Глава 11 Легенда об алмазном эмбарго

Для начала приведем несколько цитат из российских научных (подчеркнем?— научных) изданий. Заметим, что эти публикации сделаны относительно недавно, в условиях отсутствия цензуры и при доступности соответствующих архивных материалов. Итак:

«Начало организации поисков алмазов в России следует относить к середине 1937?г., когда Советское правительство приняло специальное постановление о проведении широкого комплекса работ по поиску алмазов на западном склоне Урала. Причина тому?— наложение странами-экспортерами эмбарго на ввоз в СССР всех абразивных материалов, особенно алмазов. Из-за невозможности страны импортировать алмазы в канун Второй мировой войны оборонная промышленность оказалась в тяжелейшем положении. Промышленные предприятия даже были вынуждены иногда скупать драгоценности у населения, чтобы изготовить нужный резец. А?некоторые оборонные заводы уже в дни войны простаивали из-за отсутствия алмазного сырья»[173].

«В период 40–50-х?годов на международном рынке доминировала Центральная сбытовая организация (ЦСО), скупавшая по долгосрочным соглашениям алмазы как самой „Де Бирс“, так и других их крупнейших производителей и контролировавшая тем самым до 80?% мировой добычи. В?периоды превышения предложения над спросом ЦСО складировала „избыточные“ алмазы в запасах, препятствуя тем самым снижению цен. Однако руководство нашей страны такое положение вещей абсолютно не устраивало, поскольку в результате какого-либо кризиса в отношениях между странами Запада и СССР, либо расхождений во взглядах с самой „Де Бирс“, реальной становилась угроза введения полного эмбарго на поставки алмазов в СССР. Кроме того, официальным закупкам алмазов постоянно чинились препятствия со стороны стран Запада с целью затормозить промышленный рост СССР. Несмотря на все усилия по увеличению объема закупок за границей, СССР так и не удалось наладить устойчивый канал поступления алмазов. Следует также отметить, что в середине 1950-х?годов США и их союзники по НАТО признали алмазы стратегическим сырьем и полностью запретили их продажу в СССР»[174].

«Приобретать же алмазы по высоким ценам и за валюту, как в предвоенные?годы, для СССР было очень накладно. Тогда же появилось опасение, что из-за ухудшения политической ситуации вероятна возможность резкого регулирования отпуска алмазов с целью разностороннего давления на Советский Союз и его новых восточноевропейских союзников. И?действительно, в 1950?г. США ввели эмбарго на поставку технических алмазов СССР и всем странам социалистической ориентации»[175].

Перед нами разворачивается поистине пугающая картина! Эмбарго на поставки алмазов (и даже вообще всех абразивов!) страны Запада ввели, оказывается, еще до войны, в 1950?году США окончательно «закрутили алмазный кран», империалисты страстно желали «затормозить промышленный рост СССР», советская оборонная промышленность буквально задыхалась без алмазов, по нужде скупая камни у населения, чтобы «изготовить нужный резец».

Подобные, мягко говоря, фантазии бесконечно тиражируются российскими авторами?— практически всеми, кто берет на себя труд «исследовать» историю становления и развития отечественной алмазной отрасли. И?тот факт, что СССР к 1952?году смог создать пятнадцатилетний (!) запас технических алмазов благодаря совершенно свободным и официальным закупкам в Англии, Бельгии и Нидерландах, не просто игнорируется, но загадочным путем превращается в «алмазное эмбарго», а впечатляющие поставки алмазного инструмента, станков, оборудования, технологий и даже готовой продукции оборонного назначения из Европы и США становятся «разносторонним давлением на Советский Союз».

Но еще более поразительным обстоятельством является то, что миф об «алмазном эмбарго» устойчиво генерируется не только российскими авторами, но и авторитетными англоязычными коллегами. Так, крупный американский исследователь Д.?Тихоцки (John Tichotsky) пишет:

«Создание советской алмазной промышленности ускорило и то, что в 1950?г. США объявили Советскому блоку эмбарго на технические алмазы. Советские эксперты стали говорить о необходимости производства алмазов внутри страны: „Мировое производство и продажа алмазов являются монополией Англии, от которой зависят остальные страны, она также устанавливает очень высокие цены на алмазы на мировом рынке. Именно по этой причине наша страна (Советский Союз), в котором до этого не было обнаружено значительных запасов алмазов, теперь должна срочно заняться этим вопросом“»[176].

