Фридрих Хайек Сможем ли мы прекратить инфляцию?[15]

Фридрих Хайек Сможем ли мы прекратить инфляцию?[15]

В некотором смысле вопрос, вынесенный в заглавие этой лекции, является сугубо риторическим. Я надеюсь, никто из вас не заподозрит меня хотя бы в мимолетных сомнениях на тот счет, что в техническом отношении остановить инфляцию не составляет никаких проблем. Если денежные власти действительно этого захотят и будут готовы принять последствия, то они всегда в состоянии сделать это практически за один день. Они полностью контролируют основание кредитной пирамиды, и заслуживающее доверие сообщение о том, что они не будут увеличивать количество банкнот в обращении и банковские депозиты и даже, если понадобится, сократят их, сделает свое дело. По этому поводу у экономистов отсутствуют всякие сомнения. Поэтому в данный момент я имею в виду не технические, а политические возможности. Вот тут мы сталкиваемся с задачей столь сложной, что все больше и больше людей, в том числе высоко компетентных, примиряется с неизбежностью бесконечно продолжающейся инфляции. Я по сути не знаю ни одной серьезной попытки показать, как мы можем справиться с теми препятствиями, которые подстерегают нас не в кредитно-денежной, а в политической области. И от себя лично я тоже не готов заявить, что обладаю патентованным средством, которое при существующих обстоятельствах явилось бы по моему убеждению подходящим и действенным. Тем не менее я не выношу данную задачу за пределы человеческих возможностей, благо безотлагательность этой проблемы сегодня широко осознается. Цель моего сегодняшнего выступления - наглядно изложить, почему нам следует остановить инфляцию, если мы желаем сохранить жизнеспособное общество свободных людей. Поскольку эта настоятельная необходимость вполне осознается, я надеюсь, что общество сможет также найти в себе мужество, чтобы схватиться за раскаленное железо рукояток, которые необходимо удержать, если потребуется устранить политические препоны и попытаться восстановить дееспособную рыночную экономику.

В учебниках, так же как, вероятно, и в общественном мнении в целом, всерьез рассматривается лишь одно вредное последствие инфляции: влияние, оказываемое на отношения между должниками и кредиторами. Разумеется, непредвиденное снижение ценности денег идет во вред кредиторам и на пользу должникам. Это важный, но отнюдь не самый существенный результат инфляции. А поскольку ущерб причиняется кредиторам, а должники извлекают выгоду, большинство людей особенно не беспокоится, по крайней мере до тех пор, пока они не начнут понимать, что в современном обществе наиболее существенную и многочисленную категорию кредиторов составляют рабочие и служащие, получающие заработную плату, а также мелкие вкладчики, тогда как самые типичные группы должников, которые получают выгоду от инфляции, - это предприятия и кредитные учреждения (хотя эта выгода обманчива).

Но я не хотел бы останавливаться слишком подробно на этом хорошо известном последствии инфляции, которое к тому же наиболее легко самоликвидируется. Двадцать лет назад я все еще испытывал некоторые трудности, когда пытался убедить своих студентов, что если все ожидают ежегодного темпа роста цен на уровне 5 процентов, то процентные ставки достигнут уровня 9-10 процентов или выше. Сегодня, похоже, еще остаются те, кто до сих пор не осознал, что этот уровень ставок неизбежно будет сохраняться до тех пор, пока длится инфляция. Тем не менее пока дело обстоит именно так, и кредиторы понимают, что чистая прибыль составляет только часть их валовой прибыли, по крайней мере краткосрочные кредиторы имеют сравнительно немного оснований для недовольства - даже если долгосрочные кредиторы (например, владельцы государственных займов и других долговых обязательств) частично подвергаются экспроприации.

