1.1. История экономики города Краткий очерк

Город, по определению, – это населенный пункт, жители которого заняты главным образом в промышленности и торговле, а также в сферах обслуживания, управлении, науки, культуры. Основными критериями отнесения населенного пункта к категории «город» служат: численность его населения и функции, которые он выполняет (одну или несколько – в различных сочетаниях): промышленного производства, организации хозяйства, культурно-политические и административные, функции организации отдыха и лечения. Город появился одновременно с цивилизацией.

Человечество все быстрее переселяется в города. По данным доклада ООН «Состояние городов мира в 2006–2007 гг.», к 2030 г. в городах будет проживать 5 млрд из 8,1 млрд жителей Земли. Опережающий рост городского населения – общемировая тенденция. В 2007 г., по данным ООН, оно впервые в истории превысило сельское: 3,3 млрд человек городского населения против 3,2 млрд сельского. С 1950 г. городское население увеличилось более чем вчетверо, тогда как население Земли в целом выросло за этот же период всего в 2,7 раза. Особенно быстро растут мегаполисы. В 1975 г. в мире насчитывалось всего три агломерации с населением свыше 10 млн человек – Токио, Нью-Йорк и Мехико. В 2005-м их было уже 20 (в том числе Москва). Мегаполисы по-прежнему являются экономическими центрами своих стран. Например, датский Копенгаген дает почти половину ВВП страны, Лондон, Вена и Токио – по 28–34 %[1]. Самый густонаселенный город мира – Мумбай (бывший Бомбей, Индия): 12,8 млн человек, живущих на территории 440 км² (29 042 человека на 1 км²). Если же включать пригороды, то самым многолюдным городом окажется Токио – 35,2 млн человек на 13 500 км². Согласно Гавайскому государственному уложению, принятому в 1907 г., город и округ Гонолулу являются единым и неделимым муниципальным образованием. Округ включает в себя не только остаток территории главного острова Оаху, но и все остальные северо-западные острова Гавайев, растянувшиеся по Тихому океану на 2400 км. Таким образом, Гонолулу занимает самую крупную по сравнению с остальными мегаполисами территорию – 5509 км² – и это при том, что население его составляет всего 876 156 человек.

Город как социально-экономическое целое зародился на базе развитых производительных сил общества. У большинства племен, населявших Европу, Азию, Африку и Центральную Америку, возникновение городов относится к периоду разложения первобытно-общинного строя и утверждения рабовладельческого способа производства.

Самое наличие города в этот период указывало на достаточно развитое разделение труда и обособление сельского хозяйства от ремесленного производства и торговли[2].

Характеризуя общечеловеческую культуру, Маркс и Энгельс отмечают резко выраженные противоположности между городом и деревней: «Город уже представляет собой факт концентрации поселения, орудий производства, капитала… между тем как в деревне наблюдается диаметрально противоположный факт – изолированность и разобщенность»[3].

В то же время необходимым условием развития города является способность сельского хозяйства страны производить избыток продовольственных и технических культур. По словам современных американских экономистов Макконнелла Кэмпбелла Р. и Брю Стэнли Л., «если растущая эффективность агросектора “вытолкнула” рабочую силу из сельского хозяйства, то экономия, обусловленная агломерацией, напротив, “потянула” население и промышленность в поселки, малые и большие города»[4].

Что же такое экономика города, обусловленная агломерацией? Довольно точный ответ на этот вопрос найдем, как ни странно, в античном мире.

Стройный красавец богатырского роста архитектор Динократ решил сделать карьеру вблизи божественного Александра. Отправляясь в Македонию к царю, он взял от родных и друзей рекомендательные письма к вельможам и военачальникам. Приняли его любезно, обещали устроить прием у царя, но медлили. Считая, что ему «морочат голову», Динократ решил действовать сам. Скинув с себя одежду, он умастил тело маслом, голову увенчал листвой тополя, перекинул через плечо львиную шкуру и в таком живописном виде, с палицей в правой руке предстал перед Александром Македонским в тот миг, когда тот творил суд в трибунале.

Удивленный Александр Македонский спросил, кто он такой. «Я Динократ, – последовал ответ, – я архитектор из Македонии, я несу тебе на твое благовоззрение проекты и планы, достойные блеска твоей славы. Я спроектировал преобразовать гору Афон в статую, гигантскую мужскую фигуру: на ее левой длани я наметил постройку грандиознейшего города, а на правой – установку чаши, для стока воды всех рек, текущих на той горе, с таким расчетом, чтобы из этой чаши вся вода изливалась в море».

Александра Македонского восхитила идея проекта. Но он тут же спросил, есть ли вокруг выбранной местности пахотные земли в достаточном количестве для обеспечения городского населения продовольствием? Динократ предполагал обеспечивать город продовольствием исключительно путем подвоза его из-за моря. Узнав это, полководец преподал архитектору урок экономики, когда город не может существовать без поступления сельских продуктов. «Динократ, – сказал он, – я отдаю должное твоему проекту в части его великолепной композиции и восхищаюсь ею, но я вижу, что тот, кто решил бы селить людей на такого рода месте, заслужил бы неминуемые упреки за свое решение. Ведь все равно как новорожденный младенец без молока кормилицы не может быть вскормлен и выращен до следующих в жизни возрастных ступеней, так и город без прилегающих полей и непрерывного к нему притока из злаков не может расти, не может без изобилия средств питания отличаться многолюдством и без наличия источников из запаса содержать население. Поэтому в такой мере, как я одобряю проект сам по себе, в такой же мере неодобрительно отношусь к выбору места».

Города возникают на той исторической ступени, когда в обществе происходят процессы общественного разделения труда в социальной дифференциации и в связи с этим из основной массы населения, занятой однородным сельскохозяйственным трудом, выделяются другие социальные группировки, концентрация которых в определенных населенных пунктах и приводит к образованию поселений городского типа (некоторые историки обозначают это важное историческое событие термином «городская революция»).

Археологические раскопки показывают, что уже в VII–IV тысячелетиях до н. э. образовались сравнительно крупные поселения оседлых земледельцев с компактно расположенными жилищами из глины или сырцового кирпича (Чатал-Хююк в Малой Азии, Иерихон в Палестине, Анау, Намазга-Тепе в Средней Азии и др.).

Наибольших размеров достигали обычно города, бывшие крупными административно-политическими и религиозными центрами.

В связи с развитием ремесла и обмена все большую роль начинает играть ремесленно-торговое население. В начальный период истории Древнего мира (IV–II тысячелетия до н. э.) местом образования важнейших городских центров были наиболее развитые тогда речные цивилизации междуречья Тигра и Евфрата и долины Нила, а несколько позже также долины Инда, где благодаря специфическим особенностям экономики, основанной на ирригационном земледелии, сложились определенные благоприятные условия для раннего развития классового общества и городов – шумерские города Ур, Лагаш, Ниппур, затем Аккад, Ашшур, Вавилон – в Месопотамии, Мемфис, Фивы – в Египте, Мохенджо-Даро и Хараппа – в бассейне Инда.

Уже в III тысячелетии до н. э. Месопотамия была многолюдной страной со многими городами, лежащими на большом расстоянии один от другого. Города были различны по величине, но в шумерской и аккадской терминологии их размеры не различались. Даже городская стена не всегда подчеркивала величину города, впрочем, она была необязательна. Самым крупным городом в Халдейский период был Вавилон площадью 2500 акров. Аристотель приводит рассказ о поразительных размерах Вавилона: «…уже три дня прошло, как Вавилон взят, а часть жителей города ничего еще об этом не знала»[5].

В начале III тысячелетия до н. э. на территории города-государства Лагаш существовало, помимо «столицы», несколько небольших процветающих городов, возникших возле того или иного храма[6]. В основной массе жители Лагаша были земледельцами и скотоводами, лодочниками и рыбаками, торговцами и ремесленниками. Экономика этого древнего города-государства носила необычный для своего времени смешанный характер: она была частично «обобществленной» и «планируемой», частично – «свободной». Вся земля в принципе принадлежала храму бога города, который распоряжался этой землей от имени всех горожан. Но в действительности, если служители храма и владели значительными земельными наделами, которые они сдавали в аренду издольщикам, большая часть земли все же принадлежала частным лицам. Даже бедные граждане владели участками земли, садами, домами и скотом. Однако из-за жаркого засушливого климата управление системой орошения и водоснабжения, от которого зависели жизнь и благосостояние всего города-государства, неизбежно должно было осуществляться на общественных началах.

Тем не менее экономика города была относительно свободной и ничем не регулируемой. Богатство и нищета, успех или разорение в какой-то мере зависели от предприимчивости и энергии каждого жителя. Наиболее трудолюбивые ремесленники продавали свои изделия на свободном рынке города. Купцы-посредники вели активную торговлю по суше и по морю с соседними государствами. Вполне возможно, пишет американский профессор Крамер, что среди них, помимо представителей храма, были частные лица. Граждане Лагаша оберегали свои права и встречали с недоверием любые действия властей, которые могли ущемить их экономические интересы или личную свободу, ибо эти исконные права составляли основу их жизни.

Однако жестокие войны, возникающие время от времени по разным причинам (чаще, как это случалось и позже, – из-за честолюбивых амбиций правителей), приводили к установлению запредельно высоких налогов. Во время одной из войн, захватив в свои руки бразды правления, члены дворцовой клики не желали отказаться от них и в мирное время, так как это давало им неисчислимые административные и экономические преимущества. Постепенно отчисления в казну, налоги, сборы, пошлины и обложения достигли в Лагаше невиданных размеров.

Неизвестный «историк», живший в Лагаше четыре с половиной тысячи лет назад, рассказывает о событиях, свидетелем которых ему пришлось стать[7].

По его рассказу, смотритель над лодочниками захватывал лодки. Смотритель над скотом захватывал крупный скот. Смотритель над рыбными угодьями захватывал рыбу. Когда житель Лагаша приводил во дворец овцу для стрижки, он должен был платить пять шекелей[8](если овца была белой)… По всей стране, от края до края, «всюду были сборщики налогов». И только с приходом к власти нового правителя Урукагина «не осталось ни одного сборщика налогов». Сохранились глиняные таблички, на которых рассказчик поясняет: дом простого человека был рядом с домом «большого человека». «Большой человек» сказал ему: «Я хочу купить твой дом». Если простой человек скажет: «Заплати мне ту цену, которую я считаю справедливой», и если он («большой человек») не купит дом, этот «большой человек» не должен «вымещать зло» на простом человеке[9].

Археологические раскопки подтверждают быстрый рост городов на Востоке. Известно также, что против чрезмерности роста городов еще во времена царя Давида яростно боролись консерваторы-яхвисты. Проблема размеров городов была связана с огромным количеством факторов и имела существенное значение для управления и экономики.

На протяжении пятнадцати столетий Вавилон оставался экономическим, политическим и культурным центром Древнего Востока. Вавилоняне и ассирийцы (а не европейцы в XVIII и XIX вв.) первыми стали строить города с прямыми улицами, пересекавшимися под прямым углом. Раскопки в районе озера Ван обнаружили город, построенный по единому плану. Город имел квадратную планировку, каждая улица была шириной 5 м и только главная несколько шире – 7 м. Исследователями установлено, что все дома строились одновременно и имели стандартные размеры.

Оба эти фактора – одновременность возведения и стандартные размеры домов – могут быть расценены как четкая и рациональная организация экономики и строительства, хотя историки и не располагают цифровыми данными, подтверждающими эту версию.

По свидетельству древнегреческого историка Геродота, в Вавилоне были дома в три и даже четыре этажа. Основным же типом жилого дома, известного нам по рельефам, был одноэтажный оштукатуренный дом из сырцового кирпича с дверью и узкими бойницами вместо окон. В таком доме было до 5—10 комнат – в зависимости от благосостояния хозяев.

Экономика Древнего Египта в основном базировалась на земледелии. Главными культурами были ячмень и эммер (разновидность пшеницы). Самыми распространенными плодовыми деревьями были финиковая пальма, инжир и гранат. Из овощей были известны чеснок, лук-порей, огурцы. Основой жизни был хлеб, а любимыми напитками – пиво и виноградное вино. Домашних животных (овец и коз) разводили в большом количестве как для пропитания, так и для выделки кож. Скот играл столь важную роль в экономике, что первые фараоны исчисляли время своего правления по производившимся каждые два года переписям стад. Добыча меди в большом количестве на синайских рудниках стала процветающей отраслью древнеегипетского хозяйства. Золото и в меньшем количестве серебро египтяне получали из юго-восточной пустыни и Нубии. Своего железа Египет не знал, и оно почти не применялось в производстве и обиходе. Грузы разнообразных иноземных товаров доставлялись в Египет из Западной Азии, с Кипра, Крита, из верховьев Нила и с восточного побережья Африки. Специальные экспедиции отправляли к берегам современного Сомали для покупки предметов роскоши и благовоний (ладана, мирры и др.), необходимых для богослужений. На шахтах и рудниках работали в основном пленные иноземцы. На этих и других общественных работах, требовавших приложения больших физических сил, нередко использовались подразделения египетских войск. Вероятно, существовало и рабство, но о положении и правах рабов сохранилось мало сведений.

Профессор А.В. Бунин классифицирует древние египетские города по их ведущему направлению: 1) столицы; 2) храмовые города; 3) торговые города; 4) стратегические укрепленные пункты. Наряду с городами в Египте получили развитие своеобразные населенные пункты, предназначенные для строителей пирамид, ирригационных сооружений, крупных дворцовых и храмовых комплексов.