Цитата «советского эксперта», которую приводит Тихоцки, взята из книги «Якутия», принадлежащей перу экономиста С.?Коржуева и изданной в Москве в 1965?году. И?маститый американский историк без всяких сомнений «приклеивает» фрагмент этого отшлифованного советской цензурой опуса к собственному утверждению о вводе США алмазного эмбарго в 1950?году, даже не замечая вопиющего противоречия. Если мировое производство и продажа алмазов являлись монополией Англии, то каким образом эмбарго вводилось со стороны США?

Впрочем, некоторые американские авторы утверждают, что все-таки «Де Бирс» была инициатором введения эмбарго:

«Более 80?% мирового рынка алмазного сырья находилось под контролем южноафриканской De Beers Consolidated[177], которая прекратила поставки в СССР и угрожала надавить на поставщиков алмазного инструмента. Ожидаемым эффектом от таких угроз было развитие алмазной контрабанды. Технические алмазы поступали из Заира и Сьерра-Леоне в Бейрут, и затем дипломатической почтой в Москву. Эмбарго подтолкнуло СССР к открытию огромного месторождения природных алмазов и к достижениям в синтезе алмазов. После 1950-х?годов на мировой рынок хлынул поток сибирских камней, что заставило De Beers перейти от эмбарго к кооперации с СССР»[178].

Романтическая версия о советской алмазной контрабанде «находит подтверждение» в фундаментальном труде известного британского аналитика алмазного рынка Тимоти Грина:

«Старые торговцы в Бейруте, куда многие действующие в Африке спекулянты переправляют алмазы, вспоминают, что чемоданы дипломатической почты, посылаемой в Москву советским посольством в Бейруте, часто заполнялись техническими алмазами»[179].

И российские профессионалы алмазной отрасли спешили подтвердить эти «факты»: «Во время „холодной войны“ поставки алмазов в СССР шли нелегально по линии спецслужб КГБ и ГРУ». Эти строки принадлежат перу Н.?С.?Тимофеева?— заместителя генерального директора Единой сбытовой организации АЛРОСА в 1996–2005?годах[180].

Не будем отвлекаться на мелкие интригующие детали (например, каким это образом старые ливанские торговцы могли засовывать свои крючковатые носы в «чемоданы» с советской дипломатической почтой), а зададимся главным вопросом: кто и зачем придумал легенду об алмазном эмбарго, которая не сходит со страниц печати уже более 70 лет?

Заслуживает внимания тот факт, что в некоторых публикациях старт «алмазного эмбарго» относят к 1938–1939?годам:

«Ещё в 1938?году столь необходимые для технических нужд кристаллы СССР получал в основном из-за рубежа. А?в 1939?году Великобритания, бывшая тогда монополистом по добыче алмазов, запретила их поставку в СССР. Эмбарго тогда стало для нашей Родины стимулом замещения импорта»[181].

На первый взгляд, это просто нелепый домысел, демонстрирующий лишь отсутствие у авторов адекватных представлений об источниках, объемах и логистике поставок технических алмазов в СССР. Но на самом деле 1938?год в публикациях на алмазную тему всплывает неспроста:

«В начале 1938?г. Экономический совет при СНК СССР принял решение о форсировании работ по поискам алмазов. При Комитете по делам геологии было создано Алмазное бюро, которому и поручили организацию поисков месторождений алмазов… Так начался новый период в организации поисковых работ, материалы о которых получили гриф „секретно“»[182].

Гриф «секретно»?— это не просто строчка в правом верхнем углу документа. Это комплекс мероприятий по защите информации, хорошо отработанный в сталинские времена и в своей организационной основе мало изменившийся с тех пор. В?соответствии с действующими в СССР нормативными документами в области защиты государственной тайны решение о засекречивании работ по алмазам автоматически означало создание в Алмазном бюро режимно-секретного управления (отдела) и службы ПД ИТР (противодействие иностранным техническим разведкам). Эти подразделения должны были решать задачи легендирования создаваемой алмазной отрасли[183].

