Партия – наш контролер!

Партия – наш контролер!

Схема, по которой большевики предполагали выстроить систему власти, выглядела следующим образом:  члены партии большевиков агитируют население, объясняют ему выгоды социализма и коммунизма; воодушевленное население избирает большевиков или сочувствующих депутатами в Верховный Совет, а Верховный Со­вет принимает социалистические законы и планы, назначает социалистическое правительство, которое руководит страной, организуя всех на исполнение этих законов и указов.

Схема очень простая, очень ясная и, безусловно, работо­способная, но после силового за­хвата в 1917 г. министерских постов в России у большевиков с этой схемой ничего не получилось. И вот по каким объек­тивным причинам.

Министры-коммунисты - это еще не вся систе­ма власти, кроме министров для власти требуются и сотни тысяч чиновников-специалистов. Своих чиновников у боль­шевиков не было, а царские отнюдь не собирались в одноча­сье отказаться от алчности и стяжательства и честно служить новой власти. Т.е. какие бы коммунистические законы Верховный Совет ни принимал, аппарат управления страной не спешил организовывать насе­ление на исполнение этих законов.

Поэтому практически немедленно после взятия власти большевики были вынуждены установить за чиновничьим аппаратом (от аппарата армии до аппарата пенсионного обеспечения) контроль. Сначала при помощи представителей коммунистического правительства - комиссаров. Но это бы­ла полумера, комиссары действовали в одиночку, им не на  кого было опереться.

И вот тогда большевики вынуждены были пойти на един­ственно возможную меру: они реорганизовали партию во все­объемлющую организацию контроля за властью. Но это была вынужденная мера - ошибка, равная преступлению, - из аппарата управления партией был создан второй, параллельный аппарат государственного управления. Деваться было некуда - государственный аппарат был на то время укомплектован либо старыми, либо случайными кадрами, никак не отвечавшими за свое плохое управление Россией. А большевики несли в то время единственную и полную ответст­венность за результаты своего правления, а чисто государствен­ные чиновники - нет!

Вот, к примеру, чиновники железнодорожного ведомства России на службе у большевиков. Скажем, из-за плохого управления ими станцией или дорогой белые или восставшие крестьяне захватят эту местность, эту станцию или дорогу. Что сделают белые или мятежные крестьяне с железнодорож­никами? Да ничего, железнодорожники будут точно так же работать на своих местах и при белых, и при мятежниках. А что они сделают с контролировавшими этих железнодорож­ников коммунистами? Правильно - повесят! Для большеви­ков-контролеров наступит момент очень большой ответст­венности за собственную плохую работу и за плохую работу контролируемых чиновников. Поэтому в тот момент истории нашей Родины именно такое двоевластие было оправданным, поскольку контролеры отвечали за дело в большей мере, чем его исполнители. Но отвечали по факту, а не по осмысленным госу­дарственным законам; по конституциям страны такой контроль коммунистов над органами Советской власти не был предусмотрен. Никто из теоретиков и идеологов марксизма, начиная с основоположников, в своих построениях не представлял коммунистическое общество, как общество, управляемое авангардом рабочего класса, его партией.

Поэтому Советы были не более чем старым идеологическим багажом партгосноменклатуры. Воплощением идеи, с которой они брали власть в 1917 году. От которой отказаться было нельзя, но к которой можно было приспособиться без ущерба для себя. Самостоятельным органом Советы никогда не были.  И для этого были как объективные, так и субъективные причины. Объективные заключались в том, что самостоятельность Советов при общем избирательном праве позволила бы врагам Советской власти сорганизоваться и взять реванш за Октябрь 1917. А это было смертельной опасностью и для страны победившего Октября, и для каждого большевика персонально. Поэтому-то возможность доступа в Советы  для граждан не была одинаковой. Широко практиковалось лишение избирательного права. Неравными были и возможности рабочих и крестьянства. По Конституции 1924 года городские рабочие выбирали депутата от каждых 25 000, а крестьяне от каждых 125 000 избирателей. Так молодая власть защищалась.

Но было бы наивным считать, что среди большевиков были только самоотверженные рыцари, борцы за счастье народа. «Старые большевики», «верные ленинцы», гордившиеся своим   участием в революции и считавшие это пожизненным мандатом на всевозможные привилегии, обсидели посты секретарей обкомов и рескомов партии. Учиться новому они не хотели, строить коммунизм желанием не горели. Для себя они его уже построили. И эта партгосноменклатура была не менее серьезной опасностью для советского государства. Кроме того, что она тормозила развитие страны в преддверие тяжелейшей войны, она также дискредитировала Советскую власть. Ведь новые чинуши ничем  от старых не отличались. «Против чего боролись, на то и напоролись» - так выражалась горечь трудящихся при виде злоупотреблений чинуш. Создатель советского государства – В.И.Ленин – через пять лет после революции признал свое бессилие в борьбе с разрастающимся государственным бюрократическим аппаратом, с номенклатурой. Следующую попытку обуздать ее предпринял его преемник на посту главы государства – И.В.Сталин.