Между тем существует еще один более неприметный аспект данного процесса, который я обязан по крайней мере вкратце в этом месте упомянуть. Суть в том, что он нарушает достоверность бухгалтерского учета и неизбежно будет демонстрировать ложные прибыли, значительно превышающие истинный доход. Разумеется, сообразительный менеджер может сделать соответствующую поправку, по крайней мере в целом, и рассматривать в качестве прибыли только то, что останется после учета снижения ценности денег в затратах на реновацию капитала. Но налоговый инспектор не позволит ему этого сделать и будет настаивать на обложении налогом всей псевдоприбыли. Подобное взимание налогов есть не что иное как конфискация части физического капитала, и в случае быстрой инфляции может превратиться в очень серьезную проблему.

Но все это лишь знакомый фон. Я хотел лишь коротко напомнить вам его суть, прежде чем перейти к менее очевидному, но именно поэтому наиболее опасному воздейст-вию инфляции. Весь традиционный анализ, воспроизведенный в большинстве учебников, ведется так, будто рост средних цен означает, что все цены растут одновременно и в более или менее одинаковом процентном соотношении или же что это по крайней мере верно для всех цен, установленных в настоящий момент на рынке, не учитывая только некоторые цены, зафиксированные законодательно или долгосрочными контрактами, в частности цены на коммунальные услуги, арендные платежи и различные общепринятые расценки. Но это неверно и даже невозможно. Все дело в том, что пока поток денежных расходов продолжает увеличиваться, а цены на товары и услуги растут, различные цены должны повышаться не одновременно, а поочередно; следовательно, пока этот процесс продолжается, те цены, которые поднялись в первую очередь, должны все время опережать остальные. Это искажение всей структуры цен исчезнет только через некоторое время после того, как будет остановлен процесс инфляции. Это основополагающий момент, на который наш общий учитель Людвиг фон Мизес неустанно обращал внимание все последние шестьдесят лет. Тем не менее, похоже, существует необходимость остановиться на нем несколько подробней, раз уж этот момент, как я недавно с некоторым изумлением выяснил, не учитывается и даже недвусмысленно отрицается одним из самых известных современных экономистов[16].

То, что порядок, в котором продолжительное увеличение денежного потока повышает различные цены, является ключевым для понимания последствий инфляции, ясно разглядел более двухсот лет назад Давид Юм, а до него это сделал еще Ричард Кантильон. Именно с целью сознательно устранить этот эффект Юм предположил в качестве первого приближения, что однажды утром каждый гражданин страны просыпается и обнаруживает, что имеющийся у него денежный капитал чудесным образом увеличился вдвое. Но даже это не привело бы к немедленному росту всех цен в одинаковом процентном отношении. В реальности же все происходит иначе. Приток дополнительных денег в систему всегда происходит в какой-то определенный момент. Всегда будут присутствовать те люди, которые могут потратить больше денег раньше, чем другие. Кто эти люди, будет зависеть от того, каким конкретно способом будет осуществляться увеличение денежного потока. Первыми могут быть расходы правительства на общественные работы или увеличение окладов, или вначале это могут быть расходы инвесторов, мобилизующих запас наличности или заимствующих с определенной целью; первыми могут быть расходы на инвестиционные товары, на ценные бумаги, на оплату труда или потребительские товары. В свою очередь, далее эти средства будут потрачены на что-либо еще первыми получателями этих дополнительных затрат и так далее. Этот процесс будет принимать самые различные формы в зависимости от исходного источника или источников дополнительного денежного потока; а все его ответвления вскоре будут столь запутанными, что их уже не отследить. Лишь одно обстоятельство будет объединять все самые различные формы этого процесса: разные цены будут расти не одновременно, а поочередно, и пока этот процесс продолжается, одни цены будут неизменно опережать другие, ввиду чего структура относительных цен в целом весьма значительно отличается от того, что чистый теоретик описывает как состояние равновесия. Неизменно будет присутствовать явление, которое можно было бы описать как градиент цен в направлении тех услуг и товаров, которые первыми поднимаются при каждом увеличении денежного потока в ущерб последующим группам, которых поток новых денег достигает лишь позднее: подниматься будет не горизонтальный уровень, а некое подобие наклонной плоскости — если мы принимаем в качестве нормы систему цен, которая существовала до начала инфляции и которая приблизительно восстановится после того, как инфляция закончится.

