4. Национальные сословные отношения как единство и борьба противоположностей

4. Национальные сословные отношения как единство и борьба противоположностей

При кастовых отношениях в переживающих застой цивилизациях иерархия каст устойчива, неизменна, и историческое время в таких цивилизациях как будто останавливается. Завоеватели кастовых цивилизаций внедряются во вторую касту военных управленцев и защищённые традициями кастовых отношений сохраняют своё господство веками. Иное дело сословные общественные отношения. При общественных отношениях между сословиями идёт неприкрытая борьба за главенствующее положение, постоянно меняются балансы сил сословных отношений, изменяющие сами общественные отношения. Общественные отношения благодаря этому подвижны, быстро перестраиваются и приспосабливаются к обстоятельствам, принимают соответствующий обстоятельствам вид и моральный настрой, что достигается посредством представительного самоуправления, в том числе посредством демократии. Они непрерывно развиваются, переживают эволюционные и революционные, а так же контрреволюционные изменения. И причина в том, что их текущее состояние определяет стремление к наивысшему развитию производственных отношений в каждый данный момент времени.

В общества с сословными отношениями трудно внедриться чужеродным представителям с необщественными интересами, а когда это всё же происходит, положение таких представителей в среде общественных отношений оказывается шатким, а присутствие временным. Ибо подвижным, подобно ртути, общественным отношениям может придавать политическую устойчивость только непосредственное обращение к архетипическому общественному бессознательному каждого человека, вследствие чего сословные общественные отношения возникают там, где складываются этнократическое и расократическое мировосприятие, где господствует высокое этническое и расовое самосознание, а носители такого самосознания преобладают, представляя собой подавляющее большинство.

Буржуазные революции, свергая феодальный строй и сословно-кастовые отношения этого строя ради выстраивания новых политических отношений, обслуживающих городские рыночные отношения: как производительные, так и коммерческие, – создают условия для того, чтобы эти политические отношения складывались снизу, из самой гущи городской жизни, из среды городских интересов. Однако весь исторический опыт показывает, что первыми к таким условиям приспосабливаются одни только необщественные слои со спекулятивно-коммерческими и воровскими побуждениями. На основе всё более отчётливо осознаваемых спекулятивно-коммерческих интересов они первыми сбиваются в политические объединения, превращаются в агрессивное меньшинство, которое начинает бороться за подчинение буржуазно-представительной власти своим интересам получения наибольшей спекулятивной прибыли. А когда они приобретают достаточную силу и влияние на исполнительные учреждения буржуазно-представительной власти, подкупая их, запугивая, втягивая в свои сделки, то совершают политический переворот, устанавливая собственную диктатуру. Эта диктатура восстанавливает исполнительную власть, и посредством исполнительной власти она помогает вырваться тем, в ком пробудился коммерческий интерес, из среды необщественных отношений для того, чтобы установить над ней жёсткий контроль, упорядочить её, использовать её для обслуживания господства коммерческих отношений и прав частной собственности. Упорядочивая же среду городских необщественных отношений, способствуя появлению в ней самой разных способов самостоятельного упорядочивания, диктатура коммерческого интереса создаёт из неё четвёртое сословие, как основную опору своей политике.

Режиму финансового и политического господства коммерческого интереса внутренне присущ дух космополитизма. Для расширения политической поддержки этому духу режим стремится конституционно, и даже с нарушением своей же конституции, увеличивать численность городского четвёртого сословия, склонного к космополитическому мировосприятию из-за своего отторжения всякими общественными отношениями. Поэтому режим старается привлечь в страну чуждых общественным отношениям иммигрантов, всячески способствует ублюдизации максимально возможной части государствообразующего этноса через смешанные браки и безбрачные связи, через навязывание асоциальной и аморальной культуру, чтобы у государствообразующего этноса сокращалась численность тех, кто по своему архетипическому умозрению предрасположен к зарождению городских общественных отношений. И одновременно он вытесняет из власти всех, кто пытается защищать интересы старых, распадающихся народных общественных отношений, делая это до тех пор, пока народные общественные отношения представляют для него контрреволюционную опасность. Особенно откровенно такая политика проводится на начальной ступени развития режима, когда он ожесточённо борется за удержание власти, ещё не имеет разветвлённой сети учреждений и ведомств, способов и мер управления, которые позволили бы ему лавировать, принимать разные обличья.

