Глава 5. ШИРОКИЙ ВЗГЛЯД — ДАО ДЛЯ ДЕНЕГ
Глава 5. ШИРОКИЙ ВЗГЛЯД — ДАО ДЛЯ ДЕНЕГ
Этот мир не подарен нам нашими родителями, он взят в долг у наших детей.
Напоминание на стене Национального исторического музея Нью-Йорка
У нас вселенная не механическая,
У нас обучающаяся вселенная.
Эдгар Митчелл[320]
Восстановить оборванные связи — единственное оставшееся у нас лекарство. Связь — это исцеление.
Уэндел Бэрри[321]
В экономическое мышление встроена фундаментальная предпосылка, что экономика — закрытая система, внутри которой денежный обмен определяет все происходящее. Мы тоже до сих пор оставались в этих пределах. Пора выглянуть «наружу»!
Что же мы там увидим? Это зависит от точки зрения смотрящего. Думаю, ни одна точка зрения в отдельности не дает полной картины мира, которая появляется при отказе от стереотипных представлений о деньгах. Поэтому далее я дам описание разных «перспектив» при помощи разных метафор, и к концу этой главы вам удастся избавиться от иллюзии, что ваши стандартные представления отражают реальный мир.
СЕМЬ МЕТАФОР
Каждая метафора — это всего лишь точка зрения, взгляд под каким-то одним углом. Немного напоминает попытку провести инвентаризацию Лувра, рассматривая его помещения через замочную скважину. Но чем больше этих скважин, через которые можно что-то увидеть, тем точнее мы представим себе общую картину, — хотя и не стоит заблуждаться, что мы действительно видели всю экспозицию музея. Я собираюсь глянуть на мир и экономику, изложив то, что увижу, при помощи нескольких метафор, и благодаря определенному разнообразию мнений надеюсь развеять представление, что какое-то из этих мнений полноценно характеризует действительность. Каждая из метафор наводит на интересные мысли, а все вместе они позволят нам четче понять ситуацию.
Вот эти семь метафор:
• точка зрения традиционной экономики;
• точка зрения альтернативной экономики;
• точка зрения биологии;
• точка зрения мифологии;
• точка зрения западной философии;
• даосская точка зрения;
• точка зрения общесистемного подхода.
Если у вас мало времени, вы можете выбрать только те «замочные скважины», которые вам больше нравятся. Но в любом случае не пожалейте времени и обязательно прочтите две последние: даосскую и общесистемную точки зрения — просто потому, что они вводят в действие понятия, которые будут применяться дальше.
Точка зрения традиционной экономики
Самой известной идее традиционной экономики уже 230 лет, и она популярна до сих пор:
«Каждый человек старается, насколько сможет, ориентировать промышленность на то, чтобы она производила самые ценные товары. При этом у него и в мыслях нет как-либо способствовать общественному интересу — он и не знает, насколько он ему действительно способствует. Он имеет целью лишь свою собственную выгоду, и в этом — как и во многих других случаях, его ведет невидимая рука, — к такому финалу, который в его намерения не входил… Преследуя свой собственный интерес, он часто способствует интересу общества, причем более эффективно, чем если бы он непосредственно пожелал ему способствовать»[322].
Метафора о невидимой руке происходит прямо из тогдашнего толкования ньютоновских законов о силе тяжести. Божья десница заставляла каждую частичку материи притягиваться друг к другу. Каждая капля дождя перетекала к максимально низкому уровню, ведомая невидимой рукой тяготения.
Однако почти в каждой главе нашей книги показано, что как раз денежная система — а не Бог и не человеческая природа — программирует поведение этой невидимой руки. Отмечу также, что главные метафоры, вживленные в общую теорию экономики (например, теории общего равновесия или ценообразования), отражают ту же самую ньютоновскую механику и математику. Они, бесспорно, оказались весьма эффективными метафорами, но иногда надо вспоминать, что они — всего лишь карта, а не сама территория. В этой главе будет показано, что экономика гораздо шире и разнороднее, чем то, что описывает традиционная теория экономики.
Классик экономической науки Джон Стюарт Миллс отмечал, что «любая позиция оказывается верной там, где она что-то утверждает, и неверной — где отвергает». Системный подход (который будет представлен позже) позволяет дать определение интегральной экономики, включающей в свой состав не только то, с чем имеет дело традиционная экономика, но также другие аспекты человеческой деятельности и виды обмена, которые она склонна игнорировать. Я называю ее интегральной потому, что она допускает более широкое восприятие реальности, нежели предложенное традиционными моделями.
Точка зрения альтернативной экономики
Об альтернативной экономике напечатано множество книг разного качества[323]. Самой «дидактически забавной» мне представляется работа Хэзел Хендерсон. Возьмем оттуда одну из метафор об экономической системе[324].
Традиционный способ деления экономического «пирога»[325] подразумевает три сектора: частный (самый большой кусок), общественный и теневой (15 % общего, в нем представлен «черный рынок», например торговля наркотиками и прочая незаконная предпринимательская деятельность).