Отраслевое легендирование представляет собой систему действий, искажающих информацию о функционировании секретных предприятий и проводимых ими работ в целях невозможности ее адекватного использования посторонними лицами, прежде всего?— вероятным противником. Одним из главных принципов отраслевого легендирования является принцип правдоподобия. Противник, анализируя доступные ему открытые источники, не должен обнаружить в них критических противоречий с навязываемой легендой. Искусство легендирования в том и заключается, чтобы правильно определить разницу между истинной (секретной) информацией и ее искаженной копией, предлагаемой в открытый доступ. Эта дельта должна быть по необходимости минимальной, чтобы обеспечить правдоподобие, но в то же время достаточной, чтобы завести противника в информационный тупик.

Методом исключения мы определили, что уральские алмазы добывались для экспорта. Установлено, что для целей промышленности (точнее?— для научных экспериментов) «Уралалмаз» давал всего несколько десятков карат в?год, и то при условии выхода соответствующих постановлений Совета министров. И?накапливать эти алмазы в Гохране было бессмысленно из-за слишком высокой себестоимости и невозможности быстрого и точного определения цены. В?то же время вся информация о советских экспортно-импортных операциях с алмазами и бриллиантами являлась тщательно охраняемой государственной тайной. И?совершенно логично, что в качестве основы легенды, прикрывающей защищаемую информацию, был выбран тезис об использовании уральских алмазов в промышленности. Этот тезис полностью удовлетворял принципу правдоподобия. В?самом деле?— строить легенду на тезисе о том, что нищее советское население будет носить бриллианты, изготовленные из уральских алмазов, в 1940-х?годах было бы не только смешным, но даже и кощунственным.

Первое сообщение о том, что уральские алмазы добываются в интересах промышленности, появилось в открытой печати в феврале 1944?года и выглядело так:

«Растущая советская промышленность с каждым?годом потребляет все больше и больше алмазов. Она давно потребовала от геологов?— искать и найти отечественный алмаз. В?июне 1938?г. сюда прибыла поисковая партия. Работы пошли полным ходом. При обогащении эфелей (промытая на золото порода) нашли первый кристалл алмаза. Это был большой праздник. Потом обнаружили другой кристалл, третий, десятый, двадцатый… Прошло не более?года, и экспедиция непререкаемо установила алмазоносность целого ряда районов вдоль рек западного склона Уральского хребта. Началась их промышленная разработка. Возник первый прииск.?Родилась советская алмазная промышленность. Это случилось в самый разгар Отечественной войны. И?за последние полтора?года алмазов добыто во много раз больше, чем за предыдущие 112 лет»[184].

В 1944?году еще не существовало ни СГУ МВД СССР, ни Кусьинлага, но гриф секретности работам по поискам и добыче алмазов был присвоен, и служба ПД ИТР соответствующего отраслевого министерства или ведомства (в данном случае?— Комитета по геологии) была обязана разработать необходимую легенду. И?она со своей задачей блестяще справилась: уральские алмазы направились в «промышленность» (и продолжают там оставаться по сей день?— в исторических публикациях).

Но почему экспорт уральских алмазов должен был защищаться легендой? Что вообще в нем было секретного? Объем добычи был по меркам мирового рынка мизерным, и, несмотря на великолепное качество уральских алмазов, СССР в любом случае не мог завоевать на рынке сколь-нибудь серьезных позиций. Да, алмазы были стратегическим сырьем, но СССР экспортировал много видов стратегического сырья, например хромовые и марганцевые руды, и это сырье экспортировалось открыто и данные о нем входили во все статистические справочники по внешней торговле. А?вот алмазы никогда в открытую статистику экспорта СССР не попадали, ни уральские, ни позже?— якутские.