Но именно поэтому режим диктатуры коммерческого интереса не может быть долгосрочным в принципе. Стоящие за ним силы жаждут добиться устойчивости режима, сохранить условия своего политического господства, непрерывно увеличивают ради этого чиновничий и полицейский аппарат исполнительной власти, развращают его правами на беспредельный произвол, используют и саму армию главным образом для выполнения полицейских задач. Но устойчивость режима, если этого и удаётся достичь, оказывается кратковременной, эфемерной, похожей на мираж. При диктатуре коммерческого капитала она возможна лишь до тех пор, пока исполнительная власть способна подкупать некоторые слои населения за счёт средств, накопленных в предыдущей феодальной или же в социал-феодальной, коммунистической формации, разворовывая, разбазаривая, проедая эти средства. Ибо к созидательной деятельности такой режим не способен, и постоянный провал попыток осуществлять развитие производства распоряжениями правительства исполнительной власти ради обслуживания коммерческой спекуляции, доказывает, что созидательная деятельность для него противоестественна.

Постепенно режим диктатуры коммерческого капитала своей асоциальной и паразитической политикой пробуждает архетипическое бессознательное среди части горожан государствообразующего этноса прежнего государства, которые приходят к однозначному выводу, перерастающему в убеждение, что режим им непримиримо враждебен. Архетипические склонности к тому или иному социальному поведению побуждают их сближаться по социальным интересам, и таким образом зарождаются три социальных городских сословия. Те, кто осуществляют поиск новых идеологических отношений, и год от года осознаннее готовят Национальную революцию как революцию социальную, превращаются в первое, партийно-политическое сословие. Среди тех, кто связан с интересами промышленного производства, складываются городские производственные отношения, как отношения третьего сословия. А те, чей уровень жизни зависит в основном от державных военно-политических целей государства и от прибыльной деятельности промышленного производства, от контроля власти над коммерческим капиталом, становятся вторым сословием. Точнее говоря, именно заинтересованность в промышленном развитии страны делает участников учреждений и ведомств исполнительной власти вторым городским сословием.

Эти сословия не имеют опыта взаимодействия, сложившихся правил взаимоотношений, устоявшихся традиций, а потому вначале каждое решает свои сложности в одиночку, приобретая дух жёсткой борьбы за свои сословные интересы, стремясь любой ценой навязать их остальным. На основаниях борьбы за свои интересы между сословиями, часто не осознающими себя таковыми, складываются развивающиеся, противоречивые взаимоотношения диалектического противоборства, так как сословия вынуждены сближаться, вырабатывать общественные взгляды ради общей борьбы за экономическую и политическую власть в своей стране. Общим для всех трёх сословий идеалом, который их собственно и сближает, становится идеал этнократического национального общества, а политическим знаменем – городской национализм, призванный поднять их на борьбу за Спасение нации.

Будучи слабым и неустойчивым, режим диктатуры коммерческого интереса вынужден считаться с появлением производственных и идеологических городских отношений, с ростом управленческих отношений в учреждениях и ведомствах исполнительной власти, так или иначе соприкасающихся с интересами производства. По мере укрепления зависимости дальнейшего роста коммерческого капитала от восстановления товарного производства в стране возрастает влияние производственных отношений на власть. В первую очередь на местную власть, избираемую в тех областях, в которых существование населения обусловлено налаживанием хоть какого-либо промышленного и сельскохозяйственного производства. Исполнительная власть режима диктатуры коммерческого интереса до определённых, не угрожающих самому режиму пределов подстраивается под требования производственных отношений к проводимой правительством политике, однако действительного поворота к подъёму капиталистического производства не происходит, и не может произойти из-за отсутствия городских общественных отношений и вследствие узаконенной спекуляции ссудным капиталом.

Чтобы социальные сословия преобразовались в городские общественные сословия и начался подъём промышленного производства, между ними должны возникнуть общественные отношения. А общественные отношения возникают вследствие Национальной революции под влиянием городских националистических настроений и идеи о необходимости национального Спасения. Главенствующую роль для их возникновения играет воля второго сословия установить взаимодействие между производственными отношениями в промышленности и так или иначе обосновывающими их идеологическими отношениями, то есть между третьим и первым сословиями. По этой причине задачи, которые должна решить Национальная революция, осуществимы только при авторитарном военно-политическом режиме государственной власти, устраняющем или полностью подчиняющем буржуазно-представительную власть. И этот режим выступает как власть второго сословия, обслуживающая в первую очередь самые передовые, дающие наивысшую производительность труда интересы третьего сословия. Она может подчиняться политической партии зарождающегося первого сословия, но лишь постольку, поскольку сама партия выступает с позиции обоснования военно-политической диктатуры.