За подобным изменением в относительных ценах, если оно уже просуществовало какое-то время и, судя по всему, будет продолжаться в будущем, безусловно, последуют изменения в распределении ресурсов: относительно больше будет производиться тех товаров и услуг, цены на которые теперь сравнительно выше, и относительно меньше тех, чьи цены сравнительно ниже. Это перераспределение производственных ресурсов, несомненно, будет иметь место до тех пор — но только до тех — пока сохраняется заданный темп инфляции. Мы еще увидим, что подобное стимулирование экономической деятельности, или поддержания определенного объема некоторых ее видов, которые могут продолжаться только при условии продолжения инфляции, является одной из причин, по которой даже сегодняшняя инфляция ставит нас в затруднение, поскольку ее прекращение неизбежно уничтожит часть рабочих мест, которые были ею созданы.

Но прежде чем перейти к подобным последствиям приспособления экономики к непрерывной инфляции, я должен разобраться с утверждением, которое - хотя я и не припоминаю, чтобы оно где-либо отчетливо прозвучало, -судя по всему, лежит в основе точки зрения, которая представляет инфляцию как относительно безвредное явление. На первый взгляд, если будущие цены верно спрогнозированы, то любой набор ожидаемых в будущем цен сопоставим с состоянием равновесия, поскольку текущие цены придут в соответствие с ожидаемыми будущими ценами. Однако для этого явно не достаточно правильно предвидеть общий уровень цен в различные моменты будущего; цены, как мы уже выяснили, будут меняться в различной степени. Предположение о том, что будущие цены на определенные товары в период инфляции могут быть точно предсказаны, никогда не будет соответствовать реальности: поскольку, какие бы будущие цены не предсказывались, текущие цены подстраиваются под ожидаемые более высокие цены в будущем не сами по себе, а только лишь через текущее увеличение денежной массы со всеми изменениями в относительной высоте различных цен.

Между тем еще более важен тот факт, что если будущие цены будут точно предсказаны, то инфляция не окажет никакого стимулирующего воздействия, за которое она приветствуется столь многими людьми.

Сегодня основное следствие инфляции, которое в первую очередь делает ее столь желанной для многих предпринимателей, состоит именно в том, что цены на продукцию оказались в целом выше, чем прогнозировались. Именно этим и вызвано всеобщее состояние эйфории, ложное чувство благополучия, при котором каждый должен процветать. Те, кто и без инфляции получал бы высокие прибыли, получает еще большие прибыли. Те, кто получал бы обычную прибыль, получает необычайно высокую. И не только те предприятия, которые еще только шли к банкротству, но и те, которых уже ничто не могло спасти, благодаря неожиданному буму держатся на плаву. Общий спрос превышает предложение — продается все и каждый может продолжать делать то, чем занимался и ранее. Это и есть то самое с виду благословенное состояние, при котором рабочих мест больше, чем претендентов, и которое лорд Беверидж определил как состояние полной занятости, так никогда и не поняв, что снижение ценности его пенсии, на что он так горько жаловался в преклонном возрасте, явилось неизбежным следствием проведения в жизнь его собственных рекомендаций-Меж ду тем, и это позволяет мне перейти к следующему пункту, «полная занятость» в том смысле, который в это понятие вкладывал лорд Беверидж, требует не просто длительной инфляции, но инфляции в нарастающем темпе. Ведь, как мы уже видели, инфляция оказывает немедленный благотворный эффект лишь в той мере, в какой она, или по крайней мере ее масштаб, остаются непредвиденными. Но если она уже продолжается какое-то время, ее дальнейшее продолжение начинает предаидеться. Если цены какое-то время возрастали на 5 процентов в год, возникает предположение, что таким же образом они будут расти и в дальнейшем. Существующие цены на факторы производства повышаются в ожидании более высоких цен за продукт - иногда, там где отдельные составляющие стоимости зафиксированы, переменные статьи издержек могут быть подняты даже выше, чем ожидаемый рост цены за продукт, - до того уровня, на котором будет обеспечена лишь обычная прибыль.

