Марк Вайнстайн - Высокорезулътативный трейдер

Марк Вайнстайн - Высокорезулътативный трейдер

Марк Вайнстайн некоторое время был брокером по недвижимости, после чего полностью переключился на биржевую торговлю. Его первые шаги в качестве трейдера были очень наивны — он просто выбрасывал деньги на ветер. После первых неудач Вайнстайн прекратил торговлю и вернулся к ней, только серьезно изучив рынки и заработав новый игровой капитал. С тех пор, за исключением одного катастрофического эпизода, Вайнстайну постоянно сопутствовала удача. Он активно торговал на самых разных рынках, в том числе акциями, опционами на акции, фьючерсами на индексы акций, а также на валютном и на товарных рынках. Хотя он не расположен афишировать масштабы своих достижений, и без того ясно, что он весьма преуспел на всех этих торговых аренах.

С Марком Вайнстайном я познакомился через общего приятеля. Он заинтересовался моим проектом, но нежелание огласки мешало ему рассказать о себе. Не раз он звонил мне и говорил: «Хорошо, я согласен. Давайте выберем время для интервью». На следующий день он перезванивал и сообщал: «Я передумал. Мне не хотелось бы привлекать к себе внимание». Так повторялось неоднократно.

Причем до того, как в очередной раз согласиться на интервью, Вайнстайн долго обсуждал со мной по телефону положительные и отрицательные последствия такого решения. Наконец, потеряв терпение, я заметил: «Марк, за то время, что мы потратили на разговоры, мы бы уже сделали три интервью». Два месяца мы не касались этой темы, после чего он все-таки решил дать интервью — настолько его впечатлили имена трейдеров, которые согласились принять участие в моем проекте.

С Вайнстайном мы встретились у меня в офисе в один из летних вечеров. Поскольку после пяти часов во всем здании отключали кондиционеры, нам пришлось перейти в боковой холл, где, несмотря на жару, было не так душно. Интервью проходило за ужином из бутербродов и содовой.

Из опыта общения с Вайнстайном по телефону я знал, что в любой беседе ему свойственно отклоняться в разные стороны — так уж устроен его ум: обсуждая одну тему, он начинает думать о пяти других и их различных взаимосвязях. Предчувствуя гигантский объем редактирования, я обратил внимание Вайнстайна на то, что мне было бы желательно получать конкретные ответы на конкретные вопросы. Не могу не отметить, что выполнение этой просьбы потребовало от него некоторых дополнительных усилий. Тем не менее интервью продолжалось пять часов, и его расшифровка заняла 200 страниц.

Когда вы впервые начали торговать?

В 1972 году. Я тогда был брокером по недвижимости и дружил с товарным брокером, с которым мы вместе учились в школе.

И этот друг заинтересовал вас рынками?

Как-то особенно заинтересовывать меня было не нужно, ведь мой отец был любителем азартных игр.

Он был очень умелым и осторожным игроком, и я часто наблюдал за его игрой в кости. В каком-то смысле, к карьере трейдера меня подтолкнула наследственность. Определенную роль сыграл пример друга — товарного брокера, занимающегося компьютерными стратегиями. Кроме того, в этой сфере я мог бы применить математические знания, полученные в колледже.

Вы помните свою первую сделку?

Очень хорошо помню: у меня был счет в 8400 долл. для операций с товарными фьючерсами, на базе которого я открыл длинную позицию по кукурузе. Эту сделку мне порекомендовал аналитик моей брокерской фирмы, специализирующийся на зерновых. Три дня спустя я вышел из рынка, потеряв 7800 долл.

Это ваш друг-брокер посоветовал вам следовать рекомендациям аналитика?

Да, он и сам последовал им. Я тогда не учел, что уже в течение какого-то времени рынок шел вверх и, когда я открыл длинную позицию, он был уже перекуплен. И дело здесь было даже не в последовавшей коррекции рынка — просто мне досталась слишком малая часть его подъема. У меня не хватило залогового обеспечения, чтобы сохранить позицию. Кроме того, я испугался и не захотел поддержать позицию новыми деньгами.

Мне кажется, что ваш друг подтолкнул вас к позиции, которая явно противоречила всем принципам управления капиталом.

Да, это была авантюра из разряда «Разбогатей быстро!». На тот момент вы знали что-нибудь о рынках?

Абсолютно ничего. Сборник ценовых графиков казался мне чем-то вроде комплекта таблиц для настройки телевизора.

Вы понимали, насколько это рискованно?

Я знал, что шансов выиграть у меня очень мало, поскольку я не понимал, что делаю.

Вы не задумывались о том, что сначала хорошо бы кое-чему научиться?

