Научная экономика культуры

Научная экономика культуры

Экономическая наука корпоративной культуры зарождается не в кабинетах или офисных центрах, но в залах компьютерных лабораторий, где исследователи изучают и преобразуют лабораторные культуры аналогично тому, как генетики изучают поведение и эволюцию дрозофил. Вместо рядов микроскопов и горелок Бунзена эти лаборатории состоят из маленьких кабинетов с полностью компьютеризированными рабочими местами.

Медики засевают чашки Петри зачаточными формами жизни и наблюдают их быструю эволюцию в течение нескольких месяцев. Экономисты Роберто Уэбер и Колин Камерер сходным образом разработали скоростной метод культурной эволюции в стерильной, хорошо контролируемой среде компьютерной лаборатории Университета Карнеги-Меллона. Эксперимент должен был помочь им понять, что происходит при столкновении культур.[136]

Каждый участник эксперимента наблюдал на экране компьютера матрицу из 16 изображений сцен, происходивших в офисе. Затем участников случайным образом разбили на пары и выдали им роли «менеджер» и «работник». Компьютеры Менеджеров выделяли и нумеровали восемь изображений. Задачей Менеджеров было описать Работникам при помощи средства мгновенного обмена сообщениями выделенные сцены в указанном порядке. Задачей Работников было распознать, какие изображения описывали Менеджеры. Каждая пара повторяла это задание 20 раз, по окончании эксперимента их труды оплачивались в соответствии с быстротой выполнения работы на протяжении всех раундов.

То, что Камерер и Уэбер подразумевали под «культурой», являлось системой письменных условных обозначений, которая быстро сформировалась у каждой пары, что помогало им распознавать картинки быстрее и точнее, по мере того как их взаимоотношения прогрессировали, а их общее понимание картинок углублялось и расширялось. В качестве примера они приводят одного Менеджера, который в первом раунде так описывал изображение: «На нем три человека: двое мужчин и одна женщина. Женщина сидит слева. Они смотрят на два компьютера, на которых, похоже, открыты какие-то графики или чертежи в PowerPoint. На мужчинах надеты галстуки, у женщины короткие, светлые волосы. Один из мужчин указывает на один из чертежей». Через несколько раундов описание сократилось до PowerPoint. Партнерам потребовалось обменяться всего несколькими сообщениями, чтобы разработать общее понимание условного обозначения.

В первом раунде игры каждой паре в среднем требовалось чуть более четырех минут, чтобы опознать все восемь изображений. Через 10 минут время сократилось до одной минуты; спустя 20 раундов в среднем требовалось меньше 50 секунд.

Исследователи в ходе анализа коммуникации обратили внимание на то, что парные культуры основывались на более широком наборе общих впечатлений. Так, например, у офисов фирм Toyota и Honda в Токио будет общий набор японских норм, несмотря на некоторые различия в корпоративных культурах обеих фирм. Одна пара начала описывать картинку просто как «Удэй Рао», потому что человек на ней напоминал профессора с таким именем, у которого они оба учились. Без этих общих фоновых знаний им было бы сложнее найти общий язык.

Каждая группа тратила немного времени на то, чтобы выработать рабочий метод, и затем придерживалась его, меняя лишь по необходимости. Это довольно справедливое описание того, сколь бессистемно эволюционируют культуры и как они застревают в режиме ожидания.

Подумайте о том, каким образом три четверти населения планеты пришли к тому, чтобы ездить на правой стороне дороги. Чтобы понять, как это произошло, стоит начать с объяснения того, почему уличное движение изначально было левосторонним. Норма, уходящая корнями в тот факт, что большинство людей – правши. Давным-давно, когда люди ездили верхом и не покидали замки без оружия, они носили мечи и шпаги в ножнах с левой стороны, чтобы было удобнее вытягивать их правой рукой. Ношение оружия слева способствовало развитию левостороннего движения, так как конники не хотели задевать друг друга седельными ножнами (кроме того, практичнее было ехать стороной боевой руки к встречному движению на случай возникающих разногласий).

Наездникам-правшам также было легче садиться в седло и спешиваться с левой стороны лошади, и левостороннее движение позволяло им делать это в стороне от потока лошадей на дороге. По сходной логике, британские извозчики сидели с правой стороны экипажа, чтобы удобнее было вынимать оружие в случае нападения бандитов.

Почему же произошел переход на правую сторону? Согласно статье 1935 года в Popular Science, так сложилось, потому что европейские ямщики не сидели в экипажах. Они управляли повозкой, сидя на лошади, то есть по-форейторски. Сидение на левой лошади позволяло ямщикам-правшам свободно действовать хлыстом, чтобы понукать любую из тянущих экипаж лошадей. Американские извозчики ездили верхом аналогичным способом, что привело к езде по правой стороне дорог.[137]

Остальное, как говорится, древняя история. Мы больше не ездим на телегах, но менять стороны дорог недешево, поэтому Америка до сих пор ездит справа, да и вся Европа тоже. Те немногие, кто был против, в итоге тоже сменили сторону, потому что отличаться от всех было очень невыгодно, когда граждане выезжают за границу. Португалия поменяла стороны в 1928 году, Швеция и Исландия продержались до поздних 60-х годов XX века. Армии завоевателей позаботились о самых упрямых: отряды Гитлера промаршировали через Австрию и Венгрию, оставив после себя правостороннее движение. Германские завоевания также виноваты в правостороннем движении на Самоа, что сделало его несовместимым с соседями – бывшими колониями Британии – Новой Зеландией и Австралией.

Рыцари-правши, езда в повозках и экипажах, амбиции западных империй – теперь дела далекого прошлого – вместе привели к тому, что самоанцы ездили по правой стороне дороги и в 2009 году. Точно так же мы можем объяснить, оглядываясь назад, как пара студентов Карнеги-Меллона сошлись на том, что называли одну конкретную сцену словами «Удай Рао». Группы людей разрабатывают разные практики, которые со временем становятся делом самоподдерживающейся привычки. Именно это воспроизвели в своей лаборатории Камерер и Уэбер.