Глава 3. Государство и элита

Глава 3. Государство и элита

Элита есть влиятельные представители общественных, политических и экономических отношений, которые выделяются к власти и её обслуживанию для достижения устойчивости этих отношений, главным образом за счёт того, что придают власти авторитетный, общественных характер. Необходимость в элите возникает с ростом общественного, представительно-политического сознания и без него немыслима.

В России, в отличие от национальных капиталистических держав современного мира, сейчас нет собственной государственной элиты, так как народное общество государствообразующего этноса отмирает, русское народное сознание перестаёт быть общественным из-за разложения народных экономических и общественных отношений, а русское национальное общество ещё не появилось. Предпосылки к зарождению национальной государственной элиты возникают при определённом уровне развитости городской хозяйственной жизни, когда складываются городские социальные слои, стремящиеся к политической ответственности ради наилучшей защиты своих интересов. Политическая борьба этих социальных слоёв посредством революций и реформаций изменяет саму суть народных общественных отношений, которые развились при земледельческом способе производства, и народные отношения в городе с течением времени преобразуются в городские общественные отношения. Зарождающиеся и развивающиеся в городе общественные отношения гораздо более сложные, чем земледельческие, – в городе много свобод выбора, складывается рациональное рыночное мировосприятие, а рост образования и знаний постоянно расширяют кругозор множества людей. И для налаживания сложных общественных отношений между горожанами необходимы отражающие основные городские материальные интересы идеологии, которые воздействуют на сознание горожан, побуждают их к общим политическим действиям. Городские политические отношения превращаются в устойчивые общественные отношения по мере того, как они становятся этнократическими и национально-корпоративными, обслуживающими такие отношения собственности, которые отвечают расовым и исторически сложившимся склонностям к той или иной деятельности у государствообразующего этноса. Возникающая при этом национальная элита как раз и обеспечивает проведение политического курса, направленного на создание экономических и социальных, а так же внешнеполитических условий, отвечающих склонностям государствообразующего этноса, ради развития и совершенствования национальных общественных отношений.

Русские городские социальные слои с собственными экономическими и политическими интересами исторически не успели развиться до уровня потребности в самостоятельном общественном сознании, хотя зарождение такой потребности наблюдается в некоторых городах Древней Руси, где горожане принимали деятельное участие при вечевом самоуправлении. Несколько основных причин делали исторический путь становления в России городских социальных слоёв, осознания ими собственных интересов и накопления опыта политической борьбы за эти интересы, как общественные интересы, длинным и трудным. На западноевропейский феодализм всё время его существования огромное воздействие оказывали традиции общественного городского сознания и городского права античной Римской империи, которые способствовали быстрому усвоению цивилизационной культуры городских общественно-политических отношений завоевателей. А древнерусское государство во время своего зарождения в девственных лесах Восточной Европы было лишено возможности использовать какие-либо цивилизационные общественные и гражданские городские традиции или испытывать влияние таких традиций. Русь должна была создавать такие традиции сама, как бы “плясать от печки”. Византийское цивилизационное влияние, которое распространялось на Руси после принятия православия, было краткосрочным по историческим меркам и прервалось после падения Византии. К тому же его усвоению мешало то, что во времена татаро-монгольского ига расколотая феодальной раздробленностью Русь была надорвана экономически и постоянно надрывалась грабежами, всяческими поборами степных орд, а потому городская хозяйственная жизнь измельчала, с трудом поддерживалась в нескольких городах. Но именно в этих городах сохранялись те самобытные зародыши традиции древнерусского вечевого городского самоуправления, которые постепенно воспитывали городское общественное самосознание, подталкивали выделение лучших людей к политическому влиянию ради достижения устойчивости внутригородских общественных отношений, а со становлением Московского государства Восточной Руси закладывали основания для появления общерусской элиты. И они-то, эти традиции позволили Московской Руси пережить Великую Смуту, дали направление спасению, выходу из Смуты через расширение представлений о местном вечевом самоуправлении, о местных общественных отношениях до представлений об общерусском народном соборном представительстве, об общерусских народных отношениях.