Как противоположность такому делению «пирога» Хендерсон предлагает другую картину: «трехслойный торт с сахарной глазурью»
«Оденеженную» верхнюю половину торта ВНП экономисты воспринимают как единственную часть. Однако эта официальная рыночная экономика, со всеми ее финансовыми операциями, покоится на «неоденеженной» производственной части «торта». А ведь здесь находится самозанятость, бартер, внутрисемейная экономика подарков и натуральное сельское хозяйство. Вся человеческая экономика в конце концов основывается на дарах матери-природы: базе природных ресурсов, пространстве, где к тому же остаются все «внешние расходы» экономики в целом (поглощение токсичных выбросов и переработка мусора, если не превышен допуск по его поглощению).
Рыночная экономика оказывается всего лишь «сахарной глазурью поверх торта»!
Эта рыночная часть может функционировать только при поддержке услуг общественного сектора (среди которых, например, транспорт, образование, законы, правоохранительные органы). Однако и общественного и частного сектора не было бы, если бы не было бесплатных даров общественно-кооперативной экономики. Воспитание детей, их обучение, как сделать в обществе общественную или частную карьеру, — это та часть, которую Хендерсон называет «экономикой любви», которая в свою очередь представляет собой скрытый фундамент официальной экономики. Самая большая заслуга «экономики любви», разумеется, в том, что через нее мир природы спонсирует официальную экономику — а она даже не считает нужным признать ее существование!
Еще одна тема, которой Хендерсон уделяет место, «священная для всех цель полной занятости». Под этим термином экономисты и политические деятели понимают полную занятость «главы семейства» (т. е. лишь половины взрослого населения, как правило, мужчин). Работу, что выполняют женщины и дети — как дома, так и в обществе, — они считают несуществующей. Между тем «все это представляет колоссального размера субсидию для сектора, оцениваемого в ВНП. Она появилась, как только женщины стали оплачиваемой рабочей силой, вследствие мобилизации в военное время и блеска наличных… Мало кто отваживался спросить, может ли общество нанимать и платить всем трудоспособным взрослым, или это «сорвет банк», или просто раздует национальную валюту, опустошит сельские районы и уничтожит семейную и общественную жизнь, потому как дети, старики и больные останутся без присмотра»[326].
И внезапно скучные технические определения ВНП или безработицы распускаются на наших глазах как бутоны скрытых политических и социальных проблем, — а ведь некоторые из них проявились еще полвека назад. И лишь в последние годы им стали уделять хоть какое-то внимание. Даже Мировой банк начал отслеживать эти факты и наконец признал: все, что измерялось в традиционном ВНП, — это только часть реальности, вводящая в заблуждение, не охватывающая огромного влияния «неоденеженных» и натуральных факторов.
Точка зрения биологии
Математика и физика всегда были «моделирующими науками», идеальной метафорой, к которой стремился весь научный прогресс последних двух веков. Однако сейчас ситуация начала меняться. «Приоритет математической физики как науки наук и суть общего научного прогресса — как это было с XVII века — теперь уходит. Ныне прогресс концентрируется вокруг наук о жизни, вокруг вопросов, возникающих из биологии, молекулярной химии, биохимии, биогенетики… Эти вопросы теперь, кажется, фигурируют как минимум в четверти научных и философских исследований, так же как когда-то физика Декарта и Ньютона»[327].
Метафоры для экономики, озвученные биологом-эволюционистом Элизабет Сатурне, поэтому кажутся особенно уместными. «Как биолог-эволюционист я считаю глобализацию естественной, неизбежной и даже желательной. Она уже началась, и этот процесс необратим. Мы совместно воплощаем в жизнь некоторые проекты, такие, как глобальная телефонная связь, почта, воздушный транспорт, однако самый главный, центральный аспект глобализации — ее экономика. А ее строят так, что это угрожает всей нашей цивилизации… Процесс эволюции не пойдет до тех пор, пока личные, общественные, экологические и планетарные интересы не будут разумно согласованы. Эта сторона биологической эволюции до сих пор, к сожалению, на передний план не вышла и потому не является частью нашего банка социальных генов. Какой бы духовностью мы ни обладали, мы, люди, навсегда останемся биологическими созданиями, и мы могли бы многое почерпнуть из того, что усвоили за 4,5 миллиона лет вольного танца, которые мы называем эволюцией.
Что же это такое мешает нашим клеткам или нашим органам преследовать только свои собственные интересы, причем так, чтобы сравнительно немногие оказались в «выигрыше», а большинство остальных — «проиграло»? Очевидный ответ: то, что они есть часть скооперировавшегося многоклеточного организма, единой сущности, которая началась всего из одной клетки, но в то же время есть нечто большее, чем сумма всех клеток, созданных на ее основе. Если бы мы были разумными существами — а я так понимаю, что инопланетяне считают наоборот, вследствие того, как мы сознательно уничтожаем свою собственную среду обитания, а также видя наши детские споры друг с другом о том, что кому принадлежит, — нам бы стало ясно, что человеческие проблемы приблизились к опасному уровню. Сотрудничество должно исправить перевес агрессивной конкуренции и накопительства, если только мы не хотим вымереть вместе с десятками тысяч видов, которых мы вышибаем из игры год от года»[328].