Нет, мне просто не нравилось быть брокером по недвижимости, и я очень хотел поменять работу.

Какую часть своих сбережений вы тогда вложили?

Я вложил все свои деньги.

Как быстро вы накопили достаточно денег, чтобы вернуться на рынки?

Это заняло у меня шесть или семь месяцев. Работая без выходных, я сдавал в аренду все, что попадало ко мне в руки. Кроме того, я продал несколько квартир. В результате я накопил около 24000 долл. Себе на жизнь я оставил 4000 долл., а на остальные 20000 долл. открыл счет.

Пытались ли вы в это время пополнить свои знания о рынках?

Да, я изучил рынок золота, научился составлять графики и освоил понятия перепроданного и перекупленного рынка. Я решил, что если покупать на сильно перепроданном рынке и при этом оставлять достаточно денег для покрытия двух депозитных требований, то потери могут грозить мне только в случае какой-нибудь экономической катастрофы. Таким был мой метод.

Но при направленном рынке такой подход вас просто погубил бы.

На тогдашнем рынке это сработало, и я пребывал в блаженном неведении о подстерегавшей меня опасности.

Что принесла вторая попытка торговли?

Я успешно торговал несколько лет и смог сколотить небольшой капитал. Однако в основном за счет везения.

Но это не могло быть только везением, вы выигрывали, значит, что-то делали верно?

Судя с позиций моих теперешних знаний, тогда я почти все делал неверно. Видимо, мне везло с рынками. Товарные рынки тогда значительно лучше соответствовали графическим моделям, чем теперь. В то время очень немногие хоть что-то знали о техническом анализе, поэтому рынки были куда более правильными. Мне повезло, и я узнал о техническом анализе все, что только мог, именно тогда, когда он прекрасно работал.

Вы использовали какой-то метод управления риском?

Нет, у меня и сейчас его нет. Я полагаюсь на собственные нервы и интуицию. Я закрывал позиции, если они казались мне сомнительными. Иногда это происходило через два дня, иногда — через два часа.

Вы занимались торговлей весь день?

Не только весь день, но и всю ночь. Я стал затворником в своей однокомнатной квартире, все стены которой были увешаны графиками. Почти все друзья покинули меня, а оставшиеся, вероятно, думали, что я помешался.

Выходит, это занятие отнимало у вас все время?

Это было не просто занятие — это была одержимость! Я ложился спать и вставал с мыслями об игре, она снилась мне. Иногда я не спал всю ночь, планируя свои действия на следующий день. Если бы я не нуждался во сне, то занимался бы этим круглые сутки. В тот период мною двигало не стремление делать деньги, а страсть к игре: я стремился предугадать движение рынка.

Не доводилось ли вам просыпаться с чувством уверенности, что, например, рынок золота будет расти?

Да, но я не воспринимал это как озарение. Это было следствием той работы, которой я занимался днем. Мой мозг был настолько загружен этим и во сне, что в итоге стал подсознательно анализировать то, над чем я работал вчера.

Какие цели вы ставили перед собой, когда начинали торговать?

Заветная мечта каждого американца — заработать миллион долларов, и для того времени это было особенно характерно. Но я никогда не стремился иметь много денег, пока не начал путешествовать и отдыхать в Европе.

Когда это было? Сколько лет прошло с тех пор, как вы начали торговать?

Это было в середине 1970-х годов. К тому времени я торговал уже три-четыре года.

Тогда вы уже преодолели миллионную отметку?

Да, у меня имелось достаточно денег, и я мог расслабиться, начать путешествовать и подумывать о каких-то приобретениях. Я уже был уверен в своих силах и знал, что с помощью торговли смогу восполнить потраченные деньги. Я решил, что теперь логично начать тратить заработанные деньги в свое удовольствие. На юге Франции мне приглянулся один замок. Особенно мне понравилось, что его окружал крепостной ров. Идея поселиться в этом замке казалась соблазнительной: он продавался всего за 350000 долл., а на его содержание, по моим расчетам, понадобилось бы около 50000 долл. в год.

Довольно низкая цена для замка...

Да, а сегодня он стоит уже порядка 5 миллионов долл. Вернувшись в Америку, я захотел сразу же заработать необходимую сумму — и это было серьезнейшей ошибкой.

Не понимаю — ведь у вас уже были деньги на покупку замка. Зачем же надо было специально их зарабатывать?

Хотя деньги у меня имелись, я продолжал воспринимать их как средство для торговли. Я знаю людей из этого бизнеса, которые, имея на торговом счете 17 миллионов долл., не купят и новой машины.

