10.3. Легкий кредит и неумеренность потребителя

Неумеренность, как утверждал Платон, характерна для человека и присуща почти всем людям, а не только банкирам и финансовым посредникам. От неумеренности или ненасытности следует отличать алчность. Алчность – это неумеренность, не учитывающая мнение других и нормы хозяйствования. Магомет говорил, что она является наибольшим искушением для человека. Будучи выходцем из семьи торговца, он хорошо знал об этом. Христианство, напротив, зародилось в ремесленной среде (Христос был сыном плотника) и на ранней стадии распространялось среди людей, занятых сельским хозяйством.

Легкий кредит (easy credit) вначале поощряет не алчность, а легкомысленность. Легкомысленность приводит к избыточному потреблению, к чрезмерным покупкам в сравнении с собственными средствами, а также к меньшей умеренности и осмотрительности в обращении с деньгами. Легкие деньги (easy money) и легкий кредит допускают больше мошенничества, так как вся среда совершаемых сделок становится легкомысленнее и менее осторожной[181].

При дешевом кредите легко убедить себя в том, что лучше все иметь сегодня, чем завтра. Отказ, отсрочка потребления кажутся бессмысленными. Сюда следует добавить прогресс психологии познания, которая дала маркетингу и рекламе более совершенные и качественные инструменты влияния, для того чтобы склонить потребителей к покупке потребительских и бытовых товаров. Неумеренность потребителей тоже стимулируется производителем, который изощренным способом подвигает потребителя к приобретению и доказывает, что накопление бессмысленно или далеко не важно[182].

Если ФРС, национальный банк США, как это было в США некоторое время до кризиса и вновь повторилось после него, устанавливает процентную ставку на уровне 1 %, то практически исчезает разница между нынешней и будущей выгодой: индивидуум может все иметь уже сегодня, не переплачивая проценты в будущем. Это приводит к тому, что индивидуумы попадают под воздействие «долговой иллюзии»: Индивидуум забывает, что он должен возвратить кредит и при этом потребляет слишком много сейчас. Так в настоящее время формируется чрезмерное потребление.

В будущем этому индивидууму, находящемуся под воздействием долговой иллюзии, придется очень много экономить, для того чтобы иметь возможность вернуть долги за чрезмерное нынешнее потребление, даже если проценты будут весьма низки. Однако, если он привыкнет к нынешнему уровню потребления и вынужден будет завтра экономить вдвое больше, чем сегодня, его ожидают сложности. Ему придется пересмотреть свои доходы. Если индивидуум не сможет вернуть кредиты, а такая неплатежеспособность коснется многих заемщиков, цены на жилье упадут, в результате чего еще больше кредитов будут заморожены из-за падения цен на жилье. Образуется спираль, направленная вниз. Банки вынуждены будут снижать стоимость залогов. Капитал начнет уменьшается. Потребление будет ограниченно. Результатом будет стагнация.

Политика легких денег привела к невиданному расширению потребления и банковско-финансового сектора, который осуществлял потребительское кредитование. Однако она способствовала образованию специальных финансовых и инвестиционных институтов на основе вложения средств в частные акционерные компании и хедж-фонды. Легкий кредит стал причиной огромных прибылей, как и существования частных акционерных фирм и хедж-фондов. Благодаря низким процентным ставкам они смогли и могут дешево ссужать деньги для «левериджных» покупок компаний и «корпоративного рейдерства». Частные акционерные компании занимали не только частные средства у частных инвесторов, но и ссуды под 3 % годовых в миллиардах долларов у банков, которые тоже использовали завышенный леверидж (over-leveraged), так как благодаря таким искусственно созданным структурированным продуктам, как обеспеченные долговые обязательства, они осуществляли кредитование в объемах, намного превышающих размеры минимальных обязательных резервов. Частно-акционерные компании покупали предприятия за счет кредита, оказывали давление на менеджмент, улучшая или ухудшая при этом качество управления, а затем продавали их через год с надбавкой, ажио, в размере 10–20 % к капиталу, вложенному при покупке на бирже, и зарабатывали соответственно от 7 до 17 % прибыли на вложенные, ссуженные ими миллиарды.

Низкие процентные ставки стали поводом для проявления алчности в виде осуществления простых арбитражных сделок без создания стоимости, связанных с названным выше чистым мошенничеством. Если учесть, что ставки по долгам составляют от 7 до 10 %, а из-за слабой динамики на бирже может пройти несколько лет, прежде чем удастся продать компанию, купленную за счет кредита, к тому же ее цена за истекшие годы практически не увеличится, то этот бизнес – план будет выглядеть совсем по-иному. В определенных обстоя – тельствах он приведет к убыткам в размере нескольких миллиардов, которые компании не в состоянии будут покрыть. Эти убытки они перенесут на свои банки, которые тоже не в состоянии будут справиться с этой ношей, объявят себя неплатежеспособными и попадут в руки государства и налогоплательщика, вынужденных в завершение оплатить неудачную спекуляцию миллиардами налоговых поступлений, т. е. потерять их. Легкая прибыль в отсутствие условия для легких денег больше невозможна, ее сменяют огромные убытки.

Политика легких денег позволила получить огромные прибыли и огромные доходы в виде комиссионных платежей, так как объемы кредитов и финансовых средств достигли гигантских размеров. Она стала причиной неумеренности покупателей недвижимости и потребителей, которые своими масштабными покупками домов и предметов потребления, а также массовой любительской спекуляцией, профинансированной за счет кредита, продемонстрировали ее огромные масштабы. Расширение ипотечного кредитования в США было экстраординарным: «В 1949 году ипотечные платежи составляли около 20 % всех доходов домашних хозяйств, в 1979 году они выросли до 46 %, а в 2001 году – до 73 % всех доходов домашних хозяйств»[183]. Политика легкого ипотечного кредита в США привела к огромному спросу на жилье. Легкий ипотечный кредит оказался возможным благодаря государственным гарантиям, выданным обоим ипотечным институтам – «Фанни Мей» и «Фредди Мак», и их льготным кредитам, а также налоговому стимулированию формирования собственности на недвижимость[184]. Дешевый ипотечный кредит отчасти служил кредитному финансированию финансовых спекуляций, прежде всего на рынке акций. В Нидерландах правительству в 2005 г. пришлось ограничить использование ипотечных ссуд при покупке акций.

Грин и Вахтер еще в 2005 г. отвергали необходимость мер государственной помощи, так как считали ее неуместной: «Необоснованно дешевый рынок ставок финансового капитала при общем росте риска приведет к огромным неэффективным инвестициям в жилье, т. е. к рискам инвестирования в существенно обесценившийся рынок». То есть государственную помощь они считали маловероятной: «Невозможно представить, что федеральные власти выделят реальные деньги в объеме многих миллиардов долларов, чтобы спасти «Фанни Мей» и «Фредди Мак» от банкротства»[185]. То, что государству пришлось взять на себя ипотеку из-за уменьшения доходов в США, подтверждается ростом рисков по плохим ипотечным кредитам с 9 % новой секьюритизованной ипотеки в 2001 г. до 40 % в 2006 г. Неумеренность финансовой сферы, возможно, значительно меньшая по масштабам, совпала с неумеренностью потребителей, ипотечных должников и спекулянтов-любителей[186].