Она продолжает: «Возьмем мировую экономику и представим ее себе как экономику живого организма, такого, как наше тело. Подумайте, что бы случилось с вашим телом, если бы к сырьевым клеткам крови в ваших костях «промышленно развитые страны» — сердце и легкие, стали бурить скважины, а добытую кровь стали бы транспортировать в промышленные и распределительные центры, где бы кровь обогащали кислородом и делали бы из нее полезный товар. А представьте, что будет, если объявят, что кровь будет поставляться из сердца только тем органам, которые смогут за нее заплатить. То, что продать не удастся, будет списано как излишек или храниться на складе до тех пор, пока спрос не возрастет. Как долго ваше тело смогло бы прожить при такой системе?..
Понятно, что у метафор есть свои пределы, и я нисколько не предлагаю, чтобы мы раболепно следовали модели тела. Само тело разрывают нереалистические механизированные метафоры, что, дескать, совершенное общество будет функционировать как хорошо смазанная машина. Тело — это то, что у нас есть у всех общего, независимо от нашего мировоззрения, политических или духовных убеждений. Оно показывает основные принципы и свойства всех здоровых живых систем, будь это отдельные клетки, тела, семьи, сообщества, экосистемы, народы всего мира»[329].
Точка зрения мифологии: смертельное прикосновение Мидаса
В греческой мифологии есть интересная сказка, иллюстрирующая, к чему приводит отказ от многообразия мира в пользу чего-то одного.
Царь Мидас из Лидии как-то пожелал, чтобы все, к чему он бы ни прикоснулся, превращалось в золото. И бог Дионис даровал ему такую способность. Сначала дела пошли отлично: царь стал превращать камни и домашнюю утварь в невероятные сокровища. Но когда к нему подошла его дочь и он попытался обнять ее от радости, она тоже превратилась в золотую статую. Когда он пытался есть, то все, к чему прикасался, превращалось в золото. И «самый богатый человек мира» умер в одиночестве от голода.
«Любой организм, который уничтожает необходимое для него «другое», так и не узнает, что этим «уничтожением другого» он подготовил собственное уничтожение» — такова точка зрения специалиста по кибернетике Эдварда Сэмпсона[330].
Точка зрения западной философии
И тогда Бог создал Мужчину и Женщину.
И из этого мы понимаем,
Что любой образ, если он не сочетает в себе мужское и женское —
Этот образ не верен и не высок.
Зохар[331]
Ричард Тарнас, по мнению ряда авторитетных экспертов, написал «самую интеллектуальную историю западной мысли» из всех написанных с 700 года н. э. до нашего времени. Этот автор полагает, что есть два уровня, на которых и произойдет новая интеграция. Один из них — мета-повествовательный («истинная история позади всех историй»). Второй — баланс общества между мужским и женским началом.
Мета-повествовательный уровень сегодня. Согласно Тарнасу[332], есть два главных мифа, составляющих мета-повествование в современном западном мире. Суть здесь в том, что одна истинная «большая история» скрыта под другими историями, которые мы рассказываем о себе и о мире.
Первая из них видит человеческую эволюцию как героический поход к прогрессу. Человечество движется от примитивного состояния, от «невежества, ограниченности и скудости», в «будущее» с его «гигантским увеличением знаний, свободой и благосостоянием». В современной версии этого прометеева проекта при помощи науки, технологии и личностно-ориентированной демократии все становится возможным.
Вторая история — удар под дых первой, описание того же самого процесса, но с другим знаком. Это мета-повествование рисует эволюцию упадка. Началась беда около 150 лет назад, как только слово «прогресс» стало популярным[333], а люди затеяли растаскивать «священную» реальность и те ее ценности, которые традиционно считались священными, по кускам. Современная версия истории «упадка» включает в себя утрату смысла, души и неизбежные экологические потрясения.
«Героический поход» и «упадок» создают друг друга. Они две стороны одной и той же реальности. Два вида истории, дополняющие друг друга. Тарнас говорит, что «противоположность великой Истины — это еще одна великая Истина». Наша задача — сохранить обе эти стороны эволюции, ими создается богатейшая сокровищница возможностей для понимания: «сокровищница, в которой проявляется божественное».
На доступных нам данных можно построить много различных мировоззрений. Одно говорит, что мы участвуем в гонке на время, бежим в промежутке между выживанием популяции и вымиранием особей. Второе — что мы уже запутались в родовых путях другой цивилизации и что наш кризис — это рождение.
Мужское и женское начало. Потратив 400 страниц на изложение идей, принадлежащих почти исключительно «мужчинам, пишущим для других мужчин», Тарнас приходит к выводу, что ныне в обществе начались беспрецедентные изменения между мужским и женским началом. В его терминологии «мужское» не равно по смыслу мужчине или самцу, это скорее то, что даосы называют Ян; понятие «женское» эквивалентно восточному понятию Инь.
Понятно, что у типичного мужчины более выражены черты Ян, однако всем людям присущи черты и Инь, и Ян. Но баланс их в разное время разный.