В условиях земледельческой, многоукладной Московской Руси с её крайне слабым городским хозяйством народное общественное сознание, предпосылки которого создавались в городах, зародилось и стало складываться на основаниях господства земледельческих отношений собственности, быстро развиваясь, как сознание земледельческое, многоукладное. Слабость же городской хозяйственной жизни влекла за собой неразвитость, низкую производительность земледельческого хозяйства, которая не позволяла выделиться устойчивым сословным отношениям. До Петра Великого в России не развилось даже сословно-иерархическое сознание, как необходимейшая предпосылка возникновения культуры единого общерусского народного общественного сознания. Следствием чего было уникальное для истории Европы разделение страны на внутренние области с господством феодальных отношений, где худо-бедно зарождалось дворянское сословное самосознание, и на огромные окружающие их земли, где сохранялось казачье самоуправление, отвергающее феодальные отношения собственности. Но даже и во внутренних областях стрельцы, как основной вид военных сил народного государства, должны были вести подсобное хозяйство, сочетая в себе интересы разных сословий.

Народные общественные отношения XVII века создавались в Московской Руси вместе с появлением народной элиты, первыми героями и представителями которой стали мещанин Минин и князь Пожарский. В подавляющем большинстве своём русская народная элита имела православное земледельческое мировосприятие и отстаивала соответствующую патриархальную политику, стремясь укреплять политическую устойчивость народных отношений за счёт противоборства с влиянием того городского уклада жизни, который возникал в протестантской и католической Европе после протестантской Реформации и католической Контрреформации. Эта народная элита заводила страну в исторический тупик, и во взаимоотношениях между нею и государственной властью постепенно накапливались непримиримые противоречия.

Преобразования Петра Великого скачкообразно подняли Российское государство к новому качеству организации государственного управления, создали могучую военно-политическую империю. И добиться этого удалось потому, что Преобразования ставили целью вырвать дворянство из народных отношений, выпестовать из дворян второе собственно государственное сословие, руководствующееся своими осознанными сословными интересами, и одновременно свести на нет значение народной элиты, прекратить искать поддержки царской власти в народно-представительных соборах. Для обоснования подавления великорусских народных общественных отношений среди дворянства стала распространяться имперская идея о гражданских общественных отношениях, которая возникла в Римской империи в эпоху упадка, вызванного исчезновением традиций древнеримского республиканского общественного самоуправления, когда императорская власть стала опираться главным образом на преторианскую дворцовую гвардию и правительственную бюрократию. Если первые десятилетия осуществления Российской имперской политики самодержавию пришлось опираться на европейских иностранцев, как на опытных выразителей интересов второго сословия, то ко времени правления Екатерины Второй в России политическая культура второго сословия появилась у собственно русского дворянства. Объединённое сословным сознанием русское дворянство потребовало провести политические реформы, вследствие которых оно стало главенствующим в политическом влиянии на развитие государства, подчинило своим сословным интересам групповые интересы наспех перевоспитанной из боярства аристократии. Его материальная заинтересованность в крепостном праве была причиной целенаправленного разрушения народных общественно-политических отношений, какими те стали к концу XVII века. К чему это привело, можно судить хотя бы по следующему факту. Александр I, под воздействием Великой французской революции стремясь опереться на общественное сознание русского мещанства в проведении глубоких реформ государственного управления, поддерживая идеи Сперанского о создании Государственной Думы, как некоего подобия народно-представительных соборов XVII века, в конечном итоге был вынужден свернуть практически все свои прогрессивные начинания. Причина неудачи его попыток провести политические реформы в самой России была в слабом общественном сознании у широких слоёв русского имперского второго сословия. В этом оно явно уступало польской народной шляхте, которая отличалась стремлением к конституционному выстраиванию власти, что позволило разработать для включённой в Российскую империю части Польши конституцию общественного самоуправления. Оказалось, что русское второе сословие, развращённое имперской идеей о гражданском обществе, в своём большинстве было не в состоянии выражать и отстаивать народные общественные интересы.