Итак, вы не стали снимать деньги со счета, чтобы купить замок?

Не стал. Вернувшись домой, я поставил перед собой цель — заработать их.

Иначе говоря, следующие 350000 долл. прибыли должны были пойти на замок?

Именно так.

И что же произошло?

Моей следующей сделкой стала крупная длинная позиция по соевым бобам. В первый день рынок закрылся выше, и я получил около 25 процентов прибыли от вложенного. Я планировал закрыть позицию в конце недели. Но установил для сделки конкретную цель и тем самым совершил грубейшую ошибку.

То есть цель определялась не анализом рынка, а, скорее, суммой в 350 000 долларов, которую вы хотели получить от этой сделки. Вы торговали не так, как обычно, поскольку старались заработать на конкретную цель?

Да, я не учел риска и занял слишком крупную позицию. Мною руководили материальные потребности, а не рациональные аргументы. На следующий день рынок вновь стал расти, однако в конце сессии внезапно рухнул и остановился на нижнем пределе цены.

И вы зависли в своей позиции на нижнем пределе?

Да, я не мог выйти. Придя на следующий день в брокерскую контору, я узнал, что рынок вновь открылся на нижнем пределе цены. Я прождал весь день, но рынок так и не поднялся.

Насколько я понимаю, вы готовы были ликвидировать позицию при малейшей возможности?

Будь на рынке торговля, я бы продал по любой цене. Какие чувства вы тогда испытывали?

У меня был шок, я полностью утратил способность принимать решения. Я потерял сон и уже чуть ли не молился, чтобы на следующий день торговля ожила. На третий день я позвонил в контору приблизительно за полчаса до открытия, и мне сказали, что надежды практически нет. Я даже не пошел туда, ибо не мог смотреть в глаза тамошнему люду. Я был уверен, что мои проблемы всех сильно забавляли.

Отчего же?

В конторе работало еще несколько профессиональных трейдеров, но они никогда не зарабатывали так много, как я. Когда у меня начались проблемы, они, можно сказать, вздохнули с облегчением.

Случившееся как бы оправдывало их за то, что они годами не могли открыть столь же прибыльные позиции, какие были у меня. Эти люди были просто безжалостны. По-настоящему расстроился только мой брокер, да и то, честно говоря, потому, что боялся потерять меня как клиента.

Остальные трейдеры посмеивались над этим?

Они преувеличенно сочувствовали мне, а потом смеялись у меня спиной. Им нравилось наблюдать мое крушение. Именно поэтому я перестал ходить в контору.

Вы считаете, что они радовались вашему несчастью из-за того, что оно поднимало их, как трейдеров, в собственных глазах?

Дело не только в этом. По-моему, в этой сфере вообще немало тех, кто с удовольствием наблюдает, как другие теряют деньги.

Раз вы перестали ходить в контору, то чем же вы занимались днем?

Я обращался в другие брокерские фирмы, пытаясь узнать котировки через них.

Почему же вы не звонили своему брокеру?

Я слишком растерялся и не хотел испытывать унижения. Неужели над вами подшучивал и собственный брокер?

Я не знал, как с ним себя вести. У меня развивалось параноидальное состояние, и я был вне себя от злости, ибо ничего нельзя было сделать. Я обратился в конкурирующую фирму и проконсультировался у их аналитика по зерновым. Мне нужно было хоть чье-то сочувствие. Он сказал мне, что все будет хорошо, поскольку фундаментальные показатели были по-прежнему устойчивы, и если на следующий день рынок упадет еще ниже, то это вызовет огромный спрос на соевые бобы. Разумеется, четвертый день рынок опять провел на нижнем пределе.

Сколько вы теряли каждый день?

Около 125 тысяч долл. в день. Среднегодовая зарплата составляла в то время 15000 долл. Оценивая потери, я ни на минуту не забывал об этом, поскольку вырос в небогатой семье.

А как эти потери соотносились с величиной вашего счета?

До той сделки на моем торговом счете было около 1,5 миллиона долл. Следовательно, каждый день я терял почти 10 процентов торгового капитала, который имел до начала этой сделки.

Я утратил надежду и чувствовал себя как раненый в окопе, который беспомощно ждет смерти, истекая кровью. Пять дней подряд рынок переходил с одного нижнего предела цены на другой, и я потерял более 600000 долл. Помню, как на пятый день я подцепил какую-то девицу и сидел с ней в парке, буквально рыдая у нее на плече. Фактически меня охватил психоз. Я решил вообще уйти из этого бизнеса. Я начал верить тем, кто говорил, будто все эти годы мне просто везло. Я боялся, что если продолжу торговать, то в конце концов проиграю все и мне придется вернуться к нелюбимой работе.