Политика есть концентрированное выражение борьбы экономических интересов, и особенностью режимов свершения Национальной революции оказывается ничем не прикрытое, радикальное перераспределение капитала, решительный передел собственности, совершаемый посредством военно-политического насилия. Собственность и капиталы в значительной мере изымаются у представителей коммерческого интереса, перераспределяются для укрепления или спасения промышленного производства, для совершенствования вооружённых сил. Перераспределение денежных средств и собственности ради подъёма необходимого военному сословию оружейного промышленного производства и соответствующего воспитания производственных интересов у третьего сословия происходит уже во имя идеала национального государства, а потому в зарождающемся национальном общественном сознании представляется исторически законным. И именно в этот период завершается легитимизация капиталистических экономических отношений, переход к созданию нового экономического и политического строя, новой общественно-экономической формации. Коммерческий интерес политически решительно отодвигается в сторону, на второй план экономических и политических интересов нового государства, над ним устанавливается довольно жёсткий законодательный и не только законодательный надзор.

Укрепление исполнительной власти на этапе завершения буржуазной революции и в самом начале революции Национальной происходит потому, что второе сословие оказывается военизированной, организованной и деятельной силой, определяющей ход событий. Именно второе сословие выражает самое ясное понимание, какие требуются средства и меры для управленческого наведения социального порядка, необходимого для становления государственного управления в интересах мобилизационного спасения и начального развития промышленного капиталистического производства. По этой причине при Национальной революции политическое и идеологическое ядро первого интеллектуально-политического сословия не в состоянии направлять течение событий, если сознательно не подчинится этой самодовлеющей особенности текущего периода становления национального государства. Если националистическая партия не сможет идеологически выразить кровные интересы второго сословия, в первую голову самой многочисленной и организованной силы второго сословия  – армии, то объективные процессы развёртывания борьбы за влияние на власть в конечном итоге устранят её, не оставят ей места в политике.

Режимы диктатуры промышленного интереса, главного экономического интереса молодого национального государства, в известном смысле невозможны без диктатуры второго сословия, главного государственного сословия, основного носителя идеи государства. Авторитарные военно-политические режимы Наполеона I во Франции, Линкольна в США, Муссолини в Италии, Гитлера в Германии, Франко в Испании, Тодзио в Японии, Пиночета в Чили и другие, все они в разных странах и в разное время наглядно выражали эту особенность становления национальной капиталистической государственности при Национальных революциях. В зависимости от талантов лидеров и внутренних исторически сложившихся экономических и политических интересов, каждый из этих режимов проявлял себя своеобразно, но все они опирались на возникавшее в течение буржуазных революций второе городское сословие и, в той или иной мере, на феодальные традиции сословно-кастового самосознания отечественной армии.

Дух традиционного сословно-кастового корпоративизма, преобразуясь в дух корпоративизма второго городского сословия, при таких режимах оказывал огромное воздействие на промышленные производственные отношения, способствуя росту духа корпоративизма среди участников этих отношений, помогая им преодолевать имущественные противоречия, воспитывать в новых поколениях национальную этику, как этику высокоорганизованного корпоративного разделения труда. Он помогал решать задачи осуществления национальной социологизации общественного сознания, создания качественно новой этики производственных отношений и нового качества моральной и нравственной культуры, корпоративной самодисциплины тех слоёв, которые участвуют в промышленном производстве или связаны с ним. Вследствие чего появлялись предпосылки для налаживания прибыльной деятельности предприятий крупной промышленности, для непрерывного совершенствования и усложнения их рыночного производства.

Добиваясь авторитарного управления социально-политическими и экономическими проблемами для их разрешения, второе городское сословие начинает и проводит революционно решительную чистку четвёртого, необщественного сословия, сокращая его настолько, насколько окажется необходимым. Обслуживающие режим диктатуры коммерческого интереса космополитические идеи о ничем не ограниченных Правах Человека отходят на второй план политических целей авторитарного режима диктатуры промышленного интереса. Наиболее наглядно это проявилось после завершения Великой французской буржуазной революции. Наполеон I, делая первые шаги по пути борьбы за формирование французской капиталистической нации, принципиально исключил из своей Конституции упоминания о Правах Человека. Опираясь на поддержку армии, он открыто провозгласил принцип неравенства людей по талантам и способностям, по заслугам перед государством и нацией, по социальной культуре и социальной ответственности. Из чего фактически вытекало неравенство разных наций и народов, рас и этносов, что нашло отражение в его расистской и шовинистической, как внутренней, так и внешней политике. Законодательно закрепляя распределение граждан по сословной иерархической лестнице на основании сознательного подчёркивания природного неравенства людей, он политически возглавил создаваемое впервые в мировой истории собственно буржуазно-сословное и национально-капиталистическое государство. Его примеру вольно или невольно следовали лидеры всех Национальных революций девятнадцатого и двадцатого столетий.

