2. Классовые нации ХХ века

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Классовые нации ХХ века

В ХХ веке буржуазные революции совершались во всей Европе, и происходили они в обстоятельствах всеохватной индустриализации, массового раскрестьянивания и непрерывного роста влияния всевозможных социалистических идеологий и развивающих их партий. Все социалистические идеологии возникали на ранних порах индустриализации для политического объединения быстро возрастающего в численности пролетариата. Одни из них ставили целью подчинить пролетариат интересам мелких семейных собственников с их националистическими и классовыми демократическими умонастроениями, усилить их политические позиции в борьбе за соучастие в представительной власти и за влияние на исполнительную власть для демократизации государственных отношений. Другие, отталкиваясь от марксизма, стремились выделить рабочие пролетарские союзы в самостоятельное коммунистическое движение, сохраняющее тесную связь с народным крестьянством ради укрепления собственных позиций этого движения в борьбе за пролетарское народно-патриотическое видение политических целей власти. Третьи, развивая идеи анархизма и синдикализма, русского народничества, намеревались сохранить в рабочем движении господство народных крестьянских общинных интересов и умонастроений, выдвигая политическое требование уничтожения сословных и классовых государственных отношений.

С начала двадцатого столетия в социалистических и социал-демократических движениях побеждали выражающие умонастроения городских семейных собственников ревизионисты пролетарского марксизма, ставящие целью приспособить это учение к интересам квалифицированных и высокооплачиваемых наёмных рабочих и служащих. Они преобразовывали социалистические и социал-демократические идеологии и программы в идеологии и программы ведущего борьбу за демократию среднего класса, что превращало соответствующие партии в партии классовые, устремляющиеся к соучастию в политическом самоуправлении представителей разных разрядов имущественных собственников. Социалистические и социал-демократические партии возникали в условиях господства народно-патриотических отношений, когда интересы городских семейных собственников были подчинены сословным интересам, а народный пролетариат определял настроения в среде наёмных рабочих. Но после принятия на партийных съездах реформационных классовых идеологий и программных целей они становились заинтересованными в выстраивании классовых национальных обществ, отрицающих народные сословные общественные отношения или политически подчиняющих народные сословные отношения национальным классовым общественным отношениям. Корни социалистических и социал-демократических партий были в традициях народных сословных отношений. Отталкиваясь от таких традиций, партийные идеологии социалистов и социал-демократов развивались до видения целей борьбы в выстраивании классовых национальных отношений, диалектически отрицая их, но и диалектически синтезируя народные сословные традиции организации государственных и общественных отношений в представлениях о национальных классовых общественных и государственных отношениях.

В первой трети двадцатого столетия буржуазные революции победили во всех европейских странах западноевропейской христианской цивилизации. Эти страны прошли через режимы диктатуры коммерческого интереса, которые свергались военно-политическими режимами осуществления национальных революций и установления диктатуры для защиты рыночных производственных интересов. Характер каждого военно-политического режима националистических сил определялся уровнем индустриализации страны, в которой он устанавливался, и идейной борьбой мелкобуржуазных политических партий семейных собственников с наиболее влиятельным пролетарским коммунистическим движением и движением анархистов этой страны. В самых индустриально развитых державах, в которых часть рабочих уже в поколениях оторвалась от умозрения пролетариата и общинного крестьянства и проникалась городскими мелкобуржуазными настроениями, влияние народных представлений о сословных отношениях оказывалось политически несущественным. Национальные революции в них совершались поддерживаемыми кругами военных городскими мелкобуржуазными партиями, которым удавалось связать мелкобуржуазный национализм с социалистической идеологией и привлечь на свою сторону значительную часть самых образованных и квалифицированных рабочих и служащих.

По причине деятельного политического соучастия индустриальных социалистических и социал-демократических партий во всех военных и политических потрясениях в Европе двадцатого столетия революционный переход большинства европейских стран от народных сословных общественных отношений к национальным классовым общественным отношениям происходил за короткий исторический срок. Уже в годы Первой Мировой войны воюющие стороны вовлекали в военные соединения многие миллионы рабочих, вооружая их, приучая использовать оружие и подчиняться приказам. Объединённые и направляемые социал-демократическими партиями, ожесточённые кровопролитной войной индустриальные рабочие оказывались главными силами поддержки буржуазных революций, которые разрушили Прусскую и Австро-Венгерскую народно-сословные монархические империи, – что стало переломным историческим событием в борьбе национальных классовых общественных отношений с народными сословными общественными отношениями на всём европейском континенте. Но первая европейская буржуазная революция ХХ века произошла в Италии ещё до Первой Мировой войны, и произошла хотя и при непосредственном, но ограниченном соучастии социалистической партии. А это обусловило то, что итальянская буржуазная революция не смогла опрокинуть народные сословные отношения, и для полной победы национальных классовых отношений в данной стране потребовалось почти четыре десятилетия.