Слабость общественного сознания дворянского второго сословия объяснялась тем, что после Преобразований Петра Великого политическое и общественное сознание третьего податного сословия не развивалось, было подавлено бюрократическим аппаратом, а потому отсутствовало давление на власть его собственных интересов, которое заставляло бы дворянское сословие искать взаимопонимания с другими сословиями. Либеральные реформы, начатые крестьянской реформой 1861 года, и создали предпосылки для возрождения политического народно-общественного сознания у широких слоёв городских мещан и у зажиточных представителей крестьянства. Слои горожан, быстро воспринимавшие буржуазные идеи, идеалы и идеологии Западной Европы, устремились к влиянию на политические решения, а такое влияние с их стороны было невозможным без введения институтов общественного самоуправления, а точнее сказать, без развития общественных отношений посредством институтов общественного самоуправления. По мере того, как их экономические интересы превращались в общероссийские, возрастала зависимость этих интересов от совершенствования социального взаимодействия русского народа. Поэтому городские слои политизировались и стали требовать народного парламентаризма, который бы дал им право участвовать в законодательном надзоре за государственным правлением, чиновничьим управлением и разработкой правительством смет доходов и расходов.

В таких обстоятельствах, с одной стороны, возрождалось традиционное великорусское народное общественное сознание, а с другой стороны, рождалось общерусское городское общественное сознание, как следствие свобод слова, печати, юридических гражданских прав, которыми в наибольшей мере пользовались именно горожане. Поэтому происходило становление двух элит. Одной традиционной, искавшей способов восстановления духовной преемственности с народным общественным сознанием XVII века, с политической традицией народно-представительных соборов, и эта элита опиралась на земледельческие отношения и интересы подавляющего большинства населения крестьянской страны. А другой элиты – новой для России, которая состояла из русских горожан всей страны. Вторая элита, относительно малочисленная, не имея в истории великорусского государства традиций определённого общественного положения, пристально изучала опыт западной Европы в организации общественных и политических отношений на основе буржуазных городских отношений собственности, пыталась перенимать этот опыт, переносить его на русскую почву. Между двумя элитами, патриархально народной, с одной стороны, и буржуазно-городской, которая пыталась встать на ноги под влиянием умозрительной идеи о русских национальных общественных отношениях, – с другой, возникла, ширилась пропасть непримиримой борьбы за политическую власть, за политический курс, которым пойдёт дальнейшее развитие России.

Трагизм истории России ХХ столетия, трагизм судьбы русского этноса были в том, что российская государственность не могла не быть державной, – так как именно на российской государственности лежала ответственность за удержание порядка на огромной части Евразии, населённой многими крайне отсталыми народами, народностями и даже племенами с чудовищно архаичными родоплеменными отношениями. Но она не имела внутренних русских общественных сил, не имела сплочённой русской общественной элиты, не имела взаимного доверия русских сословий, чтобы стать сильной великорусской народной державой, в которой господствуют ясно осознанные русские общественно-субъектные интересы и средства воздействия на власть и на управление страной. Ибо русское общественное сознание только ещё восстанавливалось с последней трети девятнадцатого столетия, раздиралось противоречиями между крестьянским и городским мировосприятием, и его патриархально народная и городская общественная элиты ещё не сложились, не нашли компромиссов, не превратились в общерусскую самодовлеющую политическую силу.