Скорее всего, дело было в конечном покупателе. 1940–1950?годы?— это расцвет монополии «Де Бирс». Рынок сырых алмазов практически полностью контролировался этой корпорацией. А?монопольное положение обязывало чутко реагировать на появление на рынке новых продуцентов алмазного сырья. Несколько тысяч карат уральских алмазов погоды на рынке не делали, но потенциал возможной добычи в СССР не мог не волновать алмазного монополиста. Открытие крупных месторождений алмазов и угрозы рынку, создаваемые этими открытиями, представляли для «Де Бирс» колоссальную проблему, состояние которой постоянно нужно было мониторить и над методами купирования которой нужно было интенсивно работать. Лучшего способа получить нужную информацию о ходе развития алмазной промышленности СССР, чем организовав покупки уральского алмазного сырья, у «Де Бирс» и быть не могло. Этот канал открывал широкие возможности для корпоративной разведки: от получения качественной аналитики до вербовочных подходов. И?если поток технических алмазов из Англии шел через посредников типа Джека Лунзера, то в случае поставок ювелирного алмазного сырья контакт мог быть прямым. И?предельно конфиденциальным, по возможности бездокументарным, по трем причинам:

— во-первых, официальные контакты были крайне нежелательны обеим сторонам сделки, поскольку прямо вели к информации о секретных сделках 1920–1930-х?годов, когда большевики продали через «Де Бирс» огромное количество бриллиантового конфиската. Последствия были чреваты серьезным репутационным и финансовым ущербом. В?1940-х?годах многие жертвы этого грабежа были еще живы, многие находились на Западе, причем успели занять в демократических странах влиятельные позиции в финансовых и политических сферах. Скандалы, связанные с опознанием бывшими владельцами конфискованных большевиками драгоценностей, появлявшихся на аукционах антикварных салонов в Лондоне, и так периодически сотрясали западную печать;

— во-вторых, руководство «Де Бирс» (этот оплот британского политического консерватизма) не было заинтересовано в публичных контактах с «коммунистическим режимом» по репутационным соображениям, что, однако, не исключало возможное лоббирование интересов СССР в британских финансовых, политических и промышленных кругах (вроде сделки с Rolls-Royce) в обмен на информацию о ходе поисков алмазных месторождений в СССР. А?с 1949?года (после открытия алмазов в Якутии)?— в обмен на условия освоения новых восточносибирских месторождений, позволяющие сохранить монопольное положение «Де Бирс» на рынке;

— и, наконец, открытая позиция «экспорт алмазов и бриллиантов» с необходимостью заставляла бы учитывать эти данные в бюджете СССР. Но для многих операций на Западе, как коммерческих, так и разведывательных, СССР нуждался в не бюджетном источнике, тем более что система «Уралалмаз»?— МВД?— Гохран?— МГБ имела подходящую структуру и была настроена именно для внебюджетного финансирования, а при заинтересованности конечного покупателя в конфиденциальности сделок такая структура становилась просто идеальной.

Кроме того, отраслевая легенда об использовании уральских алмазов в промышленности была необходима и для внутреннего употребления. Особенно актуальной она стала после перехода отрасли к МВД СССР. Теперь алмазы добывали заключенные, по сути?— рабы, в ХХ?веке такого больше нигде в мире не было, даже в Африке. Признать, что рабский труд граждан СССР используется для добычи алмазов, которые экспортируются на Запад, превращаются в бриллианты, и эти предметы роскоши потребляет западная элита, было невозможно. Это был бы сильнейший удар по основам советских идеологических конструкций. Ну не печатать же в «Известиях» что-то вроде: «Героические работники „Уралалмаза“, включая з/к, дружно встающих на путь трудового исправления, успешно добиваются снижения себестоимости продукции. Их трудовой подвиг, ежедневно совершаемый в суровых условиях Урала, приветствуется трудящимися всего мира! Скоро даже самые невостребованные актеры Голливуда смогут позволить себе бриллиантовые запонки! Слава ВКП(б)!» Крепить, стиснув зубы, в адских условиях оборону Родины еще можно. Работать на витрину бутика «Тиффани»?— нет. А?вот концепция «алмазы для промышленности» снимала это противоречие и потому была вполне допустимой и подходящей для пропагандистской машины. Да, рабы, да, ГУЛАГ, но работаем на оборонную промышленность, на безопасность страны, на светлое будущее, в кольце врагов и т.?п.

Советская печать подвергалась жесткой цензуре, и принято считать, что цензоры Главлита работали над сокращением состава публикуемой информации, удаляя из публикаций фрагменты, не удовлетворяющие идеологическим установкам и (или) требованиям секретности. Но это была только половина (и, может быть, не самая важная) задачи. Там, где дело касалось секретных производств, цензура была обязана приводить публикации в соответствие с требованиями отраслевых легенд и согласовывать их с соответствующими службами ПД ИТР.

