительно к определению сущности денег таким внешним обстоятельством оказывается переход к безналичным расчетам, к широкому использованию вычислительной техники в рыночных операциях.

Осязаемость звенящих или хотя бы хрустящих денег исчезает, вместо нее появляются покупательские карточки, с которых ЭВМ считывает код, кассы, включенные в единую вычислительную сеть, автоматическая проверка платежеспособности при покупке и многое другое. В некоторых странах намереваются записывать номер банковского счета за человеком, как только он родился. Внешний, сугубо технический аспект этих новшеств очевиден.

Даже если в качестве всеобщего эквивалента используется металл, он может быть просто счетным элементом, не более. Из одного древнеегипетского папируса известна торговая сделка, совершенная в III веке до нашей эры. Бык был оценен в 119 медных унту (14,4 кг меди). За него дали 1 циновку ценой 25 унту, 5 блюд ценой… Но реальных унту по ходу сделки не предъявляли.

К. Маркс писал про товарообмен, будто предвидя "электронные деньги": "Реальность, которую меновая стоимость товаров получает в этом процессе и которую золото представляет в своем обращении, есть только реальность электрической искры. Хотя это действительное золото, функционирует оно здесь лишь как кажущееся золото и потому может быть замещено в этой функции знаком самого себя" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 98).

Положения марксистской политической экономии опираются и здесь на уходящую в глубь веков социально-философскую традицию. "Социальное существование" золота и денег понималось выдающимися философами издавна. Вот часть диалога из второй книги "Республики" Платона: "…Каким же образом люди будут обмениваться своим трудом? Очевидно, посредством купли и продажи. — Поэтому появляется еще необходимость в рынке и монете, символе договора". Не обязательно, чтобы символ договора был материализован в кусочке драгоценного металла.

Безналичный расчет почти столь же древен, как и наличный. К 1947 году до нашей эры относится чек, выписанный на глиняной табличке из Абу-Хабби: "8 и 1/2 мины олова обеспечивается жрице солнца Ламасси, дочери Каша-Уни и Ибни-Нана, сына Бель-Шуна". Чек был действителен к предъявлению в течение 14 дней.

Множество примеров можно привести из времен Древней Греции и Рима.

Из письма Сенеки: "Переведу эти деньги на Эпикура — да произойдет оплата у него".

Из письма Цицерона Аттику: "Дайте мне знать, можно ли выслать сыну моему в Африке необходимые ему деньги посредством обмена или же Следует ему выслать их".

Различного рода чеки, векселя и долговые расписки служили людям во все времена, постепенно завоевывая ведущее место среди многочисленных видов обмена и хозяйственных операций. Не будет преувеличением сказать, что в настоящее время основная часть хозяйственных сделок происходит без физической передачи денежных знаков из одних рук в другие.

Каждый год в США выписывается чеков более чем на 30 млрд. долларов. В обслуживании чекового оборота занят миллион человек. Каждый чек учитывается в среднем 10 раз и проходит 2,5 банка. Затраты на обработку одного чека составляют 15 центов, а общие годовые издержки равны 3,5–4 млрд. долларов. Так что экономия при переходе на безналичный расчет — мираж. Как при печатании бумажных денег, как при чеканке металлических монет, расчет на бумаге или с помощью вычислительной техники требует значительных издержек плюс некоторый доход, пусть небольшой, но, как говорят, "чтобы был интерес". Мы вновь убеждаемся, что не свойства материала и даже не его наличие делают деньги деньгами. Только общественные отношения, материализовавшиеся поначалу в скоте и раковинах, затем в серебре и золоте и, наконец, в электрических импульсах, бегущих по сетям ЭВМ, могут считаться деньгами. Способ реализации этих отношений может быть различным, но они сохраняются, изменяясь в значительно меньшей мере, чем внешние формы их проявления.

События, приведшие к появлению электронных денег, вызывают в памяти римскую пословицу "деньги — сила, а не материя" (pecunia vis est, поп est materia). Пословица эта традиционно интерпретировалась как обоснование допустимости порчи монет. Но в нынешнее время она звучит по-новому. Имея на руках кредитную карточку, вы приобретаете покупательное средство, не видимое, не имеющее материального воплощения.

Обратимся к трудам А. Тюрго (1727–1781), которого очень высоко ценил К. Маркс: "Выражение стоимостей в баранах делается как бы общим условным языком, и слово "баран" в торговом обиходе обозначает только известную стоимость. Это обозначение вызывает в умах всех, кто его слышит, вовсе не представление о баране, но об известном количестве наиболее распространенных товаров, которые и рассматриваются как эквивалент этой стоимости. В конце концов это выражение остается скорее связанным с некоей фиктивной и абстрактной стоимостью, чем с реальным бараном".

Вполне возможно, что жетон, обозначавший овцу, поначалу представлял конкретную овцу. На первых порах, вероятно, некоторые изделия — ими могли быть, в частности, и специальные знаки-жетоны — не выполняли функции денег, а служили для перечисления, счета запасов. Использование жетонов в каких-либо обрядах сути дела не меняет. Впоследствии жетон мог обозначать любую, "усредненную" овцу и затем превратился в эквивалент любых благ, приравненных к такой "усредненной" овце.

Представленная схематично история жетона — не что иное, как изложение концепции происхождения денег. На нее следует лишь наложить описание тех функций денег, какие появляются по мере замещения индивидуализированного обмена общим.

Случайный обмен любого товара на любой, как и деньги, имеет свою предысторию. Он не был самым первым видом обмена. Требовалось время, чтобы утеряны были элементы ритуала, которые обязательно присутствуют на ранних стадиях развития обмена. И сам обмен сливался с ритуалом и обособлялся от него постепенно двумя путями. Если утрачивались правила, относящиеся к видам товаров, появлялись формы обмена типа взаимных подарков. Если первоначально утрачивалась та часть ритуала, которая касалась товаровладельцев, то обмен становился индивидуализированным по товарам. Примеры этих двух видов обмена известны из этнографических материалов.