Но если цены растут не больше, чем ожидалось, то не будет никакой дополнительной прибыли. Несмотря на то, что цены продолжают расти в прежнем темпе, это больше не оказывает того чудотворного воздействия на объем продаж и занятость, как это было прежде. Искусственные доходы исчезнут, вновь возникнут убытки, а некоторые фирмы обнаружат, что цены не покрывают даже расходы. Для поддержания эффекта, который инфляция производила ранее, когда ее полный объем еще не прогнозировался, ее потребуется еще усилить. Если поначалу ежегодной темп роста цен в 5 процентов был достаточным, то поскольку 5 процентов стали предсказуемыми, теперь понадобится что-то около 7 или более процентов, чтобы оказывать то же стимулирующее воздействие, которое прежде оказывал пятипроцентный рост. А поскольку, если инфляция уже длится какое-то время, огромное множество предприятий становится зависимым от ее продолжения в прогрессирующем темпе, мы получим ситуацию, в которой несмотря на рост цен многие фирмы будут нести убытки и может возникнуть значительная безработица. Депрессия с растущими ценами является типичным последствием простого торможения роста темпов инфляции, едва экономика попадает в зависимость от определенного темпа инфляции.

Все это означает, что если только мы не готовы принять постоянно возрастающие темпы инфляции, которые в конечном итоге должны превысить любой допустимый предел, инфляция всегда сможет дать лишь временный толчок экономике, но должна не только перестать оказывать стимулирующее воздействие, но всегда оставлять нам наследие из отложенных корректировок и новых искажений, которые только усугубят проблемы. Прошу заметить, что я не утверждаю здесь, что раз уж мы затеяли инфляцию, то обречены быть втянутыми в галопирующую гиперинфляцию. Я настаиваю только на том, что если бы мы пожелали увековечить специфический «создающий процветание и рабочие места» эффект инфляции, то нам следовало бы прогрессивно ускорять ее и никогда не прекращать увеличение темпа. Что это так, было подтверждено на практике Великой немецкой инфляцией начала 1920-х годов. До тех пор, пока она увеличивалась в геометрической прогрессии, в стране практически не было (разве только ближе к концу) безработицы. Но при этом всякий раз едва рост темпа инфляции замедлялся, безработица стремительно достигала внушительных масштабов. Я не думаю, что мы последуем по тому же пути; по крайней мере до тех пор, пока у руля находятся достаточно ответственные люди, хотя я до конца не убежден, что продолжение кредитно-денежной политики последнего десятилетия не сможет рано или поздно создать ситуацию, при которой менее ответственные люди будут допущены к власти. Но пока это еще не входит в список наших проблем. Мы сейчас имеем дело с политикой, которая в Британии известна как политика «стой-иди»: власти время от времени вдруг приходят в себя и пробуют притормозить, но еще до того, как рост цен будет приостановлен, безработица начинает приобретать угрожающие размеры и власти вынуждены возобновлять экспансию. Такого рода политика еще может продолжаться какое-то время, но эффективность относительно незначительных доз инфляции в деле оживления бума будет быстро снижаться. Единственное обстоятельство, которое, должен признать, удивило меня в ходе бума последних двадцати лет, - это как долго продлилась эффективность возобновления экспансии при повторном запуске бума. Я ожидал, что эта способность стимулировать инвестиции посредством чуть большей кредитной экспансии должна была исчерпаться много раньше, и вполне возможно, что сейчас мы достигли этой точки. Впрочем я не уверен. Впереди нас вполне могут ожидать еще десять лет политики «стой-иди», возможно с понижением эффективности обычных мер денежно-кредитной политики и более продолжительными интервалами рецессии. В рамках существующей политики и господствующих мнений нынешний председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы, возможно, будет делать, что от него ожидают. Но ограничения, наложенные на него обстоятельствами, которые ему неподконтрольны и к которым я вот-вот должен буду перейти, могут в значительной степени сократить его возможность поступать так, как нам бы того хотелось.