В определенных пределах это был творческий процесс, в результате которого «на выходе» получался продукт, искаженный на «дельту» отраслевой легенды, но в то же время вполне адаптированный к той аудитории, на которую рассчитывалась публикация. И?если читатель «Известий» угощался в основном идеологической трескотней о трудовых подвигах романтиков-геологов, ищущих алмазы «для промышленности», а в изданиях для рабочей молодежи описывались чудеса, совершаемые алмазным инструментом, якобы изготовленном из отечественных алмазов, то в воспоминаниях министра мог уже мельком упоминаться сверхсекретный Гохран, а в специализированных изданиях появлялась даже «Де Бирс», правда, исключительно в качестве жупела, олицетворявшего «империализм». Такое творческое применение легенды в источниках разного уровня способствовало ее «достоверности» и «убедительности»?— еще бы, она подтверждалась со всех сторон, на первый взгляд совершенно не связанных друг с другом.

В целом, начиная с 1944?года и до самой кончины СССР, открытые советские источники всех уровней позиционировали поиск и добычу уральских алмазов как следствие острой нужды в этом минеральном сырье отечественной промышленности, прежде всего оборонной. Исключения из этого правила не было. Поэтому можно не удивляться, что впоследствии легенда доверчиво воспринималась постсоветскими авторами и использовалась для обоснования мотивов поиска алмазов в Якутии.

Но рассекреченные ныне документы позволяют категорично утверждать, что промышленное назначение уральских алмазов?— не более чем элемент отраслевого легендирования. В?марте 1950?г. состоялось совещание производственно-хозяйственного актива «Уралалмаза», на котором присутствовали проверяющие из центрального аппарата МВД. 20 марта 1950?г. на итоговом заседании выступил заместитель начальника СГУ МВД СССР подполковник Н.?Шемякин. Затронув тему финансовых показателей «Уралалмаза», он сказал буквально следующее: «Себестоимость недопустимо высока. Перевод золотого рубля на более прочную золотую базу и выход на международную арену требует укрепления советской валюты. Снижения себестоимости продукции»[185].

Понятно, что укрепить советскую валюту уральские алмазы могли, только «выходя на международную арену». Речь свою подполковник СГУ произносил перед офицерами своего ведомства и утечки мог не опасаться. Для рядовых читателей «Известий» откровения подполковника СГУ были недоступны?— протокол с его выступлением носил гриф «совершенно секретно», а потому качеству отраслевой легенды повредить не мог.

Как и мифическое «промышленное назначение» уральских алмазов, легенда об «алмазном эмбарго» служила прикрытием массированных поставок технических алмазов в СССР из Англии и со свободных рынков Бельгии и Нидерландов. Формальным основанием для нее послужила следующая последовательность событий:

«Март 1948?г.?— США ввели экспортные лицензии, которые запрещали вывоз большинства американских товаров в СССР.

Январь 1950?г.?— начало функционирования КОКОМ?— Координационного комитета по экспортному контролю (Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, CoCom). Это международная организация, созданная странами Запада в конце 1949?г. для многостороннего контроля над экспортом в СССР и другие социалистические страны. Штаб-квартира находилась в Париже. Фактически входила в систему НАТО. В?эпоху „холодной войны“ КОКОМ составлял перечни стратегических товаров и технологий, не подлежащих экспорту в страны восточного блока, а также устанавливал ограничения по использованию товаров и технологий, разрешенных для поставки в виде исключения.

Май 1951?г.?— конгресс принимает „Закон об ассигнованиях“ вместе с так называемой „поправкой Кема“ (по имени сенатора Кема). Она предусматривала прекращение экономической (но не военной) „помощи“ тем странам?— получательницам помощи по „плану Маршалла“, которые будут поставлять Советскому Союзу и странам народной демократии товары стратегического характера. Список таких товаров включал более тысячи наименований. Правда, впоследствии такая поправка была признана опасной. Так, администрация по проведению „плана Маршалла“ высказала соображение, что подход Кема был настолько жестким и количество наименований товаров настолько широким, что применение его поправки полностью застопорило бы реализацию „плана Маршалла“. Поэтому действие „поправки Кема“ было приостановлено Национальным советом безопасности?— высшим стратегическим органом Соединенных Штатов.

