ЛЮБОПЫТНЫЙ СЛУЧАЙ. АЛЕХАНДРО ТОЛЕДО
ЛЮБОПЫТНЫЙ СЛУЧАЙ. АЛЕХАНДРО ТОЛЕДО
Сегодня ни одна страна не препятствует детям из бедных семей посещать школу, но многие дети в бедных странах не могут пойти учиться, потому что не имеют средств оплатить обучение. Даже в странах с бесплатным общим образованием дети из бедных семей обречены плохо учиться, независимо от своих способностей. Некоторые из них не едят дома и не ходят на обед в школе. Поэтому им трудно сосредоточиться, и результат успеваемости вполне предсказуем. В некоторых случаях их интеллектуальное развитие уже бывает задержано из-за недостатка полноценного питания в ранние годы жизни. Эти дети чаще болеют и поэтому чаще пропускают занятия. Если их родители неграмотны и /или вынуждены помногу работать, некому помочь ребенку с уроками, тогда как детям из среднего класса помогают родители, а у богатых детей будут частные преподаватели. Помогают в учебе детям из бедных семей родители или нет, у них может не хватать времени делать уроки, если им приходится приглядывать за младшими братьями и сестрами или пасти коз.
Поэтому если мы соглашаемся, что нельзя наказывать детей за то, что у них бедные родители, то мы должны обеспечить всем детям некий минимум еды, медицинского обслуживания и помощи в учебе. Многое можно реализовать через государственную политику, как это происходит в некоторых странах: бесплатные школьные завтраки, прививки, базовые профилактические осмотры и небольшая помощь в выполнении домашних заданий после уроков, которую оказывают учителя или репетиторы, нанимаемые школой со стороны. Но многое должно быть реализовано в семье, так как школы могут обеспечить только такую поддержку.
Поэтому, если мы хотим предоставить детям минимально равные шансы, доходы родителей должны быть хотя бы приблизительно равны. Без этого даже бесплатное обучение в школе, бесплатные школьные завтраки, бесплатные прививки и т. д. не обеспечат детям реального равенства возможностей.
И во взрослой жизни также должно быть обеспечено определенное равенство промежуточных возможностей. Хорошо известно, что если человек долгое время оставался без работы, ему все труднее и труднее вернуться на рынок труда. Но потеряет кто-то работу или нет, определяется не только «ценностью» этого человека. Многие теряют работу потому, что решают перейти в отрасль, которая поначалу казалась перспективной, но с тех пор получила серьезный удар от внезапно возросшей конкуренции на международном рынке. Мало кто из американских рабочих сталелитейных заводов или английских кораблестроителей, которые пришли в свои отрасли в 1960-х годах, — да, в общем-то, и все остальные тоже — сумел бы предсказать, что к началу 1990-х годов их отрасли будут практически растоптаны конкуренцией японцев и корейцев. Справедливо ли, что этим людям приходится несоразмерно страдать, будучи выброшенными на обочину истории?
Конечно, на идеальном свободном рынке такое не должно стать проблемой, поскольку американские сталелитейщики и английские корабелы могут получить работу в развивающихся отраслях. Но много ли вы знаете бывших американских сталелитейщиков, которые стали компьютерными инженерами, или бывших англичан-корабелов, которые переквалифицировались в инвестиционных банкиров? Если такое происходит, то крайне редко.
Более справедливым было бы помогать уволенным рабочим начать новую карьеру, выплачивая им достойные пособия по безработице, предоставляя страховку, даже когда они остались без места, предлагая программы переподготовки и помощь в поисках работы, что особенно хорошо удается скандинавским странам. Как я пишу далее в этой книге (Тайна 21), данный подход может оказаться более продуктивным для экономики в целом.
Да, теоретически чистильщик обуви из бедного провинциального городка в Перу может поступить в Стэнфорд и получить научную степень, что сумел сделать бывший президент Перу Алехандро Толедо, но на одного Толедо приходятся миллионы перуанских детишек, которые не посещали даже среднюю школу. Да, конечно, можно сказать, что все эти миллионы бедных перуанских детишек — ленивые бездарности, так как Толедо показал, что и они могли бы попасть в Стэнфорд, если бы приложили достаточно усилий. Но думаю, гораздо справедливее сказать, что Толедо — исключение. Без равенства промежуточных возможностей (например, дохода родителей), бедные не смогут в полной мере воспользоваться равенством исходных возможностей.
Сравнение социальной мобильности в разных странах подтверждает эти доводы. Согласно подробному анализу, проведенному группой исследователей в Скандинавии и США, скандинавские страны отличаются более высокой социальной мобильностью, чем Великобритания, которая, в свою очередь, обладает большей мобильностью, чем США{52}. Неслучайно, что чем лучше развито социальное обеспечение, тем выше мобильность. В частности, общая низкая мобильность в США во многом объясняется низкой мобильностью на низших слоях общества, из чего можно сделать вывод, что именно недостаточный гарантированный базовый доход не позволяет детям из бедных семей воспользоваться равными возможностями.
Излишнее уравнивание промежуточных возможностей вредно, хотя что именно считать излишним — вопрос открытый. Тем не менее равенства начальных возможностей недостаточно. Если мы не создадим среду, где каждому обеспечены определенные минимальные шансы, через гарантию минимального дохода, образования и здравоохранения, то нельзя говорить, что мы создали справедливую конкуренцию. В условиях, когда некоторым приходится бежать стометровку с мешками песка на ногах, и при этом никому не предоставляется гандикап, результаты забега нельзя считать справедливыми. Равные возможности на старте абсолютно необходимы, но недостаточны для построения по-настоящему справедливого и эффективно работающего общества.