Сложности диагностики

Если посмотреть на мировой опыт, у экономистов пока нет особо убедительных доказательств того, что страны, богатые природными ресурсами, растут медленнее именно из-за “ресурсного проклятия”. Когда в середине 1990-х эта дискуссия только начиналась, гарвардские экономисты Сакс и Уорнер вроде бы сумели показать отрицательную зависимость между ресурсами и темпами роста[70], но более современные и более тщательные исследования этого не подтверждают. “Голландская болезнь” поражает не всех или по крайней мере не всех в равной степени.

Симптомы “голландской болезни” проявлялись и у нашей страны. С 1999 по 2007 год рубль вырос в реальном выражении на 90 % относительно корзины основных мировых валют, а два самых заметных сектора неторгуемых товаров, сектор услуг и госсектор, восемь лет росли темпами, опережающими общие темпы роста экономики. Впрочем, быстрый рост сектора услуг в последние годы связан не только с давлением обменного курса, но и с начальными условиями: во время кризиса 1998 года он потерял больше всего.

В 2005 году экономист Наталья Волчкова из ЦЭФИРа, основываясь на исследовании российского отделения Всемирного банка, попыталась найти следы “голландской болезни” в России[71]. Не нашла: хотя цены в секторе услуг росли вместе с ценами на нефть, причинно-следственной связи между ними обнаружить не удалось. Не выявлялся главный симптом “голландской болезни”: промышленное производство не отставало от сектора услуг. В статье экономистов, работающих в экономическом отделе Организации экономического развития и сотрудничества (ОЭСР), эти результаты подтверждались сравнительным анализом экономической динамики России и Украины, которую исследователи считают самой хорошей “моделью России без нефти и газа”[72]. Главного признака “голландской болезни” – стагнирования промышленного сектора – в данных, покрывающих 2004 год, не обнаруживалось.

А вот после 2004 года ситуация начала меняться в точном соответствии с прогнозом, который дает диагноз “голландской болезни”. К 2008 году доля доходов от экспорта сырой нефти и газа в экспорте выросла, а доля обрабатывающей промышленности – уменьшилась. И эти изменения в структуре экономики – в сторону ухудшения – не так легко обернуть вспять. Даже мировой финансовый кризис, сопровождавшийся помимо всего прочего падением цен на нефть, не привел к повышению доли обрабатывающей промышленности по сравнению с 2005 годом. Впрочем, как показало исследование Европейского банка реконструкции и развития, опубликованное в ноябре 2009 года, у соседей России – Казахстана и Азербайджана, тоже богатых природными ресурсами, – изменения к худшему оказались еще более существенными. Неудивительно, что резкое падение мировых цен на нефть в 2014 году особенно сильно сказалось именно на этих странах.