Глава 2. Партия и государство
Глава 2. Партия и государство
Всякая Национальная революция, как разновидность социальной революции вообще, производит слом прежнего, старого устройства управления страной и заново создаёт условия для выстраивания такого государственного управления, которое отвечает стратегическим целям Национальной Реформации. Преодолевая непримиримые противоречия совершающая Национальную революцию политическая сила решает задачи созидания новой государственной власти, а это задачи над партийные, в известном смысле даже антипартийные. Они подразумевают необходимость безусловного разгона многопартийного и разбившегося на фракции либерального парламента, в котором защищаются интересы разных имущественных и политических слоёв населения, сложившихся при диктате коммерческого интереса, ради мобилизационно решительного изменения общественно-политических отношений в стране в интересах ускоренного развития отечественных производительных сил как таковых. Поэтому революционная партия, которая намеревается совершить Национальную революцию, не может не бороться против обслуживающего коммерческий капитализм либерального парламентаризма, как мирового зла, против устройства власти, которое своим политическим курсом превращает страну в экономический и политический придаток промышленно развитых капиталистических государств, не предлагая никаких способов и мер по развитию собственного промышленного капитализма.
В обстоятельствах господства коммерческих отношений собственности революционная партия должна быть политически авангардной, то есть, по существу вопроса, с позиции исторической судьбы страны смотрящей за пределы созданного режимом конституционного поля, рассматривая его как явление временное и преходящее. Представляя интересы самых экономически передовых, промышленных производительных сил, она обязана навязывать всем слоям населения собственную политику выведения страны из кризиса общественного бытия государствообразующего этноса, кризиса, отражением которого становится потеря государствообразующим этносом способности посредством общественного сознания контролировать коммерческие отношения ради своего существования и исторического развития. Политическая сила партии борьбы за Национальную революцию в том, что она выступает как единственная государственная партия, – государственная в том смысле, что она выступает с революционной программой коренного Преобразования исполнительной власти режима диктатуры коммерческого интереса в принципиально новое историческое качество – в исполнительную власть национального государства, тем самым требуя её решительного усиления, требуя принципиально нового уровня её способностей к управлению. Вследствие чего такая партия расширяет идеологическое, моральное и политическое влияние на самые здоровые и деятельные прослойки аппарата управления внутри режима, против которого она борется.
Главное политическое оружие у такой партии – её прогрессивные национал-демократические идеи и идеалы, её прогрессивная идеология. Главные политические проблемы у неё связаны с тем, что она без каких-либо оговорок подразумевает коренную смену правящего класса, предполагает насильственную постановку либерально масонских бюрократии и олигархии под демократический контроль национального среднего класса, которого ещё нет, который ещё только предстоит создать. Рассматривая национальный средний класс как идею, как виртуальную реальность, которая станет действительностью только в будущем, революционная партия национал-демократии принуждена обстоятельствами кризиса выступать в политике от имени этой идеи, от имени этой виртуальной реальности как раз для того, чтобы теоретически предполагаемая реальность стала в будущем действительностью. При Национальной революции она вносит эту идею в политику, как основу достижения стратегической устойчивости социально-политических отношений, и только в эпоху Национальной Реформации эта идея постепенно приобретает живые очертания по мере роста у определённых средних имущественных слоёв горожан классового политического самосознания. По этим причинам Национальная революция не может осуществляться иначе, чем в виде жёстко авторитарной диктатуры. И революционная партия обязана обосновать, защищать и оправдывать авторитарную диктатуру тем, что эта диктатура есть высшее проявление национальной демократии, есть высшее проявление политического господства национального среднего класса при отсутствии национального среднего класса! То есть, она должна проводить политику в интересах той социальной среды, которой нет, искать политическую поддержку среди представителей побочных, в том числе народно-патриотических интересов, чуждых национальному общественному сознанию, ради ускоренного воспитания у молодёжи государствообразующего этноса национального мировосприятия. Именно молодёжь единственная подлинная опора революционной партии осуществления Национальной революции.
Появление партии национал-демократии в России неизбежно, о чём свидетельствует политическая история буржуазных революций в ХХ-ом столетии. Такие партии появлялись и в Италии, и в Германии, и в Испании, и в целом ряде других стран, как и Россия, переживавших перед буржуазной революцией бурное промышленное развитие, – появлялись с одними и теми же, в той или иной мере осознаваемыми, целями и задачами. И везде они набирали влияние именно в качестве идеологически яростно отрицающих либеральный парламентаризм партий, не признающих правил политических игр властвовавших режимов диктатур коммерческого интереса. Ясно осознаваемая, закрепляемая в идеологиях революционность, – революционность прогрессивнейшая по сути и по форме, как характерная особенность таких партий, в конечном счёте обеспечивала им поддержку молодёжи, с одной стороны, а с другой – выковывала яркие и сильные характеры исторического масштаба, самоотверженных преобразователей отечества, воистину отцов наций.