Что угнетало вас больше всего: крупная материальная потеря или горечь от падения с вершин успеха?

И потерянные деньги, и пребывание рынка на нижнем пределе, и то обстоятельство, что я не мог действовать. Точно помню свои тогдашние мысли: вот я считал, что играть на понижение — это не по-американски. А в действительности не по-американски — это когда вам не дают закрыть позицию.

Значит, вы считали себя обманутым из-за того, что не могли закрыть позицию?

Конечно, я считал себя обманутым. Я до сих пор думаю, что с ограничениями дневных колебаний цен что-то не в порядке.

Вы хотите сказать, что ограничения колебаний цен на товарных рынках, которые вводились как защитная мера, на самом деле действуют во вред, ибо не дают трейдерам закрыть проигрышные позиции?

Да, я считаю, что рынок должен быть совершенно свободен от любых ограничений.

В последнее время ходят разговоры о введении таких же ограничений и на рынке акций для сокращения его волатильности. Не станет ли это шараханьем «из огня да в полымя»?

Вы совершенно правы. Сейчас рядовой инвестор знает, что если он хочет выйти из рынка, то всегда может это сделать, пусть и с определенными потерями. А представьте себе, что он звонит своему брокеру и узнает, что у него вообще нет возможности выйти из рынка.

Иначе говоря, вы полагаете, что те, кто пропагандирует идею ограничений, не учитывают, что на деле это ухудшит положение мелких инвесторов?

Да, это полное безумие. Этот закон преследует интересы хитроумных институциональных инвесторов.

Вы упомянули, что до сделки по соевым бобам всегда торговали только на длинных позициях. Это верно?

Да, я никогда не играл на понижение. Мне это казалось как-то не по-американски. После сделки по соевым бобам я понял, что игра на бирже есть квинтэссенция капиталистических отношений, где вид позиции — короткая или длинная — фактически значения не имеет. Я пришел к такому выводу, осознав, что трейдеры, игравшие на понижение, зарабатывали деньги, а я их терял.

Как долго вы оставались под психологическим гнетом пережитого?

Месяцы. Я не хотел больше торговать на товарных рынках. Я сорвал со стен все графики. Я порвал и выбросил из дома все, что имело отношение к товарным рынкам.

Когда вы возобновили торговлю?

Несколько месяцев спустя я пришел на биржу <<АМЕХ», но торговля на ней показалась мне чрезвычайно медлительной. Мне не хватало эффекта рычага товарных рынков. Я понял, что едва ли смогу безбедно существовать, торгуя акциями.

Приблизительно тогда же я встретился с одним приятелем, который весьма успешно торговал опционами. Я рассказал ему о своих бедах, и он предложил мне работать вместе. В первую же неделю работы в его конторе он посоветовал мне купить колл-опционы «Teledyne» перед самым истечением их срока, так как был уверен, что они вырастут. Я последовал его совету, после чего эти опционы бесповоротно обвалились.

Сколько вы потеряли?

Около 40000 долл. Я был вне себя от злости, но не хотел этого показывать, так как приятель никогда не обещал мне каких-то успехов. Я был так расстроен, что ушел из конторы и не появлялся там два дня. Все это время он пытался связаться со мной, но я не отвечал на его звонки. Наконец, через общего знакомого он переслал мне записку.

Он переживал из-за того, что дал плохой совет?

Когда я вернулся в контору, он сказал мне, что на другом счете провел противоположную сделку и что эта сделка — моя. То есть фактически я ничего не потерял.

Довольно странные у него шутки...

Это не шутка — он просто хотел научить меня не верить слепо никому, даже ему. Таким способом он хотел показать мне, насколько важно для хорошего трейдера надеяться только на самого себя.

Как после этого шли ваши дела?

Прекрасно. Тот приятель феноменально торговал опционами. Он знал о рынке все, и я очень многому у него научился.

Вы торговали опционами, руководствуясь методами, которым он вас научил?

Да, в сочетании с собственным техническим анализом. А ваш приятель не применял технический анализ?

Нет, он не верил в технический анализ. Он верил в котировочный аппарат.

Изменилось ли его отношение к техническому анализу из-за того, что вы добились значительных успехов как чисто технический трейдер?

Отнюдь — он считает, что технический анализ является для меня лишь подпоркой, а причину моего успеха видит в опыте. В какой-то момент мы расстались на несколько лет. Однажды он пришел ко мне в офис и понаблюдал, как я торгую. Затем он по-отечески обнял меня и сказал: «Ты все-таки добился успеха». Я сказал, что не только приобрел огромный опыт, но и узнал почти все о техническом анализе, причем кое-что разработал сам. Он ответил: «Ну, ты и упрямец. Технический анализ тут ни при чем. Все дело в опыте».