Вопросы экономики древнеегипетского города решались в условиях чрезмерных затрат физического труда и финансов. Рабочая сила была дешева и неограниченна, но материальные и финансовые затраты были настолько велики, что приходилось изобретать способы их снижения. В Египет, бедный лесом, дорогостоящая древесина ввозилась из далекого Ливана и даже Греции. Поэтому старались употреблять ее только в самых необходимых случаях – для столярных изделий, перекрытий и столбов. Дерево нужно было экономить, а потребность в нем увеличивалась. Когда это было возможно, на изготовление ворот-дверей, дверных и оконных рам, потолочных балок и т. п. шла местная акация-сикомора, не столь прочная, но более дешевая. Применяли также стволы пальм и даже связки из тростника и камыша, которые разнообразно сочетались с конструкциями из кирпича-сырца.

В Египте трудно было найти более дешевый и простой строительный материал, чем почва, состоявшая из наносных лессовых пород, смешанных с глиной. Поэтому жилые дома египтян строили из сырцового кирпича. Стены и колонны храмов сооружались из необработанного камня.

Для экономики египетского города характерно многовековое сохранение традиций. Это проявляется и в строительстве: материалах, в типах сооружений, методах строительства. Говоря о египетском храме, историк Х.А. Кинк отмечает, что во времена Нового царства выдерживался единый план строительства. В сложившихся планировочных решениях храмов добивались экономии строительных материалов и трудовых затрат[10].

В египетском строительстве поражает не только сам результат, но и тот факт, что возведение грандиозных пирамид и храмов было тщательно организовано и к вопросам экономики строительства относились без пренебрежения.

Рост экспортной торговли и строительство дворцов и храмов в эпоху Нового царства сделали ремесленников самой значительной социальной группой. Наряду с ремесленниками, объединенными в своеобразные корпорации – «са», в городах Египта находились крупные и средние землевладельцы, бюрократический аппарат, жрецы, наемные войска, работники аппарата торговли с другими странами.

Французский историк архитектуры Огюст Шаузи отмечает: «Вынужденные экономно расходовать дорогое дерево, египтяне возводили остов здания из кирпича, а деревом, в виде мелких брусков и тонких досок, заполняли лишь пролеты»[11].

При сооружении монументальных построек значительная часть трудовых, материальных и финансовых затрат связана со вспомогательными работами. По словам Геродота, для доставки блоков на строительство Великой пирамиды была сооружена специальная дорога, строившаяся 10 лет, вдвое меньше, чем сама пирамида[12]. Огромные усилия, затраченные на сооружение дороги, были оправданны.

Египетские сооружения требовали не только огромных трудовых затрат, но и стоили больших денег. По утверждению Геродота, даже на пирамиду сравнительно малого размера были израсходованы бесчисленные тысячи талантов[13]. О расходах, которых требовали отдельные сооружения, мы знаем из следующего свидетельства Геродота: «Цари эти пожелали оставить по себе общий памятник, ради чего сооружали лабиринт выше Миридского озера, подле так называемого Города крокодилов. Я видел его и нашел, что он выше всего описанного. Действительно, если бы собрать вместе эллинские укрепления и другие сооружения, то оказалось бы, что они стоили меньше труда и денег, нежели лабиринт, хотя в Эфесе и на Сааме есть замечательные храмы». (Показательно, что Геродот акцентирует внимание на затратах труда и денег.)

Грандиозные египетские сооружения возводились медленно и долго. Располагая рабочей силой в неограниченном количестве, фараоны строили обстоятельно, и строительство длилось десятилетиями.

В I тысячелетии до н. э. значительно расширилась область распространения классовых обществ, в городах произошли важные социально-экономические сдвиги. На этой стадии развития началось широкое применение железа, поэтому города этой эпохи иногда называют городами железного века. В это время образовались крупные по масштабам Древнего мира города в Китае (города появились здесь в бассейне Хуанхэ еще во II тысячелетии). Образуются новые и старые города в Передней Азии (Вавилон, ставший крупнейшим городом середины I тысячелетия, Ниневия в Ассирии, Иерусалим, города Финикии Тир и Сидон, ведшие обширную торговлю на Средиземном море и основавшие на его побережье колонии, в том числе Карфаген в Северной Африке).

В середине I тысячелетия до н. э. складываются античные города-государства (полисы), состоявшие из самого города и прилегающих к нему территорий, средоточие общественной жизни. В античных городах Греции находились храмы, различные общественные здания и сооружения (стадионы, театры, термы, рынок), портовые сооружения, дома купцов, ремесленников и т. д. Вся античная цивилизация носила ярко выраженный городской характер. Экономические ресурсы всей Греции сосредоточились в Афинах, сюда стали стекаться лучшие творческие силы. В античность город считался олицетворением цивилизации, поскольку предоставлял максимум возможностей для всестороннего развития способностей человека.

Переход к классовому обществу способствовал развитию производительных сил. В VII–VI веках до н. э. стали применяться сложные орудия – ручной жернов для размола зерна, рычажный пресс для выработки вина и оливкового масла. Распространяется литье металла, появились плавильные печи, приспособления для механической обработки металла. В строительстве стал широко употребляться камень (известняк, гранит, мрамор), для перевозки и подъема каменных плит применяли прямоугольные рамы и наклонную плоскость, распиловка твердых пород производилась особыми пилами.

В Афинах, являвшихся крупным ремесленным центром, основная масса рабов использовалась в промышленном производстве. Широкое распространение получили рабовладельческие ремесленные мастерские – эргастерии. Преобладали мастерские с 10–12 рабами, но встречались эргастерии, имевшие несколько десятков рабов. Эргастерии приносили большой доход, не меньший, чем морская торговля, считавшаяся наиболее прибыльной отраслью.

В середине V в. до н. э. Афины стали политическим и экономическим центром всей Греции, превратились в торговый город мирового значения. Афинский порт Пирей господствовал в торговле всего Средиземноморья. Огромные обороты пирейского порта приносили большой доход государству. Через Пирей экспортировалась продукция греческих полисов – вина, оливковое масло, металлы и разнообразные ремесленные изделия. Афины особенно славились своим керамическим производством, гончарные изделия этого города выделялись совершенством формы и отделки. В Пирей прибывали товары из многих стран: железо и медь из Италии, хлеб из Сицилии и Причерноморья, слоновая кость из Африки, пряности и предметы роскоши из стран Востока. Особенно важное значение имел для Афин ввоз хлеба, так как зерновое производство Аттики не обеспечивало потребностей возраставшего городского населения. Хлебная торговля находилась под контролем государства. Крупной статьей импорта были рабы. Для греческих полисов главным средством пополнения рабочей силы служила работорговля. Крупнейшим невольничьим рынком стали Афины.

Наряду с торговлей развивалось ростовщичество, которым занимались владельцы меняльных лавок – трапезиты. Трапезиты осуществляли также переводные операции и брали деньги на хранение. Крупные ростовщические операции вели храмы.

Афины стали также и основным торговым центром: в торговых лавках и на базарах крестьяне продавали вино, овощи, растительное масло, древесный уголь и покупали привозной хлеб, рыбу и другие продукты. В Афинах велась торговля с колониями и странами Востока: из Египта привозили зерно, льняные ткани, из Карфагена – ковры, из Африки – слоновую кость, из Причерноморья – зерно, скот, мед, воск и кожи. Чаще всего эти товары сразу же перепродавались в другие города. В V–IV вв. до н. э. общий валовой оборот только в Пирее, главной гавани в Афинах, достигал примерно 2 тыс. талантов. Для тех времен это была огромная сумма (серебряный греческий талант весил около 26 кг). Значительно росло денежное обращение, увеличилось число кредитных и ростовщических операций. Развивался и валютный обмен благодаря чеканке монет в каждом полисе Древней Греции.

При сравнении с другими цивилизациями товарно-денежные отношения, благополучно формировавшиеся в Греции, были необычны для того времени. Ученые считают, что уже в древности в Средиземноморье появилась своеобразная модель экономики, из которой позднее стал формироваться европейский капитализм. Хозяйство в Древней Греции носило натуральный характер. Натуральное хозяйство – хозяйство, удовлетворяющее свои потребности исключительно за счет собственного производства, т. е. продукты труда предназначаются для внутреннего потребления, а не для продажи на рынке. В результате натурального хозяйства товарно-денежные отношения развивались по-разному – в одних полисах были развиты сильнее, а в других – слабее. В полисах были заложены основы древней демократии (власти народа) и товарно-денежных отношений.

Для V в. до н. э. было характерно не столько строительство новых городов, сколько восстановление старых, поврежденных или разрушенных персами. Однако, восстанавливая такие города, как Пирей или Милет, греки не повторяли старых, нерегулярных градостроительных приемов. В это время греки начинают применять новую регулярную планировочную систему. Планировку Фурий, Милета и Пирея связывают с именем Гипподама, которому Аристотель приписывает авторство в своеобразном проекте идеального политического строя[14].

В V–III вв. до н. э. получило значительное развитие ремесленное производство в крупнейших городах материковой и колониальной Греции. Большинство ремесленного населения было занято выделкой керамики, оружия, тканей и ювелирных изделий. В V в. до н. э. уже существовали ремесленные мастерские, в которых работали преимущественно рабы. Так, например, в афинской мастерской, принадлежащей Лисию, работало около 100 рабов, а в кожевенной и мебельной мастерских, принадлежащих отцу знаменитого оратора Демосфена, было занято 55 рабов. Наряду с рабами в ремесленном производстве работали и свободные люди, выполнявшие главным образом государственные строительные заказы. Все они населяли ремесленные районы, находящиеся либо вблизи рынков, либо у городских окраин, например, большой район гончарного производства в Афинах, известный под названием «керамика». Широкое развитие международной торговли превратило торговцев в одну из наиболее влиятельных социальных групп. В крупнейших торговых городах (Милет, Пирей) существовали специальные торговые кварталы, располагавшиеся близ рыночных агор, пристаней и складов.

В крупных греческих городах (Афины, Коринф, Эфес, Милет, Пирей) в V–III вв. до н. э. было по 100 тыс. жителей. Население Агригента и Сиракуз обычно исчисляется от 100 до 200 тыс. человек, а население Александрии, Антиохии и Селевкии на Тигре определяется в 300, 400 и даже 500 тыс. жителей. В эллинистический период Афины занимали территорию 220 га, и, следовательно, при населении 100 тыс. жителей средняя плотность составляла 450 человек/га. Еще более высокая плотность была в Пирее (около 600 человек/га), Александрии (около 700 человек/га) и Милете, где при территории 100 га плотность составляла до 1000 человек/га [15].

Сопоставление этих цифр с плотностью современных больших городов позволяет предположить, что сведения о численности населения одноэтажных греческих городов с многочисленными внутренними дворами-перистилями и размеры акрополей и агор преувеличены по крайней мере в 2 раза[16].

Греки тщательно подбирали наиболее удобное место для города, чтобы при минимальных затратах труда и строительных материалов достигнуть наилучших результатов. Наряду с удобными гаванями они искали благоприятные микроклиматические условия. Города должны были быть защищены от северных ветров горами и подняты над заболоченной территорией. Для строительства города греки выбирали относительно ровное место, с каменистым участком и пологими склонами, так как в этих случаях отпадала необходимость в мощении улиц и площадей, территория города освобождалась от ливневых вод естественным путем.

В греческих городах торговля производилась на специальных рыночных агорах, возникавших среди рядовых городских кварталов. Вплоть до V в. н. э. архитекторы не строили специальных площадей. Тем не менее площади возникали, так как перед главными храмами нужно было оставлять свободную территорию, предназначенную для религиозных и гражданских собраний. В Афинах архитектор Писистрат начал строительство площади общественного назначения, но и эта площадь не получила упорядоченного плана. Много лет спустя, когда после нашествия персов Кимон дал распоряжение обсадить эту площадь платанами, была сделана первая попытка придать афинской агоре архитектурно организованные формы.

Кульминацией расцвета древнегреческого города Афины были 40-е и 30-е годы V в. до н. э. Со своим 200-тысячным населением это был по тому времени большой город, насчитывавший более 10 тыс. домов. В 40-е годы во главе афинской демократии встал Перикл – выдающийся политический деятель, покровитель наук и искусств. Используя выгодное политическое положение Афин, фактически подчинивших себе греческие государства, Перикл объединил в своих руках громадные материальные ресурсы, а строительство, например, Афинского акрополя объявил общегородским делом.

Перикл придавал строительству исключительно большое значение, с его помощью решая социально-экономические задачи. В городах оседали свободные от войн молодые и здоровые мужчины. Перикл не хотел, чтобы эти люди оставались без государственной поддержки, но в то же время он считал нежелательным, чтобы они получали деньги, ничего не делая и проводя время в праздности. Поэтому он поспешно вносил один за другим в народное собрание проекты больших сооружений. Представленные им планы требовали применения труда самых различных ремесленников и притом в течение длительного времени.

Древняя Греция – страна с развитой городской культурой. Представления о наиболее приемлемых размерах поселений описаны в «Политике» и «Законах» Платона, с которыми в своей «Политике» полемизирует Аристотель, предлагая наиболее приемлемую, по его мнению, численность городского населения, критерии выбора подходящей территории и способы ее благоустройства, а также виды общественных зданий и их наиболее благоприятное расположение на территории города.

Из этой книги Аристотеля известен древнегреческий градостроитель Гипподам Милетский, предлагающий, например, шахматный прямоугольный план города, чем предугадал «идеальные» прямоугольные города эпохи Возрождения, классицизма, промышленные центры XIX в. и многие города XX в. Однако с прямоугольным планом города не очень соглашался Аристофан, который в своей комедии «Птицы» говорит о радиальном расположении улиц, сходящихся к центральной площади.

