АФРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ РОСТА?

АФРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ РОСТА?

Но прежде чем попытаться объяснить африканскую трагедию роста и рассмотреть возможные способы ее преодоления, мы должны задать один вопрос: существует ли эта трагедия вообще? И ответ таков — нет, не существует. Отсутствие роста в регионе наблюдалось отнюдь не всегда.

В 1960–1970-х годах доход на душу населения в Африке южнее Сахары увеличивался солидными темпами. При величине около 1,6% он был далек от темпов роста Восточной Азии (5–6%) или даже Латинской Америки (около 3%) в тот же период. Однако и к таким результатам нельзя относиться пренебрежительно. Он выигрывает по сравнению с показателями 1–1,5%, которых достигали нынешние развитые страны во времена, которые назывались — ни больше, ни меньше — их «промышленной революцией» (около 1820–1913 годов).

Тот факт, что до 1980-х годов Африка развивалась солидными темпами, заставляет предположить, что «структурные» факторы не могут служить главным обоснованием отсутствия экономического роста в регионе (по сути дела, отсутствие имело место лишь в последнее время). В противном случае в Африке никогда бы не наблюдалось экономического роста. Нельзя сказать, что африканские страны вдруг переместились в тропики или некая сейсмическая активность вдруг отрезала некоторым из них выход к морю. Если бы «конструктивные» факторы имели такое важное значение, то экономический рост Африки со временем должен был бы нарастать, поскольку по крайней мере некоторые из этих факторов были бы ослаблены или ликвидированы. Например, отказались бы от оставшихся после колонизаторов неудачных государственных институтов или усовершенствовали бы их. Даже этническое многообразие уменьшилось благодаря введению обязательного образования, воинской повинности и деятельности средств массовой информации, как то произошло во Франции, которая смогла превратить «крестьян во французов», как озаглавлена классическая книга американского историка Юджина Вебера, вышедшая в 1976 году[6]. Однако этого не произошло — с 1980-х годов экономический рост Африки вдруг резко упал.

Поэтому если «конструктивные» факторы присутствовали всегда и если их влияние, как минимум, со временем уменьшалось, они не могут объяснить, почему в 1960–1970-х годах Африка развивалась приличными темпами, а потом вдруг рост остановился. Резкое прекращение роста должно объясняться каким-то явлением, которое имело место около 1980-х годов. Первый подозреваемый — произошедшее примерно в этот период резкое изменение в политическом курсе.

С конца 1970-х годов (начиная с Сенегала в 1979 году), субсахарские африканские страны были вынуждены принять политику свободного рынка и свободной торговли на условиях, навязанных им так называемыми «программами структурной стабилизации» Всемирного банка и МВФ (и богатых стран, которые в конечном счете контролируют деятельность этих организаций). Вопреки общепринятой точке зрения, эти меры вовсе не идут на пользу экономическому развитию (см. Тайну 7).

Внезапно выставив едва оперившихся производителей на арену международной конкуренции, эти программы привели к краху того немногого, что смогли наработать небольшие промышленные сектора этих стран за 1960–1970-е годы. Таким образом, вынужденные снова полагаться на экспорт основных видов сырья, таких как какао, кофе и медь, африканские страны по-прежнему страдали от резких колебаний цен и от использования отсталых производственных технологий, которые связаны с добычей большинства этих видов сырья. Мало того, когда «программы структурной стабилизации» потребовали резкого увеличения экспорта, африканские страны, обладающие технологическими возможностями лишь в ограниченной сфере видов деятельности, в конце концов переходили на экспорт схожей продукции — будь то традиционные продукты, такие как кофе и какао, или новые, такие как свежие цветы. Результатом зачастую был обвал цен на эти товары, по причине резкого увеличения их поставок, и выходило, что по объему эти страны экспортировали больше, но зарабатывали с этого меньше. Оказываемое на правительства давление с целью заставить их сбалансировать бюджет приводило к урезанию расходов, последствия чего проявлялись не сразу: например, сокращались расходы на инфраструктуру. Но со временем катастрофически ухудшающаяся инфраструктура поставила африканских производителей в еще более невыгодное положение, отчего «неблагоприятные географические условия» стали сказываться еще трагичнее.

Результатом «программ структурной стабилизации» — и их разнообразных позднейших модификаций, включая нынешнюю «Стратегию Всемирного банка по сокращению бедности», — стала застойная экономика, которая не могла развиваться (по доходу на душу населения) в течение трех десятилетий. В 1980–1990-х годах среднедушевой доход в субсахарской Африке упал до 0,7% в год. В 2000-х годах в регионе наконец наметился рост, но депрессия предыдущих двух десятилетий привела к тому, что среднегодовой темп роста доходов на душу населения в субсахарской Африке с 1980 по 2009 годы составил 0,2%. То есть, после почти 30 лет применения «более совершенной» (то есть рыночной) политики, среднедушевой доход по сути остался на том же уровне, что в 1980 году.

Таким образом, пресловутые «структурные факторы» — это пустые оправдания, которые выпячиваются экономистами-рыночниками. Видя, что поддерживаемые ими меры не приносят положительных результатов, они вынуждены были предложить иные объяснения застою в Африке (или регрессу, если не считать последние несколько лет резкого подъема, вызванного сырьевым бумом, который уже подходит к концу). Они не в состоянии представить себе, что такие «правильные» рыночные программы могут потерпеть неудачу. Неслучайно, что «структурные факторы» стали приводить в качестве главного объяснения плохих экономических показателей в Африке лишь после того, как в начале 1980-х годов от успехов не осталось и следа.