В эпилоге Тарнас приходит к такому выводу:
«Эволюция западной мысли была основана на подавлении женского, подавлении неразделенного общего, отрицании мировой души, а заодно — целого конгломерата всего того, что, быть может, уникально: тайны и двусмысленности, воображения, эмоций, инстинктов, тела, природы, женщины — всего того, что мужское начало воспринимало как «другое»[334].
«Это серьезный вызов нашего времени, эволюционное повеление, чтобы мужское посмотрело повнимательнее и преодолело свое высокомерие и однобокость, овладело бы своей собственной неосознанной тенью, выбрало бы новый фундаментальный способ единения с женским во всем. Тогда женское станет не тем, что надо контролировать, отрицать и эксплуатировать, но тем, что получит повсеместное признание, уважение и внимание… Я полагаю, что внутреннее развитие Запада и постоянно творческий подход к реальности со временем приведут к воссоединению с утраченным женским единством, к многоуровневому союзу между мужским и женским, великому и целебному. И я считаю, что большинство конфликтов в нашу эпоху отражает тот факт, что эта эволюционная драма подошла к своей кульминации. Наше время пытается принести в мир нечто фундаментально новое в человеческой истории… Оно утверждает эти неопровержимые идеалы, выражаемые феминистками и приверженцами экологических, традиционных и многокультурных точек зрения. Однако я бы также хотел заявить, что те, кто ценит и поддерживает основные западные традиции (ибо я верю, что все эти традиции — от эллинских поэтов до иудейских пророков, долгой интеллектуальной борьбы между Сократом и Платоном, Павлом, Августином, Декартом, Кантом и Фрейдом следует рассматривать как необходимую часть мировой диалектики), так вот — эти люди не будут отвергнуты как участники империалистически-шовинистского заговора. Старая традиция дала человеку способность к автономности и к различению, и только благодаря им и можно будет осуществить такой глобальный синтез, и здесь же исток возможности для обретения собственной трансцендентальности. Каждая сторона единства, мужская или женская, будет утверждена и признана как часть большого целого, ибо каждому полюсу требуется другой полюс, дополняющий его. От их синтеза произойдет нечто новое, которое будет выше этого синтеза, и неожиданно откроется новая, большая реальность. И ее нельзя будет постичь до того, как она явит себя, ибо она — сама по себе творческий акт»[335].
Короче говоря, то, что, по Тарнасу, сейчас происходит на Западе, несет конец верховенства Ян, продолжавшегося как минимум 28 веков. Но это, по его мнению, не переход власти от Ян к Инь. Это новый общий синтез, в котором уважение будет оказано обоим этим началам.
Даосская точка зрения: все дело в равновесии
Двойственность — это скрытое единство.
Алан Уоттс[336]
Наша современная культура, наши источники информации, наши ценности, даже слова, при помощи которых мы общаемся и думаем, всегда выдают склонность к полярности. Всякий раз, когда мы проводим различие, оно «основывается на предположении противоположного и логики отрицания»[337]. Например, в любом индоевропейском языке всякий раз, когда мы думаем «холодно», мы автоматически подразумеваем под этим «нетепло». Слово «здоровье» означает отсутствие болезней и т. д.
Даосы, наоборот, никогда не противопоставляли крайности друг другу, как это делаем мы. Лучший пример тому их полярность «Инь — Ян». Мы склонны переводить это восточное понятие как выражение известных нам противоположностей, поэтому считаем, что «Инь — Ян» представляют крайности: черное — белое, холодное — теплое, ночь — день, мужчина — женщина… Мы обычно предполагаем, что черное исключает белое, холодное исключает теплое, ночь — это когда не день.
Но даосы полагали, что Инь и Ян связаны друг с другом как необходимые компоненты, без которых целое было бы невозможно. Они больше обращали внимания на связь между ними, чем на пробел, который их разделяет. Инь — черный только в той степени, насколько Ян — белый. Инь холоден ровно настолько, насколько тепел Ян. Инь — это ночь ровно настолько, насколько Ян — это день, и т. д. Такое различие в мировоззрении едва заметно, но очень важно. Даосы рассматривают целое одновременно с его частями, каждая из которых существует только благодаря взаимодействию, создаваемому ими в целом. Мы же берем одну часть и противопоставляем ее другой!
То же самое различие проявляется в боевых искусствах. В восточных традициях говорится о «мягких глазах», которые позволяют вам в одно и то же время видеть и вашего противника, и окружающую обстановку. Для ловли рыбы на блесну тоже нужны «мягкие глаза», которые ухватывают и место заброса удочки, и движение самой реки, — в отличие от «жестких глаз» в обычной рыбалке, где все внимание направлено только на поплавок. Люди, занимающиеся охотой на птиц или китов, в точности повторяют такой же процесс. Короче говоря, Дао — это ловля рыбы «в полете глазами над всей рекой», тогда как наши привычные представления заставляют нас упрямо смотреть только на поплавок (см. текст в рамке).
Лао-Цзы XXI века
Даосизм был основан китайским ученым Лао-Цзы, о котором известно очень мало. Традиция считает его куратором Императорской библиотеки, жившим примерно в VI веке до н. э. В старости ему опротивело изысканное крючкотворство, он ушел со своей почетной должности и решил стать отшельником, бросив большую часть своего имущества. Погрузив запас воды на буйвола, он собирался покинуть город, когда страж при городских воротах любезно попросил его подытожить все, что он выучил, проведя жизнь среди собрания лучших книг во всей империи.
