5. Глобализация противоборства либерализма и политического национализма
5. Глобализация противоборства либерализма и политического национализма
Идеалистический строй в первые столетия Средних веков подавил безмерный произвол выразителей интересов спекулятивно-коммерческого капитализма, тот произвол, который нарастал в языческих цивилизационных империях на субконтинентах Евразии и Северной Африки и разрушил их. Победа идеалистического строя привела к превращению переживающих распад языческих империй в субконтинентальные земледельческие цивилизации. Устойчивость идеалистических цивилизаций достигалась из-за упадка городской производственной деятельности и благодаря тому, что под жёстким мировоззренческим надзором религиозных первых сословий торговля в них лишь обслуживала хозяйственные отношения на основе права удельно-крепостнической, феодальной государственной власти вмешиваться в товарно-денежные обменные сделки, подчинять такие сделки земледельческим удельно-крепостническим отношениям собственности. Однако в эпоху средневековой раздробленности феодальных держав Европы коммерческий капитализм стал возрождаться в ряде торговых городских республик. Его влияние возрастало в прибрежных странах Средиземного и Балтийского морей, где шла бойкая межрегиональная торговля, и он стал подрывать феодальные отношения борьбой против социальной нравственности, морали, этики общественного труда, которые утверждались всякой монотеистической религией. Подчинение коммерческого капитализма феодальной государственной власти в христианской Европе восстанавливалось в кровавых идеологических и политических потрясениях и в разных государствах шло разными путями. Коммерческий капитализм удалось ставить под надзор и регулировать лишь в тех христианских странах, где вследствие укрепления роли церкви, наступления церкви на языческие традиции родоплеменных отношений феодальная государственная власть, какой она сложилась в Средние века, преобразовывалась в феодально-бюрократические монархии.
Великие географические открытия и захват европейскими феодально-бюрократическими державами колоний по всему миру способствовали быстрому расширению разнообразных торговых сделок и товарно-денежных отношений, непрерывному увеличению коммерческих капиталов в городах, через которые налаживалась и управлялась колониальная торговля. Колониальные захваты и колониальная торговля вызвали появление в таких городах учреждений коммерческого капитализма с мировыми интересами. Коммерческий капитализм с мировыми интересами уже нельзя было удерживать под надзором субконтинентальных монотеистических идеологий и традиционной феодальной государственной власти, и он превращался в угрозу самому идеалистическому строю. Чтобы идеалистический строй смог выжить, он должен был приспособиться к новому положению вещей. Приспособление шло через протестантские Реформации, католическую Контрреформацию, народно-буржуазные революции в Нидерландах и в Англии и народные революции в других странах.
Уже накануне протестантских Реформаций владельцы крупного коммерческого капитала наладили тесные связи с правящими кругами феодальной аристократии европейских держав через учреждаемые или поддерживаемые феодально-бюрократическими правительствами торговые монополии, призванные увеличивать доходы казны в денежных средствах. Купцы и финансовые олигархи стали одними из главных заказчиков колониальной политики правительств ряда европейских феодально-бюрократических монархий. В Западной Европе они снарядили первые кругосветные путешествия и Колумба, подталкивали монархические власти поддержать географические открытия и заморскую колонизацию. А в Московской Руси купцы Строгановы заказали Ермаку поход за Каменный Пояс и подарили завоёванную им Западную Сибирь царю Ивану Грозному. После чего вместе с другими купеческими семьями Строгановы занялись развитием торговли и колонизации сибирских земель, продолжили отправку наёмных отрядов землеоткрывателей уже в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. Именно выразители коммерческого интереса превратили колониальную политику в политику меркантилизма, политику обеспечения условий для получения наибольшей прибыли коммерческими компаниями столиц колониальных держав, превращая столицы в финансовые метрополии с растущим асоциальным влиянием торгово-финансовых интересов на власть и аристократию.