Свое представление об «идеальном» городе, правильно ориентированном по сторонам света и построенном с учетом природных условий, высказывает также древнегреческий врач Гиппократ.

Все строительные рабочие делились на квалифицированных и неквалифицированных. К первым относились плотники, скульпторы, медники, каменщики, золотых дел мастера, размягчители слоновой кости, живописцы, эмалировщики, чеканщики. Представители этих профессий имели дело с материалом, требующим обучения, навыка, квалификации. Кроме них, в строительстве участвовали вспомогательные работники, в первую очередь те, кто обеспечивал транспортировку строительных материалов по морю и по суше. В доставке материалов участвовали купцы, мореходы, кормчие, каретники, извозчики. В строительстве принимали участие также канатчики, кожевники, шахтеры, дорожные рабочие. При этом работы производились так, что каждый из квалифицированных руководителей работ имел под своим началом целую армию неквалифицированных наемных чернорабочих из простого народа.

Наиболее точные сведения о внутреннем устройстве и работе греческих «строительных организаций» известны из договоров и отчетов о расходах материалов и денег. Из текстов договоров также вытекает, что, как правило, материалы доставлялись государством: большие работы отдавались на подряд; штукатурные работы, работы по обтеске и скульптурные работы выполнялись то сдельно, то поденно.

Рассмотрев полученную от архитектора «рабочую документацию», администрация стройки сдавала на торгах подряды на все части строительства. После этого между «строительной комиссией» и подрядчиком заключался договор, в котором фиксировались условия сдаваемого строительного заказа, сроки его выполнения.

Когда дело касалось регулирования расходов, то нередко возникали споры. Платежеспособность поручителя была главной гарантией, но государство обеспечивало себя, кроме того, и более непосредственной мерой, применяя вычет в размере одной десятой из каждой выплаты. Желая предупредить споры, укрепить дисциплину на стройке, на камнях делали отметки о месте их происхождения.

Строительные работы велись по системе подрядов, широко распространенной в Греции. Организация подрядов находилась в руках строительных комиссий. При этом основную работу по подготовке подрядной документации производил архитектор. Он же распределял участки работы, которые подрядчики могли вести независимо друг от друга. Для этого архитектор выписывал из строительной программы соответствующий раздел, дополняя его необходимыми цифрами, а также «рекомендациями» о способах кладки, инструментах, материале и сырье.

В Древней Греции существовали специальные законы, относящиеся к экономике строительства. Так, в Эфесе существовал жестокий, но не лишенный справедливости закон. По этому закону архитектор, принимая подряд на какое-либо общественное сооружение, обязан был объявить, в какую сумму это обойдется. Одновременно с передачей заказчику сметы архитектор передавал свое имущество в залог правительственной власти на все время, пока не будет закончена стройка. От точности расчетов и умелого распределения затрат зависели престиж архитектора, число и характер будущих заказов. Если по завершении строительства расход оказывался точно соответствующим сделанной ранее заявке, архитектор получал в виде отличия почетные декреты и награды. Закон предусматривал варианты отклонения от сметной стоимости. Если к смете требуется добавление не более четвертой части стоимости сооружения, то эта четверть возмещается за общественный счет, и архитектор не несет никакой денежной ответственности. В случае если на сооружение израсходовано более четверти сверх заявленной сметы расходов, то перерасход на завершение сооружения взимается с имущества архитектора. В пору широкого размаха строительства это имело большое значение. Не умея строить один дом, отмечал Сократ, как можно браться за десять тысяч.

Необыкновенного расцвета в первые века нашей эры достиг Рим. Город стал настоящей столицей мира, политическим и культурным центром огромной империи. Именно от этого времени идет пословица «Все дороги ведут в Рим». Судя по количеству потреблявшейся воды, а также по вместимости цирков, амфитеатров и других общественных сооружений, население самого Рима составляло примерно 1,5 млн человек. Это был очень большой город. Другие римские города также были крупнее многих греческих городов классического и эллинистического периодов, но достигали, как правило, 25–30 тыс. жителей.

По оценкам некоторых историков, в ранний период Римской империи Апеннинский полуостров был урбанизирован на 30 %. Для сравнения: в 1700 г. уровень урбанизации в Бельгии составлял 22 %, в Нидерландах – 39 %, в Италии и Испании – около 20 %, в Англии – 10 %. Используя данный показатель урбанизации, Питер Темин пришел к выводу, что показатель валового внутреннего продукта на душу населения в Италии римской эпохи был близок к аналогичному показателю в Нидерландах, Испании и Италии 1700 г., т. е. к положению, существовавшему всего за столетие до индустриальной революции. Данные для выявления размера ВВП были получены в результате сравнения уровня заработных плат в городских районах и цены пшеницы.

Уровень урбанизации за пределами Римской империи был ниже и был близок к 10 %. Это означает, что доходы римлян, живущих в пределах современной Италии, были в два раза выше, чем во всей остальной империи. Даже если принять во внимание предположение некоторых историков о том, что уровень доходов в римской провинции был близок к прожиточному минимуму, средний доход обеспечивал жителям достойное существование, о чем свидетельствует стабильный рост населения.

Экономика Римской империи существовала по законам рынка. Политическая стабильность, гарантия личной безопасности и развитая система образования также способствовали экономическому развитию Древнего Рима. Все это позволило римлянам обеспечить такие темпы экономического роста и столь высокий уровень благосостояния, которые странам Европы не удавалось превзойти на протяжении почти двух тысячелетий[17]. Это же главный вывод Питера Темина (Peter Temin), автора книги «Экономика Римской империи раннего периода» (The Economy of the Early Roman Empire)[18].

Распределение доходов и имущества в раннюю эпоху Древнего Рима было крайне неравномерным. Небольшая группа людей, входящих в элиту империи, возглавляла общество и экономику империи, население которой составляло около 50 млн человек. В данную элиту входили несколько сот сенаторов и несколько десятков тысяч всадников, которые обладали огромным имуществом. На другом полюсе общества находились крестьяне, рабы и колоны. Существовал также некий промежуточный класс, включающий торговцев, купцов и работников «сферы услуг», которые поставляли товары и услуги для элиты.

В раннюю эпоху Римской империи население Рима насчитывало около 1 млн человек. По подсчетам экономистов, для того чтобы прокормить такое количество людей, Риму было необходимо ввозить 150–300 тыс. т зерна в год, не считая иных основных продуктов рациона – оливкового масла и вина. Экономика Рима в I–II вв. н. э. была достаточно интегрирована в торговую систему Средиземноморья (хлеб поступал из Египта и Черноморского бассейна, вино – из Малой Азии, Греции и Иберии – современной Испании и т. д.) и, следовательно, могла использовать сравнительные преимущества региональных стран.

Существовали высокоразвитые рынки капитала и труда. Римляне заимствовали и брали взаймы друг у друга довольно часто. Выдавались как производственные, так и потребительские кредиты. Кредиты выдавались также для финансирования торговых операций. Римские торговцы и перевозчики могли купить страховку. Детальный анализ данных займов и кредитов показывает, что они предоставлялись бизнес-партнерам, а не только своим родным и друзьям, хотя заимодавцы и кредиторы, естественно, были знакомы с репутацией потенциальных заемщиков.

В Древнем Риме существовал развитый финансовый рынок. Существовало огромное количество всевозможных займов, процентная ставка за использование которых была близка к 1 % в месяц, или 12 % годовых, что являлось максимально допустимой величиной процента. Наличие фиксированного процента на всевозможные кредиты свидетельствует о том, что древнеримский финансовый рынок был далек от полной свободы. В Древнем Риме были распространены банки, принимающие вклады и выдающие кредиты населению. Некоторые вклады сдавались на хранение – банк обязывался обеспечить их физическую сохранность без выплаты процента вкладчику. Другие вклады приносили доход и использовались банками для совершения инвестиций.

Особенностью фискальной политики было то, что Римская империя не брала взаймы, а оперировала на основе наличных операций.

Рим должен был обеспечить достаточное количество налоговых поступлений в свою казну, чтобы покрыть свои будущие расходы. Будучи центром огромной империи, Рим мог обеспечивать себя материально: налоги, трофеи и рабы лились в столицу нескончаемым потоком.

Экономический рост обеспечивался также наличием четких законов для бизнеса, в рамках римского права, которое стало основой для создания правовой базы для многих современных стран Европы. Существование большого количества социальных и неформальных институтов дополняли юридическую и рыночную базу Древнего Рима.

В начале III в. н. э. под влиянием различных факторов начался кризис Римской империи. Тогда Рим столкнулся с сильной инфляцией (ранее ее уровень не превышал 1 %). Тем не менее после знаменитой чумы Антонина цены выросли вдвое. Тогда же исчезли римские банки.

Пестрый социальный и профессиональный состав населения Рима ярко охарактеризован философом-стоиком I в. Сенекой в письме к своей матери: «Оглянись на эту массу людей, их не вмещают даже дома безмерного города… Нет такого вида людей, которого не было бы в городе, где за добродетели и за пороки дают большие деньги». Однако в городе отсутствовали производящие категории населения, что объясняется просто: Рим был культурным и научным центром, но не имел значения производящего центра. По-видимому, это не относилось лишь к строительству.

Характерной особенностью древнегреческой архитектуры является утилитарность сооружений. Об акведуках, которые снабжали водой императорский Рим (в век Августа было девять акведуков), Фронтин говорил, что нельзя сравнивать их «каменные громады с бесполезными пирамидами Египта или с самыми прославленными, но праздными сооружениями греков». Об этом также писал Цицерон: «Но предпочтительны расходы на сооружение городских стен, верфей, водопроводов и всего того, что служит государству на пользу».

Римляне видели «пользу» своих сооружений не только в социальном, но и в чисто экономическом смысле слова. Зрелищные сооружения, где выступали гладиаторы, приносили большую прибыль их владельцам, были «рентабельны», Цицерон писал: «…отдай своих гладиаторов внаем для игр, и уже после двух боев твои деньги вернутся к тебе». Тит упрекал своего отца, императора Веспасиана в том, что и нужники он обложил налогом. Веспасиан ответил фразой, вошедшей в историю: «Деньги не пахнут».

Во времена Августа архитектура включала в себя понятие дистрибуции. «Дистрибуция, – писал Витрувий, – есть целесообразное распоряжение ресурсами и местом и экономное регулирование расходов разумным расчетом».

Располагая огромными денежными и трудовыми ресурсами, древние римляне в основном умели ими пользоваться рационально, организовывать рабочую силу, экономно расходовать строительные материалы и конструкции, а когда по воле императоров, позволяющих «играть средствами империи», производились неразумные траты, это немедленно осуждалось здравомыслящими современниками.

В VIII–VI вв. до н. э. хозяйственной единицей Рима стала большая патриархальная семья, включавшая и рабов. Патрицианская семья получала от общины участок земли во владение и приусадебный участок площадью в 2 югера (0,5 га) в собственность. Особую группу жителей составляли плебеи – они не могли пользоваться общинной землей и занимались главным образом ремесленной и торговой деятельностью.

Планировка римских городов зависела от назначения, местоположения и занимаемой городом территории. Крупные города, и особенно те из них, которые размещались в пересеченной местности, не имели правильной планировки. В небольших городах (Аоста, Тимгад), как и в военных лагерях, преобладала регулярная прямоугольная планировочная система.

Римский архитектор Витрувий (I в. н. э.) приводит прием, которым пользовались в античном мире, чтобы выбрать место для основания города. «Наши предки, – пишет Витрувий, – при заклании в жертву животных, которые паслись в тех местах, где предполагалось закладывать укрепленные города или разбивать постоянный лагерь, рассматривали печень этих животных, и если эта печень с первого раза оказывалась посинелой и поврежденной, то они производили заклание еще других животных, задаваясь вопросом, в силу ли болезненности или в силу недоброкачественности корма оказывается поврежденной печень. Когда после нескольких экспериментов они убеждались, что природа печени цельна и не повреждена действием воды и корма, тогда они на том месте закладывали городское укрепление. Если же они находили в ней изъяны, то изменяли выбор, рассуждая, что в данных местах точно так же и для человеческих организмов будут пагубными источаемая вода и произрастающий корм. В силу этих соображений они уходили с того места и меняли районы в поисках здоровых во всех отношениях условий»[19].

В VI–V вв. до н. э. в этрусских городах создаются различные ремесла, активизируются торговые операции. Оборонительное вооружение – шлемы, панцири, наколенники и т. д. – изготовлялось преимущественно из бронзы, в широком употреблении были бронзовые сосуды, зеркала и разнообразные украшения. Они имели спрос за пределами Италии, в частности в Афинах и других греческих городах. Самым массовым из ремесел в Италии было керамическое: разнообразная посуда, тара, водопроводные трубы, черепица, строительные и архитектурные детали, сырцовый кирпич, погребальные урны, светильники. В Этрурии в самых широких масштабах вырабатывали терракотовые (т. е. из обожженной глины) статуэтки и круглую скульптуру. Особенно славилась этрусская чернолаковая посуда с рельефными украшениями «буккеро». Меньшее значение имело текстильное ремесло, долго сохранявшее связи с домашним хозяйством, однако в IV–III вв. до н. э. шерстяные ткани вырабатывались уже в особых мастерских города Тарента, а льняное полотно и парусный холст – в городе Тарквинии. Крупным ремесленным центром в Лации был Рим.