Итальянское королевство возникло в середине девятнадцатого века при насильственном объединении народных сословных государств Аппенинского полуострова вокруг савойской королевской династии. Существовать оно могло только при выстраивании имперского военно-бюрократического администрирования и по существу дела являлось светской империей савойской династии, опирающейся на народное собрание, которое избиралось из представителей землевладельческого светского сословия и имущественных и влиятельных социальных слоёв городского населения. Военно-бюрократическое администрирование всеми отраслями хозяйствования и торговли позволило начать регламентируемую правительством индустриализацию, предприятия для которой создавались в северных областях, где были наиболее развитые производственные отношения и интересы городской семейной собственности. С индустриализацией на севере страны появился многочисленный городской пролетариат, и под влиянием французской социалистической партии возникла социалистическая партия Италии.

В первом десятилетии двадцатого столетия в Италии быстро нарастали признаки глубокого общественного и общегосударственного кризиса. Под воздействием этого кризиса в законодательном народно-представительном собрании наибольшее влияние приобрели сторонники основательных либеральных политических и экономических реформ, поддержанные постоянно увеличивающими численность своих депутатов социалистами. Такие реформы должны были существенно ограничить регламентирующее вмешательство имперских учреждений чиновного администрирования в хозяйственную и торговую деятельность, запустить рыночный товарно-денежный обмен. Следствием усиления противостояния сторонников и противников либеральных реформ стало возникновение либеральных политических сил, настроенных на революционное ослабление имперской королевской власти, а потому прямо поощряющих рост настроений местного сепаратизма в народно-патриотических земляческих органах представительного самоуправления. Потеря устойчивости центральных учреждений королевской власти несла угрозу распада страны. Однако король поддержал предложения об ограничении власти королевского двора учреждениями конституционной монархии, тем самым сохранил центральную власть и своё определённое влияние на ход начавшейся буржуазной революции, а затем на установившуюся диктатуру выразителей спекулятивно-коммерческого интереса, на процесс передачи доли королевской государственной собственности в частную и семейную собственность. Конституционная монархия позволяла сохранять народно-патриотические настроения и сословные отношения, благодаря ним смягчать воздействие либерального разложения, поддерживать христианскую этику и мораль среди крестьянства. Тем не менее взяточничество, мздоимство на всех уровнях управления, господство спекулятивно-коммерческих интересов, стремления к быстрому денежному обогащению любой ценой и любыми средствами, к потребительскому паразитизму существования и роскоши определяли ход развития событий в стране. Режим либеральной диктатуры коммерческого космополитизма неуклонно вырождался в режим олигархического правления тех, кто не гнушался ничем для личного денежного обогащения.

Представители королевской власти и народно-патриотических сословных отношений показывали слабость в противостоянии интересам олигархов, разрушительным для производительных сил Италии. Народные сословные производственные отношения переживали упадок, доказывали политическую «неконкурентоспособность» в условиях рыночных свобод, и капиталистическая деятельность сосредотачивалась лишь на спекулятивно-коммерческих сделках. Спасти производство, а с ним и большинство населения от нищеты, мог только переход к классовым национальным общественным отношениям. Однако для такого перехода надо было совершить революционное свержение режима олигархического правления под призывами к Национальной революции и осуществить классовую социальную, культурную революцию в среде участников производственных отношений. Способность решить соответствующую задачу показала единственно фашистская партия. Её основные идеологические положения подготовил бывший социалист Муссолини, и он же возглавил эту партию, которая объединила самых деятельных и решительных выразителей настроений недовольства связанных с интересами городского производства слоёв мелких и средних семейных собственников, квалифицированных рабочих и военных.