Протестантская Реформация и католическая Контрреформация, христианские народные и народно-буржуазные революции были порождены этим ростом разлагающего влияния спекулятивно-коммерческих интересов на феодальные отношения, на феодальных землевладельцев, в том числе и церковь, перестающих заботиться о земледелии. Как протестантская Реформация и католическая Контрреформация, так и христианские народные и народно-буржуазные революции коренным образом усилили влияние монотеизма на государственную власть и саму государственную власть. Возрастающее давление традиций родоплеменных общественных отношений, преобразуемых христианством в народные общественные отношения, вынуждало феодальную бюрократию ужесточать регламентирующий надзор за коммерческой и ростовщической деятельностью, укреплять необходимые для этого учреждения властного управления.
В колониальных державах, которые пережили католическую Контрреформацию, а именно в Испании, в Португалии и во Франции наступление на спекулятивно-коммерческие интересы возглавила папская инквизиция, что привело к упадку колониальной торговли и последующему распаду феодально-бюрократических колониальных империй. Особенно болезненно Контрреформация ударила по Испании, в которой колониальная торговля, коммерческий капитал сосредотачивались в портовых городах Нидерландов, где множились сторонники протестантского кальвинизма. Жестокая религиозная война в нидерландских провинциях переросла в кальвинистскую народно-буржуазную революцию и отпадению приморских провинций Нидерландов от империи Габсбургов. А с отпадением данных провинций наступил глубокий кризис колониальной торговли и самой колонизации огромных заморских территорий Испании, и в первую очередь в Америке.
Иным оказалось отношение к коммерческому капитализму в Нидерландах и в Англии, в которых произошли народно-буржуазные революции. Народные революции в Нидерландах и в Англии совершались после протестантской Реформации и под знамёнами кальвинизма. Народное сознание в этих двух странах складывалось под воздействием пересмотренных Реформацией идеалов народных общественных отношений, позволяющих развиваться городскому коммерческому капитализму ради развития городского производства, ? но лишь в условиях господства сословно-земледельческих государственных отношений! В протестантских идеалах народного общества средневековые крестьянские традиции сохранения евангелических первобытнообщинных отношений сначала были перенесены в среду городов, где на их основаниях создавались протестантские общины с жёстким евангелическим общинным самоуправлением, но идеологически и практически вырванным из связей с феодальным правом. А затем уже посредством рыночных интересов хозяйствования городских общин в земледельческих отношениях совершалась замена средневекового сеньорального феодального права законодательным регулированием прав феодальной земельной собственности.
Ещё до народно-буржуазных революций, до закрепления законодательных прав феодальной собственности представительным парламентом, в Англии и в Нидерландах происходило постепенное изменение всего деревенского образа жизни. Наиболее отчётливо это проявилось в Англии. Получение обусловленной рыночным спросом и предложением земельной ренты с арендаторов земельных наделов оказывалось для феодальных землевладельцев гораздо более выгодным делом, чем любые виды крестьянских повинностей. С арендой и земельной рентой в земледелие проникали денежно-кредитные отношения и интенсивные формы хозяйствования, что вызывало неуклонное вытеснение излишних крестьян в города и сокращение численности сельскохозяйственного населения, а с ним и ослабление государственной власти феодально-бюрократической монархии. Это в конечном итоге и привело к победе английской народно-буржуазной революции и установлению конституционной монархии. Конституционные монархии Нидерландов и Англии позволили развиваться крупному коммерческому капитализму с мировыми колониальными интересами под надзором государственной власти и при помощи государственной власти, и тем самым расширять колониальные завоевания и освоение колоний посредством капиталистической товарно-обменной колонизации.
Коммерческая колонизация в Нидерландах и Англии укрепляла взаимодействие выразителей крупных коммерческих интересов с феодально-бюрократической государственной властью конституционной монархии, постепенно отчуждая государственную власть от общественных отношений, от интересов развития производственного хозяйствования. До эпохи индустриализации именно народное христианское общественное сознание оставалось в этих двух странах основой политических и экономических отношений, обеспечивая опору феодальной традиции организации государственной власти в виде конституционной монархии. Однако с развитием торгово-финансового колониального капитализма сама государственная власть конституционной монархии Англии и Нидерландов постепенно оказывалась в полной зависимости от представительной власти, сосредоточенной в законодательном собрании, где нарастала борьба сторонников коммерческого капитализма за подчинение политики представительной власти космополитическому меркантилизму. Под давлением представителей коммерческого интереса конституционная монархия слабела, вытеснялась исполнительной властью правительства и правительственных учреждений, отрывалась от общественно-производственных интересов государствообразующего народа. Показательным следствием стала потеря Британией важнейших колоний Северной Америки. И только английский промышленный переворот и последующая капиталистическая индустриализация создали предпосылки для появления значительных социальных слоёв горожан, способных противостоять политическому господству выразителей коммерческого интереса и бороться за укрепление государственной власти, но уже такой государственной власти, которая соответствовала бы их представлениям о смысле её существования.