Лао-Цзы с ходу написал кратчайший трактат «Дао» о хорошем образе жизни, насчитывавший только 5000 иероглифов. Он начинался следующим: «Дао, о котором можно говорить, не есть реальный Дао. Имя, которое можно назвать, не есть истинное Имя». Другими словами, он пришел к тому, что язык есть первое препятствие, мешающее нам узнать Путь. Он настаивал на важности жизни в сбалансированном мире, на оценке как женского, так и мужского начал, равенства мужчин и женщин. Он отмечал значение интуиции, умение строить отношения с Природой и слышать тишину. Пожилой Лао-Цзы был современником Конфуция, в то время ревностного и амбициозного молодого учителя. Конфуций считал, что мужчины должны учиться контролировать, во-первых, свои желания, во-вторых, жен и, в-третьих, детей. Конфуций формализовал патриархальную китайскую семейную систему, подчеркивая иерархию, умственное совершенствование через разумное и ученое чтение классики. Все это было прямой противоположностью мировоззрению Лао-Цзы.
Китайская история насчитывает несколько циклов чередования приоритетности почитания Лао-Цзы и Конфуция. Последняя смена произошла во времена династии Сун, примерно через 1800 лет после смерти основателей обоих концепций — под влиянием неоконфуцианского ученого Цу-Ши (1130–1200 н. э.). С тех пор конфуцианство решительно заняло место официальной социальной системы Китая.
Я считаю, что сегодня нам есть чему поучиться более у Лао-Цзы, чем у Конфуция, по крайней мере в тот переходный период, в который мы сейчас вовлекаемся.
К примеру, сколько из вас правильно поняли заголовок этого раздела: «Все дело в равновесии»? Вы поняли это как «все различия определяются равновесием» или как «все целое заключается в равновесии»? У этих двух выражений разный смысл. Или, может, вы просто приняли это за опечатку?
А вот если бы эта фраза была написана китайскими иероглифами, то читатели бы сразу поняли, о чем идет речь: целое существует только благодаря равновесию между двумя частями. Заголовок «Все дело в равновесии» можно проиллюстрировать на примере символа Тай-Чи, где черное и белое создают единое целое — при помощи своего сбалансированного проникновения друг в друга. Заметьте, что не только одна противоположность создает другую, но и в сердце каждой противоположности присутствует и другая противоположность (рис. 23).
На более простом уровне похожую точку зрения высказал в своей шутке Далай-лама, который попросил торговца едой: «Сделайте-ка мне одно из всего».
Смысл здесь в том, чтобы показать, как язык, обладая властью над нашим сознанием, автоматически заставляет нас читать то, что мы ожидаем, а не то, что написано на самом деле. Сами наши слова автоматически заставляют нас видеть крайности там, где в действительности может быть гармония, и даже не то чтобы может — она там точно есть.
Рис. 23. Символ Тай-Чи
Глубина, на которую проникают друг в друга Инь и Ян, подтверждается современными исследованиями человеческого мозга. Между двумя полушариями существует реальная, очень четкая дихотомия. Левое в основном обрабатывает информацию Ян-типа, тогда как правое чаще имеет дело с более фундаментальным Инь.
Даосская философия также позволяет нам сделать некоторые полезные различия, касающиеся четырех основных форм капитала. Традиционная экономика, что логично, допускает только две формы Ян-форм капитала: физический (заводы, оборудования, недвижимость) и финансовый (акции и облигации, наличные и интеллектуальная собственность, т. е. патенты и торговые марки). Поэтому она игнорирует роль двух Инь-форм капитала: природного (а это, например, чистая вода и воздух, биологическое разнообразие и т. д.) и социального (семейная или групповая солидарность, мир, качество жизни и т. д.). Такое отрицание поражает, если знать, что Ян-капитал просто не выживет без постоянной подпитки Инь-капиталами.
Наконец, мудрость даосов могла бы предупредить нас о том, что склонность доминирующего Ян к подавлению Инь как представляет, так и будет представлять опасность для целого, что в конечном счете окажется губительным и для самого Ян[338].
Общесистемная точка зрения
Системный подход учитывает четыре аспекта данной реальности: ее структуру (т. е. набор участников — индивидуалов или коллективов), процессы (взаимодействие между участниками), правила (законы природы или человеческие законы, управляющие системой) и внешнее окружение (взаимодействие системы с другими системами и более широким окружением). В идеале общий системный подход сокращает внешнее окружение до минимума, сводя воедино столько относящихся к делу аспектов, сколько реально возможно.
Я применю общий системный подход к двум типам систем: связи между властью и деньгами, с одной стороны, и даосским понятием Инь — Ян — с другой. А затем сведу их воедино.
Власть и деньги. Между ценностями, властью, деньгами и экономическим самоопределением всегда существовала связь. Лучше всего ее можно объяснить при помощи схемы (рис. 24).