Легендарному царю Рима Нуме Помпилию приписывали учреждение восьми ремесленных коллегий (флейтистов, золотых дел мастеров, медников, плотников, валяльщиков, красильщиков и башмачников). В мелких ремесленных мастерских VI–III вв. до н. э. работали сам хозяин, члены его семьи и несколько рабов. Сохранившиеся надписи, упоминающие рабов, находки больших керамических печей свидетельствуют о начале проникновения рабского труда в различные ремесла. В VI–III вв. до н. э. Италия становится ареной довольно активных торговых контактов, причем устанавливаются не только внешние, но и внутрииталийские торговые связи. Наряду с предметами роскоши начинают торговать и необходимыми продуктами – железом и металлическими изделиями, керамикой и хлебом, вином и оливковым маслом.

Во II–I вв. до н. э. в Италии сложились крупные ремесленные центры с известной специализацией производства: Путеолы славились обработкой железа, Капуя – литьем из бронзы и свинца, Калы и Минтурны – изготовлением сельскохозяйственных орудий, Арреций – знаменитой и за пределами Италии арретинской керамикой, Тарент, Канузий – шерстяными изделиями, Северная Италия – льняными тканями. Крупным ремесленным центром был город Рим.

II–I вв. до н. э. характеризуются бурным строительством. Изобретение дешевого, приготовляемого на месте бетона и самое широкое использование рабов позволяли быстро и прочно строить здания разного рода. В I в. до н. э. в Риме стали строить многоэтажные жилые дома.

Особым великолепием зданий отличалось время правления императора Нерона. Своими уникальными сооружениями он затмил все, что было ранее, не считаясь ни с какими затратами. Тацит писал о двух архитекторах того времени – Севере и Цилере[20]: «Изобретательность и смелость позволяла им путем искусства совершить то, что было выше природы, и играть средствами империи». До нас дошло описание «Золотого дома» Нерона, построенного этими архитекторами. В вестибюле дворца умещалась гигантская статуя императора высотой 100 футов. Внутри дворца была помещена модель окружающего мира с городами, пашнями, садами. Над главным зданием дворца был сооружен вращающийся сферический потолок с нарисованными на нем звездами, над обеденным залом – передвигающиеся плиты с отверстиями для распространения аромата от разбросанных по их верху роз [21].

Строительство роскошных дворцов и вилл вызывало огромные непроизводительные финансовые и трудовые затраты. Специальными законами против роскоши государство стремилось ограничить эти траты и заставить граждан вкладывать средства в улучшение земледелия или тратить их на общественные нужды.

Известно, что против роскоши выступали и отдельные лица. Валерий, владея в Риме на Эскоилинском холме роскошным домом, разрушил его, чтобы не вызывать зависти, и построил другой на ровном месте. Октавиан, которого расточительное строительство тяготило, разрушил собственную виллу, сооружаемую со слишком большими затратами. Цицерон писал: «…обыкновение проявлять доброту я ставлю гораздо выше щедрости при устройстве зрелищ». Звучали и прямые предостережения: «Надо остерегаться, если строишь дом сам, превысить меры в расходах и великолепии. В удобстве усадеб, несомненно, надо соблюдать меру и вернуться к разумной середине».

Следует, очевидно, указать и на характерный экономический просчет в древнеримском строительстве (и экономике). Римские акведуки считают не только чудом античной техники, но и ее ошибкой. Дело в том, что римские инженеры, имевшие весьма смутное представление о сообщающихся сосудах, прокладывали водопровод на высоких каменных столбах, а не в подземных трубах, как это делается теперь. Это приводило к нерациональной трате материалов и сил для строительства. Одна из римских труб, Аква Марциа, имеет длину 100 км, тогда как прямое расстояние между ее концами вдвое меньше. Колоссальный перерасход!

Корнелий Тацит в своих «Анналах» описывает происшествие, которое вызвало специальное рассмотрение сената и принятие закона, связанного с экономикой. Некто Атилий, вольноотпущенник, взявшийся за постройку в Фидене амфитеатра, чтобы давать в нем гладиаторские бои, заложил фундамент его в ненадежном грунте и возвел на нем недостаточно прочное деревянное сооружение. Набитое несметной толпой огромное здание, перекосившись, стало рушиться внутрь и валиться наружу, увлекая вместе с собой и погребая под обломками множество людей, как увлеченных зрелищем, так и стоящих вокруг амфитеатра. Римский сенат установил, что инициатор этого предприятия, не имея достаточно средств, пошел на некоторые отступления от законов строительства. В связи с этим сенат принял постановление, запрещавшее устраивать гладиаторские бои тем, чье состояние оценивалось менее чем в 400 тыс. сестерциев, равно как и возводить амфитеатры без предварительного обследования надежности грунта.

Существование различных монетных систем, разнообразие золотых, серебряных и бронзовых монет способствовали появлению меняльного дела в италийских городах. Менялы, обычно чужестранцы или вольноотпущенники, открывали свои лавки в городах, следили за денежным курсом, проверяли достоинство монет, проводили обмен денег и даже занимались ссудами.

Оживление товарных связей, торговли, меняльного дела шло рука об руку с ростовщичеством.

Основанный императором Константином Первым в 330 г. на европейском берегу пролива Босфор город Константинополь был столицей Византии – государства, которому с V по XI в. принадлежало ведущее место в европейской культуре. По словам Ф. Энгельса, «вместе с возвышением Константинополя и падением Рима заканчивается древность»[22]. До того как стать одним из самых знаменитых в истории человечества городов, Константинополь пережил множество превращений, среди которых были периоды бурного строительства, разрушения и возвышения. Рождение первого поселения на месте будущего Константинополя произошло еще в эпоху так называемой колонизации (VIII–VI вв. до н. э.), когда многочисленные греческие колонии возникали в самых различных местах Средиземноморья и Понта Евксинского.

С точки зрения экономики место, выбранное для поселения, было исключительно удачным. Даже в легендах подчеркивалась эта особенность. Одна из них приписывает честь основания города храброму Византу, сыну бога моря Посейдона, по-видимому, отражая этим выгодное стратегическое и благоприятное для торговли положение города на морском берегу.

По словам греческого историка и византийского хрониста, дельфийский оракул, к которому, прежде чем основать колонию, по существовавшей традиции обратился Визант за советом, ответил:

Счастливы те, которые в том священном городе поселятся,

На фракийском мысе, отовсюду омываемом водою при устье Понта,

Где в изобилии водятся и рыбы, и олени.

По другой версии, приведенной древнегреческим историком Страбоном и римским историком Тацитом, оракул ответил странной фразой: «Постройте колонию напротив слепых» («Противу земель, где обитают слепые»). Этим также подчеркивалось выгодное положение нового города, так как на другом, азиатском, берегу Босфора основали Колхидон колонисты, которых и назвали слепыми за неумение оценить очевидные преимущества европейского берега того же пролива.

Многие древние авторы писали о природных богатствах края, способствовавших быстрому расцвету Византии. Дионисий Византийский с восхищением описывал его великолепные земли, дававшие богатый урожай винограда. Греческий историк Полибий называл эту землю плодороднейшей и писал о том, что она приносила богатые урожаи. Писали также, что здесь добывали золото и медь. Однако главным богатством Византии было ее уникальное месторасположение на одной из важнейших артерий античного мира. Здесь со временем пересеклись великие пути «из варяг в греки» и торговые пути, которые вели из Средней Азии и Индии в Европу.

В 199 г. н. э. после трехлетней осады войска римского императора Септилия Севера захватили Византию, разрушили все сколько-нибудь значительные здания и городские стены. Впоследствии, правда, Север раскаивался в том, что подверг город разрушению, – ведь он лишился прекрасного укрепления, расположенного в стратегически важном районе империи. Север даже начал восстанавливать разрушенные дворцы, храмы, общественные здания, но это уже приписывается его сыну – будущему императору Каракалле.

За свою историю город не раз подвергался нападениям. Даже в середине III в. н. э., за несколько десятилетий до своего фантастического возрождения, он прозябал в упадке после опустошительных нашествий римских войск.

Неожиданный поворот в истории Византии связан с деятельностью римского императора Константина Великого, который прославился признанием христианства, ставшего при нем государственной религией. Как отмечает С.Г. Лозинский в своей «Истории папства», огромные суммы были пожертвованы Константином на строительство дворцов для епископов и церквей, в частности, папа получил Латеранский дворец в качестве резиденции[23]. С этого времени берет начало новый тип сооружений, до этого христианское богослужение в Риме происходило в частных домах.

Однако Константин Великий вошел в историю главным образом как основатель новой столицы Римской империи. Закладка нового города состоялась в 324 г. Предание гласит, что Константин, взяв в руки копье, возглавил торжественную процессию, путь которой он велел отмечать как границу города. Новая городская граница охватывала значительно большую территорию, чем та, что была некогда за городской стеной Византии. Константин не без основания полагал, что новая столица может стать богатейшим торговым и ремесленным центром, обширный порт которого сможет принимать суда со всех концов света.

Началось грандиозное строительство. По приказу императора в Византию были доставлены известные архитекторы, строители, скульпторы. Был издан закон, по которому зодчие, ваятели, живописцы, плотники и каменщики освобождались от прочих государственных повинностей. Желая ускорить строительство, Константин издал другой закон, обязывавший всех владельцев недвижимого имущества на берегах Понта и в его азиатских владениях иметь в новом городе хотя бы один дом. Только при выполнении этого условия владельцы недвижимости могли завещать свое имущество наследникам. Для многих вельмож эти требования императора казались неприемлемыми. Существует рассказ, похожий на исторический анекдот, как Константин направил этих вельмож в поход против персов, предварительно отобрав у всех перстни с именными печатями. Затем к их семьям были направлены письма, запечатанные перстнями. Все они содержали приказание переселяться в новую столицу. Пока семейства знатных римлян собирались в дальний путь, Константин велел построить для них дома, бывшие точными копиями их римских жилищ. Константин установил так называемую продовольственную премию – правило, по которому всем лицам, обзаводившимся домом в новом городе, бесплатно выдавались хлеб, масло, вино и топливо. Это правило существовало около полувека, и оно, несомненно, сыграло большую роль в привлечении в город людей самых разных профессий, в том числе ремесленников, торговцев, мореходов, рыбаков.

Население городов росло очень быстро и к концу IV в. достигло 100 тыс. Торжественная церемония открытия новой столицы состоялась 11 мая 330 г., т. е. всего через пять лет после начала строительства. Даже на монете, отчеканенной в память основания города, подчеркивалось его экономическое значение. На одной стороне был изображен сам император в шлеме с копьем в руке, на другой – выбита женская фигура с колосьями в правой руке и рогом изобилия в левой.

Константин не жалел средства на сооружение не только мощных укреплений, но и красивых зданий. На строительные работы он израсходовал более 100 т золота. По его распоряжению со всех концов огромного государства в город свозили сокровища искусства: из Афин и Рима, Коринфа и Дельф, Эфеса и Антиохии. Новая столица, получившая сначала название Новый Рим, сразу же была переименована в Константинополь. В годы царствования Константина Великого в городе были сооружены около 30 великолепных дворцов и храмов, более 4 тыс. значительных зданий, в которых жила знать, цирк, два театра и ипподром, более 150 бань, примерно такое же количество хлебопекарен, а также водопроводов. Число домов, принадлежащих простолюдинам, неизвестно, но нетрудно себе представить, что оно было весьма внушительным.

Строительство Константинополя продолжалось в течение всего IV в. Расширялась его территория, увеличивалось число жителей. Общая длина стен города достигла 16 км, по всему периметру насчитывалось 400 башен. По словам византийского историка Зосимы, в Константинополе в тот период царили «многолюдство и теснота».

В IV–VI вв. Византия по праву считалась страной городов. Помимо Константинополя, крупными политическими, экономическими и культурными центрами были Александрия в Египте, Антиохия в Сирии, Эдесса в Северной Месопотамии, Бейрут и Тир в Финикии, города Малой Азии – Эфес, Смирна, Никея, Никомидия, в европейской части империи – Фессалоника и Коринф. Византийские города были средоточием ремесла, вели оживленную торговлю между собой и с народами Кавказа и Причерноморья; древние караванные и морские пути шли в страны центральной Азии, Индию, Китай; купцы Александрии достигали Британии и Тапробаны (Цейлона). В Константинополь съезжались купцы из самых отдаленных стран мира. Византийские монеты – золотые солиды – играли роль международной валюты. К. Маркс называл Константинополь «золотым мостом» между Востоком и Западом.

Наивысшего расцвета Византийская империя достигла в середине VI в. в правление императора Юстиниана. Государственное строительство во времена Юстиниана, как сообщает о том византийский историк Прокопий, включало в себя монастыри, церкви, оборонительные сооружения, в том числе стены вокруг старых и новых городов. В сочинении «О постройках» (VI в.) Прокопий называет более 800 новых крепостей. Кроме того, в большом количестве строились водопроводы, водохранилища, мосты, дороги, форумы, рынки, странноприимные дома, больницы.

В грандиозные планы императора входила широкая строительная деятельность, требовавшая огромных средств. Все строительство велось за государственный счет, а часто и на императорские средства. Средства эти черпались из военной добычи и огромных государственных налогов.

Как отмечают историки, на материале законодательства не всегда можно провести четкую грань между городскими и государственными строительными мастерскими. Все они были «общественной» – государственной и городской собственностью (ergastera publica). Многие государственные мастерские не были построены и организованы заново, а, вероятно, были просто отобраны у городов, в том числе мастерские по производству тех или иных строительных материалов. Известно о существовании широкой и разветвленной сети государственных мастерских по производству строительных материалов. Государственные мастерские, число которых возросло в первой половине IV в., возникли на основе конфискации муниципального имущества. На многочисленных строительных работах и в каменоломнях широко применялся труд рабов. Рабы, принадлежавшие городской курии, как правило, выполняли все работы, связанные с поддержанием чистоты и благоустройством города. Среди них законодательство упоминает, например, рабов-гидрофилаков, в обязанности которых входили контроль за состоянием систем водоснабжения и ремонт соответствующих сооружений.