Влияние прогресса индустриальной цивилизации в Российской империи было возможным утверждать только посредством мощной имперской бюрократической машины, расходуя её ресурсы на подъём культуры европейской буржуазной цивилизованности как у государствообразующего народа, так и на диких окраинах. А в противоречие с имперской государственностью рост промышленного производства, рост численности и влияния связанного с этим производством предпринимательского слоя, то есть собственников производства, а так же способных на высокопроизводительный труд образованных рабочих и служащих, требовал быстрого становления русского национально-эгоистического общественного сознания, становления этнократического общества. Особенностью этого общества, его отличием от народного общества должна была стать нацеленность не на имперскую экспансию ради расширения земельной собственности и увеличения численности податных земледельцев самого разного происхождения, а на конкурентную борьбу товаропроизводителей за рынки сбыта. Иначе невозможно было добиваться такой культуры производственных отношений, которая делала бы промышленное производство капиталистически прибыльным, привлекательным для капиталовложений. Политическими союзниками социальных слоёв, связанных с промышленным производством, а потому сторонниками националистических настроений, становились те слои зажиточных крестьян, которые вследствие преобразований в сельскохозяйственных отношениях проникались капиталистическими интересами, брали банковские ссуды на улучшение средств и способов земледелия, превращались в поборников городских отношений собственности среди народного крестьянства. И это противоречие всё живее и упорнее подчёркивалось представителями зарождающейся национальной элиты.

Воздействие идей Ницше захватывало передовую русскую мысль возникающей городской элиты. Возглас П.Столыпина: “Надо дать дорогу русскому национализму!”, – яснее ясного указывал, что вызревающая в связи с экономическим капиталистическим подъёмом буржуазная революция неизбежно должна будет перерасти в революцию Национальную, то есть трансформацию феодально-бюрократической империи с очень сильными аристократическими правомасонскими пережитками в империю буржуазно эгоистическую, национально-эгоистическую, этнократическую, обслуживающую интересы русского национального общества и его элиты.

Порождаемый капиталистическими преобразованиями подъём русских народных и националистических настроений вызывал рост напряжённости в отношениях власти с этническими меньшинствами, которые поэтому либо рассчитывали благодаря буржуазной революции вырваться из состава империи, либо боялись буржуазной революции, становились на сторону имперских сил, контрреволюционных по своей сути. Предопределённый ходом истории русский городской национализм пугал онемеченную, теряющую политическую почву под ногами петербургскую бюрократию и традиционную земледельческую аристократию. Пугал он и инородческую коммерческую, банковскую буржуазию с её космополитическими интересами и мировыми связями. Но он пугал и подавляющее большинство русского народа. Пугал народную интеллигенцию, отравленную православными традициями иррационального мировосприятия. Беспокоил растущим давлением эгоистических интересов буржуазного города чрезвычайно многочисленное бедное, держащееся за общинную взаимовыручку деревенское крестьянство, а так же казачество с их местническим мировосприятием, местными интересами, чуждыми представлениям о необходимости качественно более сложных экономических и политических, а потому и общественных отношений, которых требовали городские интересы собственности для своего развития. Поэтому буржуазная революция в феврале 1917 года сразу же столкнулась с множеством враждебных ей интересов, которые возглавившие её силы оказалась не в состоянии преодолеть и победить.

Большевистская контрреволюция стала возможной вследствие того, что большевики возглавили городской индустриальный пролетариат и общинное крестьянство, то есть подавляющее большинство населения страны. Пролетариат был участником индустриальных производственных отношений, но был отчуждён от городских отношений собственности, не имел городского общественного сознания, а потому не выражал заинтересованности в национальном общественном сознании, в национальных общественных отношениях. Ему были чужды представления о необходимости национальной элиты. У пролетария, вчерашнего крестьянина, оторванного от земельной собственности, вытесненного из деревни в город на рынок труда сохранялись духовные связи с бедным общинным крестьянством, которое тяготело к народным общественным отношениям, к действенному их отстаиванию, и данная духовная народная связь обеспечивала их политический союз, как союз большинства.