Мировоззрение и ценности общества формируют тип управления, т. е. власть создается обществом: наиболее яркий исторический пример — выработка Конституции США как результата дебатов между отцами-основателя-ми; их «федералистские документы» показывают, что они совершенно осознанно озаботились ценностями общества. Насколько я знаю, разработка денежной системы никогда не шла через открытые дебаты, хотя денежные системы насыщались, как правило, неосознанными ценностями и приоритетами общества. В свою очередь системы управления и денежные системы четко определяют степень, насколько общество или группа, создавшая эту систему управления и эту денежную систему, приблизится к экономическому самоопределению и сможет улучшать собственное социально-экономическое положение.
Рис. 24. Связь между ценностями, властью, экономическим самоопределением и деньгами
Разумеется, тут есть и «обратная связь». Я показывал раньше, что денежные системы все время либо укрепляют, либо поглощают определенные ценности. Примером тому — наши традиционные валюты, которые питают конкуренцию (глава 2 первой части) и способствуют распаду общества (глава 2 второй части). Укрепление ценностей и сегментов общества, которые будут процветать вследствие усилившейся экономической власти, в свою очередь меняет и системы управления. Всякий раз, когда в одной из этих четырех областей (аспектов) происходят изменения, всегда полезно проверить, что происходит в других. Будет ли стабильным такое изменение, зависит от того, насколько согласованы изменения в этих четырех областях. Применим эту схему к двум случаям значительных исторических перемен: индустриальной революции и к тому, что происходит в мире сейчас.
• В случае индустриальной революции перемены во всех четырех областях ударили по бывшей элите (земельной аристократии) и беднякам (ведущим натуральное хозяйство). Параллельно с изменением экономической власти появились и новые системы управления — королей «милостию божией» заменили национальные государства, а валютой, вместо королевского монетного двора, стали управлять национальные Центральные банки. Между историками до сих пор продолжаются споры на тему, какой из этих четырех факторов стал причиной такого изменения. Однако здесь достаточно просто увидеть факт комплексного взаимодействия, которое как раз и изменило все четыре фактора и свело их воедино в современном национальном государстве.
• Сегодня доминирующая глобальная экономическая система переживает самое сильное изменение с начала индустриальной эпохи. Движение в сторону эпохи информации обещает таким же образом ударить как минимум по части старой элиты, а также по новым беднякам (наименее квалифицированным рабочим). Опять возникнут новые системы управления: власть будет переходить к таким институтам, как ВТО (Всемирная торговая организация), и глобальным корпорациям, которые ее лоббируют; в системе глобальной валюты реальную власть будут иметь интегрированные глобальные рынки валют.
Однако теперь можно говорить о появлении еще одного уровня управления; в настоящий момент он только зарождается. Поразительно быстрое увеличение важности неправительственных организаций по всему миру — подтверждение этому. Самые важные за последние несколько десятков лет общественные нововведения и движения, от движения «зеленых» до движения борьбы за права человека, родились не в правительствах и не в политических партиях. Они появились вследствие частной некоммерческой инициативы. Еще более красноречивый факт: доля общественной деятельности по сравнению с 60-ми годами увеличилась, хотя сейчас она почти невидима. И она совершенно отлична от того, что было раньше! К этому выводу пришла Кэролин Люкенсмейер (основатель и президент общественных организаций America Speaks и America Discusses Social Security), которая два года исследовала характер общественной деятельности в Америке 90-х годов по сравнению с Америкой 60-х. Таблица помогает сравнить эти два периода.
Парадокс: движение за глобализацию породило противоположное движение — за укрепление местного управления.
Таблица 3
Сравнение характера общественной деятельности в Америке 60-х и 90-х годов
Если смотреть с такой точки зрения, появление местных Инь-валют — это на самом деле лишь верхушка огромного айсберга: появления новых общественных систем управления. Люди перестали верить, что государственная система управления может предложить или в самом деле предложит реальное решение их проблем. Поэтому они начинают самоорганизовываться на местном уровне, чтобы решить какой-то крайне важный для них вопрос, и затем довольно быстро берут на себя решение других проблем, от безработицы до заботы о пожилых людях, от обучения детей до восстановления окружающей среды. В таких делах дополнительные валюты идеально подходят, так как представляют собой сильное и гибкое средство для мобилизации местных ресурсов. Мы тут, кстати, на более широком поле и в перспективе видим, насколько новые валюты важны. Они основа обретения минимального экономического самоопределения местными сообществами, что очень быстро становится жизненно важным, так как Ян-экономика тянет к глобализации и — вследствие этого — к сокращению возможностей национальных правительств обеспечить такое самоопределение на государственном уровне.
Гармония Инь и Ян. Я сейчас введу даосскую терминологию Инь и Ян в экономические системы. Не экзотики ради, а потому что, надеюсь, эта терминология будет напоминать нам: думать надо целостно, не отвлекаясь на крайности и частности, хоть к этому и приучили наше сознание наши же языки индоевропейской группы.
Люди сами создают гармонию, и они же чувствуют, думают и воспринимают реальность в зависимости от нее.
