«Все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику»

«Все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику»

ИКЕА известна во всем мире как хорошая компания. А если точнее, как многонациональная компания с особым подходом к работе, которая не остается в долгу, компания с совестью. Может быть, иногда она ошибается, но всегда исправляет свои ошибки и промахи. Именно такой предстает сегодня ИКЕА в СМИ. Это целиком созвучно той стратегии, которую я с двумя своими коллегами сформулировал в конце 1990-х гг.: все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику. Эта стратегия очертила границы для тех, кто принимал и принимает решения по вопросам, связанным с внешним миром. Собственно, не надо простирать свой взор дальше самого себя, чтобы понять, где проходят границы.

Много лет назад съемочная группа шведского телевидения представила фильм под названием «Мастерская гнома – задворки ИКЕА». Чтобы снять этот фильм, они ездили по всему миру и в буквальном смысле хватали ИКЕА за штаны. Что мы увидели? Дети, работающие в ужасных условиях, чтобы изготовить продукцию для компании. Рабочие, подвергающиеся смертельной опасности, так как охраной труда никто не занимается… И, как всегда, – целый ряд извинений и попыток оправдаться. О, простите, это были не дети. А если и дети, то они не работали. А если и работали, то спрос с руководства конкретной фабрики, но не ИКЕА. Кампрад и его ближайшее окружение из INGKA Holding BV цинично поговаривали в своем кругу, что пусть уж лучше дети тяжело работают, чем занимаются проституцией. Постепенно нам удалось изменить позицию компании – при поддержке Андерса Муберга, тогдашнего президента. Начальник по охране окружающей среды, которого (а вернее, которую) я лично нанял в 1996 г., проделала фантастическую работу. Эта милая дама изъездила всю Азию, склоняя закупочных начальников к тому, что «все, что делает ИКЕА, должно выдерживать критику». Но если честно, с тем же успехом она могла агитировать глухих. Правда, у сказки оказался хороший конец: проявив настоящую ярость, она вынудила этих высокооплачиваемых циников уйти из ИКЕА. Тем самым в компании началась новая эра.

Первый же приказ, который в качестве президента Группы компаний отдал Андерс Дальвиг – под пристальным вниманием только что упомянутой мной начальницы по охране окружающей среды, – был о закрытии закупочного офиса в Бирме, где в то время правила военная диктатура. Андерсу пришлось именно приказывать, а не мягко просить, потому что генеральный директор IKEA of Sweden AB Микаэль Ольссон, равно как и закупочный начальник Свен-Улоф Кульдорфф, ничего не имели против сотрудничества с Бирмой. Никто из них не видел особой проблемы в том, что сделки заключаются в стране с диктаторским режимом. Отчасти они были правы. По крайней мере, оба соблюдали одно из правил ИКЕА, которое гласит, что дела прекращаются только в той стране, которую призвала бойкотировать ООН. Бирмы (Мьянмы) в этом списке не было. Но этот пример показывает, какая у ИКЕА была и есть вместительная совесть по такого рода вопросам.

Но затем дело сдвинулось с мертвой точки. Благодаря умелому руководству Сусанны Бергстранд был укреплен штаб по охране окружающей среды. Получила развитие обширная этико-санитарная программа I-way («Путь ИКЕА»). Все лица, ответственные за закупки, прошли обучение по экологическим и социальным вопросам. Были наняты ревизоры, которые часто совершали незапланированные проверки фабрик. Для того чтобы отслеживать лесные ресурсы (сырье не должно поступать из девственных лесов), наняли егерей.

Начальником информационного отдела ИКЕА стала Марианна Барнер, она же отвечала за социальные вопросы на фирме. Ее неустанными заботами был внесен огромный вклад в вопросы, связанные с использованием детского труда. Марианна заставила Ингвара вложить несколько сотен миллионов крон в сотрудничество с ЮНИСЕФ, или Детским фондом ООН. Не знаю, как обстоит дело сейчас, но в 2008 г. до 40 % вложений ЮНИСЕФ в Индию субсидировала ИКЕА. С помощью этих денег и согласно направлению, выработанному ЮНИСЕФ совместно с Марианной Барнер, в Индии велось строительство школ и медучреждений. Были найдены жизненные модели, при которых бедным индийским семьям хватало денег на еду и на то, чтобы дети могли посещать школу.

Разве я не утверждал выше, что филантропия – не самое развитое качество Ингвара? Но, пожалуй, он еще хуже переносит «плохую» прессу. Вот почему в свое время ему пришлось сделать широкий жест – в ответ на то, что СМИ заклеймили его как скрягу. В газетах прошла срочная новость о том, что ИКЕА выделяет 420 млн крон в пользу индийских детей. Журналистский корпус разразился аплодисментами, и Ингвар из скряги превратился в благодетеля исторического масштаба.

Правда заключается в том, что совместный проект с ЮНИСЕФ осуществлялся уже не первый год, вдобавок ко всему решение о выделении денег было принято задолго до того, как в прессе начались дискуссии о невероятной скупости Ингвара. То есть о вложении новых денег и речи не было. К тому же эти 420 млн раскладывались на пять лет, итого получается по 84 млн в год. В глазах обывателя сумма, конечно, огромная, но, исходя из состояния Ингвара (только ИКЕА оценивалась в 250 млрд шведских крон и в такую же сумму – проведенное через тресты имущество), она вполне сопоставима с теми 67 кронами в год, которые обычный шведский наемный работник дает на благотворительность. И здесь еще надо вспомнить, что ИКЕА продает ковры из Индии ручного плетения с 1960-х гг. и заработала на этом миллиарды.