Большевики провозгласили борьбу за политическую диктатуру пролетариата и под лозунгами всеобщего социального равенства с помощью пролетариата захватили власть, а затем победили в кровопролитной Гражданской войне. Но в условиях полного развала экономических связей внутри страны, при подорванном рынке товарного производства и обмена, они стали выстраивать контрреволюционную, враждебную городским общественным отношениям власть, восстанавливать имперскую державно-бюрократическую машину управления Россией, одновременно приводя её в соответствие с требованиями индустриального развития, без чего нельзя было политически выжить в ХХ столетии. Этот режим стал уничтожать основных противников своего правления, в первую очередь городскую общественную элиту, а затем и русскую народную элиту, которая тяготела к эсерам. Главные враги имперской государственности в прежнем её качестве примирителя множества отсталых народов и народностей, а именно нарождавшиеся в начале века под воздействием промышленного производства средние имущественные слои русских горожан, будучи основными носителями идеи городского общественного сознания, были беспощадно, жестоко истреблёны во время Гражданской войны и за десятилетия после неё. С уничтожением средних имущественных слоёв горожан была истреблена и возникавшая в муках в течение сотен лет культура представлений о городской сословной иерархии, без которой городское общественное сознание немыслимо и невозможно. Взамен идеи общественного сознания в стране опять стала внедряться сверху имперская идея гражданского сознания, гражданского права в советском коммунистическом истолковании.

К чему же привело за семь десятилетий политическое господство коммунистов? При общем подъёме производительных сил, который осуществлялся за счёт сверхэксплуатации патриотических настроений государствообразующего народа и использования дешёвого сырья, происходил упадок авторитета Верхов власти, слоёв её управленческого обслуживания, они всё очевиднее проявляли совершенное непонимание сути общественной жизни и даже основополагающих законов политэкономии К.Маркса. Это стало особенно очевидным после последовавших за Перестройкой М.Горбачёва демократических преобразований и новой городской демократической революции. Но уровень общественных знаний и политических идей тех, кто обслуживает интересы новых хозяев России, то есть собственников режима диктатуры коммерческого космополитизма, а так же их основных политических противников оказался тоже прямо-таки удручающим. Это особенно бросается в глаза оттого, что построенная на воинственном невежестве политическая борьба в нынешней либеральной России не выдерживает никакого сравнения с тем интеллектуально-творческим характером политической борьбы идей и идеологий, которым отличался в России период первой трети двадцатого столетия.

Положение дел показывает, что у русских сейчас нет и зачатков общественных элит, как народных, так и национальных, из-за чего русские предстают неорганизованной толпой, не способной к выражению, обоснованию своих общественных интересов. Поэтому призывы к поддержке реформ в направлении развития производительных сил не приводят ни чему, ибо производственные отношения по своему существу являются общественными, что особенно отчётливо проявляется во времена экономических и политических кризисов, и при отсутствии какого-либо общественного сознания распадаются. Социальная среда народных общественных отношений в России исчезает вместе с умиранием традиционной русской деревни. Поэтому без появления национальных общественных отношений и национальной общественной элиты государствообразующего этноса в настоящее время нельзя выйти из кризиса производства, а тем более осуществлять революционное совершенствование культуры производства, невозможно сделать производство России рыночным и конкурентоспособным.

Элита общества возникает, когда достаточно развились и культура сословной иерархии и общественное сознание. При самодержавном феодальном абсолютизме, когда подавляются народные общественные отношения, элит, как таковых, не было нигде, – феодально-бюрократическому абсолютизму, так же как и централизованному бюрократическому социал-феодализму или коммунизму, они не нужны. Поэтому при абсолютизме производство становится всеохватно поднадзорным, регламентируемым и экстенсивным, постепенно приходит к глубокому кризису вследствие отсутствия возможности проявлять личную предприимчивость, необходимую для перехода к интенсивным способам хозяйствования. После времён античности и завершавших Средние Века эпох народных революций, в которых начиналось становление народных обществ, народных элит, элиты возрождаются только с развитием отрицающих абсолютизм буржуазно-демократических интересов, вследствие буржуазных, а за ними национальных революций. Причины тому кроются в том равенстве возможностей, ради которых происходят буржуазные революции, и в тех свободах, которые нужны для обеспечения такого равенства возможностей, – в частности, в свободе доступа к самой широкой информации, а с ней к свободе экономического и политического выбора. Такие поощряющие индивидуализм свободы могут сдерживаться единственно становлением национального общественного сознания.