Почему вы расстались с ним?

Наши торговые стили были противоположны друг другу. Он был первоклассным трейдером и мог иногда допустить крупные потери, ибо знал, что еще более крупная прибыль покроет их и в итоге он останется в выигрыше. Меня такой стиль торговли не устраивал. Я предпочитал торговать ради небольшой прибыли, стараясь избегать проигрышных сделок. Я не мог рисковать подобным образом. К тому же у меня был чисто технический подход, а он ориентировался, главным образом, на фундаментальные факторы. В итоге в 1980 году я решил отделиться. Много лет спустя мы вновь объединились.

Насколько мне известно, однажды вы участвовали в конкурсе по торговле опционами. Расскажите, пожалуйста, об этом.

Конкурс организовали два трейдера на торговой площадке Чикагской опционной биржи. Всего в нем участвовало 47 трейдеров, каждый из которых внес по 5000 долл. в призовой фонд, целиком предназначенный для победителя. Каждый трейдер открыл счет на 100000 долл. в одной и той же клиринговой фирме.

На какой срок был рассчитан конкурс?

На три месяца.

Каковы были ваши результаты?

Я превратил 100000 долл. в 900000 долл. абсолютно без построения пирамиды[80].

Это же феноменальный результат!

Да, но и рынки тогда очень благоприятствовали.

Чем вы торговали, когда в 1980 году начали действовать самостоятельно?

Я торговал всем. Продолжал торговать опционами на акции. Когда в начале 1980-х годов началась торговля фьючерсами на индексы акций, эти рынки стали для меня основными. Я также торговал на товарных рынках. Фактически последние два года я почти на 90 процентов переключился на товарные рынки.

Вы помните свою первую сделку по соевым бобам после неудачи в 1970-м?

Я долго избегал соевых бобов. Однако, когда я понял, что могу без особых усилий торговать на товарных рынках, мне стало совершенно ясно, что в конце концов я верну те деньги, которые потерял на бобах. Я никогда не забывал о том проигрыше.

Похоже, вы жаждали реванша?

Именно так. Всякий раз, просматривая сборник графиков товарных рынков, я невольно поглядывал на графики соевых бобов, но тут же переворачивал страницу. Несколько лет я издали наблюдал за этим рынком, ничего не предпринимая. Когда цены на соевые бобы упали до 4,75 долл., я понял, что они приближаются к минимуму. Но мне не хотелось покупать их, пока я не буду уверен в успехе. Я был похож на сицилийца, у которого десять лет назад убили жену и который ждет идеального момента для мести. Когда результаты моего технического анализа убедили меня, что рынок уже развернулся от основания, я сразу же открыл длинную позицию.

На какой отметке вы купили бобы?

Около 6,18 долл.[81]

Когда вы вышли из рынка?

Частично — при 7,25 долл., а частично — при 9,92 долл.[82]

Сколько принесла эта сделка?

Скажем так: я с лихвой вернул свой давний проигрыш.

Судя по вашему тону, эта сделка принесла вам немалое облегчение.

Да, я будто бы заново родился. Прежде всего я понял, почему когда-то проиграл.

И почему же?

Из-за отсутствия опыта. Я считаю, что на рынке никто и никогда не проигрывает из-за невезения; всегда есть какая-то другая причина. При заключении сделки вы либо были недостаточно внимательны, либо что-то упустили из-за недостатка опыта. Так или иначе, всегда присутствует какая-то ошибка.

Вы уже говорили, что расстались со своим бывшим торговым партнером среди прочего еще и из-за того, что стиль вашей торговли предполагал весьма низкую степень риска. Каким был максимальный процент сокращения вашего счета начиная с 1980 года?

Я так редко проигрываю, что фактически не веду подобного учета.

Хорошо, спрошу иначе: каков был ваш максимальный проигрыш за отдельно взятый месяц?

У меня никогда не было проигрышных месяцев.

Выходит, что с 1980 года каждый месяц у вас был прибыльным?!

Совершенно верно. Конечно, не будь я так осторожен, то мог бы иметь гораздо больше денег, но таков уж мой торговый стиль.

Каким был ваш максимальный проигрыш за отдельно взятую неделю?

За все это время у меня не было проигрышных недель, хотя отдельные проигрышные дни случались.

Просто невероятно! Возможно, вы просто забыли о каких-нибудь проигрышных неделях?