Для крупного строительства государственного масштаба привлекали ремесленников из разных областей. Известно, что в VIII в. Константин IV мобилизовал для постройки акведука 1000 строителей и 200 каменщиков из Азии и Понта; изготовляющих цемент – 500 человек из Эллады и с островов, 5000 из Фракии; еще 200 рабочих из Фракии, изготовляющих кирпич. Существовали и многочисленные обременительные повинности в пользу государства, среди которых было участие в строительстве дорог, мостов, крепостей и т. п.

Утром 23 февраля 523 г., на 40-й день после пожара, уничтожившего небольшую церковь святой Софии, состоялась закладка фундамента нового храма. Уже с приобретением земли под строительство были связаны финансовые и юридические сложности. Ввиду обширных размеров будущего собора было необходимо расширить занимаемую сооружением площадь и купить земельные участки, прилегавшие к старому храму. Один такой участок, принадлежащий некоей вдове Анне, был оценен царскими комиссарами в 85 фунтов золота. Но хозяйка участка не согласилась продать за такую сумму и объявила, что наименьшая цена, за которую она продаст свой дом, – 5000 фунтов золота. Пришлось вмешаться самому Юстиниану. Он отправился к вдове. Пораженная этим визитом, женщина не только уступила требуемый участок, но и отказалась от какого бы то ни было денежного вознаграждения. Второй участок, принадлежащий евнуху Антиоху, был оценен в 35 фунтов золота, но хозяин участка тоже запросил гораздо больше. Тогда его заключили в тюрьму. Но не это поколебало Антиоха, а только то, что, находясь в тюрьме, он пропустил бы игры ипподрома, страстным любителем которых он был. Сделка состоялась при всем народе во время начала игр, куда из тюрьмы привезли Антиоха. Еще один участок – крохотная каморка – принадлежал сапожнику Ксенофонту. Ему предложили цену более чем хорошую. Он не возражал, только потребовал, чтобы на ипподроме его приветствовали как императора. Юстиниан согласился, но во время приветствия велел поставить сапожника спиной к арене.

В постройке уникального константинопольского храма св. Софии приняли участие 10 тыс. рабочих. Древние хроники, посвященные постройке храма, неизменно подчеркивают те или иные экономические проблемы: необходимость ускорения работ, поиск средств для завершения стройки. Когда стены собора были возведены лишь на два локтя от поверхности земли, уже было израсходовано 45 тыс. фунтов золота.

Чтобы справиться с баснословными расходами, поглощавшими все богатства империи, Юстиниан прибегал к различным средствам – податям, вымогательствам, вычетам из доходов префектов и жалованья судей и профессоров. Общий размер затрат на сооружение св. Софии определяли по-разному. Древние авторы называют 320 тыс. фунтов, но не говорят чего – золота или серебра. В любом случае сумма колоссальная. Эта самая пышная византийская постройка была закончена через 5 лет 11 месяцев и 10 дней.

Темпы строительства в Византии были весьма высокими. Столица империи город Константинополь был в основном построен с невероятной быстротой – с 326 по 330 гг. Чтобы ускорить ход работ, нужно было заставить рабочих работать сверх положенного времени.

Император мог предложить соответствующее увеличение оплаты, но он предпочел иной путь. В духе времени по его приказу поблизости от места постройки было рассыпано некоторое количество серебряных монет. Рабочие, опасаясь подбирать монеты при дневном свете, оставались на стройке как можно позже, чтобы, не боясь надсмотрщиков, унести под покровом ночной темноты свою находку домой.

В Константинополе IV–V вв. проложены водопроводы римского типа, построены большие римские бани, римские форумы с незастроенной серединой и весьма протяженные римские улицы, обнесенные с обеих сторон колоннадами.

Эпоха раннего Средневековья (VI – Х вв.) в Западной Европе, после падения Рима, характеризуется упадком города. В условиях господства натурального хозяйства римские города либо совсем исчезли, либо утратили прежнее экономическое значение и муниципальное устройство. Качественный скачок в развитии западноевропейских городов произошел в XI–XII вв., с наступлением периода развитого феодализма. В условиях интенсивного процесса отделения ремесла от сельского хозяйства из массы сельского населения выделилось и концентрировалось в определенных пунктах ремесленно-купеческое население.

Многие средневековые города имели примерно однотипную радиальную планировку. В центре главная площадь, на которой находились самые главные здания: центральный собор, ратуша или зал заседаний, дом (или замок) правителя. От площади по радиусам разбегались улочки. Они не были прямыми, петляли, пересекались, образуя маленькие площади, их соединяли проулки и проходы. Все это образовывало настоящий лабиринт, в котором приезжему нетрудно заблудиться. Ближе к центру города располагались богатые дома, дальше – дома и мастерские ремесленников, совсем на окраинах – трущобы. Недалеко от городских ворот располагались купеческие подворья, где останавливались проезжие купцы. Там же были склады товаров. Если город стоял на берегу судоходной реки или моря, то в стороне порта образовывался портовый (речной, морской, рыбацкий) квартал. Города стремились к независимости и постепенно пытались избавиться от власти феодала. Обычно это происходило путем выкупа городом привилегий навсегда или на время. Иногда привилегии самоуправления даровались городу в награду за какие-то услуги, оказанные феодалу.

Сбор налогов – это последнее, что обычно выпускал из рук владетельный сеньор. Были, конечно, города, которые просто платили синьору или королю некую фиксированную сумму, а уж ее расклад по жителям был делом магистрата. Но как правило, в городе были две параллельные системы сбора налогов: одна от феодала, в его пользу, и другая – от магистрата, в пользу города. Их распределение могло быть различным. Город стремился выкупить как можно больше всевозможных сборов.

Система сбора налогов в те времена тоже существенно отличалась от современной. Такого понятия, как «подоходный налог», не существовало. Реальный доход человека никого не интересовал и никак официально не учитывался. Налоги брали с имущества (реально существующего на данный момент), и налогами облагались конкретные действия. Так, налог взимался за проезд по мосту, за ввоз в город товаров, за торговлю на рыночной площади, за право вывешивать над своей мастерской вывеску и т. п. При определении налога на имущество сборщик налогов проводил… ну, не обыск, конечно, но близкое к тому: подробный досмотр имущества и составление его описи. За неуплату налога часть имущества горожанина могла быть конфискована и продана с торгов. Часто неимущие граждане города освобождались от налогов.

В городах, где проходили крупные сезонные ярмарки, эти ярмарки могли раскидываться и за городскими стенами – на лугу или (в северных городах зимой) на льду замерзшей реки или озера. В большом городе могло быть несколько торговых площадей. Некоторые из них были «специализированными» местами торговли определенным товаром и носили соответствующие названия (Рыбная, Железная, Зерновая и пр.). На ремесленных улочках тоже шла торговля. Дом ремесленника был одновременно и его мастерской, и магазинчиком, где продавались товары.

В крупных городах, являющихся центрами регионов, находились монетные дворы. Централизованной монетной системы не было, каждое графство или герцогство имело свои деньги. Иногда и города получали (или выкупали у сеньора) право чеканить свою собственную городскую монету. Монетный двор располагался либо в одной из башен цитадели города, либо в другом укрепленном каменном здании. Персонал монетного двора был невелик: 1–2, на крупных монетных дворах в столицах государей – 5–7 мастеров, и 10–30 подмастерьев, учеников и рабочих, выполнявших подсобные операции. Все работники монетных дворов были объединены в отдельный цех. Это были самые привилегированные ремесленники Средневековья. Они работали непосредственно на короля (герцога, курфюрста) и получали от суверена множество различных привилегий.

На следующей ступени цеховой иерархии стояли мастера, работавшие с металлом, стеклодувы, аптекари, портные, ткачи, скорняки и пр.

Несколько ниже стояли представители таких профессий, как гончары, строители, сапожники, люди, работавшие с деревом (плотники, мебельщики, бочары, корзинщики и пр.).

В отличие от большинства других ремесленников, строители, хоть и считались городскими людьми, реально работали не только в городе, а странствовали по всей округе.

Еще ниже в общественном мнении стояли ремесла, связанные с чем-либо «грязным» или «нечистым». Сюда относились кожевенники из-за специфического запаха ингредиентов, употребляемых при обработке кож, золотари и прочие подобные профессии.

В маленьких ремесленных городках людей без определенного рода занятий практически не было вообще – город стремился от них избавиться и при первой же возможности разных сомнительных элементов изгоняли из города. Больше их было в крупных торговых городах, где был достаточный спрос на неквалифицированную рабочую силу – разнообразных слуг, грузчиков и прочих поденщиков.

На самом нижнем уровне неписаной городской иерархии находились всевозможные нищие, бродяги, воры, проститутки и прочие «отбросы общества». Нищих в крупных городах было столько, что они организовывали собственные «братства». А в некоторых городах с «официально нищенствующих» даже брали налоги.

Средневековые города – средоточие товарного производства – оказывали глубокое воздействие на все стороны жизни феодального общества.

Длительный период Средневековья отмечен общим относительным застоем в развитии экономики западноевропейских стран. Производительные силы развивались очень медленно. Только к концу Х в. наметился прогресс в развитии производительных сил, хотя общее экономическое положение оставалось еще тяжелым.

Многие города средневековой Европы обязаны своим происхождением разработке полезных ископаемых. К их числу следует отнести, например, города Зальцкаммергута во главе с Зальцбургом, ставшим значительным центром уже в VIII–IX вв. благодаря добыче в его окрестностях альпийской соли и золота.

Добыча железа, меди, олова, свинца и благородных металлов влекла за собой их обработку, сосредоточившуюся не столько в сельских ремесленных мастерских, сколько в городских, так как при наличии рынка и надежной защиты от нападения город создавал ремесленному производству несравненно более благоприятную обстановку.

Выделкой оружия, домашней металлической утвари и ювелирных изделий и золота и особенно из серебра были заняты ремесленники Нюрнберга, Золингена и ряда других городов Баварии, Тюрингии, Саксонии, Италии, Швейцарии и Восточной Марки. С развитием торгового судоходства металлы в виде сырья и полуфабрикатов стали перевозиться от мест их добычи к низовьям европейских рек, способствуя развитию ремесленного производства в городах Брабанта, Лотарингии, Гольштинии, Мекленбурга и ряда других районов Европы.

Наряду с ремесленным производством, питавшимся разработкой горнорудных богатств, в городах сосредоточились ремесла, имевшие прямую связь с сельским хозяйством. В районах с сильно развитым овцеводством городские ремесленники, получавшие готовую пряжу из деревни, занимались ткачеством и выделкой сукон.

В итальянском сукновальном производстве одно из первых мест заняла Флоренция. Выделкой сукон славились также фламандские и брабантские города Брюгге, Ипр, Лилль, Сент-Омер и др. В городах Англии, и в первую очередь Лондоне, также развивалось производство шерстяных тканей. В Германии первые места по обработке шерсти принадлежали Кельну и Франкфурту-на-Майне. Производство шелка, принесенное в Европу из Византии, сосредоточилось в городах Италии (Палермо, Лукка, Флоренция, Венеция, Генуя), но не получило широкого распространения в Европе, за исключением Парижа и некоторых прирейнских городов (Кельн). В значительно большей степени городские ремесленники североевропейских стран занимались выработкой льняных и бумажных тканей.

Характеризуя экономику средневековых европейских городов, следует отметить, что сельское хозяйство в его чистом виде также имело для города большое значение, особенно на ранних стадиях формирования городского общества. Покинув деревню и переселившись а город, крестьянин не желал (и не имел возможности) окончательно порвать с привычным ему земледелием. Отсюда как непременный признак городов раннего Средневековья было наличие у города общинных выгонов, лесных угодий и пахотной земли, нередко занимавшей обширные территории. В некоторых случаях сельскохозяйственные угодья располагались в черте самого города. Так, например, по словам одного арабского путешественника, «Майнц был частью заселен, а частью засеян»[24]. Для ряда городов южной Франции разведение виноградников было главной отраслью городского хозяйства. В Германии наряду с виноделием, получившим развитие на Рейне, большое значение имело пивоварение, центром которого в районе Гарца был Кведлинбург, а там, где процветали виноделие и пивоварение, неизбежно получало развитие производство хмеля и бондарное ремесло. Таким образом, ремесленная деятельность, связанная с сельским хозяйством, была разнообразной и, кроме того, имела для городов средневековой Европы немаловажное значение.

Однако ремесленное производство не смогло бы превратиться в решающий фактор развития города, если бы не было рынка – главного жизненного центра средневекового города[25]. Рынок являлся местом сбыта продукции городского ремесла. С помощью рынка происходил обмен между городом и деревней и даже между городами одной или нескольких стран. Из рыночного права, регулировавшего взаимоотношения купцов, с течением времени выработалось общегородское право: рыночный суд дал толчок развитию городского суда, рынок оказал огромное влияние на формирование архитектурно-планировочной структуры города. По мере развития торговли рыночная площадь приобрела городские весы, колодец, на украшение которого горожане не скупились, приходскую или соборную церковь, а вместе с ростом политической независимости бюргерства и ратушу.

В экономическом развитии средневековых городов большую роль сыграло установление международных торговых связей, чему способствовали, с одной стороны, крестовые походы, а с другой – международные ярмарки.