После английского промышленного переворота началась эпоха товарной индустриализации. Сначала в Англии, а затем и в других державах, где разворачивалось индустриальное производство всевозможных товаров, быстро рос промышленный капитал, стали складываться интересы участников индустриальных производственных отношений, у которых возникали собственные взгляды на цели и задачи внутренней и внешней политики. Возбуждение бессознательных архетипических традиций родоплеменных отношений, которое в их среде вызывалось непрерывным усложнением разделения труда, требовало решительного укрепления государственной власти. Ибо только усложняемая государственная власть могла осуществлять направляемое повышение социальной культуры производственных отношений всех вовлечённых в процесс поточного изготовления товарной продукции и средств производства, обеспечить их образование и социальное воспитание, необходимые для непрерывного поддержания конкурентоспособности отечественных индустриальных товаров на мировых рынках и получения прибыли. От этого зависели уровень жизни занятых в индустриальном производстве и процент безработных, недовольство которых своим отчаянным положением становилось главной причиной расшатывания политических отношений и устоев конституционного устройства власти. Феодальная государственная власть и любая церковь не в состоянии были разрабатывать и проводить политику в интересах порождённых индустриализацией слоёв горожан. Поэтому значение монотеистической идеологии начало падать, а военно-бюрократических мер управления социальными отношениями ? расти. Неспособность монотеистической религии и церкви обосновать индустриализацию вела к тому, что связанные с промышленным производством слои горожан стали объединяться и организовываться рациональными, отвечающими их интересам идеологиями, развивающими эти идеологии политическими партиями. Это в свою очередь рождало поиски философских обобщений, выявления новых видений мира, в котором совершалось становление глобального рынка товарно-денежного обмена, глобальных интересов коммерческого капитализма и отражающей данные интересы либеральной идеологии.
Рациональный буржуазный либерализм, развиваясь со времени эпохи итальянского Возрождения, всё определённее отражал стремление сторонников мирового господства коммерческого капитализма найти собственную идеологическую опору, собственное идеологическое насилие, противостоящие субконтинентальной монотеистической идеологии, народному идеалу общества и феодально-бюрократической государственной власти. Однако в самостоятельное политическое мировоззрение либерализм превратился только в эпоху французского Просвещения. Свою способность побеждать монотеистическую идеологию он наглядно доказал во время Великой французской революции, которая свергла феодально-бюрократический абсолютизм во Франции, запретила церковь и религиозную деятельность. Именно под знаменем либеральных общечеловеческих свобод, впервые провозглашённых во Франции того времени, при режиме Директории коммерческая буржуазия и обслуживающая её интересы бюрократия установили разрушительную и разлагающую общественное сознание диктатуру коммерческого интереса. При Директории вся страна, её внутренняя и внешняя политика должны были обеспечивать условия для самого быстрого роста коммерческих капиталов у небольшого слоя разбойников и воров, ростовщиков и спекулянтов, казнокрадов и взяточников, что доказало неразрывную связь либерализма с их интересами.
В 19 веке набирающая размах индустриализация, – сначала в Англии, во Франции и в США, а затем в феодально-бюрократических державах Европы, – резко увеличила товарное производство, сделала его зависимым от становления мирового рынка товарно-денежного обмена и ускорила развитие рыночных капиталистических отношений не только в городах, но и в деревнях европейского континента. Окончательная отмена феодального крепостничества во всех европейских государствах была следствием индустриализации и способствовала ускорению перехода ряда из них на индустриальные способы хозяйствования. Она убыстрила распад крестьянских общин, в которых сохранялись традиции первобытнообщинных отношений, и массовое перемещение крестьянства в города, где бывшие батраки, народные земледельцы превращались в наёмный пролетариат. Кризис монотеистической идеологии, в том числе и протестантской, который наступал в индустриальных городах, вызывал кризис народного общественного сознания и разложение общинных этики и морали. Выход из этого кризиса народного общественного сознания, который вёл к росту неустойчивости социальных и государственных отношений, оказывался возможным только с расширением повсеместного внимания к идеалу не монотеистического, национального общественного бытия с национальной общественной этикой и моралью.
