3. Египетские корни еврейской «богоизбранности»
3. Египетские корни еврейской «богоизбранности»
Представления о богоизбранности зародились в Древнем Египте. А именно после появления в среде дворцового жречества концепции единобожия и неудачной попытки воплотить её в жизнь в самом египетском государстве.
В Ветхом завете излагается библейское предание о том, как еврейские кочевые племена попали в рабство к египетскому фараону Эхнатону, который царствовал в 1419 - ок. 1400 г. до н.э. Этот египетский фараон 18-й династии первоначально назывался Аменхотепом IV, и упомянут не случайно. Он первым в мировой истории предпринял попытку коренным образом преобразовать отношения между государственной властью и народностью, заменить власть каст языческих жрецов и родовой знати властью философской идеи о единобожии. Государственная власть Древнего Египта держалась на могуществе жреческой касты и старой родовой аристократии, которые опирались на местные родоплеменные отношения и языческие культы, признаваемые как общегосударственные египетские культы. Такой властью создавалась древнеегипетская народность, единство которой полностью зависело от единства каст жрецов и аристократов и сложного вовлечения жрецами местных языческих богов в иерархические отношения, на вершине которых был общий для всех родоплеменных культов бог урожая и солнца Амон-Ра. Сам фараон и управление страной при языческом многобожии полностью зависели от кастовых интересов жрецов и аристократии.
Аменхотепу IV в обстоятельствах очередного кризиса общественно-государственной власти удалось запретить культы Амона и других местных богов, конфисковать владения жрецов этих культов и ввести государственный культ единого бога Атона, который был умозрительной разработкой одного из кружков дворцовых жрецов Аменхотепа III, отца Аменхотепа IV. Новый культ должен был разрешить противоречия в управлении государством, усилить централизацию власти и придать ей устойчивость, какой не было прежде. Этого требовали, как внутренние задачи, так и внешние отношения, которые стали возникать по мере распространения влияния Египта на окружающий мир, в Палестину. В связи с введением культа единобожия Аменхотеп IV взял себе новое имя, Эхнатон - Угодный богу Атону и объявил себя очеловеченным сыном Атона. Он произвёл революционные реформы и принялся создавать совершенно новую культуру, призванную внедрить единобожие в быт египтян и через быт оторвать их от языческих традиций. Однако после смерти Эхнатона первая в истории попытка ввести единобожие для обоснования и коренного усовершенствования государственных отношений, предпринятая из-за намерения окончательно победить языческое местничество, закончилась неудачей. Со смертью Эхнатона местные жречество и знать восстановили своё господствующее влияние, вернулись к прежним культам и запретили не только монотеизм, но постарались уничтожить самую память о фараоне реформаторе и его культуре.
Сложности борьбы с глубоко укоренёнными во всём строе жизни Египта цивилизованными традициями языческого многобожия вынуждали фараона-реформатора и его сподвижников-жрецов готовиться к такому повороту событий. Для воспитания верных последователей им легче оказывалось вовлечь в новый культ чуждые египетским цивилизационным традициям первобытные племена, которые созрели для осёдлого мировосприятия. Такими племенами и стали захваченные еврейские кочевые племена, которых Эхнатон принудил к осёдлому поселению в Египте. Они получили плодородные дворцовые земли, а их вожди оказались вовлечёнными в процесс обслуживания единобожия, прошли под руководством жрецов соответствующие посвящения. Приверженность единобожию была еврейским племенным вождям выгодна, она делала их приближёнными Эхнатона и давала привилегии. Но после его смерти они должны были лишиться привилегий и оказались чуждыми вновь возрождаемым египетским родоплеменным культам, которые не воспринимали их собственные, крайне отсталые еврейские родоплеменные культы, вследствие чего евреи очутились на положении бесправных рабов. Это подталкивало их сохранить приверженность культу единого бога, оставаться под руководством втайне продолжающих развивать концепцию единобожия жрецов.
Религиозность первобытных людей сложилась из-за бессознательных архетипических побуждений родовых общин к стайному поведению на этапе появления речи и этнического образного мышления. Она выражалось в развитии культового образного мировосприятия, помогающего усложнению родовых отношений и совершенствованию самоуправления всех членов этих отношений для более успешной борьбы за родовое существование. Религиозное мировосприятие имело природное происхождение, было следствием стайного образа жизни первобытного человека. Затем оно развилось в более сложные родоплеменные религиозные ритуалы, которые позволили выстраивать устойчивые родоплеменные отношения. Накопленные египетскими жрецами глубокие эзотерические знания о рациональном создании языческих государственных религий для управления земледельческими племенами позволяли сторонникам единобожия втайне разрабатывать ритуалы преобразования своего культа в религию единобожия, которая использовала религиозные бессознательные верования еврейских родоплеменных сообществ. Иначе евреи могли бы оказаться вовлечёнными в государственные языческие культы, культурно раствориться среди египтян.