Фашистская Национальная революция и последующая Национальная Реформация совершалась правительством Муссолини при сосуществовании с ограниченной конституцией королевской властью, которую поддерживали многочисленное общинное католическое крестьянство и аристократия. Иначе говоря, политическая сила осуществления Национальных революционных преобразований в Италии конституционно сосуществовала с народными сословными общественными отношениями, ведя с ними непрерывную борьбу. За двадцать два года политического правления фашистская партия произвела коренные изменения в экономике и социологизации сознания участников производственных отношений, обеспечила подъём индустриального и сельскохозяйственного производства на основе поощрения мелких и средних семейных собственников, квалифицированного высокооплачиваемого труда. Именно в условиях фашистского режима разрабатывались и сложились классовые идеологии и устойчивые политические настроения разных слоёв городского населения Италии, которые разрушали местнические традиции земляческого народного сословного мировосприятия, сделали ненужными имперское бюрократическое управление. После Второй Мировой войны, когда фашистский режим Муссолини пал под давлением внешних и внутренних политических противников, в стране быстро заявили о себе классовые политические партии. Поддержанные влиятельной пролетарской партией коммунистов, эти партии подняли вопрос о необходимости проведения референдума по вопросу о королевской власти и конституционной монархии, и одержали на референдуме политическую победу. После войны итальянская республика была вовлечена в мировой рынок товарно-денежного обмена, как демократическое государство с устойчивым становлением национальных классовых общественных отношений. Коммунистическая пролетарская партия, политическое значение которой поддерживалось вытесняемыми из земледелия крестьянами, и классовые партии семейных собственников действенно подчиняли коммерческие интересы интересами развития производительных сил, что позволяло наращивать прибыльное капиталистическое индустриальное производство и обеспечивать непрерывный рост уровня жизни всех представителей нации.

В Италии партией свершения национальной революции стала фашистская партия, а в другой крупной европейской стране, Германии – национал-социалистическая. Но если в Италии фашистское движение проводило национальную революцию в условиях конституционной монархии, опиралось на народные сословные традиции государственных отношений. То в Германии сложилось совсем иное положение дел.

Социал-демократическая партия Германии возглавила восстание масс рабочих в Берлине в октябре 1918 года и превратила это восстание в буржуазную революцию, которая сокрушила монархическую военно-бюрократическую власть кайзера в Прусской империи и саму эту империю, управляемую дворянским сословием юнкерства. Именно благодаря политическому руководству выступающей с классовых позиций партии социал-демократов при разрушении имперской государственной власти удалось сохранить центральную власть в Берлине, преобразовать её в представительную власть Веймарской республики, которая объединила большинство немецких земель в виде конфедерации. В каждой земле вначале было сильным стремление местных народно-патриотических сил добиться политической самостоятельности, вплоть до возрождения самостоятельного народного государства, каким оно было до насильственного вовлечения его Бисмарком в состав Прусской империи. Таким намерениям на местах помешали на первых порах социал-демократы. А затем препятствием стало то обстоятельство, что началось расхищение бывшей государственной собственности должностными лицами, чиновниками учреждений новых, представительных собраний, которые налаживали местное самоуправление. В условиях хаотического распада германских индустриальных производственных отношений, острой нехватки товаров первой необходимости шло быстрое становление воровских и спекулятивно-коммерческих, в том числе ростовщических капиталов. Владельцы таких капиталов поддерживали либералов с их призывами к полным свободам от государственной власти, к разрушению всевозможных границ между людьми и странами, к равенству и общечеловеческому братству, к оправданию индивидуализма и частного эгоизма, взяточничества и мздоимства. Народные патриоты не в силах были противодействовать либеральному разложению социальных норм поведения и распаду христианской этики и морали, разбуженным болезненным страстям, стремлениям к быстрому денежному обогащению и потребительскому паразитизму существования, к роскоши. Ибо такие настроения охватили не только местных скоробогатеев, но и массы потерявшего веру в христианское мировосприятие городского населения. А потому народные патриоты теряли влияние на ход событий, вынуждались обстоятельствами уступать первые роли политическим силам, которые складывались в условиях рыночного товарно-денежного обмена и не проявляли заинтересованности в местной самостоятельности отдельных земель.