Нет, я всегда помню все свои проигрыши. Например, за последние два года у меня было три проигрышных дня. Из тысяч сделок за все это время у меня было 17 проигрышных. Из них 9 стали результатом поломки котировочного аппарата: в таких случаях я всегда сразу закрываю позицию.

Большинство трейдеров были бы очень рады выигрывать хотя бы половину сделок, а выигрыш 75 процентов сделок был бы потрясающим результатом. Между тем вы утверждаете, что выиграли почти 99 процентов — в это крайне сложно поверить.

Спросите у Ли. За последние несколько лет я рассказывал ему о сотнях своих сделок.[83]

Хорошо представляю себе скептическую усмешку на лицах читателей по поводу отсутствия проигрышных недель, не говоря уже об «отдельных проигрышных днях». Честно говоря, эти утверждения Вайнстайна действительно кажутся нереальными. Мне не довелось убедиться в истинности его слов по архиву отчетов о сделках, так как партнеры Вайнстайна трепетно оберегают конфиденциальность деятельности их частной торговой фирмы, закрытой для публики. Более того, некоторые из них решительно возражали против этого интервью и почти убедили Вайнстайна отказаться от него. Вайнстайн был готов или имел право показать мне только один документ: он касался его индивидуального участия в конкурсе по торговле опционами и свидетельствовал о том, что Вайнстайн действительно девятикратно увеличил свой 100000-долларовый счет за три месяца при 100-процентной выигрышности сделок.

Не удовлетворившись этим, я переговорил и с Ли, который знает Вайнстайна уже несколько лет и много раз наблюдал за его торговлей. Я знаком с Ли три года и могу с уверенностью сказать, что это честный, спокойный и уравновешенный человек. Ли засвидетельствовал, что ему известно только об одной проигранной сделке. Причем исходы около 100 сделок он подтверждает лично, а еще о нескольких сотнях сделок он знает от самого Вайнстайна, который сообщал об их открытии по телефону. Даже если Вайнстайна подводит память (говорю это в буквальном смысле, а не намекаю на лукавство) и фактический показатель выигрышное™ его сделок чуть ниже заявленного, то все равно соотношение выигрышей и проигрышей поразительно.

Как он этого добивается? Дальше Вайнстайн сам ответит на этот вопрос. Но прежде для полноты картины я позволю себе немного развить эту тему. Вайнстайн использует собственную, сконструированную по его заказу наисовременнейшую компьютерную систему. С ее помощью он постоянно отслеживает поведение технических индикаторов, оценивающих изменение динамики рынка. Вместо стандартных параметров при расчете этих индикаторов он использует свои собственные, которые постоянно подстраивает в соответствии с меняющимися условиями рынка.

Этот интенсивный анализ в масштабе реального времени он сочетает с разносторонним техническим анализом ситуации, включая выявление цикличности, определение уровней коррекции Фибоначчи и анализ волн Эллиота. И, наконец, еще один важный элемент: это его сверхъестественный выбор времени входа в рынок. Он вступает в сделку лишь тогда, когда все выстраивается в идеальном порядке и наступает наилучший момент для открытия позиции. Он пропускает немало сделок, которые при всей их перспективности не дают нужной ему почти абсолютной уверенности в успехе.

Постоянное изучение рынков, интенсивный анализ в масштабе реального времени, врожденное чувство рынка и невероятно жесткая избирательность делают прибыльными практически все сделки Вайнстайна. По крайней мере минимально прибыльными в пределах двадцати минут после открытия позиции. А это все, что нужно Вайнстайну, чтобы получить прибыль или хотя бы остаться при своих.

Не следует забывать, что Вайнстайн обычно стремится получить скорую прибыль и закрывает позиции через нескольких часов или даже минут. Даже в долгосрочных сделках он обычно сразу же снимает часть прибыли, чтобы тем самым гарантировать прибыльный исход. Кроме того, он поочередно торгует на разных рынках. Быстро переносит прибыль с одного рынка на другой, где потенциал прибыли сочетается с минимальным риском. Наконец, он пользуется поддержкой своих знакомых брокеров с разных биржевых площадок, которые нередко помогают ему выбрать выгодный спрэд.

В печатном виде ответы Вайнстайна отдают хвастовством, однако на слух тон у них совсем иной, скорее, наивный. Его комментарии изобилуют фразами типа: «совершенно очевидно, что рынок вот- вот упадет» или «это совсем простой рынок». Становится ясно, что он и понятия не имеет, как сложна торговля для многих из нас.

Чем вы объясняете свою способность так часто выигрывать?