После смерти Аменхотепа IV евреи поневоле стали подданными следующих фараонов и со сменой поколений приобрели навыки поливного земледелия. Но их вожди и часть жрецов продолжали хранить веру в единобожие, тайно развивать её в духе еврейской богоизбранности. Это давало им возможность противопоставлять евреев египтянам, тем самым преодолевать традиции сепаратизма родоплеменной общественной власти каждого еврейского племени и сплачивать основную массу евреев, чтобы получать серьёзные рычаги влияния на фараонов в защите и продвижении собственных интересов и даже становиться важными царедворцами. Египетский бог Атон в таких обстоятельствах был заменён жрецами более таинственным и способным на завет, договор с евреями богом Яхве.
В самом боге Яхве, в сложном отношении к нему еврейских последователей единобожия угадывается обожествлённый фараон Эхнатон. В дворцовых государствах царь-жрец являлся мистической обожествляемой личностью, чьё имя запрещалось произносить, а лицо – видеть, и обращаться к нему позволялось только, как к господину. Воля же его передавалась через того, кто представлялся ему наиболее достойным такой милости, и в особых условиях, подчёркивающих его мистическую сущность, способность являться подобно видению. Собственно только царь-жрец, фараон был способен на двусторонний договор, признающий некие племена избранными, приближёнными к нему в ответ на их обязательства следовать его предначертаниям и указаниям. Превращение же Эхнатона в таинственного Яхве обуславливалось запретами господствующих жреческих каст упоминать имя враждебного им фараона-реформатора, преследованиями его последователей.
Исход евреев из "египетского плена", возглавленный безраздельно верным единобожию Моисеем, который по некоторым источником являлся египетским жрецом, и последующая история становления израильской государственной власти и израильского народа были необратимым осуществлением воззрений Эхнатона на практике. Среди еврейских племён, которые, покинув Египет, направились в Палестину, чтобы осесть там, и у которых никогда не было своей государственности, становление государственной власти, минуя развитие общественно-государственной власти, происходило мучительно, продолжительное время, стало многовековой исторической эпохой. В Ветхом завете описана вся сложность этой задачи и средства, какими она решалась в процессе рационально направляемого обособленными еврейскими жрецами эволюционного отбора. Во времена осёдлой жизни в Египте единобожие было неким тайным отвлечённым культом еврейских вождей, который не оказывал серьёзного влияния на основную массу евреев. Это позволяло сохранять среди евреев кочевые языческие родоплеменные отношения, помимо прочего способствовавшие высокой рождаемости в благоприятных условиях относительно высокого уровня жизни в египетском государстве. Моисей вывел из Египта союз не потерявших склонность к кочевому существованию многочисленных племён, а не осёдлую еврейскую народность. В Палестине только и началось зарождение и становление еврейской государственной власти, и происходило оно под воздействием касты организованных Моисеем жрецов единобожия. Выступая единственной религиозной кастой, разорвав связи с традициями языческого местничества, жрецы бога Яхве призваны были противостоять естественному ходу вещей, выделению общественно-государственной власти и созданию ею языческой народности. Пока не зародилась государственная власть, они были единственными правителями всех еврейских племён. А когда племена созрели для появления государственной власти, они жёстко навязывали развитие именно централизованной государственной власти, с помощью которой принялись создавать еврейский народ, как особое общество. В известном смысле это был рационально подготовленный эксперимент с непонятными последствиями.
Родоплеменная общественная власть каждого племени оказывала ожесточённое сопротивление никак не считающейся с ней централизованной государственной власти. Общественная власть еврейских племён часто приводила к кризисам отношений с религией единобожия, к отказу от единобожия и возврату к языческим культам. Даже некоторые цари проявляли колебания, отступали к такому правлению, которое было попыткой становления языческой общественно-государственной власти. Но каждый раз появлялся пророк, который предупреждал о гневе бога за отступление от завета и жестоком наказании со стороны врагов евреев, выступающих как враги всего еврейского этноса. И после “страшного наказания” природными катаклизмами или нашествиями врагов, еврейские племена и их цари поневоле возвращались к единобожию. Действительная же причина “наказания” была в резком ухудшении управления в государстве после того, как жреческая каста бога Яхве прекращала оказывать поддержку власти. Борьбой традиций родоплеменной общественной власти с централизованной государственной властью объясняется и распад первоначального еврейского государства на два государства, враждебность между которыми смирялась только общим единобожием.
Государственная власть, освящённая единым богом, насильно навязывала еврейским племенам становление этнических надплеменных общественных отношений за счёт ослабления родоплеменных общественных отношений. А средством формирования таких надплеменных общественных отношений была идея этнического народно-коллективного спасения. Весь Ветхий завет пронизывает эта идея коллективного спасения евреев не как племён, не как народности, а как народного общества, как избранного богом народа. Иначе говоря, государственная власть с помощью единобожия и идеи коллективного спасения осуществляла преобразование родоплеменного мировоззрения отдельных еврейских колен в еврейское народное мировоззрение, преодолевая стремление родоплеменных отношений к самосохранению и поддержанию связей с другими племенами на уровне неустойчивого взаимодействия в форме древнееврейской народности.