Социал-демократов из республиканских учреждений исполнительной власти вытеснили поддерживаемые выразителями спекулятивно-коммерческих интересов либералы. Они совершили политический переворот, установили либеральную диктатуру коммерческого космополитизма, при которой снимались все препятствия для наращивания спекулятивно-коммерческих капиталов, шло сосредоточение капиталов в узком круге самых беспринципных лиц, главным образом еврейского происхождения, сопровождаемое неуклонным упадком производства. Поскольку при этой диктатуре центральная исполнительная власть отделила себя от законодательной парламентской власти и подчинила её своим задачам, постольку местные народные патриоты окончательно потеряли возможность отстаивать свои права на самостоятельность в бундестаге, то есть в немецком парламенте.

В Веймарской республике к началу Великой депрессии мировой рыночной экономики капиталистических стран исполнительная власть обслуживала олигархическое правление, правительство проводило политику либерального монетаризма, которая обрекала слабо конкурентоспособные немецкие производства на банкротства. Закрытие множества предприятий и рост безработицы, высокая инфляция и обнищание участвующего в производстве населения подвели республику в 1932 году к революционной ситуации. Две противоборствующие политические силы возглавили революционные настроения участников производственных отношений. С одной стороны просоветские коммунисты, которые выступали за народно-патриотическую контрреволюцию и одновременно пролетарскую социальную революцию, за выстраивание неявных сословных общественных отношений на основе христианской этики и морали. Коммунисты требовали обобществления производства, налаживания регламентирования и планирования экономической деятельности, выведения экономики Германии из мирового рыночного товарно-денежного обмена и привязывания её к советской экономике, которая переживала подъём. С другой стороны были национал-социалисты, которые выражали интересы мелких и средних семейных собственников и квалифицированных участников индустриального производства. Национал-социалисты опирались на социальную среду, которая тянулась к национальным классовым общественным отношениям и к демократии, к классовому господству средних разрядом семейных собственников, они призывали к социальной революции, которая преобразовала бы эту среду в политически господствующий средний класс.

Однако борьба с коммунистическим движением, которое вдохновлялось собственным философским мировоззрением, теорией научного социализма Маркса и философией диалектического материализма Энгельса, заставляла национал-социалистов искать своё, отрицающее, как иррациональное христианское, так и рациональное коммунистическое, мировоззрение. Попытку разработать соответствующее мировоззрение предприняли представители эзотерического расизма и Гитлер. Их исходные положения были внутренне противоречивыми. Выступая за национальное, преодолевающее религиозное христианское миросозерцание общество, они предлагали иррациональное религиозное обоснование национал-социализма божественной волей, а национал-социализм выставляли подобием религиозного языческого вероучения. Они предлагали языческим вероучением, а не рациональным сознанием отрицать христианский идеал народного сословного общества, мистической интуицией гениального политического вождя, но малообразованного мыслителя, Гитлера подменить философию: знания о наиболее общих законах природного бытия, логического мышления и общественных отношений. Национал-социалисты предприняли попытку построить новое метафизическое общество, которое уже не было ни национальным, ни социалистическим, ставящим метафизику над научным познанием. Такой подход изначально обрекал национал-социализм на историческое поражение в борьбе с научно-теоретическим советским коммунизмом и рациональным англо-саксонским капитализмом.

Исторически ценным в политической практике национал-социалистического режима было то, что он по существу дела поставил вопрос о вызревающем кризисе национального классового общественного идеала, о необходимости оттолкнуться от интересов городских семейных собственников для движения к совершенно новому, глобальному общественному идеалу с сословно-корпоративными общественными отношениями. Этот идеал призван был обеспечивать этническим немцам борьбу за существование в условиях депрессии рыночной экономики и сырьевого, энергетического, демографического кризиса, который переживала в то время Германия. И этот идеал нового общества надо было выстраивать на основе совершенно новой, не христианской этики и морали. Этикой и моралью нового, сословно-корпоративного общества эпохи растущего воздействия человечества на природу, должна была, согласно видению эзотериков национал-социализма, стать параязыческая и метафизическая этика и мораль биологического эгоцентризма белой расы, отталкивающаяся от двойной морали протестантизма при её механистическом отрицании. Вожди национал-социализма и их партийные функционеры провозглашали целеполагание создавать тысячелетний Рейх, который бы обеспечивал немцам необходимое жизненное пространство, выступая при этом неявным первым сословием. Для осуществления же задач текущего управления они принялись, не осознавая того в полной мере, создавать военно-управленческое второе сословие. А из остальных немцев выделяли способных к высокопроизводительной индустриальной и сельскохозяйственной производственной деятельности, определяя им положение третьего податного сословия. Не вошедших в общественные сословия, ублюдизированных или не проявляющих этнического архетипического умозрения особей, они сознательно обрекали на бесправное положение или уничтожение, то есть, видя в них отсутствие способности к биологической общественной борьбе за существование, целенаправленно ускоряли их эволюционное вымирание.