К концу Х в. наметился прогресс в развитии производительных сил, хотя общее экономическое положение оставалось еще тяжелым.

Новые города, размеры которых были еще очень невелики, возникали на перекрестках торговых путей. В эпоху раннего Средневековья французский город Арль размещался, например, в развалинах старого амфитеатра, а Париж – на маленьком островке Сите, где находится теперь Собор Парижской Богоматери. Небольшие по размерам средневековые города были обычно окружены высокими каменными, иногда деревянными стенами с башнями и воротами. Плотность застройки была чрезвычайно высокой, высота фахверковых домов с зависшими верхними этажами достигала 25–30 м. Ремесленники одной профессии жили обычно на одной улице.

В эпоху Каролингов и еще позже, до XII в., единственными строителями каменных зданий являлись монахи, причем не только культовых или монастырских, но и «мирских». Впоследствии они передали свои познания прочему люду.

В период раннего Средневековья появляется профессия инженера. Сначала инженер – это человек, который, помимо своих профессиональных умений, обладает еще некоей суммой знаний. Чаще всего зодчий, скульптор или художник мог также сооружать укрепления, строить водопроводы, исполнять множество технических или художественных поручений феодального властителя или бюргерской знати. Кроме того, каждый архитектор обязательно должен был быть также механиком, хотя бы для того, чтобы знать, способны ли выдержать построенные им крепостные стены удары осадной мощи противника. В романский период архитектура понималась как область ремесла. Средневековый писатель Рудольф Пламенный (XI в.) в своей классификации ремесел назвал архитектуру наряду с «уходом за конем». В цехе строителей объединялись каменщики, штукатуры, цементщики. Труд архитектора оплачивался поденно, тогда как труд мастера-строителя – сдельно.

Письменных правил строительства не было, таких, например, как строительные законы, действовавшие в тот же период в Китае. Небольшие размеры городов сочетались с высокой этажностью и чрезвычайно плотной застройкой. Сооружение стен стоило громадных денег, поэтому строители сокращали их длину, застраивая каждый клочок до отказа, а когда все было застроено, город начинал расти в высоту.

Замкнутый характер феодального хозяйства вызывал сокращение строительства и ухудшение качества дорог. Плохое качество дорог чрезвычайно осложняло транспортировку или же вообще исключало применение крупных каменных блоков.

Быт и жизнь горожан регламентировали официальные документы.

Возросший рост на рабочую силу для быстро развивавшегося мануфактурного производства ускорял изживание феодальной зависимости.

В XIII в. карта Европы стала покрываться все более сгущавшейся сетью новых городов. В Германии, например, было основано около 3000 городов, причем один от другого отстоял не более чем на 2,5 мили в юго-западной части и на 5–8 миль – в восточной части страны. В течение XIV в. было заложено до 300 городов, несмотря на великую чуму 1348–1350 гг., которая опустошила ряд германских государств, а в следующем столетии построено еще 100 городов. Население этих городов было незначительным. Даже в наиболее крупных городах Германии население не превышало 20–25 тыс. жителей. Так, всемирно известный своими ремеслами и торговлей Нюрнберг в 1440 г. насчитывал лишь немногим более 20 тыс. человек, Лейпциг – 4 тыс., Дрезден – 4,2 тыс. жителей. Площадь Берлина и других западноевропейских центров была в несколько раз меньше, чем древнейших городов, например Вавилона, Ниневии, Сузы, Экбатана, Самарканда.

В городе сосредоточивались все высшие учреждения, число которых было невелико и назначение несложно, оно сводилось: 1) к высшему управлению войском; 2) централизованному сбору податей (местом для сбора были громадные склады, в которые стекались привозимые со всех концов страны различные продукты и изделия); 3) отдельным отраслям дворцового управления, приспособленного к удовлетворению нужд короля и многочисленной челяди.

В XII–XIII столетиях торговля на городских рынках производилась два-три дня в неделю, причем один из этих торговых дней непременно падал на воскресенье. Иногородние купцы устраивали в городах свои склады, и постепенно из этих складов товары расходились в окрестные селенья. Наиболее ходкими товарами были соль, железо и ремесленные изделия, например сукна, которые вырабатывались в XI–XIII вв. только в некоторых городах.

Экономический интерес феодала заставлял его оказывать покровительство рынку и лицам, торгующим на нем. За охрану рынка феодалы требовали себе вознаграждение, которое получали в виде налогов, взимавшихся с каждого, желавшего продавать на рынке свои товары. Если рынок находился внутри городских стен, то у городских ворот устраивались заставы (современные таможни), которые брали в пользу феодала некоторую часть ввозимых крестьянами и торговцами продуктов и товаров.

Сбор налогов и пошлин в пользу феодалов производился уполномоченными («министериалами»). Чаще всего это были мелкие вассалы или другие землевладельцы, имевшие свои поместья в пределах городской черты. Они имели свои экономические интересы, так как являлись владельцами городской недвижимости. Свои земли они сдавали в аренду или продавали в собственность.

Купцы, строившие свои склады вблизи рынка, селились около складов – так образовывались торговые кварталы. Купеческие корпорации и «братства» принимали в свой состав всех торговцев, которые были связны общностью торговых операций. В наиболее развитой форме эти купеческие организации получили название гильдий.

Первые гильдии появились в конце Х и в начале XI столетия в Англии. Целью образования гильдий было получение и охрана торговых привилегий, защита своих членов. Члены гильдии вносили вступительный взнос и периодически отчисляли некоторый процент со своих оборотов; эти деньги шли на уплату гильдией налогов (гильдия брала на себя круговую ответственность за взнос налогов отдельными членами), а также на взаимопомощь и празднества.

Ремесленники образовали свои организации, которые в Англии продолжали носить название гильдий, в других странах приняли название цехов. Цехи объединяли ремесленников только одной профессии и одного города. Ремесленные цехи старались устранить конкуренцию между отдельными ремесленниками и установить монопольное господство данного цеха на рынке. Для того чтобы члены цехов не конкурировали друг с другом, цех устанавливал равные цены, ограничивал ремесленников в их рабочем времени и в пользовании помощниками-подмастерьями, следил за тем, чтобы товары отдельных отраслей были одинакового качества и одинаковых фасонов.

Управление феодальным городом в Западной Европе в XII в. находилось в руках сеньора, который был светским или духовным лицом. Форма городского управления в городах не была одинаковой. Чаще всего во главе городского управления стояла группа чиновников-министериалов, назначавшихся сеньором. В городе Страсбурге, например, в конце XII в. во главе городского управления стояли четыре должностных лица, назначавшихся епископом (сеньором города). Один из них – шультхейс (разбиратель преступлений), второй – бург-граф (городской начальник), третий – мытник (таможенный с борщик), четвертый – начальник монеты. Все эти городские чиновники получали вместо жалованья определенную долю со штрафов и налогов. Городскому сеньору несли некоторые повинности: шультхейт давал ему ежегодно двенадцать свиней и одного борова, судьи стерегли во время жатвы господский хлеб и давали по 5 солидов, мытник делился частью пошлин.

Пользуясь постоянной нуждой феодала в деньгах, горожане откупались от него, обещая ему вносить определенную сумма ежегодных налогов, которые фиксировались на много лет вперед. Взамен этого города получали самоуправление и в своей внутренней жизни становились независимыми от самого феодала и его уполномоченных. Так, в Страсбурге в начале XIII в. горожане добились того, что руководителями городского управления стали назначаться не только министериалы, но и «именитые, честные, достойные, мудрые и надежные» горожане.

В XVI–XVII вв. городская промышленность и торговля начинают перерастать рамки, сложившиеся в Средние века в городских формах хозяйства и средневекового городского строя с его цеховыми ограничениями и олигархическим правлением. Наиболее значительные города, экономика которых базировалась во многом уже на новой, капиталистической организации производства и торговли, развиваются в это время в Нидерландах, Англии, Франции.

С развитием капитализма города начинают занимать новое положение в обществе, производстве и во всей общественной жизни. В городах сосредоточиваются важнейшие средства производства, характерные для капитализма, основные классы капиталистического общества – буржуазия и промышленный пролетариат.

Бурный рост городов и городского населения, являющийся следствием дальнейшего углубления общественного разделения труда при капитализме и связанный с общим прогрессивным процессом концентрации производства, с возникновением капиталистической промышленности, новых видов транспорта (железнодорожного), привел к промышленному перевороту и стал неотъемлемой составной частью индустриализации.

В период безудержного накопления купцы и промышленники лишь маленькую толику тратили на себя, в частности в Глазго не строили богатых особняков. Однако во времена Адама Смита эпоха рыцарей накопления отходила в прошлое. Накоплению уже не мешало то, что богачи без ущерба для своих предприятий могли строить особняки. Его величество капитал начинал свое победное шествие, и город Глазго стал его экономической лабораторией.

Шотландский экономист и философ Адам Смит (1723–1790), чье экономическое учение оказало большое влияние на развитие политической экономии, писал и об «экономике» города. Эти исследования пространно цитировал в своем труде «Начала политической экономии и податного положения» английский экономист Давид Рикардо (1772–1823), назвав 14-ю главу своей книги «Налоги на дома».

Адам Смит писал: «Рента с домов распадается на две части, из которых одна может быть вполне правильно названа ’’рентой со строений“, а другая обыкновенно называется ’поземельной рентой“». Разделяя эти понятия, Адам Смит считал, что рента со строений представляет процент или прибыль на капитал, затраченный на постройку дома. Чтобы уравнять условия конкуренции строительного дела с другими отраслями промышленности, необходимо, чтобы рента со строений была достаточно велика, во-первых, для возмещения процентов, которые были бы получены предпринимателем с капитала, если бы тот отдал его взаймы под хорошее обеспечение, и, во-вторых, для содержания и ремонта дома или – что сводится к тому же – для погашения в течение определенного периода капитала, который был затрачен на постройку дома… Если предприниматель, пишет Смит, в строительном деле получает более значительную прибыль в сравнении с ссудным процентом, то усиленный приток капитала из других отраслей промышленности скоро вернет его прибыль к прежнему уровню. Если же он получает менее значительную прибыль в сравнении с ссудным процентом, то отлив капитала из строительного дела в другие отрасли промышленности, в свою очередь, вызовет увеличение прибыли. Что же касается той части всего дохода, получаемого с дома, которая – как бы она ни была велика – остается за вычетом достаточной прибыли, то она входит в поземельную ренту. Там, где собственник земли и собственник здания – различные лица, эта часть в большинстве случаев уплачивается первому.

Для деревенских строений, пишет Адам Смит, находящихся на далеком расстоянии от крупных городов, в местностях, где много свободной земли, эта поземельная рента представляет ничтожную величину или составляет немногим больше того, что приносила бы земля под строениями, если бы она поступала на обработку.

Для деревенских дач, расположенных поблизости какого-нибудь крупного города, эта рента значительно выше, и за какие-нибудь особенные удобства или красивое месторасположение приходится платить очень высокую плату.

Выше всего поземельная рента бывает в столице, в особенности в тех ее кварталах, где существует самый сильный спрос на дома, причем безразлично, какие причины вызывает этот спрос: потребности торговли и промышленности, потребности в увеселениях и удовольствиях или прихоть моды и тщеславие.

Давид Рикардо отмечал, что налог на дома можно рассматривать как дополнительную ренту, уплачиваемую нанимателем. Поэтому он имеет тенденцию уменьшать спрос на дома, доставляющие одинаковую ренту, не уменьшая в то же время их предложения. Следовательно, рента понижается, и часть налога поэтому будет косвенно уплачена земледельцем. Если налог не особенно велик, если сама страна находится в неподвижном состоянии или прогрессирует, то у нанимателя нет никаких оснований довольствоваться домами худшего разряда. Но если налог высок или какие-нибудь обстоятельства уменьшают спрос на дома, то доход землевладельца падает, так как наниматель отчасти вознаградит себя за налог уменьшением ренты. Однако трудно сказать, в каких размерах эта часть налога, сберегаемая нанимателем путем уменьшения ренты, распределится между рентой со строений и поземельной рентой. Вероятно, что в первом случае уменьшение коснулось бы и той и другой, но так как дома, хотя и медленно, постепенно разрушаются и постройка их прекратилась бы до тех пор, пока прибыль предпринимателя не достигла бы прежнего уровня, то после известного промежутка времени рента со строений вернулась бы к своей естественной цене.

В ту эпоху, когда жил Давид Рикардо, профессии экономиста фактически еще не существовало. В трудах Рикардо нет формул и уравнений. Однако способ его мышления и манера изложения близки к способу математических доказательств, о чем, кстати, говорил в 1838 г. пионер математических методов в экономике француз Курно. Учение Рикардо не только достояние истории. В XXI в. некоторые его стороны сохраняют значение на современном этапе развития экономической науки, несмотря на то, что мир сильно изменился.

В последней трети XVIII в. и первой четверти XIX в. с ростом промышленности и развитием средств транспорта резко увеличивается доля городского населения экономически развитых стан. Особенно быстро росли крупные и крупнейшие города (табл. 1.1).

Таблица 1.1

Рост населения некоторых крупных городов Западной Европы, Северной и Южной Америки в течение XIX столетия, тыс. человек

Если к началу XIX столетия в Западной Европе имелось только 19 крупных городов с населением более 100 тыс. жителей в каждом, то к началу XX столетия насчитывалось уже 149 крупных городов. При этом население столиц таких промышленных центров, как Гамбург, Манчестер, Глазго, увеличилось по меньшей мере в 4–5 раз. Для города характерны повышенная плотность заселения и компактность застройки (часто многоэтажной). В Великобритании городское население составляло уже в середине XIX в. 50 %, а в начале XX в. – 78 % всего населения страны, в Германии в начале 80-х гг. XIX в. – 41 %, в начале XX в. – 54,3 %. В США, где городское население в начале XIX в. не превышало 4 %, в начале 80-х гг. XIX в. оно составило 28,6 %, в начале XX в. – 40 %, в начале 20-х годов – свыше 50 %, в 60-х гг. – свыше 70 % (ввиду различий критериев для выделения городов эти цифры носят условный характер). В результате на долю крупных промышленных городов приходился все больший процент городского населения.