Дело в том, что я очень боюсь рынков. Я понял, что величайшие трейдеры — это те, кто по- настоящему боится рынков. Страх перед рынками вынуждает меня скрупулезно оттачивать выбор времени. Для меня правильная торговля сродни расчетливой игре опытного биллиардиста. Если интуиция подсказывает мне, что ситуация на рынке неблагоприятна, то я не торгую. Мой анализ опирается на сочетание опыта и интуиции. Когда внутренний голос советует мне закрыть позицию, это значит, что мой опыт и интуиция откликнулись на нечто знакомое в поведении рынка.

Я мало проигрываю еще и потому, что всегда жду наилучшего момента. Большинство людей не станут ждать благоприятного стечения обстоятельств. Они отправятся в лес затемно. Я же предпочитаю дождаться рассвета. Вот леопард — самое быстрое животное в мире. На равнине он способен поймать кого угодно, но и он нападает лишь при полной уверенности в успехе. Он может неделю прятаться в кустах, выжидая подходящего момента. Он выберет детеныша антилопы, и не просто детеныша, а, скорее всего, больного или хромого. И нападет лишь тогда, когда добыча от него наверняка не уйдет. В этом я вижу суть профессиональной торговли.

Если я торгую из дома, то часто наблюдаю за воробьями у себя в саду. Когда я кормлю их хлебом, они берут в клюв по маленькой крошке и улетают с ней. Они делают это вновь и вновь, всякий раз унося лишь крошку. Тут голубь в выигрыше: он за раз ухватит столько, сколько воробьям приходится склевывать за сотню раз. Зато воробья невозможно подстрелить — настолько он быстр.

Такова и моя дневная торговля. Например, несколько раз в день я могу с уверенностью сказать, что индекс S&P будет расти, но я не стану пытаться купить на минимуме и продам до того, как он достигнет вершины. Я придерживаюсь середины диапазона: там самое интенсивное движение. Я нахожу сходство такого стиля торговли с манерой кормления воробья.

Правильно ли я вас понял: леопард символизирует для вас позиционную торговлю, а воробей — внутридневную? Общий знаменатель таков: оба ждут беспроигрышных ситуаций.

Совершенно верно.

Как вы отбираете сделки?

Я использую много различных исходных данных технического характера: графические модели, анализ по Эллиоту и по Ганну, числа Фибоначчи, цикличность, данные психологических индикаторов, поведение скользящих средних и различных осцилляторов. Многие считают технический анализ ненадежным, поскольку обычно выбирают из него только то. что им удобно. А ведь известно, что ни один технический подход не срабатывает постоянно. Средства и методы нужно выбирать в зависимости от обстоятельств.

Но как это сделать?

Главное — это опыт и чутье. Я пользуюсь всеми видами технического анализа, однако интерпретирую получаемые результаты с помощью интуиции. Я не доверяю математическим системам, которые всегда одинаково воспринимают информацию, поступающую с рынка. Я сам себе «система», но постоянно меняю исходные данные и добиваюсь одного и того же результата — прибыли.

Что бы вы могли выделить в качестве важнейшего элемента при оценке перспективности сделки?

Я всегда ищу рынок, который теряет темп, и действую в противоположном направлении.

Вы торговали и на рынке акций, и на товарных рынках. Как, по-вашему, отличаются они друг от друга?

Да, и очень сильно. Рынок акций, в отличие от товарных рынков, крайне редко предлагает трейдеру какую-либо значимую тенденцию.

Почему?

Когда институциональные трейдеры и специалисты решают продать имеющиеся у них акции, они не продают все по одной цене, а делают это постепенно по мере роста цены. Аналогично, покупают не сразу, а постепенно при падении рынка. Это приводит к большей скачкообразности движения цен, в результате чего многие известные мне неплохие трейдеры товарных рынков неизменно проигрывают на рынке акций.

Но вы-то постоянно выигрываете на рынке акций. Что вы делаете иначе?

Я не пытаюсь предугадать направление рынка, я жду, пока он сам мне его укажет. Кроме того, на рынке акций имеется такое разнообразие технических индикаторов (рост/падение, расхождение, психологические индикаторы, коэффициент пут/колл и т.д.), что любое движение рынка почти всегда предваряется сигналом какого-то из них.

Следует ли отсюда, что вы по-разному проводите технический анализ рынка акций и товарных рынков?

Я наблюдаю за конкретными акциями — все они имеют свои особенности. Например, акции «IBM» и «General Motors» обычно поворачивают вверх раньше общего разворота рынка от долгосрочного основания и прекращают рост до образования долгосрочной вершины. Еще один пример: я никогда не видел, чтобы долгосрочному подъему всего рынка не предшествовал бы рост акций коммунальных компаний. Они идут вверх, когда ожидается падение процентных ставок, а когда процентные ставки падают, портфельные менеджеры резко переключаются на акции. Я особенно преуспел в торговле индексами именно потому, что до этого накопил значительный опыт торговли акциями и опционами.

