Прогнозы Мизеса и Хайека

Прогнозы Мизеса и Хайека

В Европе единственной группой экономистов, предсказавших обвал рынка, были венские экономисты Людвиг фон Мизес и Фридрих фон Хайек. Именно предсказание ими приближающейся экономической катастрофы вызвало живой интерес к их экономическим теориям в начале 1930-х годов, особенно в Англии.

Когда Мизес в 1912 году написал «Теорию денег и кредита», он работал экономистом в Австрийской торговой палате. Основываясь на денежной теории Кнута Викселля, Мизес доказывал, что принудительное снижение процентных ставок центральными банками неизбежно создает искусственный бум, особенно в отраслях, производящих капитальные блага; и этот бум не может продолжаться долго. Более того, золотой стандарт, пусть даже ослабленный центральными банками, в конце концов заставит отдельные страны отказаться от инфляционной политики и пройти через крах. Он критически относился к плану стабилизации с помощью индексов цен Фишера, который «никак не может улучшить социальные последствия изменений ценности денег»⁴⁸. Крах неизбежен вне зависимости от того, растут цены или нет. Как Мизес позже объяснил в своем главном произведении «Человеческая деятельность», «крах явился необходимым следствием попыток понизить ставку процента посредством кредитной экспансии»⁴⁹.

Еще в 1924 году Мизес сказал свои коллегам, что приближается обвал. Депрессия будет всемирной, поскольку почти каждая страна имела золотой стандарт и центральный банк, проводивший инфляционную политику после великой войны. Фриц Махлуп вспоминает о «пророческом даре» Мизеса:

«Будучи его ассистентом на семинаре в университете, который собирался каждую среду во второй половине дня, я обычно сопровождал его домой. По пути мы проходили через галерею банка Кредитанштальт в Вене. С 1924 года каждую среду во второй половине дня, когда мы шли по пешеходной галерее, он говорил: «Это будет большой крах [smash]». Напоминаю, это происходило с 1924 года. Однако, когда в 1931 году в конце концов случился обвал, у меня все еще были акции Кредитанштальт, которые, конечно, потеряли всякую ценность»⁵⁰.

Но на этом история не заканчивается. Летом 1929 года Мизесу предложили занять высокий пост в Кредитанштальт, который в то время был одним из крупнейших банков в Европе. Его будущая жена Маргит была в восторге и удивилась, когда он сказал, что решил не принимать это предложение. «Но почему?», — спросила она. Ответ ее шокировал: «Скоро произойдет великий крах [great crash], -сказал он, - и я не хочу, чтобы мое имя хоть как-то было с ним связано»⁵¹. От обвала на рынке США, случившегося через несколько месяцев, сильно пострадала международная торговля, и в мае 1931 года Кредитанштальт разорился. Это событие сильнее любого другого повлияло на продление депрессии в Европе.

Когда депрессия была в самом разгаре, Мизес прокомментировал свое предсказание во введении к английскому переводу своей книги «Теория денег и кредита»:

«С 1926 по 1929 годы внимание мира было сконцентрировано главным образом на американском процветании. Как и в случаях всех предыдущих бумов, вызванных расширением кредита, стала преобладать точка зрения, что процветание будет продолжаться вечно, и на предупреждения экономистов никто не обращал внимание. Изменение хода событий в 1929 году и последовавший жестокий кризис не стали сюрпризом для экономистов; они их предвидели, хотя и не могли предсказать точную дату»⁵².

Ученик Мизеса Фридрих Хайек также ожидал экономический кризис, особенно в США. Его привязка ко времени оказалась немного точнее, чем Мизеса. В качестве директора Австрийского института экономических исследований Хайек в 1929 году опубликовал несколько пессимистических статей в ежемесячном докладе института. В 1975 году в одном из интервью Хайек рассказывал об этом предсказании:

«Я был одним из немногих, кто предсказал что произойдет. В начале 1929 года, когда я сделал этот прогноз, я жил в Европе, которая переживала период депрессии. Я сказал, что у Европы не будет никаких надежд на выздоровление до тех пор, пока не упадут процентные ставки, а процентные ставки не упадут, пока не обрушится американский бум, что, вероятно, произойдет в течение следующих нескольких месяцев»⁵³.

Хайек следующим образом объяснял теоретические предпосылки прогноза, сделанного им в конце 1920-х годов:

«Разумеется, ожидать этого меня заставляло мое теоретическое убеждение, что невозможно бесконечно поддерживать инфляционный бум. Такой бум создает всевозможные искусственные рабочие места, которые могут сохраняться в течение довольно долгого времени, но рано или поздно должны исчезнуть. Кроме того, когда в 1927 году ФРС сделала попытку отсрочить крах с помощью кредитной экспансии, я убедится, что бум стал типично инфляционным.

Поэтому в начале 1929 года налицо были все признаки того, что бум должен захлебнуться, К тому времени я знал, что американцы не могут продолжать кредитную экспансию бесконечно, и как только ФРС больше не захочет ее подпитывать еще большей инфляцией, все рухнет.

К тому же следует помнить, что в то время ФРС не только не желала, но и не могла продолжать экспансию, потому что золотой стандарт ограничивал масштабы экспансии. Поэтому в условиях золотого стандарта бум не может продолжаться очень долго»⁵⁴.

Австрийские экономисты смогли предсказать экономическую катастрофу, так как они смотрели дальше общих индексов цен и стабильных макроэкономических явлений, таких как уровни заработной платы и потребительские расходы.

Они концентрировали свое внимание на микроосяо-ваниях экономики и на том, как искусственно низкие процентные ставки и кредитная экспансия поощряют развитие «опасного бума на фондовом рынке и рынке недвижимости»⁵⁵. В отличие от ортодоксальных экономистов 1920-х годов австрийцы не рассматривали рынок недвижимости и фондовый рынок изолировано от остальной экономики» Как указывает Ротбард, и ценные бумаги, и недвижимость представляют собой права на капитал и являются интегральным отражением чрезмерного расширения капитальных отраслей во время инфляционного бума⁵⁶. Следовательно, экономическая депрессия неизбежно будет включать снижение цен на недвижимость и ценные бумаги.

Как указывает Хайек, в 1920-х годах австрийские экономисты внимательно следили за пока зателями денежной массы в США. Они знали, что когда печатный станок замедлит свою работу или остановится, то финансового кризиса останется ждать недолго (рис. 3). Как пишет Ротбард:

«Инфляция 1920-х годов фактически закончилась к концу 1928 года. Совокупная денежная масса на 31 декабря 1928 года составляла 73 млрд долл. 29 июня 1929 года она равнялась 73,26 млрд долл. Рост составил всего 0,7 процента в пересчете на год. Таким образом, инфляция денег завершилась к концу 1928 года. После этого денежная масса оставалась на одном уровне, рост был ничтожным. Поэтому с этого момента депрессия, которая должна была скорректировать экономику, стала неизбежной. Так как немногие американцы были знакомы с теорией австрийской школы, то мало кто осознавал, что произойдет»⁵⁷.