Национальная революция не может быть непрерываемой, не может быть протяжённым по времени явлением. Задачи такой революции определяются тем, что она должна самыми решительными мерами создать политические условия для коренного, революционного преодоления накопившихся противоречий между современным уровнем производительных сил и архаичным уровнем производственных отношений внутри конкретного общества, преодолеть кризис общественного сознания, кризис культуры производства созданием политических условий необратимому становлению городского национального общества. Никакой иной причины у Национальной революции нет. Проводящая её партия получает широкую поддержку своей авторитарной военно-политической диктатуре со стороны основной массы социальных слоёв населения, значительной части управленческого аппарата лишь на короткое время, и постольку, поскольку совершает понятное им изменение отношений собственности и смену «гнилого» правящего класса новым, выражающим общественные интересы. Основная масса населения видит в авторитарной диктатуре только средство преодоления текущего экономического и социально-политического кризиса. И главная опасность для осуществляющей Национальную революцию партии поддастся представлениям, что именно в этом и состоит цель такой революции. Непонимание именно данного вопроса приводило к политическому краху ряд революционных националистических режимов крупных держав, как то, режим бонапартизма во Франции, фашистский режим в Италии, национал-социалистический в Германии, националистический в Японии. Особенно поучительно это непонимание причин Национальной революции проявилось в Италии. Задачи Национальной итальянской революции были решены уже к середине 30-х годов, что проявилось в идеологическом и политическом кризисе руководства партии. Национальная революция искусственно затягивалась дольше, чем на десятилетие, до конца Второй Мировой войны, а потому фашистский режим постепенно упускал политическую инициативу. Он не мог больше оказывать прогрессивное воздействие на дальнейшее общественное развитие и вырождался в полицейский тоталитарный режим. А полицейский тоталитарный режим терял поддержку всех слоёв населения, в том числе главной своей социальной опоры – зарождающегося национального среднего класса, так или иначе, требовавшего демократизации, то есть продвижения к национальной демократии, замены революционной авторитарной политики реформаторской политикой.
Исторический опыт других стран позволяет сделать наиважнейший политический вывод. Для осуществления перехода от политики Национальной революции к политике Национальной Реформации необходима политическая партия, теоретически осознающая себя партией становления именно национального среднего класса, строящая свои цели и задачи на основе национал-демократической идеологии. Режимы сознательного или неосознанного свершения Национальных революций прошлого, даже самые идеологически подготовленные, фашистский в Италии и национал-социалистический в Германии, потому и свергались внешними или внутренними силами, что они были частично национал-демократическими, частично выражали интересы национального среднего класса. Не имея ясных стратегических политических целей, их руководители принимали важнейшие политические решения под воздействием текущих настроений традиционного народного патриотизма, а не национал-демократизма. А потому переход к Национальной Реформации, то есть к политике становления национальной демократии, совершался в этих странах после поражения, под надзором капиталистических держав с уже сложившимися национальными демократиями.
Наиболее политически выразительными Национальными революциями в Европе в ХIХ и в ХХ столетиях были соответственно режимы военно-политической диктатуры Наполеона Первого во Франции и национал-социалистов в Германии. Их огромное воздействие на судьбы Европы и мира определилось тем, что эти революции в силу исторических и геополитических причин приобрели в указанных государствах мессианский характер. Авторитарные режимы, проводившие эти революции, революционными войнами подрывали основы традиций феодальных отношений в окружающем жизненном пространстве, вольно или невольно, подталкивали прогрессивные политические преобразования в целом ряде созревших к ним стран. Они проводили эгоцентрично националистическую, но и одновременно и интернациональную политику, ускорявшую появление других буржуазно-капиталистических наций, а потому и оказали столь сильное влияние на становление современного миропорядка.
Русская Национальная революция в силу геополитического державного положения России в Евразии тоже неизбежно, обязательно приобретёт интернациональный характер. Она разовьётся в столь же сложное переплетение решаемых задач чисто национальной социальной революции, но и задач распространения определённого, вполне однозначного политического влияния на те национальные революции, которые произойдут в созревших к ним других странах, – и поэтому воздействие её на судьбы мира будет иметь историческое значение. Русская Национальная революция совпадёт по времени с появлением всевозможных признаков надвигающихся глобальных кризисов, а Национальная Реформация будет протекать в эпоху предельного обострения этих кризисов, когда встанет вопрос о самом выживании, самом существовании человечества. Поэтому уже в течение Национальной революции осуществляющая её политическая сила вынуждена будет искать самые совершенные и перспективные образы социальной, духовной, культурной организации грядущего национального общества, способного не только выживать при этих кризисах, но и эволюционировать в борьбе за существование. Говоря иначе, внешние обстоятельства будут самодовлеюще влиять на протекание Национальной Реформации в России, побуждать становление русского национального государства, как мощной идеологической и военно-политической Сверхдержавы с мессианской ответственностью за судьбу современной цивилизации, больше того, за судьбу человеческого рода и биосферы. Не понять этого из уроков истории и геополитического положения России в Евразии, из того кризиса целеполагания, в который входит остальной мир, как промышленно развитый, так и развивающийся, значит, вообще ничего не понимать в современной межгосударственной и внутренней российской политике.
