ПЛАНИРОВАТЬ ИЛИ НЕ ПЛАНИРОВАТЬ — НЕ В ТОМ ВОПРОС

ПЛАНИРОВАТЬ ИЛИ НЕ ПЛАНИРОВАТЬ — НЕ В ТОМ ВОПРОС

Предположим, в компании появился новый генеральный директор и сказал: «Я свято верю в рыночные силы. В нашем быстро меняющемся мире нельзя следовать жесткой стратегии, надо сохранять максимально возможную гибкость. Поэтому отныне каждый в этой компании будет руководствоваться меняющимися рыночными ценами, а не каким-то твердым планом». Как вы думаете, что произойдет? Обрадуются ли работники приходу нового лидера со взглядами, соответствующими велениям XXI века? Будут ли акционеры приветствовать его рыночный подход и вознаградят ли его повышением зарплаты?

Он не протянет и недели. Люди скажут, что он не обладает качествами руководителя. Его обвинят в недостатке «всякой такой философии» (как однажды выразился Джордж Буш-старший). Главное лицо, ответственное за принятие решений, заявят ему, должен быть готов формировать будущее компании, а не пускать все на самотек. Слепо следовать рыночной конъюнктуре — так бизнес не ведется, скажут они.

От нового генерального ожидали бы нечто вроде таких слов: «Вот где наша компания находится сегодня. Вот куда я хочу привести ее через десять лет. Чтобы добраться туда, мы будем разрабатывать новые направления А, Б и В, а направления Г и Д будем сворачивать. Наше дочернее предприятие в отрасли Г будет продано. Мы закроем на родине филиал в отрасли Д, но часть производства, возможно, будет переведена в Китай. Чтобы развивать наше предприятие в отрасли А, нам придется вкладывать в него часть доходов имеющихся направлений. Чтобы утвердить свое присутствие в отрасли Б, нам надо вступить в стратегический альянс с японской “Кайша корпорейшн”, в связи с чем, возможно, придется поставлять им кое-какую нашу продукцию по цене ниже рыночной. Чтобы включить в нашу сферу деятельности направление В, в ближайшие пять лет придется увеличить вложения в научные разработки. Все это может в ближайшем будущем привести компанию в целом к финансовым потерям. Если это случится, то так тому и быть. Потому что это цена, которую мы должны заплатить ради нашего лучшего будущего». Другими словами, в генеральном директоре ожидают увидеть «человека с готовым планом».

Бизнес-предприятия планируют свою деятельность — иногда до последней детали. Собственно, отсюда Маркс и почерпнул идею централизованного планирования всей экономики в целом. Когда он говорил о планировании, в реальности ни одно государство планированием не занималось. В те времена планировали свою деятельность только фирмы. Маркс же предсказал, что «рациональный» плановый подход капиталистических компаний впоследствии окажется совершеннее расточительной анархии рынка и поэтому, рано или поздно, распространится на всю экономику в целом. Конечно, он критиковал планирование внутри компании как деспотизм капиталистов, но был уверен, что как только частная собственность будет отменена и капиталисты уничтожены как класс, то рациональные зерна этого деспотизма будут выделены и поставлены на службу общественному благу.

С развитием капитализма в различных областях экономики все больше и больше начинают господствовать крупные корпорации. Это значит, что доля капиталистической экономики, охваченная планированием, растет. Приведу конкретный пример: сегодня, в зависимости от оценок, от одной трети до половины международной торговли составляют операции между различными подразделениями транснациональных корпораций.

Герберт Саймон, лауреат Нобелевской премии по экономике 1978 года, пионер исследований экономических организаций (см. Тайну 16), кратко изложил эту мысль в одной из последних своих статей «Организации и рынки», опубликованной в 1991 году. Если бы марсианин, не скованный предубеждениями, прилетел бы на Землю и взглянул на нашу экономику, рассуждал Саймон, заключил бы он, что земляне живут в условиях рыночной экономики? Нет, отвечал ученый, он бы наверняка пришел к выводу, что земляне живут в «организационной экономике» — в том смысле, что львиная доля экономической деятельности на Земле координируется в пределах фирм (организаций), а не через рыночные операции между этими фирмами. Если обозначить фирмы зеленым цветом, а рынки — красным, говорил Саймон, наш марсианин увидел бы «большие зеленые участки, соединенные между собой красными линиями», а не «сеть красных линий, соединяющих зеленые пятнышки»^{50}. И мы еще считаем, что планирование умерло.

Саймон говорил не о государственном планировании, но если добавить к рассмотрению и государственное планирование, то экономика современных капиталистических стран окажется еще более плановой, чем в его примере с марсианином. С одной стороны, планирование ведется внутри корпораций, с другой стороны, работают различные виды государственного планирования, и в целом получается, что современная капиталистическая экономика спланирована весьма детально. Из всех этих наблюдений следует один интересный вывод: экономика богатых стран планируется больше, чем экономика бедных, по той причине, что первые более широко охвачены деятельностью крупных корпораций, а влияние государства там часто проникает глубже (хотя зачастую оно и менее заметно, из-за того что осуществляется более аккуратно).

Выходит, вопрос не в том, планировать или не планировать. Вопрос в правильном уровне и формах планирования различных видов деятельности. Предубеждение против планирования, хотя и понятное, после неудач коммунистического централизованного планирования заставляет нас неверно интерпретировать истинную природу современной экономики, в которой и политика государства, и корпоративное планирование, и рыночные отношения в равной степени важны и находятся в сложном взаимодействии. Конечно, в отсутствие рынков мы придем к недостаткам советской системы. Но полагать, что можно жить одним лишь рынком, — все равно что считать, будто можно есть одну соль, потому что соль необходима для жизни.