Когда второе сословие посредством авторитарного военно-политического режима завершает воплощение в жизнь своих представлений об управленческих задачах Национальной революции, тогда только оказывается возможным возвращение к демократически направляемому развитию общественных отношений и начинается эпоха Национальной Реформации, которая определяет политику государства последующие три-четыре поколения. Переход к Национальной Реформации совершается болезненной демократизацией авторитарного режима, которая происходит либо вследствие борьбы политических сил внутри страны, либо под военно-политическим давлением извне, ведущим к краху режима. В результате демократизации власть второго сословия свергается, и складывается новая власть, уже при господстве первого, партийно-политического сословия. К первому городскому сословию переходит забота об идеологическом обеспечении национального целеполагания государственной власти, о её дальнейшем политическом развитии, как развитии буржуазно-демократическом. В течение Национальной Реформации завершается выстраивание чёткой системы взаимоотношений четырёх сословий капиталистического национально-корпоративного государства и безусловное господство общественных сословий над необщественным сословием закрепляется в национальной культуре, в традициях национальной жизни.

Стабильным буржуазно-капиталистическое государство становится на основаниях четырёх сословной организации населения при полном господстве общественных отношений первых трёх сословий. Это показывает весь мировой исторический опыт, то есть опыт промышленных буржуазно-капиталистических государств Севера. Там же, где такую четырёх сословную организацию населения создать не удаётся, воцаряются хроническая экономическая и политическая неустойчивость, технологическая отсталость.

Национальные общественные отношения постоянно развиваются во времени, движимые как внутренними противоречиями, так и противоречиями с необщественным сословием. Они могут пережить кризис, когда необщественные отношения вырываются из-под власти общественных сословий, способствуя значительному росту влияния на власть коммерческого интереса. Так, к примеру, было в Соединённых Штатах Америки накануне Великой Депрессии мировой экономики. В двадцатые годы множество иммигрантов из крайне отсталых земледельческих областей и стран южной Европы, не способных к городским сословным и общественным отношениям, и резкий подъём потребительских настроений в США расшатали политическую устойчивость в стране, создав угрозу существованию американского национального общества, англосаксонского по умозрению. Опираясь на слои необщественного сословия, в стране пришли к власти олигархические круги, стремившиеся возродить диктатуру коммерческого космополитического интереса, вроде той, что была до президентства Линкольна и Гражданской войны Севера и Юга. И только потрясения Великой Депрессии, пробудив англосаксонский дух белого расового национализма от спячки, привели к власти Рузвельта с его программой Нового Курса. Новый Курс Рузвельта призван был спасти американский капитализм от демонов олигархического господства, восстановить идеологическое и политическое господство промышленного интереса, промышленного капитализма, дать ему новое направление развития, а так же выстроить соответствующие ему, обновлённые, усовершенствованные, более организованно взаимодействующие сословные общественные отношения.

Становление капиталистического национального государства после буржуазной революции – объективный процесс. Перепрыгнуть через его последовательные ступени нельзя, ибо, как показывает мировая история, ни в одной стране этого сделать не удавалось. Наполеон I когда-то заметил: “Je suis le serviteur de la nature des choses” –  “Я всего лишь  слуга природы вещей”.  Такая оценка себя и делала его гением, оказавшим огромное влияние на мировую историю. Гениальность в политике в том и состоит, чтобы, постигнув или интуитивно прочувствовав закономерность хода исторических событий, подчиниться их течению и в пределах этого предметного течения развивающихся во времени событий проявлять свою субъективность, оказывать своё личностное влияние на характер их протекания.

Сейчас Россия прямым курсом идёт к Национальной революции, то есть к диктатуре промышленного интереса и политическому господству кровных интересов зарождающегося второго городского сословия, и остановить её в этом движении уже не может никто и ничто. Ибо это движение предопределено объективным ходом истории! Но так же объективно это движение приведёт к последующей эпохе русской Национальной Реформации, когда политически господствующим станет первое, разрабатывающее идеологические отношения постиндустриального цивилизованного общества сословие.