Древние евреи под воздействием правления религиозных жрецов единого бога Яхве стали первым и самым ярким примером мучительного поиска новой формы общественного бытия, которое преодолевало неустойчивое общественное бытиё языческой народности. Народ был умозрительным идеальным понятием, чуждым природному, языческому духу многобожия, и через жестокое навязывание этого понятия кастой священников, использующих представление о коллективном спасении, создавалась некая этническая общность, существующая лишь в идее единого бога и без него немыслимая. Религия единого бога создавала идеалистический народ, и такой народ оказывался очень устойчивым к историческим потрясениям этническим общественным образованием, постепенно отторгающим родоплеменные традиции общественных отношений. Диалектическое противоборство навязывающей единобожие государственной власти и родоплеменных общественных отношений разрешалось посредством появления особых нравственных обязательств друг перед другом всех участников народных отношений. Так зарождалась идеалистическая традиция народного государства, народной монархии, которая вытесняла природные традиции родоплеменной общественной власти, а с ними и традиции родоплеменного рабовладения.
Еврейский мессианизм, обоснованный в иудаизме богоизбранностью, суть которого не в состоянии рационально объяснить сами евреи, был, таким образом, связан с тем, что евреи мучительным и кровавым путём доказывали возможность создания идеальной устойчивой формы надплеменного общественного бытия, способного отрицать природное родоплеменное общественное бытиё. В процессе длительного превращения идеи единобожия в духовную основу этнического мировосприятия еврейские племена как бы мимоходом преодолевали неустойчивую форму совместного общественного бытия, которой была народность, и достигали народной формы общественного бытия. В народном общественном бытии происходил распад родоплеменных общественных отношений, но сохранялись земледельческие общинные отношения, которые не могли больше разрушить надплеменного общественного единства даже при кризисе или гибели государственной власти.
Народная форма этнического общественного бытия складывалась в древнем Израиле в условиях земледельческих производительных сил. Земледельческие производственные отношения при этом лучше всего развивались небольшими поселениями, основная часть жителей которых занимались непосредственно крестьянским трудом. Разделение труда в земледелии было относительно простым, и жителей таких селений или деревень оказывалось достаточно, чтобы обеспечивать устойчивое земледельческое производство на основе традиций общинного разделения обязанностей. Поэтому села и деревни оставались главными хранителями традиций родовых общинных отношений, но уже подчинённых народному общественному самосознанию, которое позволяло осуществлять устойчивую местную специализацию сельскохозяйственного производства и товарообмен на общенародных городских рынках при наименьшем участии торговых посредников. Коммерческий интерес в таких условиях оказывался подчинённым народному обществу, обслуживал задачи его хозяйственного развития лучше, чем это имело место в государствах, где складывались отношения языческой народности.
Еврейский народ, каким он предстал Древнему Миру уже во время вавилонского пленения, показал поразительную живучесть своего надплеменного общественного самосознания. Это самосознание было пропитано умозрительными представлениями о неразрывной связи еврейского народного бытия с историческим прошлым собственной государственности и превращалось в основополагающую опору государственной власти, возрождая её даже после того, как она оказывалась уничтоженной внешним нашествием. Еврейский народ как бы хранил единого бога и государство в самом себе. Но такое народное самосознание позволяло еврейской государственной власти ставить и осуществлять многовековые стратегические задачи, на что не была способна ни одна общественно-государственная власть в мировой истории. Ибо главной проблемой общественно-государственной власти являлись языческие духовные традиции родоплеменной общественной власти, хранящие приверженность местническим культам и верованиям осёдлых племён. Рано или поздно, любая общественно-государственная власть переживала всеохватный непреодолимый кризис или гибла от внешних военных ударов, и тогда этническая народность распадалась, исчезала вместе с государством. В лучшем случае воссоздавалась другой государственной властью.
Живучесть еврейского народа делала живучим и его господствующий класс жреческих священников и имущественных управленцев, и таким образом господствующий класс евреев получал возможность ставить и осуществлять многовековое стратегическое целеполагание даже в рассеянии, даже при разрыве с земледельческим производством. После завоеваний Александра Македонского Палестина оказалась вовлечённой в эллинистический мир, а евреи стали подданными имперской греко-македонской государственной власти. Пример устойчивости еврейского народного бытия, еврейского единобожия к влиянию индивидуализма и космополитизма вынудил греко-македонские господствующие круги погружающегося в глубокий духовно-политический кризис эллинистического мира заинтересоваться еврейским монотеизмом. В то же время часть еврейских мыслителей увлекла эллинистическая философия, и они вдохновились намерением связать еврейское единобожие с вселенской, приемлемой всем этносам эллинистического мира греческой философией. Так стала зарождаться религия христианского единобожия.
Последующий исторический опыт показал, что народная форма общественного бытия могла быть только этнической. И её легче создавали варварские племена, которые приобщались к христианскому монотеистическому мировоззрению историческим путём, подобным тому, которым прошли евреи после исхода из Египта, то есть, под воздействием отрицающей язычество христианской церкви быстро минуя эпоху общественно-государственной власти и народническую форму общественного бытия. Отличие от евреев у них было в том, что большинство этнических народов на основе христианского единобожия формировались не собственной этнической государственной властью, а имперской государственной властью тех этносов, которые унаследовали имперские традиции античного Рима и Византии.