Со второй половины XIX в. наблюдается ускорение темпов урбанизации (процесс развития городов). Если в XVI в. для городов Европы характерна численность населения от 2 до 20 тыс. человек, то в течение XX в. число городов-миллионников возросло в 10 раз.

Одновременно с ростом старых городов развивающаяся индустрия диктовала необходимость возникновения новых промышленных центров. Так, на базе добывающей или обрабатывающей промышленности в Бирмингемском каменноугольном бассейне, в Саарской и Рурской областях во второй половине XIX в. промышленные города почти слились один с другим, а средняя плотность населения поднялась до 200 человек на 1 км². Кроме того, получили развитие населенные пункты, возникшие возле железных и шоссейных дорог, а также портовые города.

Интенсивный рост городов в этот период явился результатом быстрого развития производительных сил, которым ознаменовался начальный период капитализма. В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс писали: «Буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые»[26].

Проводившаяся в начале XIX в. реконструкция Парижа была тесно связана с «Планом комиссии художников», а в период Консульства началось его осуществление. Наполеон, объявивший себя в 1804 г. императором, грезил величественной архитектурой древних египтян, греков и римлян. «В промежутке между двумя войнами он прокладывал каналы и дороги, субсидировал театры, обогащал академии, побуждал к открытиям, закладывал грандиозные памятники», – говорил о Наполеоне Виктор Гюго [27]. Воплощением императорских грез явился величественный проект постройки на высотах Шамо наполеоновского Версаля – целого города дворцов, достойных древнеримских времен. Сам Наполеон писал в 1811 г., что этот проект был создан не ради настоятельной нужды, но ради желания поразить весь мир и превзойти красоту, роскошь и в особенности величие двора и памятников времен Людовика XIV.

Естественно, что такой грандиозный замысел должен был поглотить огромные средства. Наполеон не скупился, хотя и строго оценивал стоимость каждого проекта. Ассигнования на сооружения памятников, подчеркивающих блеск и славу императора, были обнародованы в 1813 г. и составляли за девять истекших лет следующие суммы: 62 млн за перестройку императорских дворцов – Лувра, Тюильри, Версаля, Фонтенбло и Компьена; 102 млн на постройку в Париже многочисленных памятников; 149 млн на постройку памятников в провинциях, не считая 5 млн, ассигнованных скульпторам, художникам, миниатюристам, и значительных субсидий по цивильному листу, утвержденному 28 флореаля 1812 г. решением сената. Позднее, в период правления Луи Бонапарта, была предпринята коренная реконструкция Парижа, которую возглавляли главный городской архитектор А. Альфан и префект департамента Сены барон Османн.

Огромные изменения в экономической жизни европейских городов произошли с появлением нового вида транспорта. В 1830 г. в Англии была открыта первая в мире железная дорога для пассажирского сообщения – Манчестер – Ливерпуль. С этого времени железные дороги прокладывались от города к городу, из страны в страну. Первоначально постройка железных дорог встретила сильное сопротивление со стороны людей, интересам которых угрожали новые средства сообщения: лиц, занимавшихся извозным промыслом, владельцев каналов и шоссейных дорог, земельных собственников, смотревших на проведение железных дорог как на ущемление своих территориальных прав. Так как концессии на железные дороги выдавались парламентом, в котором упомянутые интересы имели своих защитников, то получение акта парламента на сооружение железной дороги каждый раз стоило очень дорого и «парламентские издержки» стали в Англии одной из самых крупных статей расходов на сооружение железных дорог, часто доходившей до 8000 фунтов стерлингов на 1 английскую милю.

В конце 1840-х гг. во Франции имелось около 3 тыс. км железнодорожного полотна, а к концу 1860-х – уже 17,6 тыс. Строительство железных дорог, требовавшее больших капиталовложений, стимулировалось тем, что держателям железнодорожных акций была гарантирована прибыль в размере 4 %, даже если бы потребовались казенные субсидии, всякого рода дотации. Новые средства сообщения сделали перевозки вчетверо быстрее и вчетверо дешевле.

Постепенно землевладельцы осознали, сто железная дорога принесет им выгоду. Тем более что железнодорожные компании платили за земельные участки непомерно высокие цены. Стоимость земель, лежащих вблизи железных дорог, значительно увеличивалась – здесь росла торговля, легче было транспортировать продукты, а все это способствовало развитию сельского хозяйства.

С развитием капитализма в городах сосредоточиваются важнейшие средства производства. Непрерывно изменялся облик городов, главным образом крупных. К началу XX в. – это сосредоточение производственных зданий, образующих сплошной индустриальный «пояс» на окраинах. По данным профессора И.А. Тиме, опубликованным в 1883–1885 гг., на английском вагоностроительном заводе, выпускавшем 2000 вагонов в год, работало около 1000 рабочих, на лондонском механическом заводе – 1200 рабочих, на заводе «Хэтеррингтон энд санс» в Манчестере – 900 рабочих.

Эмиль Золя так описывает один из заводов того времени: «Теперь завод занимал несколько гектаров; он насчитывал тысячу рабочих. Высокие синеватые шиферные крыши обширных цехов с двустворчатыми окнами поднимались над старыми, почерневшими черепицами ранних, гораздо более скромных строений…»

Сходство города с человеческим муравейником или колониями птиц заставляет специалистов признать применимость к нему принципа Олли в общем виде. Принцип агрегации В. Олли (1937 г.) в экологии – это закон, согласно которому скопление особей усиливает конкуренцию между ними за пищевые ресурсы и жилое пространство, но приводит к повышенной способности группы к выживанию.

Рост городов происходит под воздействием многих факторов, таких как промышленное производство (рабочие должны жить рядом с предприятием), интенсификация сельского хозяйства, развитие ремесла и торговли, появление транспорта (с середины XIX в. стало возможным иметь доступ к дальним людским, сырьевым ресурсам деревни).

Между тем в крупных городах пустует немало благоустроенных домов; из-за высокой квартирной платы они недоступны нуждающимся в жилище низкооплачиваемым категориям трудящихся. Несмотря на то, что в некоторых европейских странах (Англия, Франция и др.) государство осуществляет регулирование квартирной платы, делает попытки строительства дешевых жилищ, практического эффекта это строительство не дало, так как было незначительным и, кроме того, государство старалось не ущемлять интересов домовладельцев.

С вступлением капитализма в монополистическую стадию произошли большие изменения в экономике, демографии, техническом оснащении городов. Таких высоких темпов развития производительных сил, какие наблюдались перед Первой мировой войной, еще не было на протяжении всей истории капиталистической формации. Развивались новые отрасли промышленности, сооружались крупные заводы – металлургические, тяжелого машиностроения, военные, возникали новые виды сооружений – химические заводы, электростанции, использующие энергию воды, и др.

Один из крупнейших американских архитекторов XX в. Фрэнк Ллойд Райт сказал об американском философе XIX в. Генри Торо, что история американской архитектуры была бы неполной без мудрых мыслей Торо. Действительно, Торо писал: «Я считал, что повышаю стоимость земли тем, что поселился на ней»[28].

Быстрый рост городов привел к тому, что к началу XX в. крупнейшие города – Лондон, Париж, Берлин, Нью-Йорк и другие города-гиганты исчерпали свои земельные ресурсы в городской черте и оказались плотно застроенными. Вопрос о размещении в них как новых промышленных предприятий, так и жилых домов мог быть решен только за счет окраин или поблизости расположенных небольших городов и поселков, где находились наиболее дешевые земли.

Размер квартирной платы, как и цены на все прочие товары, в период свободной конкуренции устанавливались в зависимости от спроса и предложения. В сфере купли и продажи территорий для застройки царила анархия. С быстрым ростом городов сокращалось число участков для жилищного и промышленного строительства, спрос на городские участки резко возрастал. Как следствие, повышались цены на городские земли, которые становились объектом надежных и выгодных капиталовложений. Этим широко пользовались спекулянты незастроенными земельными участками в городах Европы и Америки. Так, стоимость городских земель Берлина всего за три десятилетия – с 1870 до 1900 г. возросла в 4 раза, а стоимость земель в Чикаго к началу XX в. – более чем в 8 раз по сравнению с серединой XIX в.

Если спекуляция землей приносила предпринимателям колоссальные прибыли, то вкладывать средства в жилищное строительство, тем более строительство дешевых домов, считалось нерентабельным и рискованным, так как прибыль поступала постепенно, в виде составной части квартирной платы.

Жилищное строительство в основном оставалось в руках домохозяев и домовладельцев, которые опирались на ранее изданные законы, стоявшие на страже недвижимого имущества. Их экономические позиции были все еще прочными. Напротив, роль государства или городских управлений в жилищном строительстве была ограниченной.

В 1851 г. на Всемирной выставке в Лондоне были представлены модели дешевых жилищ для рабочих, выполненные под покровительством принца Альберта и получившие название «жилищной реформы принцев».

Экспериментальные дома для рабочих строились в конце XIX в. при поощрении принца Вильгельма Прусского. Это было предельное удешевление жилого фонда до такой степени, чтобы в этих строениях еще хоть как-то можно было жить.

После пресловутой «реформы принцев» отдельные предприниматели также делали попытки строительства дешевых рабочих жилищ и целых поселков. Рабочие поселки строили в Англии, Франции, Германии. Заинтересованность военно-промышленных фирм накануне войны в дешевой рабочей силе способствовала привлечению постоянного контингента рабочих. С этой целью, например, «пушечный король» Франции Шнейдер построил за счет своей фирмы 1119 новых жилищ. Жилищное строительство в городах Рурской области проводил и концерн Круппа. В Англии проблему дешевого рабочего жилья пытался решить Ллойд-Джордж, проводивший под давлением лейбористской партии либеральные реформы.

Проблемы строительства дешевых жилищ обсуждались на многочисленных международных конгрессах. При этом выявились два различных подхода к этой проблеме.

Первый заключался в искусственном создании экономической заинтересованности частных застройщиков путем установления льгот, открытия кредита и снижения стоимости строительства при одновременном ограничении возможности бесконтрольного выжимания прибыли из построек.

Второй подход состоял в замене частного предпринимательства общественным на кооперативных началах, с тем чтобы составить конкуренцию крупным спекулянтам земельной собственностью и застройкой.

Обе идеи в какой-то мере были претворены в жизнь. Первая нашла отражение в том, что еще в 1890 г. в Англии был опубликован закон о строительстве дешевых рабочих жилищ; во Франции законами 1899, 1906, 1908 и 1912 гг. предоставлялись льготы застройщикам дешевых домов для рабочих, а также предусматривалась финансовая помощь со стороны муниципалитетов. В Германии с конца XIX в. поощрялось строительство многоквартирных домов-казарм для рабочих. О воплощении второй идеи свидетельствует тот факт, что, например, в Англии в 1908 г. было 196 обществ, объединившихся в Товарищество кооперативных арендаторов, насчитывающих 7 тыс. членов. Широкое распространение имело строительство на общественных началах в Германии, где в 1912 г. 1173 общества объединяли 225 672 члена. Во Франции было 488 обществ строительства дешевых жилищ, а также 132 общественных учреждения по строительству дешевых жилищ и 94 общества кредита недвижимости. Тем не менее ни одно из этих направлений не повлияло существенно на предвоенное жилищное строительство.

Важное место в истории экономики города занимает градостроительный закон 1909 г., который суммировал систему европейских законодательных актов, введенных в действие более чем за полвека. Экономической основой закона были установление порядка оценки земли, принятие мер против спекуляции земельными участками, безвозмездное получение у частных землевладельцев территорий под проезды. Городам разрешалось выпускать займы сроком на 80 лет для реализации проблем планировки. Казалось, этот закон подводил надежную экономическую и правовую платформу под жилищное строительство. И действительно, уже через полтора-два года велись работы по составлению генеральных планов 40 городов, в том числе таких крупных, как Бирмингем и Манчестер.

Огромные разрушения оставила после себя Первая мировая война. Только во Франции полностью или частично было разрушено 703 тыс. жилых домов. Целые районы были превращены в пустыни. В Бельгии было разрушено 80 тыс. домов, в Эльзасе и Лотарингии – 20 995. Перед правительствами многих европейских стран встала первоочередная задача восстановления городов. Еще во время войны было подсчитано, что жилищные нужды Англии составляют 1 млн жилищ (или квартир). Во Франции в 1920 г. министр «освобожденных областей» Лушер считал необходимым построить 500 тыс. (называли и вдвое большую цифру) квартир или небольших домов, рассчитанных на одну семью. В Германии требовалось построить 1400 тыс. жилищ.

Массовое жилищное строительство было организовано в разных странах по-разному. Финансирование строительства так называемых дешевых квартир для рабочих в Англии, Дании, Швеции, Нидерландах взяли на себя в основном муниципальные власти, в других странах – кооперированные объединения и союзы, строившие на средства пайщиков, государственных субсидий и банковских кредитов. Муниципалитеты и кооперативные объединения застройщиков приняли на себя не только финансирование, но и многие организационно-технические задачи – определение жилищных потребностей населения, стоимости строительства, контроль за расходованием средств и ходом строительства, создание комплексных строительных организаций, выполняющих различные виды работ.