Возбуждение бессознательных стремлений бесправного пролетариата опереться на традиции родоплеменной общественной власти для ведения борьбы за своё существование явилось причиной появления не монотеистических идеологий, которые в той или иной мере предлагали возродить понятные носителям архетипического бессознательного мировосприятия традиции первобытнообщинных отношений и свойственную первобытнообщинному строю общую собственность на средства производства. Эти идеологии развивались с развитием теоретических представлений о стратегии и тактике достижения состояния коммунистического идеала социальной справедливости и о связанных с промышленным производством социальных слоях, готовых бороться за обобществление индустриальной собственности, которое рассматривалось в качестве экономической основы для национальных общественных отношений, наследующих традициям первобытнообщинных отношений. Именно у пролетариата, который ещё не разорвал духовной связи с деревенскими народно-патриотическими представлениями и общинными отношениями, наследующими традиции первобытнообщинных отношений, было наиболее отчётливое желание бороться за подобный, коммунистический идеал национального общества. А своим главным союзником в такой борьбе пролетариат бессознательно воспринимал народное крестьянство, из которого он вышел.
Ещё при феодализме сословные противоречия феодальных землевладельцев и крестьянства были обусловлены разными представлениями о том, кто должен владеть земельной собственностью и средствами земледелия. Крестьяне культивировали общинные представления об общей, коллективной собственности на землю и орудия труда, а феодалы стремились утверждать частную собственность на землю и на средства производства. Пролетарское сознание перенесло данное противоречие разных сословных представлений об идеальных правах собственности на основные средства производства в индустриальные города и под воздействием идеологов коммунистического социализма превратило его в противоречие городских интересов собственности, то есть в противоречие политическое, связав его с борьбой социальных классов за политическую власть. При том, что сам пролетариат не являлся классом и не мог стать классом, ибо разделение общества на классы было чуждым его сословному народному умозрению. Классовым сознанием способны были проникаться только те слои наёмных рабочих, которые были уже во втором-третьем поколении горожанами, теряли связь с народными традициями мировосприятия.
Поскольку разные слои городских жителей по-разному видели идеал национального общества, постольку наибольшее влияние на становление не монотеистических общественных отношений оказывал тот слой, который был достаточно многочисленным и самым политически организованным. Политическая организованность всякого слоя горожан прямо зависела от опоры на собственную идеологию, от способности выражающей его интересы идеологии служить идеологическим насилием. А, чтобы стать жизнеспособной, политически организующей массы, идеология должна была, так или иначе, затрагивать архетипическое бессознательное людей, то есть она должна была вольно или невольно отражать расовые и этнические особенности людей, объединять их в этнические и расовые сообщества. Разработчики идеологий вынуждены были, вольно или чаще невольно, как это было в марксизме, предлагать способы сохранения традиций родовых первобытнообщинных отношений, расовых и этнических по своей сути, в новых условиях индустриального сосуществования множества людей. Мелкая и средняя буржуазия в своём большинстве тяготела к откровенному демократическому этническому национализму, поддерживала распад феодальных империй и имперских монотеистических пространств и провозглашала политику построения этнократического национального общества, в условиях рыночных отношений конкурирующего с внешним миром посредством двойной этики и морали. Пролетариат же привлекала понятная ему диктатура народных низов, при которой сохранялось народное имперское мировосприятие, но подчинённое пролетарским интересам, обусловленным задачами сбыта индустриальной товарной продукции на мировых рынках, а потому распространяемая за пределы монотеистических имперских пространств на весь человеческий мир.