На предыдущей встрече, на которой некоторые из вас присутствовали, я сравнил положение тех, кому приходится формировать кредитно-денежную политику, после того как некоторое время проводилась политика полной занятости, с «удержанием тигра за хвост». На мой взгляд, две этих ситуации имеют много больше общего, чем хотелось бы думать. Не только тигр будет стремиться бежать все быстрее и быстрее, а передвижение того, кого он тащит за собой, будет все более и более тряским, но и сама перспектива отпустить хвост тигра будет все более ужасающей, поскольку тигр становится все более разъяренным. То, что вскоре придется оказаться в таком положении, является основным возражением против того, чтобы позволить инфляции еще сколько-нибудь продолжаться. Другая метафора, которая нередко и вполне обосновано использовалась в данном контексте, - это действие наркотиков. Приятный эффект на ранней стадии и необходимость горького выбора впоследствии представляют схожую дилемму. При помещении в данную ситуацию возникает искушение положиться на полумеры и довольствоваться преодолением краткосрочных трудностей, всячески избегая столкновения с главной проблемой, с которой лица, непосредственно ответственные за кредитно-денежную политику, безусловно, мало что могут поделать.

Однако прежде чем вернуться к этому основному вопросу, я должен еще сказать несколько слов по поводу утверждений о необходимости инфляции в качестве условия быстрого роста. Мы можем видеть, что современная политика профсоюзов в странах с высокоразвитой промышленностью, возможно, и создали там ситуацию, при которой и рост и умеренно высокий и стабильный уровень занятости могут, пока эта политика продолжается, сделать инфляцию единственным эффективным средством для преодоления созданных ими препятствий. Но это отнюдь не означает, что в обычных условиях (и особенно в развивающихся странах) инфляция обязательна и даже благоприятна для экономического роста. Ни одна из великих индустриальных держав современного мира не достигала своего положения в периоды обесценивания денег. Британские цены в 1914 году пребывали там же, где они были двести лет назад, а американские цены в 1939 году также находились примерно на том же уровне, что и в самый ранний момент времени, по которому у нас есть данные, то есть в 1749 году. И хотя действительно во многом верно утверждение о том, что мировая история - это летопись инфляции, но те отдельные истории успеха, которые мы находим, всецело являются примерами стран и исторических периодов, в которых сохранялась стабильная валюта; к тому же в прошлом снижение ценности денег неизменно шло рука об руку с экономическим упадком.

