Федеральная резервная система

Федеральная резервная система

Никакое обсуждение мер по финансовому спасению не будет полным, если не упомянуть о Федеральной резервной системе. Она выступала в качестве партнера при проведении большинства спасательных акций, которые я только что описал. Чтобы спасти банкиров и их акционеров, а также в целях стимулирования экономики Соединенные Штаты пошли не только на массовые расходы, но и на то, что Федеральная резервная система всего за нескольких месяцев более чем удвоила показатели своего балансового отчета (это мера ее активности в области кредитования), с 942 млрд долл. в начале сентября 2008 года до 2,2 трлн долл. в начале декабря 2008 года³⁹.

По мере развития кризиса Алан Гринспен перешел из категории героя — человека, сумевшего добиться «Великой умеренности», долгого периода почти стабильного роста, наблюдавшегося в течение 18 лет его пребывания на должности председателя ФРС, — в злодея. В отношении Бена Бернанке, его преемника, общественное мнение было более мягким. В августе 2009 года, когда президент Обама объявил, что оставит Бернанке на второй срок на должности председателя ФРС, он тем самым подчеркнул значительную роль, которую сыграл Бернанке в ходе спасения финансовой системы, находившейся на грани краха. Неудивительно, что президент никак не отметил роль Бернанке в том, что довело финансовую систему до этой грани. Как уже говорилось в главе 1, Бернанке сохранил надувавшийся пузырь. «Пут — опцион Гринспена», сущность которого заключалась в том, что, как уверял глава ФРС, если что-нибудь пойдет не так, как надо, ФРС спасет рынок, был заменен «путом Бернанке». Уверения Гринспена внесли свой вклад в надувание пузыря и в готовность людей пойти на чрезмерные риски. А когда пузырь лопнул, Бернанке пришлось выполнять данные обещания.

При первых признаках проблем, которые появились летом 2007 года, Федеральная резервная система и Европейский центральный банк в значительной степени увеличили ликвидность на рынке: в течение первых двух недель августа ЕЦБ осуществил вливания в размере около 274 млрд долл., а ФРС и начале августа 2007 года добавила З8 млрд долл.⁴⁰ Затем Федеральная резервная система также принимала активное участие в последующих спасательных акциях. Она расширила границы своей роли «кредитора последней инстанции» и включила в число получателей государственной помощи инвестиционные банки⁴¹. В сущности, ФРС не сделала ничего, чтобы не допустить принятия этими банками более высоких рисков, дабы предотвратить возникновение сложной ситуации в этом секторе, поскольку исходила из того, что эти банки не оказывают никакого системного влияния. Но, когда запахло жареным, ФРС недолго колебалась, решая вопрос, следует ли ей выделять миллиарды долларов из денег налогоплательщиков па покрытие убытков по рискованным операциям инвестиционных банков⁴². (Если ФРС считала, что у нее не было достаточных полномочий для регулирования деятельности инвестиционных банков, то при признании наличия системного влияния этих институтов ей следовало бы обратиться к Конгрессу и попросить необходимые для осуществления такого регулирования полномочия. Однако ее нежелание выступить с таким обращением не вызывает удивления: для ФРС характерно пристрастие к философии дерегулирования.)

Традиционно ФРС покупает и продает казначейские векселя, краткосрочные государственные облигации. Когда она покупает облигации, это приводит к вливанию денег в экономику, что обычно приводит к снижению процентных ставок. Когда она продает облигации, происходит обратное. Не существует никакого риска, что облигации будут распродаваться плохо: их надежность гарантирована правительством США. Федеральная резервная система также выдает кредиты непосредственно банкам: предоставляя им деньги, она позволяет им кредитовать других. Но, когда ФРС кредитует банк, она обычно требует залог — казначейские векселя. В то же время Федеральная резервная система не является банком в обычном смысле: она не может оценивать платежеспособность, хотя как банковский регулятор она должна заставлять банки поддерживать размер собственного капитала на определенном уровне и закрывать те из них, для которых существует риск невозврата депозитов вкладчикам. ФРС называют «кредитором последней инстанции», потому что в тех случаях, когда банкам, которые являются платежеспособными, не хватает ликвидности, выручить их может только ФРС.

По мере развития кризиса ФРС заполняла рынок ликвидностью. Поступая таким образом, она опустила процентные ставки до нуля. Она стремилась не допустить ухудшения положения дел и добиться того, чтобы финансовая система не рухнула. Но, и это неудивительно, более низкие процентные ставки не запустили процесс возрождения экономики. Компании не собирались начинать инвестировать только потому, что у них появилась возможность получить дешевые деньги. При этом возникла еще одна проблема: предоставление банкам огромной государственной помощи не привело к оживлению их кредиторской деятельности. Они просто держали полученные деньги у себя. Они нуждались в ликвидности и считали, что время для выдачи кредитов еще не настало⁴³.

Поскольку кредитование оказалось замороженным, ФРС приняла на себя новую роль: она перешла от исполнения роли кредитора последней инстанции к роли кредитора первой инстанции. Крупные компании часто получают большую часть своих средств не от банков, а занимая деньги «на рынке», используя для этого так называемые коммерческие бумаги. Когда и этот рынок обмелел, оказалось, что почтенные гиганты бизнеса, вроде GE, нигде не могли взять взаймы. В некоторых случаях, как в ситуации с GE, это отчасти происходило потому, что данная компания имела подразделение, которое оказалось замешанным в сделках с плохими кредитами. Когда рынок перестал покупать коммерческие бумаги, это стала делать ФРС. Но, поступая таким образом, ФРС перестала быть банкиром для банкиров и стала банкиром для всей страны. При этом не существовало никаких доказательств, подтверждающих, что она что-нибудь знала об оценке рисков: это ведь совсем другой бизнес, в значительной степени отличающийся от того, чем эта организация занималась на протяжении всей своей 94–летней истории.

Некоторые действия, предпринятые ФРС для того, чтобы помочь оживить банки, возможно, оказались контрпродуктивными и не способствовали достижению главной на тот момент цели денежно — кредитной политики — возобновления кредитования. Она начала выплачивать проценты по банковским резервам, хранящимся в Федеральной резервной системе — хороший способ сделать ценный подарок банкам, причем сделать это так, чтобы почти никто ничего не заметил. Тем самым ФРС фактически подтолкнула банки к тому, чтобы деньги резервировались, а не выдавались в виде кредитов (Федеральная резервная система сама признала этот факт, когда позже заявила, что они повысили бы проценты, выплачиваемые по резервам, если бы угроза инфляции потребовала бы ослабить кредитование).

Неудивительно, что ФРС (при поддержке Министерства финансов) попыталась снова запустить рынок ценных бумаг, используя для этого различные программы гарантий и покупки ценных бумаг, такие как программа срочного кредитования под залог обеспеченных активами ценных бумаг (Term Asset-Backed Securities Loan Facility, TALF). Однако все это делалось без должного внимания к базовой проблеме: крах на рынке ценных бумаг отчасти произошел потому, что модели, на основе которых осуществлялась секьюритизация, имели серьезные недостатки. Поскольку для улучшения этих моделей почти ничего не было сделано, мы должны испытывать определенную нервозность и ожидании того, когда эту машину снова запустят в работу.