26 октября 1951?г.?— конгресс США принял так называемый «закон Бэттла» (по имени конгрессмена-демократа Бэттла), установивший целую систему запретов на торговлю с социалистическими странами. Правительство США опубликовало список товаров, содержавший 217 товарных групп, экспорт которых в социалистические страны был запрещен или ограничен. Под нажимом США такие же списки ввел ряд стран Западной Европы, Канада и Япония. В?отношении КНР, КНДР, ДРВ действовали особые списки товаров, практически запрещавшие всякую торговлю»[186].

Вскользь заметим, что США в принципе не могли наложить эмбарго на поставки технических алмазов СССР, поскольку сами американцы не добывали ни единого карата. Поставки алмазного инструмента?— дело другое. США были крупным продуцентом алмазного инструмента, включая наиболее сложные и современные образцы. Но этот рынок, в отличие от рынка сырых алмазов, не был монополизирован, он был свободным и конкурентным, и СССР обладал широкими возможностями для диверсификации поставок. Плюс ряд технически развитых стран социалистического блока: ГДР, Чехословакия, Венгрия?— сами являлись производителями широкой номенклатуры алмазного инструмента.

Оказать политическое давление на своих союзников, прежде всего на Великобританию, США, безусловно, могли. Но не стали, поскольку послевоенный СССР был необходим Западу в качестве управляемого спарринг-партнера, демонстрирующего угрозы, достаточные для обеспечения непрерывного развития военно-промышленного комплекса стран НАТО. Поэтому по факту американский устрашающий список ограничений и санкций на поставки технических алмазов СССР не повлиял ни в малейшей степени. Причем пик этих поставок пришелся на 1951–1952?годы, в самый разгар Корейской войны, когда в США формально уже были приняты все ограничения на торговлю с СССР.

Показательно, что 31 июля 1951?года министр внешней торговли СССР М.?Меньшиков пишет Сталину «Докладную записку», в которой сообщает, что в США принята так называемая «поправка Кема», ограничивающая американскую помощь странам, «вывозящим в СССР и страны народной демократии, включая Китай и Северную Корею, предметы вооружения, товары, которые могут быть использованы для производства вооружения, или товары, запрещенные в США к вывозу в указанные страны». Меньшиков осторожно высказывает опасения, что в результате действия «поправки Кема» СССР может испытать некоторые трудности в импорте стратегических товаров, в том числе, технических алмазов[187].

Июль 1951?года! «Холодная война» между СССР и Западом уже давно перешла в горячую фазу: с ноября 1950?года в небе Кореи идут воздушные бои. Советские МиГ-15 успешно дерутся с американскими «Сейбрами» и «Пантерами», с австралийскими «Метеорами», с британскими «Сифайрами». Счет сбитых самолетов идет на сотни. С?полной нагрузкой работают советские заводы, выпуская тысячи реактивных двигателей (привет от Rolls-Royce!) и потребляя соответствующий импортный алмазный инструмент. Министерство внешней торговли СССР готовится к рекордной закупке алмазов в Англии. А?Меньшиков только высказывает осторожные опасения. Не слишком все это похоже на «жесткое алмазное эмбарго с 1950?года»!

Следует признать, что легенда, созданная в конце 1930-х?годов, оказалась удивительно жизнестойкой и продолжает благополучно существовать сегодня на страницах не только российских публикаций, но и в трудах солидных западных историков и аналитиков алмазного рынка. И?хотя реальная картина алмазных и бриллиантовых экспортно-импортных операций сталинского СССР уже может быть восстановлена с точностью, достаточной для опровержения пресловутого «эмбарго», с легендой не спешат расставаться. Это не просто инерция мышления исследователей, привычно воспроизводящих цитаты из канонических трудов по алмазной теме. Признание факта, что «алмазное эмбарго»?— всего лишь отраслевая легенда, радикально (может быть?— слишком радикально) меняет представление о мотивах создания алмазной отрасли СССР и основных?векторах ее развития. И?актуальным становится опасный по многим причинам вопрос: кто на самом деле был модератором данного процесса?

Но прежде чем перейти к обсуждению этой темы, отдадим должное людям, создавшим алмазную промышленность СССР.