Русский советский коммунизм, итальянский фашизм и немецкий нацизм революционно решительно и бесповоротно освободили Европу от господства христианского мировоззрения и народно-земледельческих сословных общественных отношений и существенно расшатали основания оставшихся многовековых традиций таких отношений. В 30-е годы немецкий нацизм своей поддержкой националистических и расовых настроений во Франции, в Англии и в Нидерландах способствовал распаду военно-бюрократических имперских учреждений власти в этих странах, подъёму в них политической деятельности сторонников укрепления влияния национального среднего класса государствообразующих этносов и завершения перехода к демократическому самоуправлению. Благодаря немецкому нацизму во Франции и в США национальные классовые общества окончательно освободились от политических компромиссов с наследием народных сословных отношений, а в государствах с конституционной монархической властью, в Англии и в Нидерландах, влияние народных сословных отношений существенно ослабло. Политическое наступление партий национального среднего класса сопровождалось падением мировоззренческого влияния католицизма и республиканского кальвинизма, за которым следовало падение политического влияния республиканских классовых идеологий и интересов крупных земельных собственников, тесно связанных с семьями финансовых и торговых олигархов. Это позволило указанным странам выйти из общественных и общегосударственных кризисов, вытеснить из учреждений власти выразителей спекулятивно-коммерческих олигархических интересов и финансируемые ими либеральные политические силы, что стало основополагающей предпосылкой для выхода созданной ими мировой капиталистической экономики из состояния Великой депрессии, того выхода, который обозначился после Второй Мировой войны.

Поражение во Второй Мировой войне нацистской Германии прервало важный исторический опыт по созданию нового вида общества, сословного общества с параязыческой этикой и моралью. Но этот опыт отражал объективно вызревающие тенденции и оказал существенное воздействие на послевоенное развитие государственных отношений в США и в Советской России, так как именно эти сверхдержавы стремились возглавить общемировое социальное и цивилизационное развитие.

После войны в той части Европы, которая по ялтинским соглашениям оказалась под контролем США, Великобритании и Франции, а именно в западных землях Германии, в Италии и в ряде других стран западной, центральной и южной Европы стали выстраиваться национальные классовые общества с рыночной капиталистической экономикой и с демократическим устройством государственных отношений. Становление национальных классовых обществ в переживших буржуазную революцию, а за ней национальную революцию странах совершалось не сразу, оно происходило со сменой поколений в течение десятилетий Национальной Реформации. В каждой стране Национальная Реформация имела свои особенности. В Испании и в Португалии Национальную Реформацию осуществляли военно-политические фашистские режимы. В Италии национальные классовые отношения складывались в условиях многопартийной политической борьбы с участием влиятельных партий христианских демократов и коммунистов. Коммунисты при этом защищали народно-патриотические отношения в индустриальном городе и опирались на слои вытесняемых из земледелия на рынок труда общинных крестьян. А христианские демократы выступали представителями мелких и средних земельных семейных собственников, а так же городских семейных собственников индустриально неразвитых областей южной и средней Италии, в которых сильными были традиции католического мировоззрения и пережитки народных сословных отношений. Им противостояли социалистическая партия квалифицированных рабочих и служащих и неофашистские партии мелких и средних семейных собственников городов индустриально развитой Северной Италии, и данные партии, выступая за национальную классовую демократию, наращивали своё политическое влияние вместе с изменением социального состава населения страны. В условиях многопартийной политической борьбы совершалось становление национального классового общества и в Западной, Федеративной республике Германии. В ФРГ христианские демократы представляли интересы мелких и средних сельских и городских семейных собственников наименее индустриально развитых южных земель, в которых сохранялись традиции католического мировоззрения. Христианские социалисты выражали настроения части участников индустриальных производственных отношений этих же земель. А противостояли им социал-демократы, сторонники национальных классовых отношений, поддержку которым оказывали главным образом квалифицированные участники индустриальных производственных отношений наиболее промышленно развитых, исторически протестантских, северных земель. По мере завершения раскрестьянивания и увеличения численности городских семейных собственников и квалифицированных рабочих и служащих в Италии социалистическая партия и неофашистские партии добивались преобладания над христианскими демократами и коммунистами, а в Западной Германии основной политической партией становилась социал-демократическая партия. Таким образом в данных странах достигалось постепенное выстраивание национальных классовых общественных отношений, вытесняющих местные народные общественные отношения и воспитывающих сознание национального классового единства во всех имущественных разрядах занятых производственной деятельностью семейных собственников.