На начальной ступени индустриализации, в той стране, где она происходила, в течение десятилетий самым многочисленным слоем горожан оказывался именно пролетариат. А наиболее полно выражающей его настроения идеологией стал марксизм, который в философских теоретических построениях, названных научным социализмом, обосновал будущий идеал не монотеистического общества, как коммунистический. В коммунистическом марксистском идеале не столько сглаживался, сколько уничтожался конфликт между городом и деревней через уступку народному умозрению. А именно, в городской среде, согласно марксизму, должны обобществляться вся собственность и господствовать народные общинные мораль и нравственность, отражающие первобытнообщинное равенство в отношении к труду, к средствам производства, к продуктам общего труда. Из-за этого стремления выстроить городские общественно-политические отношения на основе народно-деревенских общинных отношений, что было свойственным и протестантизму, для марксизма, как и для всех сторонников коммунистического идеала вообще, характерна путаница в понятиях, когда вопрос касается того, что есть народ и что есть нация. Ставя целью ради воплощения провозглашённого им идеала единого коммунистического бытия человечества уничтожить принципиально неуничтожимое противоречие между городом и деревней, между разными видами цивилизаций, марксизм невнятно “переплавлял” идеалы народного монотеистического и не монотеистического национального общества в народно-национальные идеалы. А это вело к неопределённости понятий в данном вопросе, вносило теоретическую путаницу в практику политической борьбы. Порождённый ранней индустриализацией марксизм теоретически пытался устранить в действительности неустранимое различие между народно-земледельческим сословно-общественным сознанием и национально-городским социально-классовым бытиём, между монотеистической иррациональной религиозностью и рациональным научным мировоззрением, между феодально-бюрократической государственной властью и мелкобуржуазной демократией, между библейскими народными представлениями об идеальном народном обществе и мелкобуржуазными представлениями об идеальном индустриальном социализме. То есть марксизм выступил как метафизическое учение, как метафизическая идеология, отвечающая задачам первоначальной ступени индустриализации хозяйственной жизни Европы, которая происходила при огромном, довлеющем влиянии традиций феодально-бюрократического абсолютизма и религиозного монотеистического сознания народного умозрения и в ожесточённой идейной борьбе с этими традициями.
Непримиримую борьбу пролетариата с собственниками индустриального производства, которую марксизм ошибочно рассматривал, как классовую борьбу, вдохновляли традиции народной борьбы крестьян и феодальных землевладельцев. Поэтому борьба пролетариата после возникновения отражающих его интересы марксистских идеологий и партий приобрела такую политическую организованность, такую способность опереться на крестьянские народные массы, что на время устранила из политики влияние либералов, выражающих интересы коммерческих спекулянтов, всяческих ростовщиков и торгашей. Говоря иначе, борьба эта увела в тень коммерческий капитализм как таковой, подчинила его политической цели ускоренной капиталистической индустриализации, которая должна была, согласно марксизму, на высшей ступени мирового обобществления производственных отношений приблизить полное господство коммунистического идеала человеческого общежития. Возможным же это стало именно потому, что марксизм использовал европейские христианские традиции непримиримого противоборства идеалистического строя с коммерческим капитализмом, наполнив их новым идеологическим содержанием.
Пока феодально-бюрократическая государственная власть опиралась на широкие слои народного крестьянства, коммерческий капитализм был поднадзорным и управляемым со стороны феодальной бюрократии. Но сокращение крестьянства среди всего населения переживающей регламентируемую индустриализацию страны ослабляло возможности феодально-бюрократического абсолютизма противостоять давлению коммерческого олигархического капитала, его стремлению с помощью идеологического либерализма ослабить государственную власть как таковую. В европейских странах, в которых сохранялась феодально-бюрократическая государственная власть, под воздействием революционных потрясений она стала вырождаться в крайние формы феодально-бюрократического абсолютизма, вынужденного заниматься проблемами индустриального развития и, так или иначе, прямо или косвенно, искать поддержки выражающих интересы индустриальных слоёв горожан идеологий и партий.