Россия ныне подошла к такому состоянию, когда ей требуется скорейшее восстановление общественного сознания русского этноса, а так же возникновение интеллектуально-творческой элиты и культуры национальной сословной иерархии. Предпосылками поворота к осознанию этой потребности стали демократизация политической жизни и восстановление отношений собственности на основаниях частной собственности. Сами же демократия и частная собственность оказались возможными в результате вынужденного развития в Советском Союзе крупной государственной промышленности, посредством которой к середине 70-х годов впервые в истории огромной России был создан единый экономический рынок от западных границ до Тихого океана. Дальше невозможно было обосновывать политическую целесообразность централизованного планирования и мелочного регламентирования, которые препятствовали переходу от экстенсивных способов хозяйствования к высокопроизводительным интенсивным, вследствие чего нарастал всеохватный кризис производительных сил.

Однако возникновение русской национальной элиты, как непременного условия перехода к интенсивному промышленному развитию, будет происходить не просто. В ней не заинтересованы ни коммуно-патриотические силы, ни новые хозяева России, установившие в стране режим диктатуры коммерческого интереса. Поэтому она будет зарождаться и пробивать себе путь к существованию вопреки этим силам и режиму, то есть благодаря революционному противоборству с этими силами и режимом. Русская национальная элита в ближайшее время будет возникать во всех проявлениях городской жизни из революционеров самых разных видов деятельности, и она заявит о себе именно как об элите только после Национальной революции, укрепляясь и превращаясь в самую влиятельную часть национального общества в предстоящие десятилетия Национальной Реформации. Её возникновение и становление по этим причинам будет обусловлено распространением среди русских горожан национал-демократического мировоззрения, а так же появлением национал-демократической партии, потому что Национальная революция станет возможной лишь под руководством партии с национал-демократической идеологией.

Элита сама по себе подразумевает, что имеет место биологически предопределённое неравенство людей при рождении, неравенство по способностям и предназначению, сложившееся в результате эволюционного отбора нашего биологического вида. И элита обязана олицетворять высокий уровень социальной культуры, социальной ответственности членов конкретного общества, что сглаживает это неравенство, удерживает общество от политической конфронтации. Элита необходима для обеспечения демократических свобод, но её стабилизирующее воздействие на политику определяется тем, что в неё попадают за явные особые качества, за личные заслуги перед обществом. Лишь выделяемая мнением самого общества элита способна служить достижению устойчивости общественных отношений, способствовать развитию и процветанию такого общества.

России на предстоящие полстолетия жизненно необходимо чрезвычайно деятельное национальное городское общество, с чрезвычайно целеустремлённой национальной элитой. Такую элиту немыслимо создать на правах рождения и наследования, вроде аристократии. Непотизм, то есть продвижение родственников и своих людей вне их конкретных личностных достоинств, становится признаком дикой азиатчины, страшной отсталости, не может быть оправдан и терпим ни в каких проявлениях, становится противогосударственным и разрушающих социальные отношения явлением. Задача из задач Национальной революции и Национальной Реформации — произвести такое изменение культуры личного поведения и общественного сознания в среде русских горожан, чтобы социальные отношения стали на новом диалектическом витке развития русского этноса подобны отношениям внутри родоплеменного общественного существования. Иначе говоря, интересы нации должны безусловно подчинить себе интересы семьи, интересы индивидуума, интересы любого круга считающих себя членами русской нации людей.