Ряд стран Восточной Европы, государствообразующее население которых тоже прошло в 20-30-е годы через буржуазную и национальную революцию, после Второй Мировой войны попали в зависимость от Советской коммунистической России, и на них распространилось её геополитическое военно-стратегическое влияние. Прибалтийские страны Литва, Латвия и Эстония, до 1917 года сотни лет бывшие частью Российской империи, были включены в состав Советского Союза на правах союзных республик. Хорватия стала республикой в составе коммунистической сербской Югославии. В других же странах: в Венгрии, в Чехословакии, в Польше, в Румынии, в Болгарии, – установить в чистом виде советскую народно-патриотическую власть было либо сложно, либо политически невозможно из-за существенных изменений в социальном составе населения, и под давлением коммунистического режима Советской России в них выстраивались государственные отношения народных демократий. Отталкиваясь от опыта ленинской политики времён НЭПа, опыта, который был накоплен в Советской России в 20-е годы, в них сохранялись интересы мелкой и средней семейной собственности, но крупная земельная и городская собственность изымалась господствующей коммунистической или прокоммунистической рабочей партией и обобществлялась. Мелким и средним семейным собственникам позволялось создавать свои классовые политические партии с демократическими программами и участвовать в выборах в народный парламент, но только на правах младших партнёров коммунистических партий, защищающих традиции народно-патриотических неявно сословных общественных отношений. Однако социальная среда поддержки коммунистических партий и народно-патриотических настроений в данных странах неуклонно сокращалась вместе с завершением раскрестьянивания деревень, тогда как среда поддержки партий мелких и средних семейных собственников возрастала, то есть возрастала среда поддержки сторонников национальных классовых общественных отношений. В Венгрии в 1956 году, а затем в Чехословакии в 1968 году выразители классовых национальных общественных настроений предприняли попытки посредством политического восстания изменить государственные отношения, но военное подавление восстаний Советским Союзом и его союзниками обрекло эти попытки на провал. Тем не менее, Национальные Реформации происходили и в этих странах, и в прибалтийских республиках Советского Союза, то есть в Литве, в Латвии и в Эстонии, а так же в Хорватской республике в Югославии. В указанных странах и республиках среди местного населения усиливались прозападные настроения, питаемые стремлением перейти к национальным классовым общественным отношениям, и эти настроения вырвались наружу после русской буржуазной революции 1989 года в Советской России и способствовали распаду Советского Союза, советской коммунистической империи.

Недовольство большинства населения Восточной Европы коммунистическими режимами было вызвано главным образом экономическим отставанием восточной Германии от западной Германии, а восточноевропейских стран от стран капиталистической Западной Европы. В оккупированной Советской Россией части Германии и в находящихся под советским влиянием странах Восточной Европы, а так же в коммунистической Югославии выстраивались народно-патриотические неявно сословные общественные отношения, налаживалось регламентируемое господствующими коммунистическими партиями плановое хозяйство. Тогда как буржуазные и национальные революции совершались в 20-30-е годы ради перехода от экстенсивного, регламентируемого пути развития к интенсивному рыночному пути развития, невозможному без раскрепощения интересов семейных собственников.

Свержение фашистских режимов в Испании и в Италии в 70-е годы и распад коммунистической империи Советской России в 80-90-е годы коренным образом изменили политическое лицо Европы. Во всех странах, которые прошли через буржуазные и национальные революции, через Национальные Реформации, стали быстро складываться национальные классовые отношения и выстраиваться национальное демократическое самоуправление. Эти страны устремились в Европейский Экономический Союз капиталистических наций, включились в строительство институтов взаимодействия национальных обществ, отдавая часть своего суверенитета во внутренней и внешней политике учреждениям общего надгосударственного управления, которые создавались для обслуживания главным образом промышленных капиталистических интересов индустриальных держав Франции, Германии, Италии и Великобритании. Переход на исходе ХХ века подавляющего большинства стран Европы к национальному классовому общественному развитию и господству в экономике рыночных капиталистических интересов семейных собственников завершил возрождение в Европе древнегреческой полисной цивилизации в её новом историческом виде, но со старыми причинно-следственными закономерностями движения к краткосрочному расцвету и длительному упадку. Признаки упадка и разложения национальных обществ уже проявились в самых промышленно развитых державах семейных собственников, в наибольшей мере вовлечённых в мировой рынок товарно-денежного обмена.