Другим было положение дел во Франции и США, в которых после буржуазных революций установилась буржуазно-представительная конституционная монархия и конституционная республика соответственно. Французская буржуазно-демократическая революция произошла уже после начала промышленного переворота в Англии. Поэтому на становление французского буржуазно-капиталистического государства, которое совершалось в эпоху индустриализации, оказывала непосредственное влияние борьба двух противоположных интересов получения капиталистической прибыли и соответствующих им форм не монотеистического идеологического насилия, то есть интересов и идеологий, порождённых промышленным производством, с одной стороны, и капиталистической коммерцией ? с другой. Собственно, новая форма этнократического общества европейской промышленной цивилизации, осуществляющего общественно-государственную власть посредством представительной демократии и антагонистической борьбы двух самодовлеющих политических интересов, коммерческого и промышленного, как раз во Франции и была признана буржуазно-капиталистической нацией в современном понимании этого слова. А разработки политических учений, обосновывающих проведение самой выгодной для развития промышленного или коммерческого интереса политики, привели к появлению антагонистически непримиримых политических течений, каждое из которых порождало свои партии, развивало свои идеологии, отыскивая своё идеологическое насилие. Партийные организации, защищающие и продвигающие интересы коммерческой спекуляции или промышленных производственных отношений, рациональной политической борьбой и идеологиями стали вытеснять в европейских странах и США церковь от главенствующего влияния на массовое сознание. В новом, рационально-городском образе жизни те партии, которые отражали интересы промышленных производственных отношений в своём идеале национальных общественных отношений, постепенно предстали первым сословием, вытесняющим священников монотеистических церковных организаций и, по сути, занимающим их место, ? но сословием особого рода, партийно-политическим.
Партии, которые отстаивали интересы коммерческого капитализма, проповедовали либерализм и невнятную идею гражданского общества, были явно или скрытно связаны с масонством и направляемы им. Либеральное масонство стало первым межгосударственным политическим движением эпохи буржуазного капитализма. Оно появилось тогда, когда городской капитализм был только коммерческим. Его верхушка, благодаря внутренне присущему коммерческому политическому интересу космополитизму и выражающему этот интерес идеологическому либерализму, под влиянием евреев ещё в 18 веке осознала себя единым, общемировым политическим движением. С того времени либеральное масонство столетия вело борьбу за мировое господство коммерческого капитализма, становление мировой исполнительной власти, призванной свергнуть всякую государственную власть и учредить мировое правительство, обслуживающее самые могущественные олигархические кланы планеты. Тайный характер организаций либеральных масонов объяснялся тем, что они опирались на абсолютное меньшинство населения любой страны, только на тех, кто вовлекался в обслуживание коммерческого интереса. По этой причине они вынуждены были скрывать цели своей политики от социальных слоёв, занятых в той или иной производственной деятельности и почти везде составляющих подавляющее большинство населения.
Промышленный же интерес только в разработанной Марксом и Энгельсом концепции классовой борьбы за глобальный пролетарский коммунизм был поднят до уровня мирового интереса, и эта концепция побуждала к созданию мирового политического движения, призванного организовать пролетарские партии во всех странах мира для осуществления глобального политического господства. “Международное товарищество рабочих” ? I Интернационал и II Социалистический Интернационал создавались как мировые орденские организации, как новое, антилиберальное масонство для осуществления конкретных задач в данном направлении. Однако ревизия политических целей тред-юнионизма в Великобритании, социалистической партии во Франции и рабочего движения в США, которая происходила во второй половине 19 века, после того, как в этих странах пролетарское народное сознание стало вытесняться в индустриальном производстве мелкобуржуазным рабочим сознанием с двойной этикой и моралью, привела к роспуску I Интернационала. А схожие явления в социал-демократической партии Германии, которая была идейным и организационным ядром II Интернационала, накануне Первой Мировой войны похоронили попытку поднять уже социал-демократический вариант марксизма до уровня мирового политического влияния. Только после того, как В.Ленин превратил русский марксизм в политическое философское мировоззрение и создал большевистскую партию, которая пришла к власти в России и провозгласила мировую пролетарскую революцию, в Советской России зародилось первое глобальное антилиберальное масонство. На такой смысл деятельности Коминтерна, то есть Третьего, Коммунистического Интернационала, прямо указывал В.Ленин. Коммунистическое масонство на практике принялось бороться за мировую диктатуру пролетариата, то есть строить глобальное господство промышленного индустриального интереса. Однако мировое коммунистическое движение повторило судьбу социалистического и социал-демократического Интернационалов. Оно стало распадаться вместе с завершением раскрестьянивания русской деревни и сокращением численности русского народного пролетариата, потерей им своей исторической перспективы существования и вызванного этим углубления кризиса Советского Союза.