Разумеется, нет никаких сомнений в том, что производство капитальных товаров временно может быть увеличено посредством того, что называется «вынужденными сбережениями» - то есть кредитную экспансию можно использовать для того, чтобы направить значительную часть текущих услуг ресурсов в сферу производства капитальных товаров. По завершении подобного периода физическое количество капитальных товаров будет превышать аналогичный показатель, который имел бы место в отсутствие вынужденных сбережений. Частично это может быть долгосрочная прибыль - люди могут приобретать дома вместо тех вещей, которые им не позволили приобрести. Но я не уверен, что подобный принудительный рост фонда промышленного оборудования всегда делает страну богаче, или иными словами, что ценность ее основного капитала после этого станет выше, или при его содействии общая производительность повысится в большей степени, чем в противном случае. Если инвестирование было вызвано ожиданием продолжения инвестирования в будущем с более высоким темпом (или ожиданием более низкой ставки процента, либо более высокой ставки реальной заработной платы, что можно свести к одному и тому же), чем таковой будет существовать на самом деле, для увеличения общей производительности эта более высокая норма инвестирования может сделать меньше, чем сделала бы более низкая норма инвестирования, если бы приняла более подходящие формы. Я рассматриваю данное обстоятельство как особенно серьезную опасность для развивающихся стран, полагающихся на инфляцию как способ увеличения темпов прироста инвестиций. Регулярное последствие этого, на мой взгляд, будет заключаться в том, что небольшая часть рабочих этих стран будет оснащена количеством капитала на человека, значительно превышающим уровень оснащенности капиталом, который можно достигнуть в обозримом будущем для всех рабочих, и что инвестирование более крупной суммы в результате сделает меньше для повышения общего жизненного уровня, чем могла бы сделать меньшая сумма, более широко и равномерно распределенная. Тех, кто рекомендует развивающимся странам ускорять темпы роста путем инфляции, я считаю лицами почти преступно безответственными. То единственное условие, которое согласно кейнсианским допущениям делает инфляцию необходимой для обеспечения полного использования ресурсов, а именно негибкость ставок заработной платы, устанавливаемых профсоюзами, в данном случае отсутствует. И ничто из изученных мною последствий подобной политики, будь это в Южной Америке, Азии или Африке, не заставит меня изменить свое убеждение, что в подобных странах инфляция оказывает исключительно разрушительное действие, вызывая пустое расточительство ресурсов и препятствуя возникновению того самого духа рационального мышления, который является неотъемлемым условием развития дееспособной рыночной экономики.

Вся кейнсианская аргументация в защиту экспансионистской кредитной политики целиком и полностью основывается на существовании того самого установленного профсоюзами уровня номинальной заработной платы, который характерен для индустриальных стран Запада, но отсутствует в развивающихся странах - и по разным причинам слабо прослеживается в таких странах, как Япония и Германия. Только лишь для тех стран, в которых, как уже было сказано, номинальная заработная плата остается «негибкой к понижению» и постоянно подталкивается вверх нажимом со стороны профсоюзов, может быть сделано правдоподобное допущение, что высокий уровень занятости может поддерживаться единственно посредством продолжительной инфляции - и я не сомневаюсь, что мы будем иметь с этим дело до тех пор, пока сохраняются данные условия. В конце последней войны в этих странах на вооружение была принята политика (часто воплощенная в законодательстве), освободившая профсоюзы от всякой ответственности за возникновение безработицы в результате проводимой профсоюзами политики заработной платы и возложившая всю ответственность за сохранение полной занятости на денежные и фискальные власти. От последних по сути требуется предоставлять достаточное количество денег для того, чтобы предложение рабочей силы с фиксированной профсоюзами заработной платой было востребовано на рынке. А поскольку невозможно отрицать, что по крайней мере в течение нескольких лет денежные власти имеют возможность с помощью достаточной инфляции обеспечивать высокий уровень занятости, общественное мнение будет заставлять их использовать данный инструмент. В этом и заключается единственная причина инфляционных событий последних двадцати пяти лет, которая будет продолжать действовать до тех пор, пока мы позволяем профсоюзам доводить номинальную заработную плату до любого уровня, с которым они убедят согласиться работодателей - а работодатели соглашаются на номинальную заработную плату с текущей покупательной способностью, которую они могут принять лишь потому, что знают, что денежные власти частично аннулируют ущерб путем снижения покупательной способности денег и тем самым действительный эквивалент согласованных ставок заработной платы.

Так выглядит политическое явление, которое делает продолжительную инфляцию неизбежной и которое можно было бы изменить не через какие-либо изменения в кредитно-денежной политике, а только через изменения в политике регулирования заработной платы. Никому не следует питать иллюзий относительно того, что пока на рынке труда сохраняется нынешняя ситуация, мы будем вынуждены мириться с длительной инфляцией. Однако мы не можем этого допустить, и не только потому, что инфляция становится все менее и менее эффективной даже в сдерживании безработицы, но и в связи с тем, что после ее продолжения в течение некоторого времени и вхождения в режим с более высоким темпом она начинает все сильнее дезорганизовывать экономику и создавать условия для введения всевозможных видов регулирования экономики. Открытая инфляция - это уже серьезная проблема, но инфляция, подавляемая регулированием, еще хуже — это подлинный конец рыночной экономики.