Например, вера в непознаваемого (трансцендентного) Бога способствует увеличению осознанной потребности в абсолютной определенности и в централизованной власти. В таком мире следует ожидать и построения иерархии, и развития конкуренции — т. е. «как взобраться повыше по лестнице». Для такого мира, скорее всего, будет характерно рациональное, логическое и линейное мышление. Сам мир станет полностью объяснимым благодаря действию закона причины и следствия, а частностями будут объяснять целое. Кроме того, в таком мире возобладает принцип «чем больше, тем лучше» и технократический склад ума. В иных терминах и на более общем уровне: Ян формирует мысли, действия и эмоции — начиная от восприятия Бога и мира и кончая повседневными мелочами.
Следующий ниже рисунок показывает, как могут согласовываться Инь и Ян. Его можно читать сверху вниз, чтобы увидеть внутреннюю согласованность, или горизонтально — так удастся понять, что именно даосы называют связанными контрастами двух мировоззрений.
Западные общества, пожалуй, более чем 5000 лет и уж точно более 2700 (по Тарнасу) стремились признавать только одну из этих крайностей — Ян. И это воплотилось в патриархальной общественной системе, во всех аспектах жизни, от религиозных организаций до научных, от военных и политических властей до повседневных шуток. Такое мировоззрение было настолько убедительным, что верховенство Ян долгое время считалось законом природы. Даже наша способность видеть мир окрашена именно этим Ян, — например, Ян «объективно» воздействует на то, как мы воспринимаем поведение зверей (см. текст в рамке).
ИНТЕГРАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА, ДОПОЛНЕННАЯ ИНЬ — ЯН
Карту влияния Инь и Ян (рис. 25) можно наложить на схему действия конкурентной экономики и экономики сотрудничества. От такого наложения возникнет комбинация, показанная на рис. 26. Эта схема показывает потенциальную роль полностью развившегося цикла Инь-экономики как компонента традиционной экономики Ян. Схема показывает, как каждая из них (т. е. Инь-экономика и Ян-экономика) могут быть «и определенными, и трансцендентными, равно признаваемыми частями более крупного целого, ибо каждой крайности для собственного функционирования требуется другая крайность»[339].
Поведение зверей и последовательность Инь — Ян
Хорошо известны образцы поведения двух различных разновидностей «социальных охотников» (зверей, которые охотятся в группах). В наших сказках одними из них восхищаются, а других презирают.
В первом случае доминирующее в группе животное не участвует в охоте, но когда охота завершена и жертва загнана, открывает трапезу. В таких стаях главная причина смертности у молодняка — недоедание. Когда одно из животных ранено, группа имеет тенденцию бросать его.
Во втором случае доминирующее животное активно ведет охоту, но поедать добычу начинает молодежь. Если одно животное ранено, вся группа кормит его и заботится о нем.
Первый случай — это лев; во главе иерархии всегда самец. Второй случай характерен для дикой собаки и гиены, где доминирующее животное — самка[340].
Как же так получилось, что в западных и африканских обществах есть множество эмблем и рассказов, показывающих в положительном свете льва, и никогда — гиену или дикую собаку?
Рис. 25. Карта влияний Инь и Ян
Фигура человека в центре символизирует нашу общую энергию, все наши экономические операции. Схема слева — это Ян-экономика, подпитываемая нормальными национальными валютами, которые автоматически порождают конкуренцию между участниками (глава 2 первой части). Эта экономика доминирует, а для многих экономистов она — вообще единственно возможная экономическая система.
Ян-экономика признает физический капитал и стремится создавать капитал финансовый.
Схема справа включает в себя и экономику подарков прошлого, и нарождающиеся валюты будущего построения общества. В настоящее время эту экономику профессиональные экономисты практически не видят. Но если ее систематически поддерживать, вместо того чтобы уничтожать — как это почти всегда было раньше, — она смогла бы стать значительной частью всей системы, прежде всего противовесом и дополнением для деятельности Ян.
Рис. 26. Интегральная экономика и схемы экономик Инь и Ян
Инь-экономика признает капитал природный, а цель ее — создавать капитал социальный.
Безработица в век информатизации имеет структурный характер. Эта истина и заставляет меня заявлять, что в интересах каждого, включая участников Ян-экономики, обеспечить большее развитие Инь-экономики, используя все имеющиеся под рукой средства, в том числе официальную поддержку систем дополнительных валют и даже налоговые льготы.
Зачем?
Вспомните порочный круг безработицы (глава 1 второй части). Когда все больше и больше людей становятся безработными (притом что эта безработица — структурная), они ведь не исчезают в никуда. Они либо станут «экономически бесполезными» и потому превратятся в постоянный источник преступности и проблем для остальной части общества, что может весьма дорого стоить (включая пожизненное содержание в тюрьме). Или же, как предлагает Джереми Рифкин, их будут поддерживать за счет налогов на Ян-экономику (рис. 27). В любом случае Ян-экономика стреляет себе по ногам всякий раз, когда пытается подавить инициативы Инь-экономики — как она это делала на протяжении всей истории. Блокируя Инь-валюту и экономику, устанавливая свою монополию, экономике Ян все равно приходится переводить ресурсы, пусть и посредством налогообложения, в экономику Инь. Но, с точки зрения Инь, этих переведенных средств явно недостаточно для текущих надобностей. Может, тогда имеет смысл позволить экономике Инь вместе с ее дополнительными валютами (которых будет хватать) расцвести пышным цветом?