В современных промышленно развитых капиталистических странах Западной Европы и Северной Америки за последние полвека произошло такое технологическое совершенствование земледельческого и перерабатывающего производства, которое разлагает местные общинные отношения, резко сокращает численность занятых в производстве сельских жителей и жителей малых городов. Растущая зависимость земледелия от технологического обеспечения и распад общинных связей вызывают окончательное отмирание обусловленных существованием местных общин традиций народно-патриотических отношений государствообразующих этносов и христианской этики и морали. То же самое происходило в самых экономически развитых полисах Древней Греции. Сначала политические разрядно-классовые отношения семейных собственников и рациональное общественное сознание достигали господства над родоплеменными общинными отношениями и обосновывающим их языческим мировоззрением, но полисные общественные отношения при этом выстраивались на основаниях традиций религиозно-языческой общинной этики и морали. А затем постепенное исчезновение земледельческих общин и рациональное переосмысление религии порождали цинизм, эгоизм, философский космополитизм, которые оправдывали разрушение семейных производственных интересов собственности частными интересами собственности, стремлениями к личному денежному обогащению и роскоши, разрывали зависимость отдельного человека от патриотических и общественных связей, от общественной этики и морали как таковой.

На современном промышленно развитом европейском и американском Западе отмирание народных отношений государствообразующих этносов приближает кризис национальных общественных и государственных отношений. Поскольку существующие политические партии больше не могут предложить нового идеала общества, как усовершенствованного посредством реформации народного идеала или отрицающего народный идеал, но сохраняющего христианскую социальную этику и мораль, которая отражала представления об общинной социальной справедливости. Постольку они теряют способность и право выступать правящим социальным слоем, наследующим традициям первого сословия христианского народного духовенства. А та социальная среда, где хранились, развивались многовековые традиции второго народного сословия и на их основе воспитывались определённые военно-управленческие сословные представления о чести, долге, этике и морали, нарушение которых было хуже смерти, перерождается и размывается. Вместо второго сословия задачи управления всё в большей мере переходят в ведение чуждых представлениям о социальной этике и морали чиновно-полицейских учреждений, постепенно разъедаемых взяточничеством, а военные подразделения удаётся делать дееспособными лишь из наёмников, то есть войсковые части превращаются из сословных в наёмные. Укрепление чиновно-полицейских способов управления и превращение вооружённых сил в наёмные войска ведёт к упадку национального общественного сознания, ослабляет способности политических партий участников производственных отношений повышать социальную культуру производственных отношений, в первую очередь в крупных городах. Растущая зависимость производства от коммерческих сделок преобразует коммерческую деятельность в неподотчётную деятельность для участников производственных отношений и выражающих их интересы партий. Как следствие, лишённые защиты со стороны общественных классовых партий и учреждений государственной власти производственные отношения сначала перестают развиваться, затем начинается их упадок. А либеральные идеологии и партии усиливают своё влияние на власть, превращаются в единственную опору исполнительной чиновно-полицейской власти, только и способную поддерживать политическую устойчивость в крупных городах в таких обстоятельствах. Рост влияния либерализма сейчас наблюдается во всех странах Европы и Северной Америки, а либерализмом обосновывается индивидуализм, космополитический эгоизм частных собственников, переход власти к представителям коммерческих интересов и, в конечном итоге, к олигархическим семьям, к тайному мировому правительству, обслуживающему эти семьи.

При исчезновении духа народных традиций сословного разделения обязанностей, классовые отношения перестают быть общественными, и национальное государство обречено рано или поздно погибнуть, как погибли полисные государства Древней Греции. С конца двадцатого столетия к распаду общественных и государственных отношений неумолимо приближаются все наиболее урбанизированные капиталистические страны Европы и Северной Америки. Исчезновение во втором-третьем поколении горожан этих стран традиций народных общественных отношений, народно-религиозного умозрения государствообразующих этносов вскоре станет причиной полного разложения общественного и государственного сознания, потери целей самостоятельного социального развития всей западноевропейской капиталистической цивилизации.