Однако, несмотря на все эти прогрессивные мероприятия, планы жилищного строительства вследствие многочисленных затруднений и препятствий во всех странах не реализовались полностью. Если бы намеченные планы строительства были полностью осуществлены, то Англия получила бы второй Лондон с населением 4–5 млн человек, проживающих в 1 млн домов. Это обошлось бы в 250 млн фунтов стерлингов – сумма совершенно нереальная в то трудное для Англии время. Поэтому новое правительство Ллойд-Джорджа, приступив к своим обязанностям, немедленно пересмотрело программу жилищного строительства, урезав ее вдвое. Предоставленная министерством здравоохранения Англии доктором Аддисоном в апреле 1919 г. новая жилищная программа включала строительство 500 тыс. жилых домов на сумму в 130 млн фунтов стерлингов. В своей тронной речи король Георг V заявил о «необходимости решения жилищного вопроса как основы всего социального прогресса страны». Эта обширная строительная программа должна была быть осуществлена согласно закону 1919 г. всего за три года. Однако к февралю 1921 г. было заложено только 65,5 тыс. домов, т. е. почти 13 %, а полностью закончено лишь 11,5 тыс. домов, т. е. немногим более 2 %. Строительная программа оказалась нереализованной. Доктору Аддисону пришлось подать в отставку.

Одной из причин отставания строительства жилых домов была недостаточно быстрая разработка проектов. Например, Совет Лондонского графства лишь в 1919 и 1920 гг. разработал достаточное число проектов комплексов многоэтажных домов в центре и поселков индивидуальных жилых домов-коттеджей в пригородах.

Кризис производства, а также необходимость ежегодно выплачивать до 400 млн фунтов стерлингов в погашение военных долгов привели к тому, что преемник Аддисона сократил общегосударственную строительную программу еще в два раза по сравнению с 1919 г. Теперь эта программа предполагала строительство всего 215 тыс. домов. Но и на этот раз программа так и осталась бы невыполненной, если бы государству не удалось привлечь к строительству частный капитал.

Во Франции также не удалось достичь намеченных темпов строительства, чтобы покончить с жилищной проблемой. Спустя 10 лет после начала реализации строительного плана во Франции, по подсчетам известного французского экономиста Пьера Бурдэ, оказалось, что для достижения довоенного уровня обеспеченности жилыми домами необходимо в течение 15 лет ежегодно вводить в действие 200 тыс. жилищ. Осуществить это было невозможно.

Ситуацию, сложившуюся в Германии, ярко иллюстрирует строительство в Берлине, где муниципальное управление смогло построить только 7310 квартир вместо намеченных 206 392.

В период между 1924 и 1929 гг., который был периодом относительной стабилизации капитализма, экономика европейских стран достигла довоенного уровня, а в некоторых отраслях промышленности и в торговле даже превзошла его. К этому периоду относится ряд мер, предпринятых для ликвидации жилищного кризиса. Так, в Великобритании в 1924 г. был принят план Уэстли, позволивший в последующие годы построить 459 857 квартир. В Германии до 1925 г. ежегодно строилось 100 тыс. квартир, а два последующих пятилетия было решено увеличить годовые планы до 250 тыс. квартир, что позволило бы к середине 30-х годов иметь около 3 млн новых жилищ.

Своеобразно развивалось строительство во Франции, где за 15 послевоенных лет было построено только 240 тыс. квартир (меньше, чем строили в Германии за год). В то же время здесь больше, чем в других странах, строили зрелищных сооружений, санаториев, больничных городков, учебных заведений и других общественных зданий.

Естественно, что осуществление громадных строительных программ требовало колоссальных финансовых затрат и целой армии строительных рабочих. Ни тем, ни другим страны, пережившие войну, не обладали. Например, в Голландии в 1919–1921 гг. строительство домов по сравнению с довоенным уровнем подорожало на 250–270 %, но с 1922 г. цены начали падать, и в 1924 г. они были приблизительно на 150 % выше довоенного уровня. То же наблюдалось во Франции, Бельгии, Италии и в Скандинавских странах.

Важной причиной того, что в большей части европейских городов было невозможно строительство жилых домов в количестве, соответствующем потребностям, была высокая стоимость строительных материалов.

Известная в Германии и Голландии с начала века, во Франции с 1912 г., и возникшая в Англии в 1919 г. практика правительственных субсидий муниципалитетам и частным предпринимателям стала распространяться и в других странах. В Дании и Швеции, где стоимость строительства была также высокой, с 1917 по 1920 г. существовали специальные строительные субсидии.

В европейских странах ощущалась нехватка рабочих всех специальностей, в том числе строительных. В 1901 г. в Англии было 116 тыс. каменщиков, в 1914 г. – 74 тыс., в 1920 г. – всего 53 тыс.

Впервые в истории экономики города была сделана попытка поставить проектирование жилища на научную основу. Крупные строительные организации искали пути удешевления построек, добиваясь этого за счет централизованной заготовки материалов и конструктивных элементов зданий, применения стандартных жилых домов. Впервые появились утвержденные нормативы и требования, позволившие повысить уровень благоустройства квартир (например, обязательным стало наличие водопровода и канализации).

Вторая мировая война (1939–1945) проходила на территории 40 государств, в ней участвовало 61 государство, в которых проживало 80 % населения земного шара. Военные расходы и убытки составили 4 трлн дол., материальные затраты поглотили 70 % национального дохода воевавших государств. По числу человеческих жертв Вторая мировая война превзошла первую более чем 5 раз, а по экономическим потерям – в 48 раз. Неизмеримо сильнее пострадали населенные пункты, и особенно города. Франция потеряла на территории 89 департаментов 2124 тыс. зданий, из которых 462 тыс. оказались совершенно разрушенными; было потеряно 291 тыс. жилых домов. В Англии во время войны пострадало 37 % всего жилого фонда, а 202 тыс. жилищ были уничтожены полностью.

Первые общегосударственные строительные программы Франции, ФРГ и Италии также включали обширные планы развития домостроения.

Реализация этих планов требовала одновременного решения многих экономических вопросов. За годы войны резко снизилась платежеспособность частных застройщиков. Поэтому на рубеже 1940—1950-х гг. в европейских странах усиливается роль государства, в частности в организации и финансировании массового жилищного строительства, развитии строительной индустрии. Однако ассигнованные суммы можно было эффективно использовать только при более высоком уровне техники.

И вот тут-то появляются сборные железобетонные конструкции, изобретенные во Франции еще в конце XIX в., но только после Второй мировой войны нашедшие здесь более широкое применение, чем в других странах.

Появились не только отдельные дома, но и первые комплексы домов из сборного железобетона: 4 тыс. индустриальных домов в Луэ, 2500 квартир в Форбаке, 153 квартиры в Сен-Жермене. А к 1966 г. из сборного железобетона строилось 10 % всех жилых домов Франции. Теперь уже речь могла идти не о сокращении, а о расширении строительной программы. Если в 1955 г. программа предусматривала ежегодное строительство 240 тыс. квартир, то в следующие годы, согласно своему девятилетнему перспективному плану, строили уже по 330 тыс. квартир.

В период 1959–1970 гг. в пределах агломерации, взятой в «широких границах» Парижа, строилось в среднем от 80 до 100 тыс. квартир в год.

Несмотря на всемирную славу, которую приобрели французские конструкции из сборного железобетона, Англия еще долго держалась за свой традиционный строительный материал – кирпич. И все же англичанам удалось добиться высоких темпов строительства благодаря повышению уровня механизации строительных процессов при помощи экскаваторов, бульдозеров, кранов, конвейеров. Уже в середине 50-х годов в Англии строилось ежегодно 300 тыс. квартир, т. е. почти столько же, сколько и во Франции.

Париж был одним из главных городов Европы начиная со Средневековья, но серьезное развитие города произошло лишь во второй половине XIX столетия. Самый большой рост наблюдался в течение 40-летнего периода после 1850 г., когда население города удвоилось и составило более 2 млн человек; численность населения достигла своего пика в 1921 г. (2 906 500), после этого люди начали мигрировать подальше от города. С тех пор, поскольку дома в центре Парижа были заменены офисами, большинство прироста населения пришлось на предместья, где живет большая часть рабочего населения страны. Из общего количества (2 млн) жителей пригородной зоны приблизительно половина путешествует ежедневно из предместья до городского центра и половина путешествует из центральной части Парижа в предместья.

Экономика Парижа превосходит экономику любой другой части Франции по важности и сложности. Приблизительно 65 % национального валового продукта дает Париж. Деятельность в Париже разнообразна, в отличие от большинства столиц и крупных городов в мире, которые имеют тенденцию иметь специализированную промышленность продвижения (Лос-Анджелес – индустрия развлечений, Лондон и Нью-Йорк – финансовые отрасли промышленности). Большая часть промышленности в центральной части Парижа – это ремесла мелкого масштаба, основанные на личном навыке и зачастую находящиеся в собственности одного семейства. Многие из них выпускают изделия роскоши, например духи, меха, перчатки, драгоценности.

Парижская экономика в значительной степени – экономика услуг. В то же время она остается важной производственной составляющей Европы, особенно в индустриальных секторах, таких как автомобили, аэронавтика, электроника.

По данным за 1999 г., 16,5 % работающих заняты в деловых услугах, 13,0 % – в торговле (розничная и оптовая торговля), 12,3 % – в производстве, 10,0 % – в общественных администрациях и защите, 8,7 % – в медицинском обслуживании, 8,2 % – в транспортировке и коммуникациях, 6,6 % – в образовании, и остающиеся 24,7 % – во многих других экономических секторах (в туристском секторе занято 6,2 % рабочей силы Парижа и 3,6 % всех работающих – в пределах пригородов Парижа).

После пятилетнего послевоенного застоя наступил бум в строительстве ФРГ. За 1950–1957 гг. здесь было построено 3,5 млн квартир. В 1959 г. в ФРГ уже насчитывалось около 100 фирм, изготовляющих железобетонные конструкции.

В Италии разрушенные города были восстановлены через 12–15 лет после окончания войны. Здесь вплоть до начала 60-х годов не искали новых строительных материалов, предпочитая использовать богатые залежи естественного камня. Это было бы неэкономично, если бы не наличие дешевой рабочей силы.

Один из крупнейших экономических и финансовых мировых центров – столица Великобритании Лондон. Валовой региональный продукт города в 2004 г. составил 365 млрд дол. США (17 % ВВП Великобритании). Экономическое значение же всей Лондонской агломерации еще выше – региональный продукт в 2004 г. составил 642 млрд дол. Важнейшими отраслями экономики Лондона являются: а) финансы, включая банковский сервис, страхование, управление активами; б) информационная.

В Лондоне расположены штаб-квартиры крупнейших банков и финансовых компаний, включая такие, как HSBC, Reuters, Barclays. Один из крупнейших мировых центров валютной и фондовой торговли – Лондонская фондовая биржа. На протяжении веков средоточием городской финансовой жизни является деловой район Сити. В столице располагается штаб-квартира Би-Би-Си, одной из крупнейших медиакорпораций в мире, издаются популярнейшие газеты, в числе которых The Times, издаваемая почти 700-тысячным тиражом ежедневно. В Лондоне располагаются штаб-квартиры множества английских и транснациональных компаний, среди которых BP, Royal Dutch Shell, Unilever, Corus Group, SABMiller, Cadbury Schweppes и др. Центральные офисы более 100 из 500 крупнейших европейских компаний расположены в британской столице.

Промышленность Лондона и пригородов представлена машиностроением (автомобилестроение, электронная промышленность, станкостроение, судостроение и др.), широко развиты пищевая, нефтеперерабатывающая и нефтехимическая отрасли, полиграфия и др.

В США, города которых не претерпели разрушений, количество квартир с 1940 по 1950 г. увеличилось на 23 %. В послевоенный период в США жилищное строительство начало развиваться особенно бурно. Американский экономист лауреат Нобелевской премии П. Самуэльсон в конце 1940-х годов писал, что приобретение жилых домов является наиболее распространенной формой инвестиций. В условиях возрастания доходов и занятости многие семьи стремились вложить свои средства в строительство собственного дома.

Однако и здесь были немалые сложности. Увеличилась по сравнению с довоенным уровнем стоимость рабочей силы и строительных материалов, а строительная техника оставалась почти на прежнем уровне, поэтому и цены как на новые, так и на старые дома превысили довоенный уровень в 3 раза.

По данным П. Самуэльсона, около ¹/₃ стоимости дома составляет плата за землю, остальная часть делится почти поровну между затратами на рабочую силу и материалы. Чтобы купить дом, стоивший 20 тыс. дол., необходимо было сделать первоначальный взнос в размере примерно 20 % его стоимости, а также выплачивать ежегодно почти 200 дол. в виде платежей по ипотечной ссуде, налоги и расходы по ремонту дома. Кроме того, сюда следует добавить плату за отопление, свет, телефон. Это было не каждому по карману. Приобрести такой дом мог покупатель, чей годовой доход превышал 10 тыс. дол.

Проблема увеличения стоимости и в связи с этим повышения эффективности использования городской земли становится все более актуальной. Обанкротившиеся владельцы нью-йоркского универсального магазина «Бест энд компани» продали землю, на которой он стоит, греческому судовладельцу Онассису по цене 500 дол. за квадратный фут[29].

Высокая стоимость земли, особенно в крупных городах, вызывает необходимость в дорогих и технически сложных градостроительных решениях. Распространенным становится строительство в подземном пространстве городов, например крупных многоуровневых гаражей и автостоянок.