Первейшая особенность нынешнего конкретно-исторического положения дел в мире состоит в том, что мир существует накануне принципиальной смены типа мирового цивилизационного развития, приближается к появлению единой цивилизации, не имея при этом чёткого и осмысленного понимания причинно-следственных закономерностей происходящего. Современная Россия в этих условиях оказалась ещё не поглощённой буржуазно-либеральными традициями западных городских демократий, но с гибелью русской деревни уже оторвалась от земледельческих, как духовных, так и политических феодально-монотеистических традиций, сближавших её с третьим миром. Она как бы зависла между двумя мирами. Поэтому Россия вынуждена осмыслять и создавать традиции предстоящей социальной Национальной революции применительно к условиям радикального изменения мировых политических отношений, наступление которых ускорится при приближении к вызванным современной экономикой и демографическим взрывом глобальным сбоям в среде биологического обитания человеческого рода.
Складываются обстоятельства, когда развитие основных тенденций информационно-технологической революции должно привести к диалектическому отрицанию зарождающимся параязыческим типом единой мировой цивилизованности, как цивилизованности союза промышленных общественно-экономических наций, отмирающих монотеистических систем идеологического насилия и соответствующих им субконтинентальных цивилизаций, так или иначе, сознательно или нет, но сейчас поддерживаемых либерализмом и коммерческим политическим интересом. И именно либерализм и коммерческий интерес мешают Западу осознать необходимость продвижения к строительству единой мировой цивилизации, стремятся приспособить информационно-технологическую революцию лишь к задачам обслуживания глобального коммерческого капитализма и единого мирового рынка! И в это время Россия оказалась на пороге Национальной революции, немыслимой без самого решительного поворота к научному параязыческому мировосприятию, которое при всевозможных свободах и в условиях устойчивого вытеснения рабочих из производственных отношений средним классом может быть выстроено лишь на представлениях о национал-демократическом общественном самоуправлении. Объединяясь в партию, русские национал-демократы должны будут под давлением этих обстоятельств усваивать самые передовые идеалы новой цивилизационности, как цивилизованности промышленной, тем самым практически прокладывать путь к неотвратимой замене отмирающих монотеистических цивилизаций в глобальном размахе, полностью и окончательно отрицая их, на цивилизацию собственно новую, с принципиально иным созидательным мировоззрением. Но учитывать при этом, что замена будет отнюдь не мирной, а наоборот, станет лишь следствием целой эпохи глобальной войны нового со старым, войны беспощадной и безжалостной, войны на тотальное поражение нового или старого миропорядка.
Потому-то мировоззренческий уровень теоретического и идеологического обеспечения партии национал-демократии очень важен для успеха русской Национальной революции. Потребность в нём приведёт к тому, что лишь на основе убедительной революционной теории и тщательно проработанной мировоззренческой идеологии станет возможным построение дееспособной и энергичной партии действия и воли, готовой и способной бороться за власть в России. Показателем того, что революционная партия возникает, будут её воззрения на окружающий мир, как на продолжение дела русской Национальной революции, готовность не останавливаться перед любой ответственностью, в том числе и за судьбу человечества. Роль идеологов на первых этапах станет решающей в становлении такой партии и в политической борьбе за власть. Но и затем, во власти, будет оставаться неизменно высокой, в том числе при укреплении военно-политической диктатуры национал-демократии, при обеспечении государства наступательной и активной пропагандой, при разработке стратегии наступательной дипломатии, нацеленной на работу с правящими кругами промышленно развитых держав Запада, находящимися под влиянием либерального мировоззрения мирового коммерческого интереса.
Политические проблемы сочетания русской национал-демократической социальной революции с мессианской ответственностью перед остальным миром разрешимы только через появление двух уровней исполнительной власти. С одной стороны, собственно государственной власти, продвигающей сугубо национальные интересы, решающей собственно внутренние задачи Национальной Реформации. А с другой – в России должна возникнуть межнациональная, на расовых принципах основанная власть с правами государства в государстве, занимающаяся организацией передовых социальных сил других наций и их управлением. Эта вторая власть не может быть никакой иной, кроме как орденского вида. СС в национал-социалистической Германии превратилась из службы безопасности партии во вторую власть, выстраиваемую, как орден, из подобных же причин. В то время она не смогла выполнить свою роль в полной мере, так как национал-социализм не поднялся до национал-демократического мировосприятия, вследствие недостаточного развития мировых производительных сил оказался недостаточно глубоко проработан в теории для глобальной роли и ответственности, был исторически преждевременен (не для Национальной революции в Германии, разумеется).
Орденская структура межнациональной власти в эпоху русской Национальной Реформации должна будет набираться из лучших представителей северных цивилизованных наций, чтобы из них на самой серьёзной научно-исследовательской основе шло воспитание элиты военно-политического сословия Нового Мирового Порядка грядущей мировой постиндустриальной цивилизации. В этой цивилизации экономика сможет работать лишь тогда, когда будет строжайшим образом, а при необходимости и беспощадно, поддерживаться “вето” на экстенсивное промышленное развитие при самом решительном подчинении коммерческого интереса промышленному интересу, для чего понадобится жёсткая межнациональная сословная иерархия в качестве политической надстройки на таком общемировом экономическом базисе.