Раскаленное железо, за которое мы должны взяться, если намерены сохранить предпринимательскую систему и свободный рынок, - это власть профсоюзов над заработной платой. Пока заработная плата, и в частности относительная заработная плата в различных сферах производства, не будет вновь подчинена законам рынка и не станет по-настоящему гибкой (для одних групп к понижению, для других — к повышению), по-прежнему будет отсутствовать всякая возможность неинфляционной политики. Весьма простое рассуждение показывает, что если не допускается снижение любой заработной платы, все изменения относительных зарплат, в которых возникает необходимость, должны быть осуществлены за счет повышения всех ставок заработной платы, за исключением тех, которым необходимо упасть. Это означает, что практически все номинальные зарплаты должны повышаться, если возникает необходимость осуществить какое-либо изменение в структуре зарплат. Тем не менее признание профсоюзом снижения заработной платы его членов на сегодняшний день выглядит невозможным. Разумеется, никто в данной ситуации не выигрывает, поскольку рост номинальных зарплат должен быть компенсирован снижением ценности денег, поскольку безработица возникать не должна. Таким образом, определение ставок заработной платы на основе заключения коллективных договоров отраслевыми профсоюзами подразумевает проведение политики полной занятости.

Я убежден, что до тех пор, пока этот основополагающий вопрос не будет разрешен, не стоит возлагать больших надежд на совершенствование механизма кредитно-денежного регулирования. Но это отнюдь не означает, что его нынешняя организация отвечает всем требованиям. Она была спланирована именно так, чтобы легче было пасовать перед неизбежностями, обусловленными проблемой заработной платы, то есть чтобы облегчить любой стране проводить политику инфляции. Золотой стандарт был уничтожен главным образом потому, что являлся помехой для инфляции. Когда в 1931 году через несколько дней после отмены золотого стандарта в Великобритании лорд Кейнс написал в лондонской газете, что «сегодня трудно отыскать англичанина, который не радовался бы нашему освобождению от золотых оков», а через пятнадцать лет смог заверить нас, что Бреттон-Вудские договоренности явились «противоположностью золотого стандарта», все это было направлено против самой сути золотого стандарта, благодаря которой он исключал возможность любой продолжительной инфляционной политики в любой отдельной стране. И хотя я не уверен, что золотой стандарт является наилучшим возможным средством для этой цели, он стал единственным по-настоящему успешным средством для ее достижения. Возможно, в нем было немало изъянов, но причины, по которым он был уничтожен, были совсем другими; а то, что было поставлено на его место, никак не назовешь более удачной заменой. Если, как мне недавно сказал один из участников Бреттон-Вудской группы, их цель состояла в том, чтобы возложить бремя исправления международных платежных балансов исключительно на страны с активным сальдо, то насколько я могу судить, результатом этого должна стать продолжительная международная инфляция. Но я упоминаю об этом в самом конце лишь затем, чтобы показать, что если мы хотим избежать продолжительной мировой инфляции, нам также требуется иная международная валютная система. Однако время плодотворно подумать об этом наступит лишь после того, как ведущие страны разрешат свои внутренние проблемы. До тех пор нам, вероятно, придется довольствоваться паллиативами, и как мне кажется, в настоящее время и до тех пор, пока основные трудности, рассмотренные мной, будут присутсов-вать, нет никакой возможности решить проблему международной инфляции через восстановление международного золотого стандарта, даже если это было бы осуществимо. Центральной проблемой, которая должна быть решена, прежде чем мы сможем надеяться на удовлетворительную кредитно-денежную систему, является проблема определения уровня заработной платы.