В чем публика больше всего заблуждается относительно поведения рынка?

В том, что торговля на рынках — это азартная игра. Я знаю биржевых трейдеров, которые успешно торгуют уже по двадцать лет. Разве можно это назвать азартной игрой?

Еще одно распространенное заблуждение состоит в том, что многие считают, будто рынок обязательно должен реагировать на новости. Например, когда убили Джона Кеннеди, рынок сначала резко упал, но затем быстро вышел к новым максимумам. Такое поведение рынка многих сильно озадачило. Инвесторы, продавшие на этой новости в расчете на падение рынка, обвинили институциональных трейдеров в подталкивании рынка вверх. Они не поняли одного: если рынок фундаментально и технически настроен расти, то он не изменит направления из-за какой-то новости, даже такой важной.

К разряду заблуждений я бы отнес и то, как средства массовой информации объясняют причины спадов. Они всегда утверждают, будто бы рынок идет вниз из-за снятия прибыли. Я думаю, было бы прекрасно, если бы все и всегда снимали прибыль. Однако на самом деле большинство теряет деньги и рынки идут вниз из-за того, что игроки фиксируют потери и покидают рынок. Я знаю довольно образованных людей, которые, насмотревшись и наслушавшись новостей, удивляются, что они почему-то проиграли, тогда как все вокруг выигрывают. Средства массовой информации обязаны разъяснять, что рынок идет вниз не только из-за снятия прибыли, но и в результате массового закрытия позиций с убытком.

Каковы ваши торговые правила?

1. Не пренебрегайте домашним анализом прошедшей сессии и подготовкой к следующей.

2. Не задавайтесь. Возгордившись, можно утратить контроль над риском. Лучшие трейдеры — люди скромные.

3. Помните об ограниченности своих возможностей. Пределы есть у всех, даже у самых лучших трейдеров.

4. Будьте самим собой. Поступайте вопреки мнению толпы, ибо она, рано или поздно, все равно проиграет.

5. Не открывайте позицию до тех пор, пока для этого не будет благоприятных условий. Умение оставаться вне рынка не менее важно, чем умение вовремя войти в него.

6. Следуйте гибкой стратегии, учитывающей обстоятельства. Многие совершают ошибку, пользуясь всегда одной и той же методикой. Они возмущаются, что рынок повел себя вопреки их ожиданиям. А ему — все равно, ибо, как и жизнь, он нашим желаниям неподвластен.

7. Получив прибыль, не расслабляйтесь. Труднее всего удержать прибыль: как только цель достигнута, ставится следующая цель, обычно аналогичная первой — получить еще прибыль. В итоге достижение второй цели многих уже не так радует. Люди начинают задумываться о том, чего они действительно хотят от торговли, и тем самым запускают процесс саморазрушения, который заканчивается крахом.

Что бы вы посоветовали начинающему трейдеру?

Научиться проигрывать. Это важнее умения выигрывать. Тот, кто ожидает только выигрышей, получит массу отрицательных эмоций от проигрыша и в итоге, не пытаясь проанализировать причины проигрыша, будет обвинять во всем рынок.

Рекомендую немедленно пресекать потери. Перефразируя высказывание из «Воспоминаний биржевого спекулянта», можно сказать, что многие трейдеры слишком долго не пресекают свои потери, ибо надеются, что они расти не будут. И слишком рано снимают прибыль, ибо опасаются, что она уменьшится. Вместо этого трейдерам следует опасаться более крупных потерь и надеяться на более крупную прибыль.

Своей самой большой неудачей Вайнстайн обязан тому, что однажды позволил вмешаться в торговлю материальным целям. Как только этот вопрос поднимался в других интервью, так сразу же выяснялось, что переводить возможный выигрыш или проигрыш в плоскость материальных нужд было бы ошибкой.

Краеугольный камень торговой стратегии Вайнстайна состоит в том, чтобы дождаться таких сделок, где все элементы подобрались наилучшим образом и шансы выигрыша близки к абсолютным. Пусть большинству из нас сложно даже приблизиться к уровню надежности, которому отвечают сделки Вайнстайна, но каждый в состоянии дождаться именно такой сделки, в которой он полностью уверен. На страницах нашей книги этот здравый подход разделяют многие трейдеры.

Полагая, что в долгосрочном плане рынки не являются хаотичными, я долго считал, что самые краткосрочные колебания рынка (например, внутридневные) более случайны. Вайнстайн поколебал это мое представление.