Кроме пролетарских и рабочих партий вести борьбу с либерализмом за интересы промышленного и развития оказывались в состоянии лишь мелкобуржуазные националистические организации, которые выступали за собственно городское национальное государство и национальное общество. Но у них так и не появилось ни философского глобального идеала общежития национальных обществ, ни своей масонской глобальной концепции будущего бытия строящего промышленную цивилизацию человечества и разрабатываемой на её основе мировой идеологии.
Национальное государство, которое создавалось мелкобуржуазными националистическими партиями, до сих пор проигрывало все схватки за глобальное господство. Как собственно национально-общественное государство, оно провозглашалось то в одной, то в другой переживающей завершение буржуазной революции стране лишь во время Национальной революции и в обстоятельствах, когда власть захватывали военно-политические силы средних слоёв горожан под лозунгом национального спасения. Не имея глобальной философской стратегии и соответствующей ей мировой организации, объединяющей националистические движения самых промышленно развитых стран, такой режим выражал кровные интересы вовлечённых в промышленные производственные отношения слоёв государствообразующего населения только своей страны. Он утверждал диктатуру промышленного политического интереса ради спасения отечественного производства, не ставя целью создать мировую промышленную цивилизацию, которая только и смогла бы обеспечить ему глобальную политическую поддержку схожих политических сил в других странах. Режим осуществления Национальной революции, который выступал в одиночку, либо в союзе с другими подобными режимами, втягивался в борьбу с глобально организованным либеральным масонством, угрожая кровным интересам всех сторонников глобального коммерческого капитализма. Поэтому либеральное масонство, в конце концов, проводило мобилизацию всех своих глобальных средств и возможности для ведения мировой войны со своим главным политическим противником и добивалось его полного поражения.
Только к началу 21 века складываются обстоятельства, когда могут прийти к власти националистические режимы в целом ряде промышленно развитых капиталистических государств, объединённых транснациональными корпорациями в единый экономический организм, а потому подготовленных к одновременному сползанию в общегосударственные кризисы во время очередной Великой Депрессии мировой рыночной экономики. Государства эти могут оказаться в условиях, когда им всем для преодоления депрессии потребуется мелкобуржуазная диктатура промышленного политического интереса. Однако такая диктатура в промышленно развитых странах станет возможной единственно на основаниях философского политического мировоззрения, которое породит транснациональное политическое движение. Смыслом деятельности нового движения должны будут стать глобальные задачи спасения промышленной цивилизации от господства интересов коммерческого космополитизма, которое порождает экономическую и финансовую, экологическую и демографическую, энергетическую и цивилизационную катастрофу.
Россия, по геополитическому положению являющаяся центральной державой Евразии, должна сыграть в этом решающую роль. Она оказывается как раз в это время накануне завершения буржуазно-демократической революции, политического краха режима диктатуры выразителей коммерческого интереса и начала русской Национальной революции. В обстоятельствах же полного раскрестьянивания русской деревни и отмирания русского народного общества нельзя осуществить политическую задачу национального спасения государствообразующего этноса без самой передовой, научной мировоззренческой философии, отражающей интересы участников промышленных производственных отношений в эпоху развития информационно-технологического производства. А научное философское мировоззрение является объективным, предметно общемировым, то есть оно является основанием для появления мирового идеологического насилия, обосновывающего государственную власть глобальной промышленной цивилизации.
Но городское не монотеистическое общество, которое будет выстраиваться в условиях глобального подавления коммерческого капитализма научным мировоззрением, уже станет иным в сравнении с существующими национальными обществами современного Запада. Оно посредством непрерывного роста влияния науки вырвется из метафизического периода развития промышленной цивилизации и полностью разорвёт связь с пережитками феодально-народного прошлого, монотеистического мировоззрения и идеалистического строя. И первым обществом не идеалистического строя предстоит стать русскому не монотеистическому обществу.