РАЗВИТИЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОГО КОЛОНИАЛИЗМА

Сегодняшняя политика в отношении бедных стран рискует в конечном итоге оказаться вредной для их развития. Мы рискуем создать систему, которую можно назвать «благотворительным колониализмом»; этот термин придумал антрополог Роберт Пейн, описывая экономическую интеграцию коренного населения Северной Канады[229]. Благотворительный колониализм характеризуется следующими чертами:

1. Смена направления денежного потока по сравнению с колониальными временами: средства идут из центра в колонию.

2. Интеграция коренного населения такими способами, которые радикально подтачивают его прежний источник существования.

3. «Подсаживание» коренного населения на то, что по сути является пособием по безработице.

По мнению Пейна, благотворительность становится средством стабильного управления на расстоянии. Применяется тонкая, недемонстративная и создающая сильную зависимость форма неоколониального контроля за обществом, которая упреждает независимость при помощи благонамеренной и щедрой, но в конечном итоге неэтичной политики. Благотворительный колониализм создает парализующую зависимость периферийной страны от центральной. Центр контролирует периферию системой стимулов, которая создает полную экономическую зависимость, тем самым не давая зависимой стране политически мобилизоваться. Социальные условия, в которых сегодня оказались обитатели североамериканских резерваций, демонстрируют нам, что крупные социальные выплаты привели к дистопии, а не к утопии.

Мы видим, как и в бедных странах денежная помощь приводит к пассивности и убивает мотивацию работать. Исследователи Гаити пишут, что денежные переводы, которые присылают своим родным эмигрировавшие в США гаитяне, убивают в местном населении мотивацию работать. Бразильские исследования достойного похвалы проекта «Нет голоду» («Zero Hunger»), который включает множество программ по борьбе с голодом на разных властных уровнях, показали, что большая часть этих программ оказалась неэффективной. Так произошло, потому что они боролись с симптомами бедности, распространяя бесплатные продукты или субсидируя цены на продовольственные товары, вместо того чтобы создать ситуацию, в которой бедные люди смогли бы сами заработать себе на хлеб[230].

Недавние события показали, какие дилеммы неминуемо сопутствуют благотворительному колониализму, когда шло обсуждение, прекратить ли гуманитарную помощь Эфиопии в качестве протеста против политики, проводимой правительством страны. Изначальное желание помогать бедным может быть вполне благородным, но благотворительный колониализм непременно разовьется в систему, в которой богатые страны смогут в любой момент отказать бедным в денежной помощи, пище и источниках заработка, если им не понравится их национальная политика. Пока помощь в развитии бедным странам будет оставаться не стимулирующей настоящее развитие, а паллиативной, эта обманчиво щедрая и благонамеренная помощь непременно в итоге будет оборачиваться мощным контролем богатых стран над бедными. Вместо того чтобы способствовать глобальной демократии, такая политика приведет к глобальной плутократии. Мы получим старый феодализм с новым географическим уклоном: феодальные лорды по-прежнему будут иметь полный политический контроль за бедным населением, производящим сырьевые товары, но феодальные лорды и бедное население будут жить при этом в разных странах.

Политические ситуации в странах, попавших в экономическую зависимость и благотворительный колониализм, очевидны. Выборы в Ираке и Палестине показали, что Запад одобряет демократию только в случае, если бедные страны избирают одобренных Западом политиков. Демократически избранному президенту Боливии некуда обратиться за советом и финансовой поддержкой, альтернативным рекомендациям Вашингтонского консенсуса, поэтому он склоняется к возобновлению союза с Кубой, как во времена холодной войны. Отсутствие альтернативной экономической теории приводит в политические тупики, в которых экономические тупики бесконечно повторяются.

Политические аспекты благотворительного колониализма крайне мрачны. В ситуации, когда мировая экономика растет и многие сырьевые товары становятся стратегическими ресурсами, бедные страны мешают богатым получить доступ к этим сырьевым товарам примерно так же, как коренные североамериканские индейцы когда-то мешали первым поселенцам пользоваться землей. Некоторые американские консерваторы всерьез рассматривают вариант организовать резервации для бедных. Не далее чем 10 лет назад двое американских ученых в своей активно рекламировавшейся книге рекомендовали организовать нечто подобное. «Говоря „государство-изолятор“, мы подразумеваем более высокотехнологичную и дорогостоящую версию индейской резервации, в которой будет содержаться некое существенное меньшинство населения, в то время как вся остальная Америка сможет спокойно заниматься своими делами»[231]. Цели тысячелетия неприятно близки к тому, чтобы совместить взгляд на бедность, с точки зрения потребления, с идеей организации резерваций, в которых будут удовлетворяться основные нужды бедных, в то время как остальной мир будет заниматься «своими делами». Вызов, который бросает нам мусульманский мир, можно рассматривать как реакцию на эту ситуацию, в которой мусульманам очевидно, что мировой капитализм их обманывает, предлагая в качестве единственного варианта развития государство-изолятор.

С точки зрения экономической теории, Цели тысячелетия можно рассматривать как систему, в которой страны, занимающиеся производством в условиях стабильно растущей отдачи (индустриальные), платят ежегодную компенсацию странам, производящим в условиях постоянной или убывающей отдачи (производителям сырьевых товаров), за их убытки (Приложение III). Эта идея не нова, она проходит в американских учебниках для высших учебных заведений с 1970-х годов[232]. До того как Вашингтонский консенсус поборол планы развития, которые строила ООН, бедные страны предполагалось индустриализовать, несмотря на то что их промышленность в течение долгого времени была бы неконкурентной на мировом рынке. Однако когда свободная торговля стала основой мировой экономической системы — аргументом, перед которым все остальные аргументы отступают, благотворительный колониализм оказался единственной возможной опцией. Альтернативный вариант — развить бедные страны — сегодня не рассматривается, потому что слишком много людей не хотят упразднить свободную торговлю в качестве основы мирового порядка.

Дважды политическое давление со стороны коммунистических стран приводило к успешной экономической стратегии. Как после европейских революций, почти беспрестанно продолжавшихся с 1848 по 1871 год, так и во время холодной войны капитализму удавалось приспособиться к ситуации, чтобы решить острые социальные проблемы. В 1947 году сторонникам свободной торговли пришлось уступить политической необходимости ввести политику протекционизма в странах, окружающих коммунистический блок. Это привело к потрясающему успеху Плана Маршалла в Европе и к экономическому чуду в Восточной Азии. Есть надежда, что сегодня Осама Бен-Ладен и угроза терроризма сыграют ту же роль, которую уже дважды сыграл Карл Маркс. Однако чтобы победить бедность, созданную рыночным фундаментализмом, необходимо несколько вещей: кризис (общественные беспорядки, когда-то положившие конец физиократии), немецкое Verein für Sozialpolitik, которое из революций 1848–1871 годов построило сегодняшнее государство всеобщего благосостояния, и наконец, просвещенная политика Плана Маршалла, которая создала богатство, остановившее распространение коммунизма. Эти явления каждое в свое время сумели привести к временному отказу от свободной торговли ради развития, причем развитие каждый раз было политической, а не социальной целью. Одной социальной цели, такой как проект целей тысячелетия, явно недостаточно. В долгосрочной перспективе политические последствия экономической и общественной зависимости, которая развивается согласно этому проекту, станут для бедных стран невыносимыми.