В США разложение национальных общественных и государственных отношений началось ещё в 60-х годах ХХ века и ускорилось расовыми революциями. Сокращение численности и ослабление влияния протестантских общин земледельческого населения “одноэтажной Америки”, политическая победа расовых меньшинств и вытеснение либерализмом англосаксонского национализма в идеологическом обосновании власти, которое наблюдалось в 70-е годы, вызвали резкий рост численности чиновно-полицейского аппарата имперского управления, который увеличился за десятилетие в три-четыре раза. Со времени президента Картера в этой стране стали непрерывно укреплять своё влияние на исполнительную власть силы, представляющие интересы крупнейших мировых олигархических кланов. А при следующем президенте, Рейгане, США стали преобразовываться из национального демократического государства в полиэтническую и полирасовую империю, в которой национальная демократия неуклонно заменяется военно-бюрократическими имперскими учреждениями власти, обслуживающими самых богатых частных собственников и владельцев денежных состояний, озабоченных наращиванием спекулятивно-коммерческой и финансовой эксплуатации мирового рынка за пределами страны.

Древнеримская имперская традиция организации государственных отношений неумолимо толкала и толкает капиталистические государства Европы и США к беспредельному имперскому коммерческому экспансионизму, к созданию мировых капиталистических империй. Кризис общественных отношений государствообразующих этносов высвобождает этот экспансионизм от политических ограничений демократического надзора со стороны средних слоёв связанных с интересами производства семейных собственников. Экспансионизм же в эпоху капитализма приводит к непрерывному укреплению в имперском государстве значения слоёв выразителей коммерческого интереса, озабоченных ростом своих капиталов во всём мире. Навязываемый ими коммерческий капитализм в своём развитии ведёт к тому, что в среде правящего класса крупных собственников наибольшее влияние приобретают кланы олигархов, которых не заботят общественные интересы, и они используют идеологический либерализм для обоснования наплыва мутных волн иммигрантов из третьего мира. Иначе говоря, обратной стороной имперского капиталистического экспансионизма, в основе которого заложены интересы получения коммерческой спекулятивной прибыли за счёт посредничества в мировой потребительской торговле, становится массовая иммиграция. И массовая иммиграция окончательно разрушает производственные отношения средних слоёв семейных собственников, национальные общественные отношения и демократическое самоуправление. Раньше капиталистическими империями становились первые буржуазные государства – Голландия, Англия, а затем Франция, и только распад их империй, подъём общественного сознания средних слоёв связанных с интересами производства семейных собственников спасал данные государства от гибельного наплыва иммигрантов; сейчас же глобальную капиталистическую империю стремится создать правящий класс собственников США.

В Западной Европе с начала 90-х годов непрерывно усиливается вмешательство необщественной бюрократии Евросоюза в экономику и политику в каждой стране. Однако в силу того обстоятельства, что европейские социалистические и социал-демократические партии организуют рабочий класс крупных индустриальных городов в защиту интересов промышленного производства гораздо успешнее, нежели протестантские общины в Северной Америке, этим партиям в Западной Европе пока удаётся оказывать сопротивление либерализму и идеологически поддерживать традиции национальных государственных отношений. Внешне это проявляется в том, что национальные государственные отношения в Европе пока ещё сдерживают расовые, а так же религиозные исламские меньшинства в рамках политического подчинения производственным интересам государствообразующих этносов, не позволяют бюрократии Евросоюза выстраивать собственную имперскую чиновно-полицейскую власть. Однако политическое господство социалистических и социал-демократических партий имеет и свою обратную сторону. Наступление информационно-технологического производства теснит индустриальное производство, сокращает социальную среду поддержки социалистических и социал-демократических партий, и данные партии в этом не заинтересованы. Поэтому в Западной Европе все страны с трудом поворачиваются на путь постиндустриального развития, который угрожает им резким ослаблением влияния социалистических и социал-демократических партий, политическим хаосом и окончательным распадом традиций национальных общественных и государственных отношений, как это происходит в США.

Выходом из тупика общественного и исторического развития стран европейской цивилизации, как уже было в подобных обстоятельствах в Древней Греции, станет соответствующий учению Платона революционный переход от распадающихся национальных классовых общественных отношений к качественно новым сословным общественным отношениям. А первой страной, для государствообразующего этноса которой такой переход станет единственным спасением, оказывается Россия.