Современная Япония, в которой идёт жесточайший отбор кадров национальной элиты, показывает яркий пример господства национальных интересов над любыми личными или групповыми интересами. Отобранные в тщательно продуманных и сложных конкурсах лучшие выпускники высших учебных заведений страны живут в особо строгих, полузакрытых школах, где у них воспитывается высочайший социальный корпоративизм поведения, опирающийся на глубокое осмысление причин политической силы государства. Каждое утро эти будущие политические и экономические лидеры страны, то есть представители будущей элиты, обязаны подметать улицы, выполнять другую самую не престижную работу. Таким образом, в них воспитываются сила духа и воли, но главное — чисто орденская культура подчинения себя стратегическим целям и задачам особого социума, национального общества.

Нечто подобное было и в Англии в недавнем прошлом. Английская аристократия выжила в качестве элиты капиталистического государства потому только, что смогла создать особые центры воспитания орденского корпоративизма у всех своих представителей. Дети английской аристократии отправлялись в закрытые школы с суровым образом существования и самообслуживания, затем попадали в замкнутые и строгие своими почти аскетическими правилами два университета, между которыми вполне сознательно поддерживался дух открытого соперничества.

В Российской империи, как уже отмечалось выше, никогда не было элиты, не возникло системы её воспроизводства и воспитания. Хотя Пётр Великий и предугадывал необходимость особого воспитания детей бояр, но только через сто лет Александр I, чтобы ответить на вызов Великой французской революции, в своих стремлениях произвести некое реформирование страны попытался своей волей создать заведение по воспитанию элитарной корпоративной культуры поведения у детей аристократии. Этим заведением был знаменитый Царскосельский Лицей. Однако отсутствие общественного сознания, отсутствие давления третьего сословия снизу на политические позиции аристократии, быстро разложило изначальные принципы организации Лицея. Сначала под воздействием чувств чадолюбивых родителей пали принципы орденского аскетизма, затем уже провал реформ в стране сделал существование Лицея политически искусственным и бессмысленным.

Национальная революция, как революция в высшей степени прогрессивная, обязана будет в качестве первоочередной задачи решать вопрос долгосрочного осуществления государственного управления созданием, воспитанием и воспроизводством русской национальной элиты. Принимая во внимание особенности нашего умозрения и исторически сложившиеся традиции государственности, нам в первую очередь надо будет осваивать японский и английский, немецкий опыт вмешательства государства в развитие общественных отношений. Но не замыкаться на опыте этих держав, брать всё полезное и в американском опыте тоже, хотя и с большой осторожностью, ибо в США не удалось сохранить расовую политику англосаксонского американского национализма, что ведёт эту Сверхдержаву к исторической катастрофе.

Требования к качеству русской элиты, которую надо будет создать в течение Национальной Реформации на основаниях традиции, заложенной во время Национальной революции, должны быть очень высокими. Ибо её предназначение стать ядром по управлению процессами развития Евразии в обстановке демографического, экологического, энергетического кризисов, а также вероятных военно-политических столкновений с опаснейшими для человечества последствиями. Эта элита должна готовить из своих рядов управляющих глобальными событиями сверхлюдей, в том числе несущих ответственность за судьбу цивилизации и человеческого рода вообще. Поэтому нам предстоит пройти через жесточайший социал-дарвинизм, в чём-то более требовательный к отбору в борьбе за социальное выстраивание национальных общественных отношений, чем был и есть американский. Формирование элиты с высокой волей к власти, возглавляющей нацию, которая должна стать мировым лидером Нового Мирового Порядка, Союза наций, – вот единственно мыслимые цели культурной, духовной реформации, как составных частей русской Национальной Реформации, к которой мы неотвратимо приближаемся.

Русская национальная элита в преддверии постиндустриального развития промышленной цивилизации, когда потребуется особое сочетание этнократического корпоративизма общественного сознания и в то же время творческая раскованность Архетипа, возможна лишь как расовая, северная по происхождению и мировосприятию. Руководимое национал-демократической политической силой государство в течение Национальной революции должно будет, приняв на себя всю полноту ответственности за политику соответствующего отбора элиты, проводить решительную мифологизацию северного расового превосходства для духовного воспитания молодёжи не только России, но и молодёжи северных наций в целом.