В здоровом обществе все больше осознается потребность в социальном капитале, а дополнительные, кооперативные валюты — это просто средство для его создания. Так же как Ян-цикл является пространством, где стремятся создавать финансовый капитал, так и в Инь-цикле развивают капитал социальный. Пришло время признать, что оба эти капитала — и финансовый, и социальный — неотъемлемые друг от друга составляющие, без их союза не будет успешной деятельности человека.
Рис. 27. Инь-Ян-экономика в условиях одной национальной валюты
Подведем итог: цель интегральной экономики — сделать «всеобщее богатство мира» доступным для людей. Под «всеобщим богатством мира» я подразумеваю не накопление денег. Это «богатство» достигается только тогда, когда все четыре типа капитала — природный, социальный, финансовый и физический — уравновешиваются надлежащим образом. Ошибочно понимая «богатство» только как финансовый капитал, мы рискуем уверить себя в том, что можем пренебречь природным капиталом или социальным. Однако, если природный или социальный капитал падает ниже определенного уровня, финансовый капитал становится бессмысленным: от огромного счета в банке в условиях пустыни или социальных беспорядков толку никакого. Как и было написано на бампере: «Нет планеты — нет бизнеса».
Типы дополнительных Инь-Ян-валют
Чтобы рассмотреть все различные системы дополнительных валют, описанные в этой книге, полезно будет классифицировать их по свойствам Инь и Ян. Я буду применять два вида критериев: денег недостаточно / порождается конкуренция или денег достаточно / развивается сотрудничество — это с одной стороны и с другой — «искусственные» или «обеспеченные».
Напомню: «искусственные» валюты — это те, для выпуска и обслуживания которых необходима центральная власть. «Обеспеченные» — те, что создаются кем угодно (если этот кто угодно владеет товаром — предметом, продуктом или услугой) и используются как условная единица, а ценность этих валют гарантируется этим товаром или услугой. Вот как это выглядит в окончательном виде:
Валюты, содержащие в себе две характеристики Ян, т. е. порождающие конкуренцию и требующие вмешательства центральных властей, — то, что даосы называют «сильный Ян». Среди них все традиционные валюты. Напротив, валюты, которых незначительное количество и которые не требуют такого вмешательства (например, бартер-единицы или Мировая базисная валюта), можно было бы назвать «слабый Ян».
На стороне Инь — Ithaca Hours. Этой валюте, как и всем прочим «искусственным», требуется централизованный контроль со стороны выпускающего органа, но они все-таки спроектированы так, что порождают конкуренцию среди своих пользователей. И потому это «слабая Инь». Валюты же, которые сочетают в себе две характеристики Инь, т. е. нецентрализованный выпуск и стимуляцию сотрудничества, было бы логично назвать «сильная Инь». К такому типу относятся все формы дополнительных валют взаимного кредита вроде LETS, Time Dollars или ROCS.
Определения «сильный» или «слабый» не следует интерпретировать как характеристику ценности. Это просто указание на то, сколько Ян или Инь содержится в каждом типе валюты.
У каждой из этих валют есть своя собственная реальная ниша, и для определенных обстоятельств какая-то одна из них могла бы быть идеальной. Например, социальный капитал лучше всего нарабатывать на стимулирующих сотрудничество Инь-валютах, тогда как в мировой торговле было бы лучше пользоваться порождающими конкуренцию валютами Ян. На рис. 27 показано, какую дополнительную роль каждая из систем может играть для всех других.
Этой картой еще можно воспользоваться, если вы захотите узнать, как различные типы денег создают взаимоотношения. Деньги, любая валюта — это взаимоотношения. И различные типы валют пытаются установить различные способы взаимоотношений, притом что все они равны.
В группах, внутри которых вы хотите создать отношения кооперативного, равноправного типа Инь, следует использовать и валюты Инь. И наоборот, торговля в среде валют Ян будет создавать конкурентные, иерархические отношения, идеально подходящие для определенных условий вроде бизнеса. Оба этих типа взаимоотношений играют свою роль в нашей жизни. В этом нет ничего сверхъестественного. Когда взаимность оказывается встроенной в сам процесс создания валюты и когда этой валюты имеется в достаточном количестве, оба эти условия выполняются в системах валют взаимного кредита — обмен при помощи таких валют оказывается более совместимым с созданием общества (глава 2 второй части). Вышеприведенная карта просто помогает не путать жанры.
Эту логику не следует сводить к смешным крайностям, полагая, например, что достаточно дать Инь-валюту шайке убийц, и они превратятся в мирных овечек. «Всего должно быть поровну» — вот на что надо обратить здесь внимание. Однако скольким действительно любящим семьям удавалось сохраниться, когда начиналась драка за скудное количество денег?
Французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери высказался об этом так: «Если вы хотите, чтобы люди дрались между собой, бросьте им кость. Если хотите, чтобы они сотрудничали друг с другом, заставьте их строить башню».